Предисловие

Предисловие

Вторая мировая война стала поворотным пунктом в истории XX века, поэтому столько копий сломано историками и политологами по поводу этих событий. В последние годы полемика вышла далеко за пределы научных дискуссий. Исторические события 70-летней давности продолжают активно использоваться в современном идейно-политическом противоборстве. Российской Федерации, являющейся правопреемницей Советского Союза, стараются навязать комплекс неполноценности в связи с событиями кануна Великой Отечественной войны, используя для этого прямую фальсификацию событий второй половины 1930-х — начала 1940-х гг. с целью «доказать», что Германия и СССР несут равную ответственность за развязывание Второй мировой войны. При этом наиболее оголтелые пропагандисты поговаривают уже и о том, что главным виновником возникновения войны является именно Советский Союз.

Давно назрела обстоятельная и свободная от идеологических клише оценка событий, происходивших в межвоенный период и в начале Второй мировой войны. Однако сегодня, вместо того чтобы добросовестно открывать неисследованные страницы истории и архивы, Запад сконцентрировал усилия лишь на одной задаче — избавиться от комплекса неполноценности и вины за грехопадение фашизмом. Интерпретация событий непосредственно в Восточной Европе между двумя мировыми войнами становится особенно важным инструментом переписывания истории XX века.

Этому способствует и то, что пришедшие к власти в восточноевропейских странах политические силы, которые не могут похвастаться какими-либо заметными успехами в развитии своих стран, успешно освоили методику отвлечения общественного внимания на гиперкритику недавнего прошлого, когда ведущую роль в Восточной Европе играл Советский Союз. Огульно критикуя все и вся, выставляя своего восточного соседа в виде некоего «тоталитарного монстра», восточноевропейские политики стараются доказать свою «европейскость», отработать вложенные в них средства. Естественно, они не могут признать, что, будучи нищим европейским захолустьем и аграрным придатком западных стран, Восточная Европа именно во второй половине XX века получила возможность самостоятельного развития на благо своих собственных народов, сделав скачок к современным стандартам развитости. Ведь признать это означает признать и положительную роль СССР в регионе. Понятно, что это полностью противоречит навязываемому ныне образу Советского Союза как «оккупанта».

Кроме того, следует понимать, что эта восточноевропейская критика «советского» прошлого активно используется западными средствами массовой информации для воздействия на собственное общественное мнение с целью полного пересмотра истории и последствий Второй мировой войны. В данном случае используется довольно простой пропагандистский прием — раз эта критика исходит от восточноевропейцев, значит, она правильна, так как они «лучше знают» свою историю. То, что многие из этих тиражируемых критических тезисов противоречат не только известным историческим документам, но и просто здравому смыслу, не играет никакой роли, поскольку создание очагов напряженности на западных границах России выгодно Западу, победителю в «холодной войне».

Основной темой, используемой для «обличения» Советского Союза, является подписанный 23 августа 1939 г. советско-германский договор о ненападении, который ныне активно демонизируется под маркой «сговора Гитлера и Сталина» против Европы. Соответственно, многие зарубежные, да и российские авторы поговаривают о «советско-германском союзе», открывшем дорогу началу Второй мировой войны. Именно на этом основании построены тезисы польских историков о «совместном» советско-германском нападении на Польшу в сентябре 1939 г. и ее разделе, прибалтийских авторов об «оккупации» этого региона то ли в 1939, то ли в 1940 г. То, что это противоречит хорошо известным историческим фактам, в том числе и недавно введенным в научный оборот советским документам того периода, не играет никакой роли. Ведь история — это политика, опрокинутая в прошлое.

Однако непредвзятый взгляд на события конца 1930-х гг. показывает, что все попытки Советского Союза достичь соглашения с Англией и Францией наталкивались на их нежелание равноправного сотрудничества с Москвой. Гораздо больше Лондон и Париж интересовало соглашение с Берлином, которое должно было обезопасить их, толкнув Германию на разгром СССР. В этой ситуации советско-германский договор о ненападении 1939 г. действительно изменил очередность и «расписание» планируемых Гитлером нападений на менее приемлемое для Запада. Но главное — договор 1939 г., поменяв «всего лишь» «расписание» войны, поменял и послевоенную конфигурацию, сделав невозможным для англосаксов войти в Восточную Европу ни в начале войны, ни после победы. А, следовательно, потерпели крах надежды изъять Восточную Европу из орбиты СССР. Соответственно договор стал выдающимся успехом советской дипломатии, восстановившим территорию исторического государства Российского. С другой стороны, пакт Молотова — Риббентропа 1939 г. является крупнейшим провалом английской стратегии за весь XX в., и именно поэтому его всегда будут демонизировать.

