Франция трех королев

Франция трех королев

Супружество мало что изменило в образе жизни молодого Людовика. Несмотря на красоту и добрый нрав Марии Терезии, он так и не полюбил ее и постоянно искал любовных развлечений на стороне. Точное количество его любовных историй неизвестно, но наиболее значимыми в его жизни были три женщины, которых современники могли считать неофициальными королевами.

Уже в марте 1661 года Людовик проявил живейший интерес к очаровательной Генриетте, дочери английского короля Карла I, ставшей женой его брата герцога Филиппа Орлеанского. Но очень скоро эта увлеченность сменилась более сильным чувством к фрейлине невестки, семнадцатилетней Луизе де Ла Вальер. Не красавица, но очень миловидная и, что самое главное, наделенная трепетным и нежным сердцем, скромная и застенчивая девушка доставила Людовику редкое счастье искренней и глубокой любви. Она стала как бы отдаленным эхом его первой любви – Марии Манчини, хотя внешне (большие голубые глаза и белокурые волосы) была полной противоположностью смуглой итальянки. О том, как трепетно и нежно относился к ней король, свидетельствует множество фактов. Он встречался с ней либо ночью в лесу Фонтенбло, либо в комнате графа де Сент-Эньяна, единственного поверенного в его «непроницаемую тайну». А однажды, во время внезапной грозы, он два часа прикрывал девушку (из-за хромоты она не могла быстро ходить) от дождя своей шляпой, пока они не добрались до дворца. Любовная лихорадка вновь охватила его с такой с силой, что он порой забывал о приличествующей его сану сдержанности. Так, узнав, что Луиза сопровождает Генриетту в Сен-Клу, он тут же вскочил на лошадь и под предлогом осмотра строительных работ за один день посетил ряд замков, после чего вечером уже был Сен-Клу. Он проскакал за день тридцать семь лье только для того, чтобы провести с Луизой ночь.

Между тем его возлюбленная находилась в смятении чувств: с одной стороны, она была охвачена глубокой, всепоглощающей страстью к Людовику и испытывала несказанное наслаждение от близости с ним, с другой – ее мучили угрызения совести перед Марией Терезией, которая готовилась к рождению наследника престола. Первого ноября 1661 года у короля родился сын. Это счастливое событие на время сблизило его с женой, однако уже после крестин дофина он снова вернулся на ложе мадемуазель де Ла Вальер, и их страсть разгорелась с новой силой. Но однажды, после ссоры с возлюбленным, Луиза в отчаянии покинула Тюильри и скрылась в монастыре Шайо. Узнав об этом, Людовик в очередной раз забыл о приличиях: оставив в недоумении королеву, он сразу же помчался за любовницей, а вернув ее во дворец, прилюдно поцеловал. Еще большее изумление у двора вызвала его просьба к Генриетте: величайший король Европы униженно молил ее оставить фрейлину при себе. А вечером он опять был в будуаре Луизы.

Людовик поручил архитекторам Лебрену и Ленотру возведение дворца в честь фаворитки и сам тщательно просматривал его чертежи. А после ознакомления с ними писал ей нежнейшие письма. Разлучаясь хоть ненадолго, любовники встречались с еще большим пылом. А когда Людовику стало известно о беременности подруги, он отбросил всякую сдержанность и стал открыто прогуливаться с ней. Рожденный Луизой от короля ребенок оказался не последним: всего она родила четырех детей, из которых, однако, выжили только двое. После первых родов Луиза долго не выходила из дома и никого не принимала, кроме короля. Людовику такое затворничество было не по душе, и он увез ее в недостроенный Версаль, где она заняла положение официально признанной фаворитки. И хотя все придворные всячески заискивали перед ней, Ла Вальер не чувствовала себя счастливой и часто плакала. Она стыдилась титула любовницы короля и вела себя в обществе не как хозяйка блестящего французского двора, а как набожная грешница.

