Большой московский миф
Большой московский миф
Каждый народ творит миф о самом себе, переосмысливая историю в духе, нужном на данный момент.
На этом фоне Большой московский миф (БММ) вовсе не исключителен, и только одно вызывает в нем некоторое удивление: очень уж долго существует этот миф, и очень уж он всеобщий, грандиозный, пронизывающий все стороны жизни Московии, претворившейся сначала в Российскую империю, потом в СССР.
Этот Большой московский миф о России-Московии хорошо известен всем моим читателям-россиянам. Потому что этот миф ложится в основу преподавания истории в школе и в ВУЗе, кричит о себе в сотнях литературных произведений и кинофильмов. Разделяют его не все, и в разной степени. Но этот миф исключительно важен. Не думаю, что будет преувеличением сказать: Большой московский миф лежит в основе национального самоопределения русских московитов. Он так важен, этот миф, что вынь его — и зашатается чересчур многое в сознании многих россиян. А сам по себе миф этот прост и коварен.
Невозможно отделаться от мысли, что на просторах Российской империи (а может быть, и гораздо раньше) сформировался некий тип сознания, который может быть представлен в самых различных внешних обличьях: от «охранительного» до «революционного» и от «сталинского» до народнического.
В этот тип мироощущения, в этот Большой московский миф (БММ) входит несколько положений, которые трудно отчленить друг от друга и которые друг друга превосходно дополняют.
1. Во-первых, это идея четкой и однозначной исторической преемственности от Киевской Руси к Московской. Единственным наследником Киева признается Москва и только Москва. Остальные русские земли как бы и не имеют права на историческое бытие и являются только периферией то Киева, то Москвы.
Передам слово Сергею Михайловичу Соловьеву, который прекрасно и емко сумел выразить самую суть этой части мифа.
«Вообще движение русской истории с юго-запада на северо-восток было движением из стран лучших в худшие, в условия более неблагоприятные. История выступила из страны, выгодной по своему природному положению, из страны, которая представляла путь из Северной Европы в Южную, из страны, которая поэтому находилась в постоянном общении с европейско-христианскими народами, посредничала между ними в торговом отношении. Но как скоро историческая жизнь отливает на восток в области Верхней Волги, то связь с Европою, с Западом, необходимо ослабевает и порывается… Но Западная Россия, что же с нею сделалось? …Западная Россия, потеряв свое значение, потеряла способы к своему дальнейшему материальному, государственному и нравственному развитию, способы иметь влияние на Восточную Россию результатами своего общения с европейцами… Татары и Литва разорили ее вконец… Запустелая, лишенная сил, раздробленная Юго-Западная Русь подпала под власть князей литовских. Галич, счастливый уголок, где было сосредоточились последние силы Юго-Западной Руси, быстро поднялся и расцвел, но скоро и пал в следствии своего уединения от остальной, живой Руси, то есть Великой, ибо Малую Русь в описываемое время нельзя было назвать живою» [6].
Ну вот, даже и Галич, как видите, пал (имеется в виду, видимо, его присоединение к Польше, не иначе), — а все от изоляции от «остальной, живой», так сказать, от «настоящей» Руси.
Н. М. Карамзин был даже еще лаконичнее: «…юго-западной Руси, которая со времен Батыева нашествия отделилась от северной, имея особенную систему государственную, связанную с делами Венгрии, Польши и Немецкого Ордена гораздо более, нежели с Суздальскими или Новогородскими. Последние для нас важнее: ибо там решилась судьба нашего отечества» [7].
Можно привести еще множество цитат разного масштаба и из авторов прошлого, и из нынешнего века, но из этих цитат мы не получим никакой новой информации, будут крутиться все те же нехитрые идеи.
По существу, и так уже все ясно. Схема проста: Северо-Восточная Русь уцелела после нашествия монголов, спаслись благодаря своему положению, а Западная Русь разгромлена степняками и Литвой, обнищала и потеряла всякое значение. Единственно, все авторы будут расходиться в частностях, но основная схема приблизительно одинакова у всех: эти земли «отпали от Руси». А при завоевании Москвой опять «стали частью Руси».
