Глава 24 С ДЕ ГОЛЛЕМ ПРОТИВ ГИТЛЕРА

Глава 24

С ДЕ ГОЛЛЕМ ПРОТИВ ГИТЛЕРА

1 июля 1941 г. представитель де Голля, профессор Кассен в частном порядке посетил советского посла в Лондоне И.М. Майского. Профессор от имени генерала передал «симпатии и лучшие пожелания СССР» и одновременно «поднял вопрос об установлении тех или иных отношений между советским правительством и силами де Голля»[243].

В августе того же года профессора Кассен и Дежан снова встретились с Майским и подняли тот же вопрос. И 26 сентября советский посол передал де Голлю следующий письменный ответ: «От имени моего правительства я имею честь уведомить Вас о том, что оно признает Вас как руководителя всех свободных французов, где бы они ни находились, которые сплотились вокруг Вас, поддерживая дело союзников»[244].

Обе стороны приняли решение обменяться официальными представителями, и в начале ноября 1941 г. в Англию отправился Богомолов в ранге Чрезвычайного Полномочного Посла СССР при союзных правительствах в Лондоне. Это тот самый Александр Ефремович Богомолов, который в свое время переехал вместе с правительством Петена из Парижа в Виши, а затем был выслан вследствие разрыва отношений между Виши и Москвой.

С 22 июня 1941 г. де Голль постоянно демонстрировал лучшие чувства к СССР. В январе 1942 г., после победы советских войск под Москвой, генерал заявил по лондонскому радио: «Нет ни одного честного француза, который не приветствовал бы победы России... Сражающаяся Франция объединит свои возрожденные усилия с усилиями Советского Союза... Страдающая Франция вместе со страдающей Россией... Повергнутая в отчаяние Франция вместе с Россией, сумевшей подняться из мрака бездны к блеску величия»[245].

В мае 1942 г. нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов посетил Лондон, где встретился с де Голлем и подтвердил ему, что СССР желает видеть французский суверенитет «полностью восстановленным и Францию во всем ее прошлом блеске и величии». Молотов пообещал де Голлю, что Советский Союз поддержит интересы «Свободной Франции» перед лицом Англии и США в вопросе о Мартинике и Мадагаскаре. Де Голль был доволен этой встречей. Он и сам хотел побывать в СССР, о чем свидетельствуют документы за август 1942 г.

8 августа 1942 г. профессор Дежан в Лондоне заявил Богомолову, что «если советское правительство хочет пригласить де Голля в Москву для личного свидания, то он будет очень рад принять такое приглашение, использовав свое пребывание на Ближнем Востоке как удобный случай для визита в СССР».

А в Москве в тот же день состоялась встреча представителя де Голля Роже Гарро с замнаркома иностранных дел В.Г Деканозовым, на которой Гарро сообщил, что «де Голль находится в Каире. Он был бы готов, если советское правительство сочтет это желательным, прибыть в Москву на 2—3 дня».

«Однако в Москве не сочти нужным принимать де Голля. По-видимому, в правящих кругах СССР посчитали, что приглашение генерала могло бы несколько осложнить отношения Советского Союза с Англией и США. В результате первые попытки посредников генерала организовать его визит в СССР были оставлены советской стороной без внимания»[246].

В середине 1942 г. де Голль установил связи с Французской коммунистической партией (ФКП). Осенью он передал коммунистам, что хотел бы видеть их представителя у себя в Лондоне. Но ФКП не спешила принимать решение по этому вопросу.

В ноябре 1942 г. англо-американские силы высадились во французской Северной Африке — в Алжире. Большая часть французских войск не оказала сопротивления. Лишь отдельные береговые орудия встретили нападавших огнем. Тем не менее им удалось потопить британский эсминец «Брук». Через два дня все французские части капитулировали.

Первый эшелон десанта в Оране был разгромлен, погибло свыше 400 англичан и американцев, утоплены британские сторожевые корабли «Уолни» и «Хортланд». Однако вскоре подошли главные силы союзников, и французы потеряли четыре эсминца и две подводные лодки. 8 ноября Оран капитулировал.