Со смертью в 1666 году Анны Австрийской исчезла последняя преграда, хоть немного удерживавшая Людовика в рамках приличия. Уже через неделю после похорон королевы Ла Вальер стояла в церкви во время мессы рядом с Марией Терезией. Так вместе с официальной королевой в государстве появилась еще одна, неофициальная, но не менее значимая в глазах двора. Однако «царствовала» она недолго – с 1661-го по 1667 год, пока внимание монарха не привлекла молодая, красивая и амбициозная фрейлина королевы – Франсуаза Атенаис, урожденная герцогиня де Мортемар, которая уже два года как была замужем за маркизом де Монтеспаном. На Марию Терезию новая фрейлина произвела прекрасное впечатление. Впрочем, эта двадцатилетняя девушка могла кого угодно очаровать и увлечь своим разговором, в котором шутки и глубокомысленные тирады сочеталась с притворной невинностью. Отмечая эту способность, Сен-Симон писал о ней в своих «Мемуарах» следующее: «Атенаис де Монтеспан обладала бесценным даром говорить фразы, одновременно смешные и значительные, иногда даже не подозревая сама, что именно она сказала».

Но самым главным из достоинств госпожи Монтеспан являлось то, что она была очень хороша собой: идеальная фигура, тонкие запястья и талия, пышная грудь, белоснежные зубы (редкий для того времени дар природы), яркие голубые глаза и прямой нос, густые и блестящие волосы, поднятые на макушке и спадающие оттуда на шею мириадами локонов. Ее притягательная красота была дерзкой и вызывающей, как и стиль поведения: именно она ввела в моду столь вольную прическу и откровенное дезабилье из тонких прозрачных тканей.

Брак Атенаис с маркизом де Монтеспаном нельзя было назвать удачным. Муж, хотя и имел благородное происхождение и был в родстве с испанскими королями, не имел ни денег, ни положения при дворе, да к тому же единственное, что он умел, так это тратить деньги. Поэтому место фрейлины королевы для Атенаис было не только престижным, но и выгодным: она получала жалованье и имела свои апартаменты. Но, даже заняв столь завидное положение при дворе, молодая женщина чувствовала глубокое неудовлетворение. Особенно острым оно стало во время грандиозного дивертисмента, который король дал в честь своей официальной фаворитки. Гордая и властолюбивая красавица Атенаис считала, что это она должна быть рядом с Людовиком вместо этой «жалкой куклы» Ла Вальер, так похожей, по ее мнению, на деревенскую молочницу. Чтобы оттеснить соперницу, она втерлась к ней в доверие. Простодушная Луиза, нуждавшаяся в общении, стала все чаще приглашать госпожу де Монтеспан на интимные ужины с королем. Постепенно Людовик увлекся острым насмешливым умом и дразнящей чувственной красотой Монтеспан и начал увиваться вокруг нее. Заметив его ухаживания, Луиза поняла, что отныне не только она интересует короля и, как всегда, приготовилась втихомолку страдать.

Но до полной победы Атенаис было еще далеко. Людовик, любивший во всем театральные эффекты, не обошелся без них и в любовных делах. Он устроил празднества в Сен-Жермене под названием «Балет муз», поручив Ла Вальер и де Монтеспан в нем одинаковые роли, из чего придворным стало ясно, что точно также на равных правах они будут делить и его ложе. В действительности король уже почти перестал интересоваться Луизой, а сохранение за ней статуса официальной фаворитки должно было служить прикрытием, защищающим от скандалов и обвинений его новую пассию Атенаис. Хуже всего было Марии Терезии. Когда Людовик даровал Ла Вальер титул герцогини и признал своей дочерью ее третьего ребенка – Марию Анну, родившуюся 2 октября 1666 года, королева рыдала от стыда и унижения. А утешавшая ее фрейлина де Монтеспан (как тут не вспомнить об иронии судьбы!) поняла, что пришло время действовать быстро и решительно. И она поспешила за королем во Фландрию, куда он отправился воевать за Испанское наследство. Там в условиях военного лагеря во время одного из привалов она и стала любовницей Людовика XIV.