Мнения разойдутся по поводу географического фактора — татар и Литвы, но останется нетронутым основное: после нашествия монголов, с XIV столетия вся Русь, кроме Северо-Восточной, рассматривается как пропавшая, выпавшая из истории до того времени, как Московия включит эти земли в свое государство.
Допустим, Карамзин писал «Историю государства Российского», и именно поэтому история западных русских земель никак не отразилась в его многотомном груде. Но ведь Соловьев писал уже «Историю России»! А у него — та же самая проблема.
Та же самая идея, та же схема проводится и во всех справочниках, куда бы ни обратился любознательный читатель.
Я уже приводил примеры оценок БСЭ, в которых Литва «захватывает» русские земли, а Москва их «освобождает».
Но эти оценки постоянны, в том числе и в тех статьях, где их, казалось бы, трудно ожидать.
Даже в статье «Украинский язык» приводится следующая эскапада: «…захват западных и юго-западных русских земель Литвой, Польшей и Венгрией — привели к расчленению древнерусской народности… Западные и юго-западные русские земли и их население на несколько столетий оказались оторванными от остальных русских земель» [8].
Если соотнести общее количество русских людей, живших в «оторванных» землях запада и юго-запада (2—3 миллиона человек по разным оценкам), и земель северо-запада, так сказать, «основных» русских земель, откуда «оторвались» остальные (несколько сотен тысяч человек), и все станет предельно ясно.
Впрочем, и в начале XVII века число русских подданных Речи Посполитой будет превышать число русских подданных Московии: порядка 6 миллионов человек к примерно 4 миллионам.
Но русская история, как известно, совершается в Московии.
Напомню еще, что статьи про Великое княжество Литовское ни в первом, двадцатых годов, ни во втором выпуске Большой советской энциклопедии нет. Вообще нет. Не было такого государства. Не будь третьего выпуска Большой советской энциклопедии, читатель мог бы узнать о его существовании только по косвенным упоминаниям в разных статьях.
Детская энциклопедия проявляет по поводу Литвы такую же сдержанность: не было такого государства! Упоминается разве что Ягайло, и то в роли изменника. Не верите?
Вот цитата: «В повести рассказывалось, как нечестивый хан Мамай с помощью изменников — рязанского князя Олега и литовского князя Ягайло — готовился к битве с русским войском» [9]. Впечатляет? Не менее интересно и совершенно фантастическое сообщение, что «в конце XV — начале XVI века все русские земли окончательно объединились вокруг Москвы» [10].
Позиция справочников очень зависит от времени их издания. «Всемирная история», вышедшая в конце 1950-х, сохраняет все «имперские» стереотипы. «Польские феодалы… лелеяли планы порабощения и эксплуатации богатых русских земель, захваченных ранее Литвой» [11[. Вот, пожалуй, самая емкая цитата, где сразу всем досталось.
«Советская историческая энциклопедия формировалась в годы разоблачения культа личности и сообщает немало сведений несравненно более корректно. Но и здесь Литва захватывает русские земли. Исключение статья о Смоленске который все-таки входил в состав Великого княжества Литовского» [12].
Та же самая схема, с небольшими вариациями, воспроизводится во всех школьных учебниках. Хоть в непотопляемом творении Нечкиной, хоть в любом из более современных.
Сейчас учебных пособий известно очень много [13], [14].
Приведу цитату из одного такого учебного пособия. Не потому, что оно так уж намного хуже всех остальных, а просто потому, что выпущено в моем родном Красноярске, многих его авторов я знаю лично, а сам учебник попался мне вовремя под руку: «Поражением Руси (от монголов. — А. Б.) воспользовались Польша и Литва, которые захватили западные княжества. Зачастую сами князья добровольно принимали литовское подданство, чтобы спастись от более тяжелого монгольского ига» [15].
И далее: «После татаро-монгольского нашествия на Русь литовцы сумели захватить многие западные русские княжества. Почти 2/3 территории Литвы состояло из бывших русских земель» [16].