В ночь на 8 ноября соединения британского и американского флотов атаковали порт Касабланка в Марокко. Были убито 803 француза и свыше тысячи ранены.

10 ноября адмирал Дарлан в Алжире подписал приказ о прекращении огня всеми французскими вооруженными силами в Северной Африке.

Ночью 8 ноября, в момент, когда сведения о высадке союзников в Африке достигли германской Комиссии по перемирию, находившейся в Висбадене, эта комиссия указала французской делегации, что «в течение часа французское правительство должно дать свое разрешение на использование авиабаз в Тунисе державами Оси». Лаваль оказался перед лицом ультиматума, который он не мог отвергнуть. В последующие двое суток сто самолетов стран Оси приземлились на авиабазу Эль-Ауина вблизи Туниса. В течение нескольких дней немцы заняли как Тунис, так и всю южную часть Франции. Французы затопили большую часть своего флота в Тулоне перед самым прибытием туда немцев.

После событий в Африке и оккупации южной части Франции компартия наконец-то установила нормальные отношения с де Голлем, и в Лондон к генералу был направлен представитель компартии Фернан Гренье.

3 июня 1943 г. в городе Алжире был учрежден Французский комитет национального освобождения (ФКНО) под председательством генералов де Голля и Жиро.

16 июня Молотов послал Богомолову в Лондон телеграмму: «Сообщаем Вам для ориентировки и руководства, что в вопросе об отношении к де Голлю и Жиро следует держаться следующей установки.

Первое. Мы отдаем предпочтение де Голлю, так как он является непримиримым к правительству Виши и гитлеровской Германии, тогда как у генерала Жиро отсутствует такая непримиримость.

Второе. Мы предпочитаем поддерживать де Голля, так как он твердо отстаивает политику восстановления республиканской Франции с ее демократическими традициями, тогда как генерал Жиро проявляет враждебность в отношении республиканско-демократических традиций Франции»[247].

Англия и США не торопились признавать ФКНО, а Советский Союз, наоборот, желал как можно быстрее признать комитет. 19 июня Молотов отправил письмо английскому послу в СССР Арчибальду Керру, в котором говорилось: «Считаю нужным заявить, что советское правительство не находит целесообразным откладывать признание комитета, так как такое откладывание отнюдь не может служить облегчению дела сплочения антигитлеровских французских сил»[248].

В результате решительных действий советского правительства союзники признали ФКНО, о чем и было объявлено 27 августа 1943 г.

Советский посол Богомолов хотел немедленно ехать в Алжир, но англичане воспрепятствовали этому. Тогда Москва решила использовать для связи с де Голлем так называемую Комиссию по репатриации, имевшую ставку в Алжире. Советский Союз был членом этой комиссии. В августе 1943 г. из Тегерана в Алжир вылете советский разведчик И.И. Агаянц, как представитель Комиссии по репатриации. Под фамилией Авалов он вошел в контакт с де Голлем и поддерживал с ним постоянную связь вплоть до приезда в Алжир в начале октября 1943 г. Богомолова. Де Голль вновь заговорил с Аваловым о своем желании посетить СССР.

Однако Москва опять не ответила. И лишь 27 ноября 1944 г. советский самолет с де Голлем на борту взлетел с тегеранского аэродрома и взял курс на Баку. В ходе своего визита в Москву де Голль трижды встретился со Сталиным и подписал союзный советско-французский договор.

В беседе со Сталиным 8 декабря де Голль заявил, что французы стремятся обеспечить свою безопасность на трех «этажах»: первый составляет франко-советский союз, второй — англо-советский договор и будущий англо-французский договор, «третий этаж безопасности» строился на коллективной безопасности. По мнению французской стороны, этаж коллективной безопасности позволял, в частности, включить в данную систему США.

