Единая лютеранская культура

Единая лютеранская культура

Условия материального быта в королевстве диктовались экономическими и политическими реалиями. Одновременно шел процесс укрепления духовной дисциплины населения, который в XVII в. получил выражение в форме единой общегосударственной лютеранской культуры. Этим процессом управляли церковь и государственно-бюрократический аппарат — эффективные орудия королевской власти. Роль церкви в этом плане была неоценима. Идеологической кульминацией лютеранского богослужения являлась проповедь священника. В эпоху шведского великодержавия она все чаще наполнялась политическим содержанием, напоминая верующим о том, что уважение к королевской власти тождественно благоговению перед Господом. Другой центральной темой проповеди было разрушительное влияние грехов на личность и общество. Согласно все более ортодоксально толкуемому лютеранскому учению, неискупленные грехи навлекали на людей гнев Божий, который в худшем случае мог поразить целое королевство, вызвав войны, эпидемии и неурожаи.

Борьба с тяжкими грехами велась в полном согласии с государственной властью. Началась она в 1608 г., когда Карл IX издал приказ о применении сурового кодекса наказаний из Книги Моисея. До XVII в. непредумышленное убийство, оскорбления и различные сексуальные преступления могли быть искуплены путем уплаты штрафов или путем экономических соглашений между семьями сторон. Теперь же корона укрепила свою власть над судопроизводством и стала активно применять смертную казнь, которая вершилась публично и сопровождалась грозными сентенциями, обращенными к собравшимся. Кроме верховного суда Свеа в Стокгольме, в королевстве были основаны новые апелляционные суды: в Або (1623), в Дерпте (Тарту) (1630) и в Йёнчёпинге (1634) — с целью придания судопроизводству единообразия и эффективности.

Одновременно церковь усилила так называемую церковную дисциплину. Конкретно это выражалось в появлении церковных скамей, упростивших иерархическую рассадку прихожан по сословиям и контроль посещаемости. Небольшие прегрешения приводили к выговору или штрафу. Нарушение супружеской верности и иные преступления против общественной нравственности карались публичными отповедями в унизительной форме. При этом церковь, разумеется, стремилась запугать прихожан и поведать о неизбежных наказаниях за грехи, но, поскольку человек — существо биологическое, наблюдалось резкое увеличение количества выявленных нарушений общественной морали. Иным выражением усиления слежки за населением стали многочисленные процессы по обвинению в колдовстве — обычная участь местных отверженных.

В то же время на священнике лежала большая ответственность по претворению в жизнь единой лютеранской морали и по контролю ее соблюдения. Для этого ему нужно было располагать доверием прихожан, а также представлять их интересы в случае увеличения налогов или при наборе в армию. Священник был непременным председателем на приходских собраниях, где решались такие вопросы, как хозяйственное строительство в приходе или помощь бедным. Все это предполагало основательное знание священником народного языка, лексика и просодика которого сильно различались в зависимости от области.

В XVII в. материальная база обеспечения духовных нужд населения во многом улучшилась. С проведением Реформации в стране отказались от строительства дорогостоящих каменных церквей. Этот принцип сохранялся в Финляндии в эпоху шведского великодержавия. В описываемый период было возведено лишь шесть каменных храмов. Архитектурной новинкой того времени стали так называемые крестовидные церкви из дерева. Подобно ренессансным храмам Европы, они имели в плане вид креста. Дерево было подходящим материалом для местных строителей, но оно, разумеется, было огнеопасным, из-за чего в Финляндии до наших дней сохранилось лишь три из 25 крестовидных церквей XVII в. Убранство храмов финансировалось в большой степени за счет пожертвований местных представителей сословий.

Полный шведский перевод Библии вышел в 1541 г., на финский же язык она была переведена целиком лишь в 1642 г. Финская Библия представляла собой перевод Нового Завета Микаэля Агриколы (1548). В остальном она основывалась на результатах досконального изучения других переводов. Первое издание (1200 экз.) было отпечатано в Стокгольме. На титульном листе красовался портрет королевы Кристины, а также гербы всех провинций королевства. Библия тотчас была разослана в финляндские и ингерманландские приходы. Со временем она заложила основы финского письменного языка — в частности, в отношении лютеранской церковной терминологии.

На шведском языке подобным изданием стала Библия Карла XII, изданная в 1703 г. Она сильно обновила и унифицировала государственный язык. Необходимо также упомянуть шведский сборник псалмов 1695 г. Лучшие псалмы из него являлись общим культурным достоянием королевства вплоть до XIX в. Популярные псалмы были шлягерами той эпохи. Люди пели их вместе, в радости и в горе. Наиболее известен потомкам, бесспорно, псалом «Грядет пора цветенья», в котором воспевается летняя природа Севера, его простая, но звучная мелодия. Этот псалом поют и в наши дни на церемонии празднования окончания школьного учебного года как в Швеции, так и в Финляндии.