По возвращении в Париж король, продемонстрировав полное пренебрежение ко всякого рода пересудам, утвердил официальный статус обеих любовниц. Он поместил их в смежных покоях в Сен-Жермене и потребовал, чтобы они при посторонних поддерживали видимость дружеских отношений. С тех пор обеим фавориткам приходилось играть в карты и обедать за одним столом, прогуливаться вместе по парку, оживленно и любезно беседуя. А король ждал, как отреагирует на это двор. Реакцией стали куплеты, весьма непочтительные к любовницам, но сдержанные по отношению к королю. Отныне он мог совершенно спокойно отправляться к своим возлюбленным, проходя из комнаты одной к другой и не обращая внимания на чье-то мнение. И хотя венценосный любовник все больше отдавал предпочтение госпоже де Монтеспан, она не могла быть спокойной, пока существовала ее соперница. К тому же Луиза опять подарила королю сына, и это событие на какое-то время вновь сблизило их. Тогда коварная Атенаис решила прибегнуть к помощи магии. С целью устранения Ла Вальер и приворота Людовика она обратилась к знаменитой парижской ведьме Л а Вуазон. Та дала ей пакетик с «любовным порошком» из обугленных и растолченных костей жабы, зубов крота, человеческих ногтей, шпанской мушки, крови летучих мышей, сухих слив и железной пудры. Ничего не подозревавший король проглотил это зелье вместе с супом… и, тут же покинув Луизу, вернулся в объятия Атенаис. Страсть к этой пышногрудой пылкой красавице отодвинула далеко на задний план все другие увлечения Людовика. Тем более что она стала единственной женщиной в его жизни, способной полностью утолить его любовные аппетиты. Мадам де Монтеспан уже в марте 1669 года родила от него дочь, а марте следующего года – сына. Возмущенный изменой жены, герцог де Монтеспан развелся с ней.

А покинутая королем Луиза после столь очевидных доказательств его любви к сопернице тайно бежала из двора в монастырь Шайо. Но в тот же вечер по приказу Людовика ее вернули в Версаль. Король плакал перед ней, и ей не оставалось ничего другого, как поверить, что он все еще ее любит. И напрасно. 18 декабря 1673 года он вынудил ее стать крестной матерью очередного ребенка де Монтеспан. После такого унижения де Ла Вальер наконец осознала тщетность попыток восстановить свои отношения с королем и приняла окончательное решение стать монахиней. Накануне пострига в монастыре кармелиток она публично вымолила прощение у королевы. В 30 лет она стала милосердной сестрой Луизой и носила это имя в течение 36 лет, до самой смерти.

После того как главная соперница покинула поле любовной битвы, Атенаис наконец почувствовала себя второй королевой Франции. Придворные за чрезмерную гордость и стремление к роскоши называли ее Султаншей. Ее апартаменты в Версале состояли из 20 комнат, тогда как Мария Терезия располагала лишь одиннадцатью. По многим вопросам фаворитка оказывала достаточно большое влияние на короля: он доверял ее вкусам при разработке архитектурных проектов Версаля, по ее предложению назначил придворными летописцами и официальными историками Мольера и Расина. Единственное, чего он ей не позволял, так это принимать участие в государственных делах, но она к этому и не стремилась.

Чтобы оставаться для него самой красивой, умной и желанной женщиной, Атенаис по-прежнему пользовалась «любовными порошками» Ла Вуазон. Однако то ли доза снадобья увеличилась, то ли изменилась сила его воздействия, но фаворитка стала замечать, что Людовик стал больше обращать внимание на других дам. Среди них особенно опасной претенденткой на роль новой фаворитки оказалась восхитительная молодая женщина 28 лет – Анна де Роган, баронесса де Субиз. Связь с ней король старался не афишировать, поскольку она тоже была замужем. Но, в отличие от герцога де Монтеспана, супруг Анны только обрадовался столь завидному любовнику, ибо увидел в нем источник дохода. За «пользование» своей женой он потребовал денег. И, как писал один из современников, «гнусная сделка совершилась, и знатный негодяй, в баронскую мантию которого пролился золотой дождь, купил бывший дворец Гизов, получивший имя Субиз». Верхом цинизма и алчности стала фраза, которой он объяснял источник такого богатства: «Я здесь ни при чем, это заслуга моей жены».