Под давлением Сталина де Голлю пришлось направить двух своих представителей в просоветский Люблинский комитет. Хотя они и не имели дипломатического статуса, это практически означало признание Францией Люблинского комитета.

Еще в декабре 1941 г. по поручению генерала де Голля представители Национального комитета «Свободной Франции» через военно-воздушного атташе посольства СССР в Лондоне начали переговоры о возможности участия французских летчиков в боях на советско-германском фронте, которые завершились в июле 1942 г. достижением договоренности о приеме в СССР французской истребительной авиационной эскадрильи.

1 сентября 1942 г. де Голль подписал приказ о создании отдельной истребительной авиационной группы III, получившей наименование «Нормандия», по названию одноименной французской провинции, пострадавшей больше других регионов от вторжения немецко-фашистских войск в 1940 г. на территорию Франции.

Формирование авиационной группы было поручено майорам Жозефу Пуликену и Жану Тюляну, имевшим опыт участия в воздушных боях на европейском и африканском театрах военных действий. Подбор летного и технического персонала группы происходил исключительно на добровольной основе. В сентябре 1942 г. авиационная группа была полностью укомплектована. Она состояла из командира, 14 летчиков, 42 техников, одного врача-переводчика, двух переводчиков и одного летчика связного самолета.

Группа в полном составе 12 ноября 1942 г. вылетела с авиационной базы Райяк (Ливан) в Багдад, затем поездом и на грузовиках 18 ноября прибыла в Тегеран, где была встречена представителями посольства и военным атташе СССР. Весь летный состав и большая часть технического персонала на советских самолетах 28 ноября 1942 г. вылетели из Тегерана в Советский Союз и 29 ноября прибыли на авиационную базу в Иваново.

По прибытии в Иваново французские летчики и технические специалисты под руководством советских инструкторов, инженеров и техников приступили к изучению и освоению советских истребителей Як-1 и Як-7. Обучение продолжалось более трех месяцев. В начале марта 1943 г., после проведения советским командованием инспекционной проверки, летный состав эскадрильи был признан готовым к боевым действиям.

22 марта 1943 г. эскадрилья на 14 истребителях Як-1 вместе с французским техническим персоналом и 17 советскими инженерами и техниками прибыла на фронт в район Полотняного Завода, что в 20 километрах севернее Калуги. После нескольких дней ознакомительных полетов в прифронтовой полосе 26 марта эскадрилья в полном составе впервые приняла участие в обеспечении прикрытия самолетов Пе-2, вылетавших на бомбардировку позиций противника. Боевое задание было выполнено успешно. Все истребители и бомбардировщики вернулись на свои аэродромы.

Лейтенанты Альбер Прециози и Альбер Дюран одержали первые победы в воздушном бою 5 апреля 1943 г., сбив по одному фашистскому истребителю «Фокке-Вульф-190».

В апреле 1943 г. эскадрилья «Нормандия» была включена в состав 303-й истребительной авиационной дивизии под командованием генерал-майора Г. Захарова. Успехи эскадрильи в воздушных боях чередовались с потерями летчиков. На замену выбывавших из строя летчиков с мая 1943 г. и по апрель 1945 г. в эскадрилью прибывали летчики-добровольцы, преодолевавшие неимоверные трудности и расстояния в десятки тысяч километров, пересекая континенты и океаны. За годы войны к первым 14 летчикам присоединились 82 добровольца.

Боевые успехи летчиков эскадрильи, их отвага и мужество были высоко оценены советским правительством. 2 июля 1943 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР советскими орденами были награждены первые четыре французских летчика и начальник технической службы эскадрильи. Командир эскадрильи, майор Жан Тюлян и капитан Альбер Литольф были удостоены ордена Отечественной войны 1-й степени, лейтенант Альбер Дюран, лейтенант Марсель Лефевр и аджюдан-шеф Луи Дюпра получили орден Отечественной войны 2-й степени.