Основным юридическим орудием воплощения единой лютеранской культуры явился церковный закон 1682 г., остававшийся в силе в Финляндии до 1869 г. В нем были детально изложены положения, касавшиеся всех сторон жизни — от церковной дисциплины и отправления духовенством треб до строительства церквей и экзамена на знание катехизиса. [12] Формирование единой лютеранской культуры и разрастание шведской державы существенно увеличили потребность общества в компетентных чиновниках и священнослужителях. Поэтому в 20-х годах XVII в. были изданы королевские указы об образовании ряда новых начальных школ и гимназий в различных областях государства. Параллельно с этим преподавание в единственном университете страны в Упсале претерпело реформы. В связи с постоянно возраставшей потребностью в чиновниках было образовано два новых университета по другую сторону Балтийского моря — в эстонском городе Дерпте в 1632 г. и в Або в 1640 г. После подписания Вестфальского мира (1648) Швеция получила еще один университет — в померанском городе Грейфсвальде, а после завоевания Сконе в 1668 г. новый университет был основан также в Лунде.

Деятельность учебных заведений Дерпта и Лунда нередко нарушали войны, в то время как университет Або Академи имел возможность развиваться в значительно более стабильных условиях. Вследствие этого Упсальский университет и Або Академи оставались важнейшими высшими учебными заведениями королевства вплоть до начала XVIII столетия. В Або с XIV в. действовала также кафедральная школа (впоследствии лицей). Кроме того, город являлся резиденцией епископа и административным центром восточной половины королевства, что само по себе было достаточным основанием для учреждения в Або университета, За это руководители города активно боролись еще с середины 30-х годов XVII в. После вступления Пера Браге на пост генерал-губернатора учредительная грамота была, наконец, получена.

Устав Або Академи был в общих чертах идентичен уставу Упсальского университета. Ректор возглавлял консисторию профессоров, а также факультеты: теологический, медицинский, юридический и философский. Высшей должностной фигурой являлся канцлер. Поскольку университет был учрежден по инициативе Пера Браге, естественным образом Браге занимал должность канцлера до своей кончины в 1680 г. Або Академи виделся Перу Браге, прежде всего, средством решения проблемы нехватки чиновников в восточной половине королевства. Однако он также следил за тем, чтобы студенты из его собственных поместий в области Смоланд получали стипендии для обучения в Або. Университет Або Академи, где насчитывалось около десяти профессоров и более 200 студентов, был в XVII в. сильным фактором шведского влияния. Многие профессора приезжали в Або из Упсалы, а почти треть студентов происходила из западной половины королевства. Студенты-земляки объединялись по европейскому образцу в землячества, которые под наблюдением профессора устраивали праздники и другие академические мероприятия.

В тогдашних шведских университетах еще не было экспериментального естествознания, но в области теологии Або Академи занимал в конце XVII в. ведущее положение. В большом почете в Або были также классические языки и связанные с ними исследования: все диссертации печатались в типографии и защищались публично по латыни или по-гречески. Интерес ученых к национальным языкам был значительно меньше, несмотря на то, что эти языки были необходимы священникам и чиновникам в повседневной деятельности. Преподавание в начальных школах и лицеях велось по-шведски. Наряду с тем, что центральная власть также была шведской, это способствовало шведизации образованной верхушки в Финляндии, хотя ранее она набиралась в основном из финноязычных представителей крестьянства. Однако здесь, в отличие от области Сконе, центральная власть не проводила систематической политики насильственного внедрения шведского языка, поскольку финны были верными подданными короны.

Аналогичный переход населения на шведский язык, обусловленный социальными и экономическими причинами, происходил в финских приморских городах, связь которых со Стокгольмом становилась все более прочной благодаря таможенным условиям и развитию в державе коммерции. Впрочем, девятнадцать из двадцати финских подданных Швеции проживали в сельской местности, и в процентном соотношении между языковыми группами эти лингвистические сдвиги не были столь драматичны. Свыше 85 % общего населения восточной половины королевства продолжало говорить исключительно на финском языке, в то время как чуть более 10 % владело только шведским. При этом надо помнить, что в основе чувства общности между сословиями лежал не языковой фактор, а религия и преданность государю. Благодаря суровому контролю королевской власти и церкви подданные государства — шведы, финны, датчане, немцы, ливы и эстонцы — становились частью единой лютеранской культуры.