Глава 7. Операция «Меч»

Глава 7.

Операция «Меч»

С начала битвы за Окинаву в марте до десятой операции «Кикусуи» в июне в воздушных боях к югу от Кюсю участвовало около 9440 самолетов ВМС. Потери из этого числа составили 1320 самолетов. В этих боях приняли участие также 1840 самолетов специального назначения: 960 из них были либо сбиты, либо протаранили свои цели. Самые большие потери понесло соединение «Боги грома». Из 185 самолетов, использовавшихся в атаках «охка», 118 были уничтожены, при этом погибло 438 человек, в том числе 56 пилотов «Богов грома» и 372 члена экипажей самолетов-носителей. Из 368 пикирующих бомбардировщиков, использованных в этот период, 284 самолета совместно с экипажами были сбиты или поразили цель.

Позже ВМС США сообщили, что из 240 американских военных кораблей, получивших повреждения или потопленных японцами во время битвы за Окинаву, 192 были поражены самолетами «камикадзе». В буклете, опубликованном 28 мая 1945 года оперативным отделом ВМС США, говорилось, что налеты истребителей— «камикадзе» и управляемых бомб нанесли американцам гораздо больший ущерб, чем обычные воздушные налеты.

И все же ущерб, нанесенный самолетами— «камикадзе», был незначительный. Большей частью страдали лишь надпалубные сооружения, потоплено же было всего 15 судов, причем ни одно из них по классу не больше эсминца. Что касается самолетиков «охка», они сумели потопить всего один эсминец и вывести из строя пять других — явно недостаточная компенсация за огромные расходы и потери в живой силе. «Охка» и впрямь оказались копьями, «которыми очень трудно управлять».

Производство обновленной модели «Охка-22» к моменту битвы за Окинаву не успели поставить на поток. В день операции «Кикусуи №10» на стадии испытания находилось всего десять машин «Охка-22», у которых обнаружилось множество недостатков. Во время первого испытания ускоритель загорелся еще до получения сигнала о расстыковке, отчего «охка» кувырком полетел к земле. Нагано, летчик-испытатель, едва успел катапультироваться из падающего аппарата, но его парашют раскрылся не полностью, и при приземлении он получил серьезные повреждения. После посадки самолета-носителя «франсес» обнаружилось, что у него снесена нижняя часть фюзеляжа. Осмотр разбившегося «охка» показал, что ракета сработала, прежде чем «охка» отстыковался.

Когда члены испытательной комиссии и другие очевидцы подбежали к Нагано, он был еще в сознании. На носилках по дороге в санчасть базы он четко сказал: «Я даже не прикасался к кнопке зажигания!» Перед шестью вечера он умер. Поскольку «охка» получил большие повреждения, когда врезался в землю, определить причину преждевременного зажигания двигателя ракеты-ускорителя оказалось невозможно. Осталось загадкой и то, почему не раскрылся парашют Нагано. Укладывали его два опытных сотрудника компании, производящей парашюты, а Нагано стоял рядом и смотрел, чтобы все было сделано как надо. Поползли слухи, что тут не обошлось без саботажа. Ни одной из этих двух тайн расследование несчастного случая, продолжавшееся два дня, так и не прояснило.

Рассмотрение связанных с «Охкой-22» проблем привело к решению отказаться от данной ракеты-ускорителя и приостановить все испытательные полеты, пока не будет решен вопрос движущей силы. Одновременно был достигнут определенный прогресс в работе над «Охкой-43Б», запускаемым из катапульты и оснащенным турбореактивным двигателем на манер двигателя немецкого реактивного самолета. Турбореактивный двигатель должен был также применяться в только что спроектированном самолете «Кикка». Первая модель «Кикки» была закончена на заводе фирмы «Накадзима эркрафт» в Коидзуме, префектура Гумма, 29 июня, через три дня после несчастного случая с Нагано. Предполагалось после прохождения испытаний на «Кикке» использовать этот турбореактивный двигатель на «Охке-43Б».