В конце июля 1943 г. эскадрилья была преобразована в полк «Нормандия», который в августе был оснащен новыми истребителями Як-9. С заменой самолетного парка произошла и смена технического персонала по обслуживанию новых самолетов.

В течение семи месяцев 1943 г. в боевых действиях на фронте приняли участие 37 летчиков полка. К ноябрю численность полка сократилась до 14 человек летного состава. 8 летчиков погибли в воздушных боях, 12 пропали без вести, один попал в плен, двое покинули полк по состоянию здоровья. По приказу командования ВВС Красной армии 6 ноября 1943 г. полк «Нормандия» был выведен из состава 303-й истребительной авиационной дивизии и отправлен на отдых и переформирование в Тулу, где отдых сочетался с совершенствованием летного мастерства и обучением вновь прибывающих пилотов летному искусству.

В январе 1944 г. к полку присоединились 16 добровольцев, и с каждым месяцем их число возрастало. Всего же в 1944 г. ряды полка пополнили 51 новый летчик. С прибытием новых летчиков в феврале 1944 г. были сформированы три эскадрильи: «Руан», «Гавр» и «Шербур», а в апреле к ним прибавилась и четвертая — «Канн». Эскадрильям были присвоены названия городов, расположенных в провинции Нормандия. Успехи французских летчиков были высоко оценены советским командованием. За время участия в боях полк двадцать раз получал благодарности в приказах Верховного главнокомандующего по 3-му Белорусскому фронту, из них семь раз с упоминанием полка.

Сменив в августе 1944 г. истребители Як-9 на новые Як-3, признанные нашими историками лучшими фронтовыми истребителями периода Второй мировой войны, французские летчики осенью достигли ряда успехов в воздушных боях. Самым результативным днем в боевых действиях летчиков полка было 16 октября 1944 г., когда, совершив в течение дня 100 боевых вылетов, они сбили без каких-либо потерь 29 самолетов противника (16 истребителей «Фокке-Вульф-190», 8 истребителей «Мессершмитт-109» и 5 бомбардировщиков «Юнкерс-87»[249]). Сражаясь в составе авиационных частей 3-го Белорусского фронта, полк «Нормандия» особенно отличился при форсировании советскими войсками реки Неман. 28 ноября 1944 г. приказом Верховного главнокомандующего И.В. Сталина полку «Нормандия» было присвоено наименование «Неманский», и с этого времени полк стал именоваться «Нормандия — Неман».

В историю полка «Нормандия — Неман» 27 ноября 1944 г. вошел как один из самых памятных дней:

— самолеты французских летчиков впервые приземлились на территории врага, разместившись на аэродроме в Гросс-Кальвайтхене в Восточной Пруссии;

— два летчика полка — лейтенанты Марсель Альбер и Ролан де ля Пуап — стали первыми французами, удостоившимися высшей степени отличия — звания Героя Советского Союза;

— в Советский Союз с официальным визитом прибыл председатель Временного правительства Французской республики генерал Шарль де Голль.

В посольстве Франции 9 декабря состоялась встреча с генералом Шарлем де Голлем, который прикрепил к знамени полка орден «Крест Освобождения» и вручил французские награды советским и французским летчикам.

Новый 1945 год летчики полка встретили 202 победами, одержанными над врагом в воздушных боях. Жорж Анри 12 апреля 1945 г. в воздушном бою над Пиллау сбил немецкий истребитель «Фокке-Вульф-190». Это была последняя, 273-я победа, записанная на счет полка «Нормандия — Неман», в воздушных сражениях на советско-германском фронте.

После окончания военных действий в Европе 8 мая 1945 г. полк стал готовиться к возвращению на родину. Личный состав полка был доставлен на самолетах «Дуглас» 1 июня 1945 г. в Москву, где ему был оказан радушный прием. В столице французским летчикам было сообщено о возвращении полка на родину на истребителях Як-3.