Свое место в ряду критиков внешней политики Советского Союза того периода занимает и Румыния, которая как раз и являлась прямым союзником Третьего рейха в годы Второй мировой войны. Конечно, никакой критики своей собственной истории румынские авторы не допускают, их страна была всего лишь зажатой меж двух «хищников» жертвой обстоятельств. В отличие от польских авторов, которые ведут довольно активную полемику по проблемам истории международных отношений 1930-х — 1940-х гг. и вынуждены вступать в публичные споры, румынская историография пошла по другому пути. В румынской исторической литературе создана своя собственная слабо связанная с исследованиями соседних стран картина событий международной политики. Понятно, что в этих условиях румынские авторы стараются не затруднять себя сколько-нибудь обстоятельной аргументацией своих тезисов. Главная претензия Румынии к СССР заключается в том, что восточный сосед дважды — в 1812 г. (то есть еще до возникновения румынского государства) и в 1940 г. «отбирал» у нее территорию Бессарабии.

По мнению Бухареста, все «аннексированные» СССР в 1940 г. территории, на которых ныне расположены Республика Молдова, а также Черновицкая область и ряд районов Одесской области Украины, должны быть «возвращены» Румынии, для чего следует идеологически обосновать эти притязания. В эти намерения хорошо вписывается подписанный 24 июня 2010 г. исполняющим обязанности президента Республики Молдова спикером ее парламента румынофилом М. Гимпу указ, объявивший 28 июня «днем советской оккупации». Этот документ вызвал целый ряд политических конфликтов как в самой Молдове, так и за ее пределами. С одной стороны, комиссия Академии наук Молдовы заявила о правомерности подобного определения событий 1940 г. С другой стороны, 12 июля Конституционный суд республики признал этот указ неконституционным.

Подобные идеи были озвучены еще 23 июня 1990 г., когда Верховный Совет ССР Молдова утвердил «Заключение Комиссии Верховного Совета ССР Молдова по политико-юридической оценке Советско-Германского договора о ненападении и Дополнительного секретного протокола, а также их последствий для Бессарабии и Северной Буковины», в котором создание 2 августа 1940 г. Молдавской ССР в результате «советской оккупации» объявлялось незаконным. Тем самым республика упразднила самое себя, ведь, кроме соответствующего решения Верховного Совета СССР От 2 августа 1940 г., других документов, конституирующих ее в своих границах, просто-напросто не существует. В результате Приднестровье получило абсолютно законное право на самоопределение, которое и было реализовано им 2 сентября 1990 г.

Именно бессарабскому вопросу — одному из слабо известных ныне вопросов международной политики межвоенного периода — и посвящена предлагаемая вниманию читателей книга доктора исторических наук М.И. Мельтюхова. Как известно, в ходе Революции и Гражданской войны в России изменились западные границы нашей страны. Советская Россия признала независимость Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы и Польши. Соответственно со всеми этими странами были подписаны мирные договоры, установившие новые границы в Восточной Европе. При этом следует отметить, что подписанию этих мирных договоров во всех случаях, за исключением Литвы, предшествовали необъявленные войны. Однако, несмотря на то, что Москва была вынуждена пойти на существенные уступки в территориальных вопросах, все же следует констатировать, что советская сторона официально признала эти границы.

Однако в вопросе о принадлежности бывшей Бессарабской губернии Российской империи ситуация была принципиально иной. Воспользовавшись политическим хаосом в России и опираясь на поддержку Германии и Австро-Венгрии, Румыния в январе 1918 г оккупировала эту российскую территорию. В результате Румыния стала первой страной, совершившей интервенцию на территорию бывшей Российской империи. Естественно, советское правительство заявило Бухаресту протест и разорвало дипломатические отношения с агрессором. В марте 1918 г. успехи советских отрядов на Украине вынудили румынское руководство подписать договор, который предусматривал вывод румынских войск из Бессарабии в двухмесячный срок. Тем самым Бухарест признал факт своей оккупации Бессарабии. Однако начавшаяся германо-австро-венгерская интервенция способствовала тому, что Бухарест не стал выполнять этого соглашения. В итоге Бессарабия так и осталась под румынской оккупацией, но все попытки Советской России решить этот вопрос за столом переговоров игнорировались румынской стороной, которая в октябре 1920 г. добилась от держав Антанты согласия на признание этой территории частью Румынии. При этом, как верно подчеркивает автор, страны Антанты не имели никакого права передавать Румынии не принадлежащую им территорию Бессарабии. К тому же даже это абсолютно незаконное соглашение стран Антанты с Румынией так и не было ратифицировано и соответственно не стало юридически правильно оформленным международным документом.

