ГЛАВА VI. Предложение

ГЛАВА VI. Предложение

Очутившись в прерии, Красный Кедр с предусмотрительностью опытного охотника нашел очень удобное место, где он мог расположить лагерем свой отряд. Он не желал углубляться в прерию, не заручившись помощью на случай внезапного нападения врага. Засада пауни, которой ему удалось избежать лишь благодаря случаю, послужила ему достаточным предостережением относительно тех ловушек, которые будут расставлены на всем протяжении его пути. Красный Кедр был одним из тех людей, которые ничем не пренебрегают, чтобы обеспечить успех своих начинаний, а потому он немедленно решил подстраховать себя, насколько это было возможно, от внезапных гибельных нападений. Для этой цели ему было необходимо расстаться на время со своим отрядом, чтобы самому отправиться на поиски людей, нужных ему для исполнения его планов, и, найдя их, постараться по возможности заинтересовать их в своем деле, а затем, обманув — бросить, как только в их помощи уже не будет надобности. Расположив свой отряд на одном из островков посреди Рио-Хилы, густо поросшем деревьями, Красный Кедр собрал верных людей с намерением сообщить им о своих планах. Это были брат Амбросио, Андрес Гарот, оба охотника-канадца — Гарри и Дик, сыновья скваттера Натан и Сеттер и, наконец, сашем 16 корасов. Несколько деревьев было срублено, чтобы очистить место для палаток, в которых могли удобно расположиться женщины. Когда все доверенные лица собрались и окружили Красного Кедра, он начал говорить.

— Сеньоры кабальеро! — сказал он им. — Вот мы и на Диком Западе. Только теперь по настоящему начинается наша экспедиция. Я надеюсь на вашу храбрость, а главное, на ваш опыт, который поможет довести ее до конца. Но осторожность требует, чтобы в прерии, где мы на каждом шагу рискуем нарваться на неприятельскую засаду, мы заручились помощью союзников, которые бы в случае необходимости могли оказать нам весомую поддержку. Засада, от которой мы спаслись всего сутки тому назад, заставляет нас удвоить осторожность, а в особенности поспешить соединиться с теми друзьями, которые у нас есть.

— Да, — сказал монах, — но я не знаю этих друзей.

— Я их знаю, этого достаточно, — возразил Красный Кедр.

— Прекрасно, — сказал брат Амбросио. — Но где же эти друзья?

— Мне известно, где их найти. Место вашей стоянки очень удобно — вы можете долгое время пробыть здесь, не боясь неприятельского нападения. Вот что я решил: я тотчас же отправлюсь на поиски этих друзей. Уверен, что увижу их через несколько часов. Что касается вас, то вы не должны уходить отсюда до моего возвращения.

— Гм! А вы долго пробудете в отсутствии? — спросил монах.

— Дня два, самое большее — три.

— Это долго, — возразил Гарот.

— А вы за время моего отсутствия употребите все усилия, чтобы не выдать себя. Никто не должен подозревать, что вы стоите здесь лагерем. Я приведу вам десять лучших стрелков Дикого Запада и с их помощью и при содействии Станапата, великого вождя племени Бизонов, я рассчитываю в полной безопасности пройти прерию.

— Но кто же будет командовать отрядом во время вашего отсутствия? — спросил брат Амбросио.

— Вы, — ответил Красный Кедр. — Вы и эти сеньоры кабальеро. Только помните: ни в коем случае не покидайте острова.

— Довольно, Красный Кедр, вы можете ехать. Мы не двинемся отсюда до вашего возвращения.

Обменявшись еще двумя — тремя словами со своими товарищами, Красный Кедр сел на лошадь, переплыл на ней реку и, очутившись на противоположном берегу, углубился в чащу, вскоре скрывшись в ней.

Было приблизительно шесть часов вечера, когда скваттер расстался со своими товарищами, отправившись на поиски союзников.

Гамбусинос не обратили особого внимания на отъезд своего предводителя, они не знали цели его путешествия и рассчитывали на его скорое возвращение.

Настала ночь, и все люди отряда, завернувшись в свои плащи, спали крепким сном, за исключением двух часовых. Часовыми этими были Дик и Гарри, те два охотника-канадца, которых лишь случай привел в шайку разбойников.

Кроме них, бодрствовали еще трое.

Прислонившись к огромному стволу дерева, эти трое людей шепотом разговаривали между собою. Это были Андрес Гарот, брат Амбросио и Орлиное Перо. В нескольких шагах от них, в хижине из ветвей, отдыхали жена скваттера, дочь его Эллен и донья Клара.

Трое собеседников, занятые разговором, не заметили белой тени, мелькнувшей у входа в хижину, скрывшейся затем между кустов и наконец появившейся снова у того самого дерева, у подножия которого они сидели.

Орлиное Перо с прозорливостью, свойственной индейцам, угадал ненависть, существовавшую между братом Амбросио и Красным Кедром. Но сашем корасов затаил это открытие в глубине своего сердца, решив про себя воспользоваться им при случае.