На горе Хиейдзан и на пляже в Такеяме уже полным ходом шло сооружение катапульт для запуска самолетов «охка» с земли. Первое испытание катапульты в Такеяме с использованием двухместного учебно-тренировочного самолета «Тип-11» было проведено 27 июня. В качестве наблюдателя в учебно-тренировочный полет отправился сам главный конструктор Мики. Он сидел на заднем сиденье, откуда отрывался прекрасный вид полуострова Миура внизу. На него и на пилота, капитана Хиромицу Ито, который в отделе аэронавтики ВМС выступал в качестве офицера связи между конструкторскими группами, работавшими над «охка», и «Киккой», самолет произвел большое впечатление. После посадки Ито шутливо заметил:

— Может, после окончания войны учредим тут компанию по обзору с воздуха?

Конструирование и испытание летающих бомб и самолетов-смертников продолжалось в лихорадочном темпе, чему, однако, серьезно мешали отсутствие необходимых материалов и непрерывные воздушные налеты. Кроме производственных возникали еще и проблемы управляемости и маневренности пикирующих бомбардировщиков. Самая важная заключалась в том, что пилотам было очень трудно удержать нос самолета внизу при нанесении удара противнику в уязвимое место. При пикировании и под углом в 60 градусов у пилотов создавалось впечатление, что они совершают чуть ли не вертикальное падение. Поскольку основная масса остававшихся пилотов были едва в состоянии проводить горизонтальный полет, ожидать, что они должным образом спикируют на вражеский корабль, значило бы требовать от них слишком многого.

Проводились попытки отыскать наиболее уязвимое место корабля. Для этой цели использовался недостроенный авианосец в доках судостроительного завода в Куре. После того как было взорвано под разными углами несколько типов бомб, а серьезного ущерба кораблю они не причинили, под нижней палубой у заднего лифта взорвали боеголовку «Охки-22». Это вызвало серьезные повреждения летной палубы, но корабль не потонул.

10 июля американский флот вторжения, который сосредоточивался в заливе Лейте, принялся проводить новую серию воздушных налетов в районе Токио. 14 и 15 июля американские самолеты, базирующиеся на авианосцы, потопили большинство паромов, которые связывали самый северный остров Хоккайдо с центральным островом Хонсю. Одновременно американские военные корабли обстреливали из орудий сталелитейные заводы в Муроране и Камаиси. 17 и 18 июля по району Токио был нанесен еще один удар.

Американские самолеты, базирующиеся на острова Цвадзима и Окинава, координировали свои действия с самолетами, базирующимися на авианосцы, и теперь почти полностью господствовали в небе Японии. Во время налета на авиабазу Мисава на севере Хонсю была уничтожена большая часть из 25 «бетти» — их реконструировали для операции «Кен» ( «Меч»), в соответствии с которой предполагалось перебросить по воздуху японские войска на удерживаемую американцами базу Мариана. В результате этого налета проведение операции было отложено почти на месяц.

Пока все это тянулось, армейский и военно-морской отделы военного штаба договорились слить свои оставшиеся военно-воздушные силы в одну флотилию примерно из 5000 машин, которые главным образом должны были использоваться в атаках смертников против ожидаемого американского флота вторжения. В этот флот планировалось включить и 230 самолетов «охка» (170 типа 11 и 60 типа 22); 90 из них размещались на Кюсю и Сикоку, 40 в районе Кинки, 20 в районе Чубу и 80 в районе Канто. Количество базирующихся на землю катапульт для запуска турбореактивных самолетов «Охка-43Б», приступить к поточному производству которых должны были в сентябре, было увеличено с 50 до 60, а размещаться они должны были между полуостровами Босо и Кии вдоль тихоокеанского побережья.

Утром 27 июля радио Сан-Франциско передало Потсдамскую декларацию, в которой содержалось требования о безоговорочной капитуляции Японии с последующей военной оккупацией, демилитаризацией и потерей всех колоний. Призыв к безоговорочной капитуляции Японии вызывал язвительный смех вице-адмирала Угаки из Пятого военно-воздушного флота ВМС.

— Это нам следует призывать к безоговорочной капитуляции Соединенных Штатов, Великобритании и Китая! — вскричал он.

