Глава XVII

Глава XVII

Спустя несколько дней Клейтон велел мне вернуться в Аравию к Фейсалу. Так как это во многом противоречило моим склонностям, я настаивал на полной своей непригодности для дела; сказал, что ненавижу ответственность (очевидно, что пост сознательного советника будет ответственным), и что всю жизнь мне больше нравилось иметь дело с вещами, чем с людьми, и с идеями, чем с вещами. Поэтому обязанность обращаться с людьми, направлять их к какой-либо цели, была бы вдвойне тяжела для меня. Это был не мой метод: я не имел в этом практических навыков. Я не был похож на военного: ненавидел военное дело. Конечно, я прочел обычные книги (слишком много книг), Клаузевица и Жомини, Мэхана и Фоша[50], разыгрывал кампании Наполеона, работал над тактикой Ганнибала и войнами Велизария[51], как любой другой в Оксфорде; но я никогда не мыслил себя на месте реального командира, принужденного вести собственную кампанию.

Под конец я к месту напомнил Клейтону, что сердар[52] телеграфировал в Лондон, запросив о присылке нескольких регулярных офицеров, обладающих компетенцией управлять арабской войной. Ответ был, что они прибудут через месяцы, не раньше, а тем временем Фейсал должен иметь связь с нами, и о его нуждах надо срочно сообщать в Египет. Так мне пришлось уехать, оставляя в чужих руках Арабский Бюллетень, который я основал, карты, что хотел составить, и список военных изменений в турецкой армии, и всю захватывающую деятельность, в которой мои навыки помогали мне; чтобы принять роль, к которой я не чувствовал склонности. Когда наше восстание одержало победу, со стороны хвалили его ведение: но за сценой оставались все недостатки дилетантского руководства, советов наудачу, раздоров, прихотливости.

Мой путь лежал в Йенбо, теперь особую базу армии Фейсала, где Гарланд в одиночку учил последователей шерифов, как взрывать рельсы динамитом и как держать боеприпасы в систематическом порядке. Первое удавалось лучше. Гарланд был физиком-исследователем и имел практический опыт работы с взрывчатыми веществами на протяжении нескольких лет. У него были собственные методы минирования поездов, обрыва телеграфа и резки металлов; его знание арабского и свобода от теорий обычной саперной школы позволяли ему быстро и легко преподавать искусство разрушения неграмотным бедуинам. Его ученики восхищались человеком, который не знал поражений.

По случаю, он научил меня быть на «ты» с бризантными взрывчатыми веществами. Саперы обращались с ними, как со святыней, но Гарланд мог смахнуть в карман полную горсть детонаторов, связку капсюлей, запалов и фитилей, и, весело вскочив на верблюда, отправиться в недельную поездку до Хиджазской железной дороги. Он был слаб здоровьем, а климат заставлял его регулярно болеть. Слабое сердце беспокоило его после любого напряженного усилия или кризиса; но он относился к этим бедам так же легко, как к детонаторам, и не оставлял своих усилий, пока не свел с рельсов первый поезд и не разрушил первую водопропускную трубу в Аравии. Вскоре после этого он умер.

Дела в Хиджазе порядком изменились за пролетевший месяц. Воплощая свой прежний план, Фейсал передвинулся в вади Йенбо и сейчас пытался обезопасить свой тыл, прежде чем предпринять крупую атаку против железной дороги. Чтобы освободить его от груза в виде племен гарб, его молодой сводный брат Зейд был на пути из Рабега в вади Сафра, номинально под началом шерифа Али. На передовой кланы гарб успешно тревожили турецкие коммуникации между Мединой и Бир-Аббасом. Они почти ежедневно посылали к Фейсалу небольшой отряд захваченных верблюдов, или винтовки, собранные после стычки, или пленных, или дезертиров.

Рабег, потрясенный первым появлением турецких самолетов седьмого ноября, вернулся к уверенности, когда прибыли четыре британских аэроплана «B.E.», под командованием майора Росса, который так хорошо говорил по-арабски и был таким превосходным руководителем, что не могло быть двух мнений о мудрости этого подкрепления. От недели к неделе приходило все больше пушек, пока их не стало двадцать три, в основном изношенных, четырнадцати моделей. У Али было около трех тысяч единиц арабской пехоты, из которых две тысячи были регулярными войсками в форме, под командованием Азиза эль Масри. С ними были девять тысяч единиц верблюжьих войск и три тысячи египтян. Обещали нам и французских артиллеристов.

Шериф Абдулла наконец покинул Мекку двадцатого ноября. Через две недели он прибыл почти туда, где собирался быть, к югу, востоку и северо-востоку от Медины, и мог перекрыть ее снабжение из Касима и Кувейта. У Абдуллы имелось с собой около четырех тысяч людей; но только три пулемета и десять незначительных горных орудий, захваченных в Таифе и Мекке. Из-за этого у него не хватало сил, чтобы исполнять дальнейший план совместной атаки на Медину с Али и Фейсалом. Он мог только взять ее в блокаду, и с этой целью задержался в Хенакийе, пустынном месте в восьмидесяти милях к северо-востоку от Медины, слишком далеко, чтобы приносить большую пользу.

С вопросом поставок на базу в Йенбо справлялись хорошо. Гарланд предоставил их проверку и выдачу Абд эль Кадеру, губернатору Фейсала, который работал систематично и быстро. Плодотворность его работы была для нас большим удобством, поскольку позволяла нам сосредоточить внимание на более насущных вещах. Фейсал организовывал своих крестьян, рабов и нищих в четкие батальоны, как иррегулярное подражание новой модели армии Азиза в Рабеге. Гарланд держал в руках обучение бомбардиров, зарядку орудий, починку пулеметов, колес и упряжи, отвечал за хранение оружия. Все это кипело деловитостью и уверенностью.

Фейсал, который еще не отозвался на наши напоминания о важности Веджха, полагал, что экспедиция племени джухейна его возьмет. Тем временем он был на связи с билли, многочисленным племенем, имеющим штаб в Веджхе, и надеялся на их поддержку. Их верховный шейх, Сулейман Рифада, был приспособленцем, на деле враждебным нам, так как турки сделали его пашой и возвеличили; но его двоюродный брат Хамид был в руках шерифа, и только что на пути в Эль Ала он захватил неплохой караван из семидесяти верблюдов с припасами для турецкого гарнизона в Веджхе. Когда я выезжал к шерифу Хуссейну, чтобы снова представить Фейсалу план по Веджху, пришли вести о поражении турок под Бир ибн Хассани. Выслав в разведку свою кавалерию и верблюжий корпус, они толкнули их слишком далеко в горы, где арабы настигли их и разбили. Все лучше и лучше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.