В дни их пребывания в Москве были опубликованы Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1945 г. о присвоении звания Героя Советского Союза младшему лейтенанту Жаку Андре и лейтенанту Марселю Лефевру и о награждении орденами 24 летчиков полка, а также о награждении полка орденом Александра Невского. Всего в период пребывания полка «Нормандия — Неман» в Советском Союзе 76 летчиков, принимавших участие в боевых действиях, были награждены советскими орденами, а полк — орденами Красного Знамени и Александра Невского. Французские летчики на 40 новых истребителях Як-3, переданных в дар правительству Франции, 15 июня 1945 г. вылетели на родину, а 20 июня в 18 ч. 40 мин. полк совершил посадку на аэродроме Ле-Бурже под овации многочисленных парижан.

Заканчивая рассказ о франко-советских отношениях в годы Второй мировой войны, я хотел бы остановиться на двух крайне деликатных моментах — «Узники Тамбова» и отношение к коллаборационистам во Франции и СССР.

В начале 1980-х годов во Франции возникла общественная ассоциация «Узники Тамбова». Как заявил ее председатель Шарль Кляйн: «В начале 80-х годов прошлого века ассоциация называлась "Узники Тамбова", новое название мы ей дали в 1995 году. Она была создана по инициативе ветеранов, мобилизованных в вермахт в годы Второй мировой войны из жителей Эльзаса и Лотарингии после оккупации этих французских областей нацистской Германией. Большинство из них были мобилизованы насильно, под угрозой отправки в концлагерь и жестоких репрессий против родственников, поэтому эти солдаты и вошли в историю как "подневольные". Нацисты считали эльзасцев и лотарингцев "ненадежными", поскольку многие из них дезертировали в первые же дни. Поэтому их распределяли по разным частям и направляли исключительно на Восточный фронт, чтобы вызвать у жителей Эльзаса и Лотарингии ненависть к русским, которые, как им объясняли, убивали их сыновей. Таким образом, и мне пришлось отправиться в 1943 году на Восточный фронт, но в 1944 году, по счастью, я уже оказался в советском плену»[250].

Как видим, Кляйн представляет военнопленных французов «белыми и пушистыми» мальчиками, которых злодеи большевики сделали узниками тамбовского лагеря № 188. Журналист Юрий Ульяновский пишет о Кляйне: «Мы беседуем с убеленным сединами почетным мэром небольшого городка Вейрсем в российском консульстве в Страсбурге, куда он приглашен в рамках подготовки к торжествам по случаю 60-летия Победы». Почему же первым вопросом к Кляйну не стал вопрос: а кто он собственно, такой — француз с какими-то немецкими корнями или немец? Если француз, то чем он отличается от парней из «Шарлемань», то есть является противником Франции, а если немец, то должен был честно защищать свой фатерланд.

Ни в одной оккупированной стране немцы не проводили мобилизации, а в боевые части вермахта зачисляли только тех, кто считал себя немцем. Добровольцев же иных национальностей зачисляли только в части СС. Так что мобилизованных насильно в тамбовских лагерях не было. Другой вопрос — болтовня «узников»: «Если бы я не пошел в вермахт, меня бы отправили на трудовые работы в Германию, мои соседи — немцы плохо бы обо мне подумали», — и т.п.

По разным данным, в лагере № 188 под Тамбовом в 1941—1945 гг. побывали от 15 до 20 тысяч французов, точнее, бывших гражданами Франции, по состоянию на 1 января 1940 г. Примерно полторы тысячи из них умерли в лагере[251]. Позже французы жаловались, что под Тамбовом морозы стояли до —30°, хлебный паек составлял всего 600 грамм (вспомним блокадный Ленинград!) и т.п. В общем, условия в сталинско-бериевском концлагере были жуткие.

Советское командование предлагало пленных французов отправить к де Голлю, в части «Свободной Франции», но этим воспользовались лишь немногие. Так, в мае 1944 г. было принято решение отправить полторы тысячи французов в распоряжение де Голля.