Ревность к новой сопернице заставила маркизу де Монтеспан снова прибегнуть к зелью. Теперь оно должно было отвратить короля от баронессы де Субиз. Так и произошло: Людовик оставил молодую любовницу и снова вернулся к Атенаис. Более того, он подарил ей настоящий замок в Кланьи, бывший одним из самых красивых дворцов того времени. Но самым главным свидетельством его любви стало признание им своих детей от маркизы де Монтеспан законнорожденными.

Однако периодически король продолжал находить новые объекты страсти. Направляясь в спальню своей главной фаворитки, он по дороге задерживался то в покоях мадемуазель де Грансе, то принцессы Марии Анны Вюртенбергской, то камеристки Атенаис мадемуазель де Ойе. Обнаружив, что ее снова обманывают, маркиза заказала у ворожеи более сильное средство, чем порошки. И вскоре содержимое таинственных флаконов с мутной жидкостью оказалось в пище Людовика. Но их действие привело к обратному результату: вскоре неутомимый любовник вступил в связь с фрейлиной королевы, мадемуазель де Людр. Обуреваемая ревностью маркиза в течение двух недель пичкала короля более сильными средствами, среди которых были толченая жаба, змеиные глаза, кабаньи яички, кошачья моча, лисий кал и стручковый перец. Только благодаря могучему от природы здоровью он ухитрялся переваривать всю эту мерзость без видимого вреда для организма. Результатом воздействия зелья стал еще один ребенок, которым маркиза разрешилась в мае 1677 года.

Однако вскоре фаворитка узнала о новой любовной авантюре Людовика с 18-летней фрейлиной королевы, мадемуазель де Фонтанж. Это была восхитительная блондинка с серыми глазами, о которой аббат де Шуази язвительно сказал, что «она красива, как ангел, и глупа, как пробка». Ярости маркизы не было предела. Видимо, тогда в ее голове зародился коварный замысел отравить из мести и короля, и молодую соперницу. Но здесь случилась новая неприятность: по приказу Людовика XIV была создана «Палата допросов», которая провела тайное расследование по поводу проведения черных месс. Был арестован один из участников этих страшных дьявольских ритуалов, любовник Ла Вуазон, аббат Лесаж и его помощники. А 12 марта 1679 года схватили и саму ведьму. Узнав об этом, Атенаис в страхе покинула Париж. Л а Вуазон не выдала свою клиентку, но когда та вернулась в Сен-Жермен, то к своему ужасу нашла мадемуазель де Фонтанж в покоях, смежных с апартаментами короля. Терпеть дальше такое положение она была не намерена, пришла пора действовать.

Сначала Атенаис хотела отравить короля с помощью пропитанного сильным ядом прошения. Для этого сообщница Вуазон «приготовила отраву столь сильную, что Людовик XIV должен был умереть, едва прикоснувшись к бумаге». Но использовать ее не удалось. Тогда маркиза обратила это оружие против соперницы. 28 июня 1681 года после агонии, длившейся одиннадцать месяцев, мадемуазель де Фонтанж умерла в возрасте 22 лет. По двору расползлись слухи о ее убийстве. Вот что говорила принцесса Пфальцская: «Нет сомнений, что Фонтанж была отравлена. Сама она обвинила во всем Монтеспан, которая подкупила лакея, и тот погубил ее, подсыпав отраву в молоко». Подозрение двора разделял и король, который не на шутку стал бояться своей возлюбленной. Но, чтобы не бросить тень преступления на женщину, которая была матерью его детей, он запретил производить вскрытие умершей Фонтанж. С Атенаис король продолжал вести себя так, словно ему ничего не было известно о ее злодеянии, но разыгрывать перед ней влюбленного не мог, поэтому вернулся к законной супруге.