Очень любопытны слова, которые авторы вряд ли и сами замечают: «…из бывших русских земель». А почему, собственно, из БЫВШИХ? Потому что не в составе Москвы?
А когда окажутся опять в составе Московского княжества, сразу же станут опять просто русскими, а не БЫВШИМИ русскими?
Но как мы видим, схема та же самая, и даже стоит русским землям оказаться в составе Литвы, как они становятся «бывшими русскими».
Из этих построений, понятное дело, вытекает представление о полном тождестве понятий «Россия» и «Московия». То, что не Московия — это, тем самым, и не Россия (вспомним «бывшие русские земли»). Причем само это тождество для сторонников этой идеи настолько очевидно, что они его даже и не обсуждают, а всем русским-русинам, жившим в разные времена и на разных территориях, приписывается один и тот же тип сознания — причем исключительно москальский.
С этим связана вторая составляющая Большого московского мифа.
2. Вторая нехитрая идея из составляющих Большой московский миф — России приписываются исконные свойства русского духа: антибуржуазность, коллективизм, вражда к Западу.
Разумеется, эти черты приписываются вовсе не одним москалям, а всем русским, включая и западных русских. Ведь, согласно первому пункту БММ, между ними нет и не может быть никакой разницы.
«Россич всегда хотел невозможного. Вечно голодный душой, он жил стремлением. Не жил еще на свете счастливый россич, ибо для себя самого он всегда оставался ниже своей мечты. Потому-то и добивался он многого.
Отстав от своих, затерявшись в толпе себялюбцев, россич казался жалким и глупым. В нем нет умения состязаться в уловках с людьми, убежденными в праве попирать других, жить чужим соком. Взявшись не за свое дело мелкой, личной наживы, россич всегда бывал и обманут, и предан. Таков уж россич, на самого себя он работает плохо, ему скучна такая работа.
Но как только, поняв ошибку, россич сбрасывает чужое обличие, откуда только брались у него и умение, и сила! Он забылся, его не терзают сомнения. Тут все сторонились, как бы случаем не задела ступня исполина.
Таков уж россич от рождения, совершившегося на берегу малой реки, которая течет с запада на восток и впадает в Днепр с правой руки» [17].
А ведь как хорошо это сказано! Какое благородство интонации, какой превосходный слог!
А вот еще цитата из другого произведения того же великолепного писателя:
«Тем временем потомки Одинца, Гюряты, Тсарга, Изяслава, Доброги, Карислава, Отени, Расту, Тшудда (герои книги „Повести древних лет“) и других их братьев из киевских, северских и прочих южных, западных и восточных славянских земель, таких же как они по духу, чести и совести, без титулов и гербов, без турниров, без замков и богатых невест, беззвучно гнули спину в работе, страдали, терпели все муки, но с неотвратимой силой стихии осваивали непроходимые и почти безлюдные территории северо-востока и востока, шли в южные степи и выплавляли не порабощением, а трудом и дружбой людей всех племен в государство-монолит на одной части земного шара. Но это — в скобках, как общеизвестное» [18].
Насчет государства-монолита, да еще выплавленного строго трудом и дружбой, можно поступить как хочется — покрутить палец у виска, засмеяться, впасть в скорбь… Как угодно. Автор сих строк лишь отметит, что мы имеем здесь дело с еще одним мифом, и только.
Отмечу опять же благородство интонации и высокое искусство автора. Самыми простыми словами, очень легко и просто он умеет вызвать у читателя горделивое чувство причастности и отрешенности от скверны земной. Словно поднимаешься в некие надмирные выси, отрешаясь от мелочи и суеты, в эмпиреи вершения истории…
Немаловажно и другое: приведенный текст начинается со слов «тем временем…», поскольку выше у В. Д. Иванова многословно описывается, какие гадкие люди иностранцы и иноземцы (конкретно в этом романе викинги занимают место византийцев, поносимых в «Руси изначальной»).