В соответствии с решением армейского летного соединения использовать смертников в операции «Кен» несколько самолетов из эскадрильи «бетти», приданной «Богам грома», были отправлены в Читосе на Хоккайдо, где их экипажи присоединились к морским пехотинцам и армейским десантникам в ночных учениях по уничтожению бомбардировщиков Б-29 и поджогам нефтехранилищ и пороховых складов. Проведение операции «Кен» намечалось в интервале между 19 и 23 августа, на период полнолуния.

Испытания «Охки-22» по-прежнему откладывались по чисто техническим причинам. Первое воздушное испытание закончилось, прежде чем самолет-носитель оторвался от земли. «Охка» отстыковался от переконструированного бомбардировщика «франсес», пока еще он совершал разбег по взлетно-посадочной полосе, и получил серьезные повреждения. Реактивный двигатель на жидком топливе второй испытуемой модели так сильно вибрировал, что остановить вибрацию никак не удавалось, а когда скорость уменьшилась — совсем заглох. К 1 августа было проведено шесть неудачных испытаний.

Воздушные налеты и обстрел с судов продолжались фактически без какого-либо сопротивления с японской стороны. Несмотря на тот факт, что проблема вибрации двигателя так и не была решена, высшее командование настаивало, чтобы «Охка-22» была готова к первому своему испытанию со сбрасыванием 12 августа. Последнюю надежду Японии высшее командование все больше и больше связывало с соединением «Боги грома» и с другими подразделениями для атак смертников. Еще одно специальное ударное подразделение передислоцировалось с базы Коноике к горе Хиейдзан для укомплектования самолетов «Охка-43Б», которые должны были запускаться катапультой. Разработка самой катапульты тоже близилась к завершению. Пилотов «Богов грома» разместили в центре, в домах священнослужителей. Прежде чем сделать последние изменения, предполагалось испытать это метательное устройство на горе Хиейдзан.

Деревянную модель «Охки-43Б» поместили на горе на тележку катапульты и включили зажигание трех труб с порохом. Раздался оглушительный взрыв, от которого у собравшихся «Богов грома» чуть не полопались барабанные перепонки и который весьма наглядно напомнил им об уготованной им судьбе. От взрыва тележка с самолетом «охка» подскочила чуть не до самого конца катапульты. Были определены и сделаны необходимые изменения.

Пилоты принялись ждать прибытия учебно-тренировочных самолетов. Предполагалось, что по совершении одного-единственного тренировочного полета пилотов разошлют по всей стране, где расположены пусковые площадки с катапультами, ожидать начала операции «Кецуго» — решающей операции в обороне Японии. Готовясь к смерти, пилоты отрезали локоны волос и обстригали ногти и зарывали их под главным зданием храма, в котором жили.

Все площадки с установками катапульт находились на тихоокеанском побережье. Возникли опасения, что американцы могут также подойти и со стороны Японского моря. 5 августа Генеральный штаб ВМС поспешно пересмотрел первоначальные планы и решил прежде всего установить катапульты по берегам проливов Цусима и Цугару, а уж только потом размещать новые установки на тихоокеанской стороне. План предусматривал сооружение 24 площадок для катапульт вдоль Цусимских проливов, куда предполагалось направить 360 самолетов «Охка-43Б» вместе с пилотами, и 8 стартовых площадок вдоль пролива Цугару со 120 «охка» и пилотами.

Турбореактивный самолет «Кикка», своего рода ключ к успешному развертыванию самолетов «Охка-43Б», должен был произвести свой первый полет на базе Кисардзу в префектуре Чиба 7 августа. Погода в то утро выдалась славная, однако в 10.20 над бухтой Сагами появились около 40 американских бомбардировщиков, которые более часа бомбили различные объекты в районе Канагавы. Отбой воздушной тревоги прозвучал уже после полудня, однако было решено приступить к испытанию «Кикки».

Принципиально новый по конструкции самолет выкатили из укрытия в час дня, по обеим сторонам взлетно-посадочной полосы выстроились пилоты «Торнадо» и высокопоставленные чины. Дали сигнал к началу испытаний. Самолет совершил плавный взлет, воспарил на 600 м в высоту, сделал круг к северу от базы, после чего приземлился. В воздухе он пробыл всего 12 минут, но испытание прошло успешно, и «Кикка» стал первым поднявшимся в воздух японским реактивным самолетом. Собравшиеся офицеры, члены экипажей и другой персонал, ликуя, прыгали и приплясывали от радости. Полный испытательный полет был намечен на 10 августа.

