Рязанская династия
Рязанская династия
От младшего сына Святослава Ярославича — Ярослава (Панкратия) произошла династия рязанская, от которой отделились муромская и пронская. Этот род был поистине несчастнейшим из всех ветвей Рюриковичей. Внук Ярослава — Глеб Ростиславич попал в плен к владимирцам и 30 июня 1177 года умер в тюрьме (от был женат на внучке Юрия Долгорукого, а его дочь была женой Мстислава Романовича Храброго и матерью Мстислава Мстиславича Удатного).
Внук Глеба Ростиславича — тоже Глеб, только Владимирович, «прославился” тем, что, пригласив в село Исады на Оке, 20 июля 1217 года приказал убить шестерых своих родных и двоюродных братьев. Вот как об этом рассказывает летопись: «Глеб Владимирович, князь рязанский, подученный сатаной на убийство, задумал дело окаянное, имея помощником брата своего Константина и с ним дьявола, который их и соблазнил, вложив в них это намерение. И сказали они: «Если перебьём их, то захватим всю власть…» Собрались все в прибрежном селе на совет: Изяслав, Кир, Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб, Роман; Ингварь же не смог приехать к ним: не пришёл ещё час его. Глеб же Владимирович с братом позвали их к себе в свой шатёр как бы на честной пир. Они же, не зная его злодейского замысла и обмана, пришли в шатёр его — все шестеро князей, каждый со своими боярами и дворянами. Глеб же тот ещё до их прихода вооружил своих и братних дворян и множество поганых половцев и спрятал их под пологом около шатра, в котором должен был быть пир, о чём никто не знал, кроме замысливших злодейство князей и их проклятых советников. И когда начали пить и веселиться, то внезапно Глеб с братом и эти проклятые извлекли мечи свои и стали сечь сперва князей, а затем бояр и дворян множество...»
Это преступление не помогло Глебу. В Рязани вокняжился его двоюродный брат — Ингварь Игоревич (тот самый, «чей час ещё», слава Богу, «не пришёл»). После неудачной попытки захватить город Глеб и Константин бежали. Константин потом оказался у старшего сына Михиала черниговского — Ростислава, правившего за пределами Руси. А Глеб скитался в половецкой степи, у своих союзников. По легенде, он сошёл с ума. Известный писатель В. Г. Ян использовал образ князя-братоубийцы в своём романе «Батый». Там Глеб является к хану в преддверии нашествия монголов на Русь и предлагает свою помощь.
Через 20 лет на рязанской земле стряслась новая беда. На этот раз опасность пришла извне. Монгольское нашествие обрушило свой самый страшный удар на это окраинное восточное княжество и нанесло рязанской династии огромный урон. В боях и при взятии Рязани, Пронска и других городов погибли почти все представители династии — не менее 10 человек. О рязанских бедствиях красочно рассказывает «Повесть о разорении Рязани Батыем». В «Повести…» перечисляются погибшие князья, среди них и сын вышеназванного князя Ингваря — Юрий, и его сын Фёдор Юрьевич, убитый ещё до взятия города, в ханской ставке, куда он был направлен с посольством, и княгиня Агриппина Ростиславна, зарубленная саблями в главной рязанской церкви. Говорит «Повесть…» и о жене молодого князя Фёдора — Евпраксии, присходившей из «царского рода» (византийской династии Комнинов?). Узнав о смерти любимого мужа, она бросилась вместе с маленьким сыном Иваном Постником «из превысокого терема своего... прямо на землю и разбилась до смерти». Рязанская икона чудотворца Николы Корсунского «по той причине зовётся... Заразской, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном своим, князем Иваном, сама себя на том месте «заразила» (разбила)». Отсюда происходит якобы и название города Зарайска.
В живых из всей рязанской династии осталось только несколько человек, в том числе князья Ингварь Ингваревич и его брат Олег Ингваревич Красный, захваченный монголами в плен. Во время нашествия Ингварь Ингваревич находился в южной Руси, в Чернигове. Узнав о случившемся, он вернулся в Рязань и стал там князем. Но городу так и не суждено было возродиться. Имя Рязани принял город Переяславль-Рязанский, старая же Рязань так и осталась лежать в руинах. «Был город Рязань, и земля была Рязанская, и исчезло богатство её, и отошла слава её, и нельзя было увидеть в ней никаких благ её — только дым, земля и пепел. А церкви все погорели, и великая церковь внутри изгорела и почернела. И не только этот град пленён был, но и иные многие. Не стало во граде ни пения, ни звона; вместо радости — плач непрестанный», — горестно восклицал русский книжник.