— Вождь, — сказал монах, — догадываетесь ли вы, кто эти союзники, к которым отправился Красный Кедр?

— Нет, — ответил тот. — Я не знаю, кто они.

— Тем не менее это должно бы заинтересовать вас, так как вы вовсе не такой друг его, каким желаете казаться, — продолжал монах.

— Ум индейцев очень неповоротлив. Пусть брат мой объяснится, чтобы я мог понять его и ответить ему, — сказал Орлиное Перо.

— Послушайте, — начал монах резким, сухим тоном, — я знаю, кто вы такой, ваше переодевание, как оно ни искусно и точно выполнено, не могло, однако же, обмануть меня. Я сразу узнал вас. Неужели вы думаете, что если б я сказал Красному Кедру, указав на вас: человек этот или шпион, или изменник, он втерся в наш отряд, чтобы заманить нас в ловушку, заранее им приготовленную, — одним словом, что человек этот не кто иной, как Моокапек, сашем корасов;

повторяю вам, неужели вы думаете, что Красный Кедр стал бы колебаться хотя бы одну минуту, чтобы размозжить вам голову? Так как же, вождь? А?.. Отвечайте же!..

За все время этой речи, смысл которой был для него столь ужасен, корас оставался невозмутимым. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Когда монах умолк, он пренебрежительно улыбнулся и удовольствовался тем, что ответил ему высокомерно и глядя прямо ему в глаза.

— Так почему же отец мой не сказал этого Охотнику За Скальпами? Напрасно!..

Такой ответ, которого он к тому же совершенно не ожидал, смутил монаха. Он понял, что перед ним один из тех людей, для которых угроза не имеет ни малейшего значения. Тем не менее он уже зашел слишком далеко, чтобы отступать, и поэтому решил дойти до конца, каковы бы ни были последствия этого.

— Может быть, и напрасно, — ответил он с недоброй улыбкой. — Во всяком случае, еще не поздно сообщить об этом старику, когда он возвратится.

— Пусть отец мой поступает по своему усмотрению, — сказал вождь сухо. — Моокапек знаменитый воин, и лай койотов никогда не был ему страшен.

— Полноте, полноте, индеец, вы неправы, — сказал Гарот, вмешиваясь в разговор. — Вы дурно истолковываете намерения преподобного отца относительно вас. Я убежден, что он вовсе не желает вредить вам ни в каком отношении.

— Моокапек — не старая баба, которую можно обмануть словами, — сказал корас, — очень ему нужно знать настоящие намерения человека, который во время разграбления моего селения и убийства моих братьев призывал врагов к зверствам и поджогам. Сашем сам сумеет отомстить и сделает это, не прибегая к помощи одного из своих врагов. Я сказал.

Произнеся эти слова, сашем встал, закутался в свой плащ из бизоньей шкуры и удалился широкими шагами, оставив своих собеседников смущенными отпором, которого они никак не ожидали.

Оба они некоторое время смотрели ему вслед с чувством восхищения, смешанного с гневом.

— Гм! — пробормотал наконец монах. — Собака! Индейское животное! Он поплатится за это!..

— Берегитесь, сеньор падре, — сказал Гарот, — теперь не время для этого. Оставим в покое этого человека, теперь мы все равно ничего не можем с ним сделать, давайте подумаем о другом. Все идет своим чередом, наступит момент и для того, чтобы отомстить ему — а до тех пор для нас самым лучшим будет скрывать наши чувства.

— Заметили вы, что когда Красный Кедр расставался с нами, он ни словом ни упомянул о своей пленнице?

— Это было ни к чему. Он прекрасно знает, что она здесь в безопасности. Бегство с этого острова невозможно.

— Это правда, но для чего похитил он эту женщину?

— Кто знает? Красный Кедр один из тех людей, в мысли которого проникать опасно. До сих пор мы не можем уяснить себе надлежащим образом суть его поступков. Пусть он возвратится и тогда, быть может, цель, которую он преследует, и выяснится.

— Женщина эта стесняет меня своим присутствием здесь, — сказал монах глухо.

— Что же делать! Там, в Санта-Фе, я не колеблясь предложил бы вам свои услуги, чтобы избавиться от нее. Теперь уже поздно, было бы безумием даже думать об этом. Да и в сущности, не все ли нам равно, здесь она или нет. Послушайтесь меня, примиритесь с ее пребыванием здесь и не думайте больше об этом. Ба-а! Не она помешает нам добраться до золотых россыпей.

Монах с неудовольствием покачал головой, но ничего не возразил.

Гарот завернулся в свой сарапе 17, растянулся на земле и заснул. Брат Амбросио погрузился в серьезные размышления. О чем думал он? О какой-нибудь измене, без сомнения!

Когда женщина, стоявшая, прислонившись к стволу дерева, увидела, что разговор собеседников подошел к концу, она тихо возвратилась в свою хижину.