Однако главный удар маркизе де Монтеспан был нанесен оттуда, откуда она его не ожидала. Дело в том, что для воспитания своих детей, рожденных от короля, она выбрала хорошо зарекомендовавшую себя в домах парижских аристократов Франсуазу Скаррон. В этой уже немолодой женщине ум и элегантные манеры сочетались с желанием и умением оказывать помощь: она могла сидеть у постели больного, заниматься воспитанием детей и другими домашними обязанностями, и при этом с ней было приятно общаться и дружить. Знатные люди, принимавшие ее в своих салонах, знали ее как вдову поэта Поля Скаррона и ничего не ведали о ее весьма сомнительном прошлом. Между тем Франсуаза д’Обинье (таково было ее имя в девичестве) родилась в тюремной камере. Чудом она оказалась в монастыре, где получила приют, образование и воспитание. Всему остальному – иностранным языкам, умению держаться в аристократическом обществе и вести остроумную и живую беседу – ее научил Поль Скаррон, с которым она обвенчалась в 16 лет.

Устроившись гувернанткой к маркизе де Монтеспан в уютный дом на улице Вожирар, Франсуаза добросовестно выполняла свои обязанности. Единственным недостатком, раздражающим метрессу короля, были ее неодобрительные высказывания по поводу поведения хозяйки во время редких визитов Людовика XIV. А вот король, наоборот, был очень доволен воспитательницей и даже пожертвовал ей поместье и титул маркизы де Ментенон. Атенаис выразила по этому поводу крайнее неудовольствие: «Вот как? Замок и имение для воспитательницы бастардов?» Новоявленная помещица ответила достойно: «Если унизительно быть их воспитательницей, то что же говорить об их матери?» Когда в 1674 году маркиза переехала с детьми жить во дворец, туда же поместили и гувернантку. Придворные тут же «приклеили» ей прозвище Льдышка за ее душеспасительные высказывания.

А вот король в обществе этой всегда спокойной и немного загадочной женщины находил явное удовольствие, любил в ее присутствии играть с детьми. Первая попытка Ментенон отлучить его от «грешницы» Монтеспан оказалась неудачной. Но после целого года душеспасительных бесед он наконец решился на окончательный разрыв с фавориткой. Вернувшись из очередного военного похода, Людовик XIV вместе с Ментенон и другими дамами, старавшимися, как и она, спасти королевскую душу, приехал к Атенаис в Кланьи. Догадавшись по окружению о цели его визита, она прервала его скомканную речь, сказав: «Не стоит читать мне проповеди. Я знаю – мое время ушло». И хотя маркиза еще около десяти лет оставалась при дворе, король уже больше никогда не посещал свою бывшую фаворитку. Единственное его участие в ее дальнейшей судьбе состояло в том, что он собственноручно сжег все свидетельства ее причастности к преступным связям с дьяволом, отравлениям и смертям, полученные в ходе расследования «Дела о ядах». Так закончилось шестнадцатилетнее «царствование» второй королевы Франции.

Последним триумфом маркизы де Монтеспан при дворе стал бал, который она устроила в 1685 году по поводу помолвки своей дочери с принцем Конде, Людовиком Бурбонским. После этого она уехала в свой дворец в Кланьи, но ее оттуда выгнал собственный сын, не желавший жить под одной крышей с поверженной матерью. В последние годы жизни, замаливая свои грехи, Атенаис занялась благотворительностью: построила на свои деньги монастырь Святого Иосифа для бедных воспитанниц (там же она и жила), основала госпиталь в Фонтенбло, богадельню в Сен-Жермен и пансион для бедных девиц при монастыре урсулинок. Теперь она стала чрезвычайно набожной и заказывала в монастырях мессы на несколько лет вперед. Злые языки по этому поводу говорили, что, так долго дружа с дьяволом при жизни, маркиза не хотела продолжить эту дружбу после смерти. Она действительно боялась умереть, опасаясь, что после смерти ее ждет ад. Ее кончина в мае 1707 года в провинции Бурбон, куда она поехала на воды лечиться, и похороны были превращены наследниками в настоящий фарс. Сын Атенаис от законного мужа, маркиз д’Антан, прервав охоту, примчался на них лишь для того, чтобы успеть снять с шеи мертвой матери ключик от шкатулки, где хранилось завещание. Он опасался, что все наследство Монтеспан может достаться его братьям и сестрам, рожденным от короля. Гроб с останками той, которую когда-то так страстно любил король, был скромно захоронен в семейной усыпальнице рода Мортемаров. Людовик XIV откликнулся на событие с полным равнодушием: «Слишком давно она умерла для меня, чтобы я оплакивал ее сегодня».