Примерно в 15.30, когда ликование все еще продолжалось, из военного штаба было получено сообщение о налете на Хиросиму. Тот факт, что сообщение поступило непосредственно из военного штаба, означал, что ему придается особое значение, поскольку подобные сообщения обычно поступали из местного военного округа. В сообщении говорилось, что на Хиросиму совершили налет несколько бомбардировщиков Б-29, не так уж и много, но они использовали бомбу какого-то совершенно нового типа, причинившую весьма значительный ущерб. В сообщении также говорилось, что данный инцидент расследуется, а в другом сообщении подчеркивалось, что скорее всего это и есть атомная бомба, о которой ходило столько слухов, хотя никто всерьез не верил, что такое оружие появится уже в эту войну.

Первое полное испытание реактивного самолета «Кикка» началось на день раньше запланированного срока, утром 11 августа. Когда полностью загруженный самолет уже мчал по взлетно-посадочной полосе, летчик-испытатель Такаока заметил в ракете ускорения дефект — отклонение от курса, но останавливаться было слишком поздно. Самолет пробежал за полосу, стукнулся, оторвав шасси, о край канавы и разбился, упав в океан.

На базе в Коноике продолжались испытания по расстыковке «Охки-22». Когда самолет-носитель достиг высоты 4000 м , летчик-испытатель Хирано вошел в «охка», устроился, дал сигнал «готов» и включил зажигание ракеты. «Охка» жутко завибрировал.

— Подождите! Подождите! Не отстыковывайте самолет! — пронзительно закричал Хирано, нажав на аварийную кнопку.

Оказалось, что дали трещину три или четыре удерживавших двигатель болта, но никаких других дефектов обнаружено не было. Решили сделать несколько общих улучшений в конструкции и испытать самолет еще раз 15 августа. Если же он и тогда не пройдет испытаний, его решили похерить.

13 августа последовал целый ряд передач по радио, призывавших Японию сдаться и избежать дальнейшего кровопролития и разрушений, но Угаки не обращал на них внимания. Узнав о том, что прибытие сменяющего его Рюносуке Кусаки задерживается из-за воздушных налетов, он послал телеграмму в отдел кадров ВМС, фактически отказываясь освободить занимаемый пост. Он помешался на идее защиты Японии до последнего солдата.

В тот же день пять пикирующих бомбардировщиков «Богов грома» взлетели с острова Кикаигасима и взяли курс на Окинаву. Вскоре после взлета первого звена у ведущего самолета потекло масло, а у третьего не убралось как следует шасси. Эти два самолета, сопровождаемые третьим, сбросили свои бомбы в океан и вернулись на базу. Самолет с неисправным шасси при посадке так разбился, что уже не подлежал ремонту.

Примерно в 18.50 поступили сообщения по радио от двух других самолетов, которые продолжали лететь к Окинаве. Они радировали, что собираются пикировать.

Три возвратившихся пилота стояли на коралловом пляже и смотрели на мерцающую в лунном свете морскую даль.

— Мы попробуем еще раз! — сказал один из них.

Однако больше вылетам пилотов соединения «Боги грома» состояться было не суждено.

В штабе вице-адмирала Угаки в Ойте связисты всю ночь крутили ручки радиоприемников, надеясь услышать что-нибудь новое об окончании войны. Утром 14 августа весть о поражении Японии и предстоящей капитуляции приобрела более конкретную форму. Сообщалось, что вскоре в Токио прибудет генерал Дуглас Макартур, главнокомандующий союзными войсками. Угаки наконец смирился с тем, что о капитуляции Японии договорились у него за спиной, даже не соизволив ни разу с ним посоветоваться.

Примерно в 10.30 утра из штаба Угаки можно было увидеть около 200 бомбардировщиков Б-29, направлявшихся на север. Некоторое время спустя поступило сообщение, что бомбежке подверглись авиабаза Ивакуни и другие военные объекты поблизости от нее. Вечером мэр Ойты заехал к вице-адмиралу Угаки поговорить о том, чем они станут заниматься после окончания войны, но Угаки был весьма уклончив и отказался взять на себя какие-либо обязательства.