24 сентября 1945 г. вышла директива НКВД, согласно которой, подлежали освобождению все военнопленные граждане Франции, включая эльзасцев и лотарингцев. Их всех снабдили новым трофейным германским обмундированием[252]. Репарация шла через одесский лагерь Люстдорф, а оттуда — морем во Францию.

Лично меня потряс секретный приказ «бериевских палачей» с требованием от лагерных начальников предупредить освобождаемых, что вывоз из СССР крупных сумм советской валюты запрещен, и посему надо, мол, «обеспечить лагерные магазины нужным ассортиментом прод- и промтоваров, чтобы освобождаемые могли истратить свои деньги»[253]. Если бы это была листовка или статья из «Правды», можно было подумать, что сие пропаганда. Но тут секретный (!!!) приказ.

Зоя Масленикова, служившая с декабря 1944 г. переводчиком в лагере № 188, написала книгу «Маленький французский оазис», воспевающую несчастных французских узников.

Многие другие интеллигенты-образованцы восхищаются мужеством пленников поневоле. Вот, к примеру обильно цитируют русскоязычного космополита Ричарда (Ришара) Душник-Блестена. «Родился он в 1908 году в Париже. Во время войны служил во французской армии, воевал с немцами, попал в плен, потом бежал и наконец примкнул к польской Армии Крайовой. Вместе с частями Советской Армии освобождал Вильнюс»[254]. Он попал в лагерь № 188 вместе с двенадцатью другими французами, воевавшими в Армии Крайовой.

На самом же деле части Армии Крайовой не помогали Красной армии освобождать Вильнюс, а наоборот, согласно плану «Буря», разработанному польским эмигрантским правительством в Лондоне, пытались захватить Вильнюс после отхода германских войск, провозгласить его польским городом и не пускать туда большевиков. Риторический вопрос: чем такие «помощники» Красной армии отличались от частей СС и вермахта?

С помощью активистов ассоциации «Узники Тамбова» на месте лагеря военнопленных в тамбовском лесу был создан мемориал в память о пленных.

Замечу, что из всего вышесказанного вовсе не следует, что после победы во Франции имело место лояльное отношение к коллаборационистам. Наоборот, во Франции царил полнейший беспредел. Это у нас в России Сталин издавал жесткие законы, и они беспрекословно выполнялись. А там, при «демократии», кто попался под руку, того ждала дикая расправа — даже просто за болтовню или секс с немцами. А тот же Кляйн, воевавший на стороне Гитлера, как видим, и в мэры попал.

По приговору французского суда были казнены: главный редактор журнала «Новое время» Жан Люшер (22 февраля 1946 г.); Жан Эроль-Паки, диктор «Радио-Париж» (11 ноября 1945 г.); писатель и кинокритик Робер Бразилах, главный редактор журнала «Я повсюду» (6 февраля 1945 г.) и др.

Замечу, что в 1946—1947 гг. у нас даже пойманным с оружием в руках бандеровцам и «лесным братьям» давали по 15-25 лет.

Всего по приговорам судов были казнены около 1600 коллаборационистов. К каторжным работам приговорены 13 339 человек, к тюремному заключению — 24 927, к лишению гражданских прав — 50 223 человека.

Многие умерли или были убиты в тюрьмах, среди них и маршал Петен. Знаменитый предприниматель Луи Рено арестован в сентябре 1944 г., а в октябре умер в тюремной больнице от травмы черепа. Расследования причины смерти не велось. Компания Рено была конфискована и национализирована 16 января 1945 г.

Но это лишь вершина айсберга. С лета 1940 г. по май 1944 г. во Франции имели место отдельные акты саботажа и диверсий. Но в целом царили тишь да благодать. Немецких войск там дислоцировалось совсем мало, и, в основном, это были части, направленные с Восточного фронта на отдых и переформирование. Но при подходе англо-американских войск летом — осенью 1944 г. в отряды «Сопротивления» записались десятки тысяч человек. Во Франции даже появился специальный термин: «Партизаны последнего дня».