В отличие от предшественницы, мадам де Ментенон вроде бы не жаждала занять место бывшей фаворитки. Так, по крайней мере, уверял герцог де Ноэй. Он говорил, что, «укрепляя монарха в вере, она использовала чувства, которые внушала ему, дабы вернуть его в чистое семейное лоно и обратить на королеву те знаки внимания, которые по праву принадлежат только ей». И действительно, Мария Терезия не верила своему счастью. Почти тридцать лет она не слышала от супруга ласковых слов, а теперь он проводил с ней вместе вечера и разговаривал с нежностью. Но королевской любви от этого не прибавилось. Напротив, ежедневно встречаясь с мадам де Ментенон, выслушивая ее ненавязчивые советы и суждения, Людовик со временем понял, насколько необходима ему эта женщина. Но он понимал, что не может превратить в любовницу ту, которая так хорошо воспитала его детей. Оставался только один выход – заключить с ней тайный брак. И после смерти в январе 1683 года королевы Марии Терезии он именно так и поступил. Тайный брак с маркизой де Ментенон был заключен по всем правилам прямо в кабинете Людовика XIV. Невесте было 48 лет, а жениху – 45.

Королевский двор, который считал главной претенденткой на место французской королевы молодую португальскую инфанту, был немало озадачен этим невероятным морганатическим браком. Несмотря на его секретность, придворные судачили об этом событии на все лады. К примеру, язвительная мадам де Севинье, намекая на низкое положение новой супруги короля, писала дочери: «Положение мадам де Ментенон уникально, подобного никогда не было и не будет». А вот Антуан Арно, напротив, считал его достойным: «Я не вижу, что можно найти предосудительного в этом браке, заключенном по всем правилам церкви. Этот брак унизителен лишь в глазах слабых, которые смотрят как на унижение на брак с женщиной старше себя и намного ниже себя рангом; на самом деле король совершил деяние, угодное Господу, если он смотрел на этот союз как на средство от своей слабости, которое помешает ему совершать предосудительные поступки. Этот брак его связывает любовью с женщиной, добродетель и ум которой он уважает и в беседах с которой он находит невинные удовольствия, которые дают ему возможность отдохнуть от великих дел».

По свидетельствам современников, вторая супруга короля обладала многими достоинствами, и не только духовного характера. Несмотря на зрелый возраст, она считалась одной из самых красивых женщин королевства. Хотя на портретах Франсуаза, как правило, запечатлена в черных одеяниях, на самом деле она особенно любила голубые платья и всегда старалась следовать моде. Благодаря честолюбию и сильно развитой воле эта женщина научилась сохранять самообладание и при этом владела великим искусством любви в интимной жизни. Свидетельством того, что она была великолепной любовницей, может служить тот факт, что за 22 года брака король, столь любивший прекрасный пол, ни разу не изменил ей. А еще мадам де Ментенон была очень интересной собеседницей. Король ежедневно говорил с ней на самые разные темы: строительство, искусство, религию, образование и воспитание. Она стала единственной женщиной, которую Людовик XIV все-таки допустил к решению политических вопросов. На это указывал в 1686 году маркиз де Сурш: «Можно было не сомневаться, что мадам де Ментенон занимается политикой, ибо она оказывала свое покровительство каждому министру, чтобы включить их в сферу своих интересов, и старалась уравнять их в их влиянии, не допуская, чтобы кто-либо из них слишком возвысился над всеми остальными». Однако многие царедворцы, привыкшие к свободным нравам при дворе, отзывались о времени «правления» третьей королевы Франции весьма неодобрительно. Они считали, что под ее влиянием Версаль превратился в скучное место, где им приходилось прятать сжигавшие их страсти под маской благочестия. Но самому Людовику XIV теперь нравилась тихая семейная жизнь, которой он и предавался с новой супругой с наслаждением. Впрочем, большинство современников небезосновательно считали, что король из одной крайности перешел в другую: от распутства обратился к ханжеству. Он совершенно оставил шумные сборища, празднества и спектакли – все это ему теперь заменяли проповеди, чтение нравственных книг и душеспасительные беседы с иезуитами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.