Позже вечером Генеральный штаб ВМС разослал послание всем подразделениям на островах с сообщением о том, что вторжение врага вот-вот начнется. Угаки не верил, что враг и впрямь готовит вторжение. Он полагал, что продолжающиеся налеты рассчитаны на то, чтобы запугать Японию и заставить ее сдаться, и что никакого вторжения не последует. Перед самой полуночью 14 августа он получил приказ прекратить все враждебные действия против американских сил на Окинаве и против советских войск в Маньчжурии.

* * *

…Рано утром 23 августа по всей авиабазе Комацу раздался рев авиационных моторов. Один за другим воспарили в ясное чистое небо бомбардировщики «бетти», унося уцелевших пилотов «Богов грома» подальше от войны, от их прежней жизни в качестве трепещущих на ветрах войны «лепестков цветка вишни». Капитан-лейтенант Адачи и несколько оставшихся офицеров стояли перед зданием штаба, пока не скрылся из виду последний самолет. Ноздри им резал острый запах выхлопных газов.

На авиабазе Мацуяма Окамура, командир соединения «Боги грома», жег документы. Вернувшись после встречи с Кусакой и Йоком в Ойте, он собрал расквартированных на базе пилотов и объявил: «Будем придерживаться императорского указа. Отныне соблюдайте осторожность во всем, что говорите или делаете!» А уж после этого, какой бы вопрос ему ни задавали, он отвечал: «Таков императорский указ».

Когда поступил приказ распустить соединение, Окамура постарался, чтобы объявление об этом прозвучало как можно короче. Затем добавил:

— Все, чем вы были, все, что мы сделали, стало теперь достоянием истории!

Эти слова произвели на пилотов большее впечатление, чем любые другие, которые он мог бы сказать, и помогли им с большей легкостью примириться с судьбой.

Окамура продолжал жечь бумаги. Приказы, из-за которых столько людей отправились на смерть, сами обратились в пепел. Сгорели и донесения о результатах атак смертников, полученные по радио. В самом конце он бросил в огонь толстую пачку писем. Одно из них было адресовано вице-адмиралу Такидзиро Ониси.

Два года и семь месяцев спустя, 21 марта 1948 года, 30 бывших пилотов эскадрильи «охка» встретились в храме Ясукуни. Лишившись прежнего официального статуса и государственной поддержки, храм после окончания войны захирел. Территория вокруг заросла сорняками. Других посетителей там почти не было.

Однако вишни на аллеях, ведущих к храму, все еще уцелели. На них набухали почки, деревья вот-вот должны были расцвести. Бывшие пилоты «Богов грома» спокойно приветствовали друг друга, затем сели кружком и поговорили. Один из присутствовавших упомянул, что он видел Оту, человека, несущего непосредственную ответственность за создание соединения «Боги грома», который якобы разбился, спикировав в море. Тут же еще несколько человек заявили, что Ота наведывался и к ним, а один даже сказал, что одолжил Оте денег, которые тот так и не вернул. Людям вдруг стало как-то неловко, что они говорят об Оте, и вскоре они сменили тему. Разговор продолжался, пока людям не пришло время разъезжаться, и они пообещали друг другу, что встретятся и на следующий год.

13 июля 1948 года капитан третьего ранга Окамура покончил жизнь самоубийством, бросившись под поезд около Мобары в префектуре Чиба. Ни в местных, ни в общенациональных газетах никаких сообщений о его смерти не появилось, и никакой посмертной записки он не оставил.

В 1952 году, через год после подписания Сан-Францисского мирного договора, Ассоциация бывших пилотов соединения «Боги грома» преподнесла храму Ясукуни четыре вишни. Эти четыре деревца получили название «Вишни „Богов грома“.

Каждый год, примерно 21 марта, «Вишни „Богов грома“ цветут, как бы возвещая о ежегодной встрече лепестков цветка вишни, которые остались в живых.

Перевел с английского Н. Николаев.