И это превосходное проявление еще одной составляющей мифа:
3. Эта составляющая БММ — Западу приписывается маниакальная ненависть к России. От философов прошлого века, Леонтьева и Аксакова, до современных авторов типа учеников Льва Гумилева тянется мысль о том, что европейское сознание проникнуто жизнеотрицанием, ненавистью к жизни. И, конечно же, ненавистью к Руси-России. По мнению Л. Н. Гумилева, это стереотип поведения у них такой.
Ну не любят они Руси, что тут поделать!
И по страницам сочинений философов и ученых, и по страницам художественной литературы расхаживают хорошие славяне, гадкие, противные иностранцы. Если автор художественного произведения талантлив, гадкие иностранцы получаются особенно омерзительными.
Как красиво объясняет Л. В. Никулин, до чего же ненавидят Россию европейцы, а особенно англичане! [19] Как красиво делает то же самое А. М. Борщаговский!
Как мерзки у него французы и британцы; как они низки духом, сволочны, эгоистичны, даже внешне непривлекательны! [20] Впрочем, перечислять долго, и все равно всего не перечислишь.
4. Четвертая составляющая Большого московского мифа в наибольшей степени — самостоятельный, автономный миф.
Эта идея в общем-то почти неприлична… В конце XX века она просто не имеет права на существование, а вот поди ж ты. Один немецкий теолог объяснял своим студентам, как он определяет ценность новой философской идеи: «Надо посмотреть, может ли эта идея оставаться неизменной после Освенцима. Если Освенцим не в силах изменить эту идею — держитесь от нее подальше».
Многое изменилось в мире после Колымы и Освенцима.
Идея национальной исключительности после Освенцима относится к числу неприличных, и ничего тут не поделать.
А эта четвертая составляющая БММ, которая является самостоятельным мифом, — это идея исключительности России, ее мессианской роли в мире.
«Не заражайтесь бессмыслием Запада — это гадкая помойная яма, от которой укроме смрада ничего не услышите. Не верьте западным мудрствованиям, они ни вас и никого к добру не приведут… Не лучше ли красивая молодость России дряхлой гнилой старости Европы? Она 50 лет ищет совершенства и нашла ли его? Тогда как мы спокойны и счастливы под управлением наших государей» [21].
Так поучает своих детей шеф корпуса жандармов барон Дубельт. А вот мнение Энгельса о Герцене: «…Герцен, который был социалистом в лучшем случае на словах, увидел в общине новый предлог для того, чтобы в еще более ярком свете выставить перед гнилым Западом свою „святую“ Русь и ее миссию — омолодить и возродить в случае необходимости даже силой оружия этот прогнивший, отживший свой век Запад. То, чего не могут осуществить, несмотря на все свои усилия, одряхлевшие французы и англичане, русские имеют в готовом виде у себя дома» [21].
Н. В. Гоголь так объясняет уничтожение второго тома «Мертвых душ», в котором он показывает благородные русские характеры:
«Он (это изобретение) возбудит только одну пустую гордость и хвастовство. Многие у нас и теперь, особенно между молодежью, стали хвастаться не в меру русскими доблестями и думают вовсе не о том, чтобы их углубить и воспитать в себе, а чтобы выставить напоказ и сказать Европе:
Смотрите, немцы: мы лучше вас!» [22].
Как видно, у каждого находится своя причина считать Россию «родиной слонов». У монархиста Дубельта — благоденствие под сенью царствующего дома. У социалиста Герцена — восхитительная крестьянская община. У Суворова — мощь русского оружия. Со временем найдутся и другие причины. Было бы интересно поискать, существует ли хоть одна сторона русской народной жизни (реальная или вымышленная), которая никогда не становилась бы основанием для «какого восторга!» и причиной полагать Россию выше всех остальных стран?
Православие, марксизм, государственническая идеология, народничество во всех его бесчисленных ипостасях — все они очень часто существуют лишь в виде неясных, противоречивых, порой нелепых представлений. Главное назначение в народном сознании и состояло в том, чтобы обосновать преимущества России-Московии перед тлетворным Западом.