Так в советско-румынских отношениях возник бессарабский вопрос, ставший результатом не только самой первой, но и самой долгой иностранной интервенции на территории нашей страны. В предлагаемой вниманию читателя книге обстоятельно исследованы попытки Советского Союза решить этот вопрос путем двусторонних переговоров. Однако непременным условием согласия Румынии на подобные переговоры было постоянное требование, чтобы Москва предварительно признала Бессарабию частью румынской территории. В результате до 1934 г между двумя соседними государствами не только не было дипломатических отношений, но и не существовало обоюдно признанной линии границы. Естественно, что в этой ситуации Румыния постоянно стремилась получить поддержку со стороны недружественно настроенных к СССР государств. Результатом этой политики стал польско-румынский военный антисоветский союз и ориентация Бухареста на Францию.

В середине 1930-х годов по мере нормализации франко-советских отношений и в результате вступления СССР в Лигу Наций Москва и Бухарест договорились об установлении дипломатических отношений, но вопрос о принадлежности Бессарабии по молчаливому согласию обеих сторон был отложен на будущее. При этом следует подчеркнуть, что Советский Союз никогда не отказывался от Бессарабии, продолжая считать ее территорией, находящейся под румынской оккупацией. Усиление влияния Германии в Европе и ослабление влияния Франции привело к тому, что Румыния постепенно стала ориентироваться на Берлин, видя в нем нового возможного защитника от советских притязаний. Естественно, что в 1939 г. бессарабский вопрос стал частью советско-германского урегулирования. Согласно секретному дополнительному протоколу к советско-германскому договору о ненападении Москва подчеркнула свой интерес к Бессарабии, а Берлин заявил о своей незаинтересованности в этом вопросе. Так постепенно советская сторона создавала политические возможности для решения бессарабского вопроса.

Начавшаяся Вторая мировая война и особенно события мая — июня 1940 г. в Западной Европе, где Германия нанесла поражение англо-французской коалиции, позволили Советскому Союзу наконец-то решить эту затянувшуюся проблему. На основе рассекреченных советских документов М.И. Мельтюхов впервые всесторонне описал не только дипломатическую, но и военную подготовку Москвы к решению бессарабского вопроса. На основе тщательного изучения доступных ныне исторических документов автор совершенно справедливо подчеркивает, что действия СССР в отношении Румынии не являлись ни «советской агрессией», ни «оккупацией», как это утверждают румынские исследователи и некоторые российские «борцы с тоталитаризмом». Невозможно не согласиться с основным выводом автора: «В результате действий Советского Союза в июне 1940 г. была восстановлена советско-румынская граница по рекам Прут и Дунай, установленная еще решением Берлинского конгресса 1878 г. Бессарабия была освобождена от румынской оккупации и воссоединилась с СССР. Что касается Северной Буковины, то в данном случае имело место присоединение этой территории к СССР и установление новой границы между Прутом и Карпатами. В международно-правовом плане установленная соглашением от 28 июня 1940 г. советско-румынская граница была закреплена мирным договором с Румынией, подписанным 10 февраля 1947 г. Тем самым советскому руководству удалось не только фактически, но и юридически урегулировать бессарабский вопрос».

Следует отметить, что в своей монографии М.И. Мельтюхов широко использует как уже опубликованные документы и сложившуюся историографию по этой проблеме, так и недавно рассекреченные советские архивные документы, обширные цитаты из которых не только позволяют ввести их в научный оборот, но и обстоятельно аргументировать свою авторскую позицию. Отрадно, что в российской историографии появляются исследования, комплексно и системно рассматривающие сложные проблемы двусторонних отношений Советского Союза с его западными соседями межвоенного периода. Только такие научно добросовестные и безупречные работы способны противостоять попыткам фальсификации истории XX века.

Фонд исторической перспективы.