Партизаны «последнего дня» героически нападали на колонны немецких пленных при попустительстве союзных конвоиров. Официально считается, что «партизаны последнего дня» убили около 9 тысяч граждан Франции. Однако фактически, если брать свидетельства очевидцев в конкретных местах и экстраполировать их на всю страну, то получится во много раз больше.

Самосуду также подверглось немалое количество французских женщин, имевших несчастье состоять в любовных связях с немцами. В лучшем случае, с ними обращались так — брили голову и рисовали крест на лбу Журналисты насчитали около 20 тысяч подобных случаев. Только лет через 20, когда страсти улеглись, было разрешено опубликовать фотоснимок, на котором озверелая толпа тащит по улице избитую голую женщину с младенцем на руках.

Было ли такое у нас в 1945—1946 гг.? Нет и быть не могло. У нас существовала социалистическая законность, пусть суровая, соответствующая своему суровому времени. И если бы какие-то мерзавцы учинили подобное на улицах Москвы, то вечером бы они сидели за решеткой.

Стоит заметить, что между пособниками немцам из числа советских граждан и французскими коллаборационистами есть принципиальная разница как с точки зрения морали, так и в области права.

22 июня 1941 г. СССР подвергся неспровоцированной агрессии Германии, и с этого дня весь советский народ вел борьбу с фашизмом не на жизнь, а на смерть. И это не метафора — мои дед и бабушка работали на военном заводе, куда в 14 лет пришла работать и моя мать. Мой отец, студент мехмата МГУ, имел бронь, но летом 1941 г. ушел добровольцем под Вязьму. Соответственно, каждый, кто становился на сторону немцев, был врагом и предателем.

А вот законное правительство Франции заключило в 1940 г. перемирие с Германией. Законность правительства в Виши не подвергалась сомнению во всем мире. Наш посол Богомолов и американский посол адмирал Леги пребывали в Виши по крайней мере до июля 1941 г. Да и потом, в 1942 г. и даже в 1943 г., правительства Англии и США вступали в контакт с правительством Виши. Так что подавляющее число коллаборационистов, включая бойцов дивизии «Шарлемань», действовали в соответствии с решением своего национального правительства, так что с юридической стороны вопрос достаточно спорен.

Свыше 20 тысяч крымских татар, то есть почти все дееспособное мужское население полуострова, вступили в военные части и подразделения, организованные немцами. Их было как минимум в два раза больше, чем солдат, служивших в дивизии «Шарлемань». Крымские татары убили больше советских военнослужащих и мирных граждан, чем сделали это все коллаборационисты во всей Франции.

Злодеи Сталин и Берия 18—20 мая 1944 г. выслали из Крыма 180 014 крымских татар и отправили их в Среднюю Азию, то есть туда, где жили их предки. Каждая семья получила ссуду до 5000 рублей с беспроцентной рассрочкой на 7 лет. В течение трех месяцев спецпереселенцы должны были бесплатно получать продовольствие. В ходе выселения изъято: минометов — 10, пулеметов — 173, автоматов — 192, винтовок — 2650, то есть вооружение дивизии военного времени, правда, без артполка. А ведь взяли то, что было на виду. Вся операция длилась три дня, искать схроны с оружием было некогда.

А представим на секунду, что произошло бы в Крыму без высылки татар. В 1945 г. вернулись бы в Крым десятки тысяч фронтовиков и эвакуированных и стали бы радостно взирать на рвы с останками своих родных, убитых татарами, на свои дома, захваченные «коренным населением Крыма»? Началось бы такое, что события 1918—1920 гг. в Крыму показались бы детскими играми. Так что либералы Лаврентий Павлович и Иосиф Виссарионович спасли татар от резни. Да, да, я не шучу, в данном случае — либералы по сравнению с французскими «партизанами последнего дня». Ну, ведь был же «геноцид» крымских татар, численность которых с 20 мая 1944 г. до начала 1970-х годов увеличилась как минимум в десять раз? Так это во всем мире зовется не геноцидом, а демографическим взрывом.