Ингварь Ингваревич (носивший в крещении имя Косьма) умер, вероятно, около 1252 года. После этого Батый отпустил в Рязань его брата Олега, до того в течение 14 лет находившегося в ордынском плену. Олег Ингваревич скончался, приняв постриг и схиму, в 1258 году. Но несчастья продолжали преследовать рязанский род. Сын Олега — Роман 19 июля 1270 года был зверски убит в Орде «за хулу на хана и его веру”. Мучители отрезали ему язык, отрубили пальцы рук и ног, дробили тело по суставам. Роман Ольгович причислен Русской православной церковью к лику святых-мучеников. Его сына — Константина Романовича захватил в плен Даниил Московский, а по приказу следующего московского князя Юрия Даниловича страдальца в 1306 году убили в тюрьме. Сын Константина — Василий Константинович был убит в Орде в 1308 году. Племянник Константина Романовича — пронский князь Иван Ярославич убит татарами в 1327 году во время «Фёдорчюковой” рати. Его сын рязанский князь Иван Коротопол захватил в плен и убил своего двоюродного брата Александра Михайловича пронского, тайком вёзшего дань в Орду (1340 г.), а через три года и сам пал жертвой мести сыновей Александра.
Беспрерывная гибель князей сопровождалась постоянными набегами татар на Рязанское княжество, больше всего страдавшее от Орды. В конце XIV века большую активность проявлял князь Олег (Иаков, в схиме Иоаким) Иванович (ум. 5.07.1402), неоднократно враждовавший с Дмитрием Донским, татарами и Литвой. Это время почти беспрерывных татарских походов на рязанские земли, и князь Олег находился в очень сложном положении — как бы между нескольких огней: Москвой, Ордой, Литвой. Перед мучительным выбором стоял он в 1380 и в 1382 годах, большого дипломатического искусства потребовали от него события тех лет.
После смерти Олега Ивановича независимость Рязани начала сходить на нет. Его сын Фёдор женился на дочери Дмитрия Донского — Софье, а внук Василий Иванович в детстве находился на попечении Василия II. Окончательно Рязанское княжество было ликвидировано Василием III в 1520 — 1521 годах. Это было последнее независимое (конечно, относительно, ибо Рязань, например, не могла вести самостоятельную внешнюю политику) княжество Руси.
Князь Иван Иванович (1496 — ок. 1534) бежал в Литву, где и умер. Князья Пронские также перебрались в Литву, где вошли в число крупных магнатов.
По женской линии к роду рязанских князей возводили себя потомки татарского мурзы Салохмира (в крещении Ивана Мирославича), который приехал к рязанскому князю Олегу Ивановичу и якобы женился на его сестре Анастасии. Такие легенды, связывавшие выехавшего родоначальника с теми или иными русскими князьями Рюриковичами, были весьма распространены у древних дворянских родов (Загряжские, Нагие и Собакины).
От Салохмира произошло несколько фамилий, из них наиболее известны Апраксины и Вердеревские. Апраксины выдвинулись в ХVIII веке на военном поприще. Генерал-адмирал Фёдор Матвеевич Апраксин (1661 — 1728) командовал русским флотом в Северной войне и Персидском походе Петра I, с 1718 года возглавлял Адмиралтейств-коллегию, а в 1726 году вошёл в состав Верховного Тайного Совета. Его брат Пётр Матвеевич (1659 — 1728) принимал в 1708 году в русское подданство калмыков, с 1722 года был президентом Юстиц-коллегии. Степан Фёдорович (1702 — 1758) — генерал-фельдмаршал, «прославился» крайне неудачным командованием русской армией во время Семилетней войны.
Породнились Апраксины и с Домом Романовых: сестра Петра и Фёдора Матвеевичей — Марфа Матвеевна Апраксина (1664 — 1715) была второй женой царя Фёдора Алексеевича, старшего брата Петра I.
Из Вердеревских наиболее известен контр-адмирал Дмитрий Николаевич (1873 — 1946), он командовал Балтийским флотом в 1917 году и с сентября 1917 года был морским министром Временного правительства. Об эффективности его «работы» может свидетельствовать холостой залп «Авроры» по Зимнему дворцу, где в числе других министров находился и сам контр-адмирал. После революции он эмигрировал во Францию, но незадолго до смерти принял советское гражданство.