Любители научного туризма

Любители научного туризма

Начиная с 1930 г. научные контакты СССР с западными странами постепенно сходили на нет, и к концу 1940-х гг. советские ученые оказались в изоляции от западных ученых. Это было связано с тем, что условия холодной войны и боязнь научно-технического шпионажа диктовали необходимость жестких мер по обеспечению секретности в некоторых наиболее передовых отраслях науки, особенно в ядерной физике[387].

Однако к началу 1950-х гг. советские ученые начали высказывать мнения о том, что международная изоляция и чрезмерная бюрократизация управления мешают науке. Так им казалось тогда. Однако если посмотреть с точки зрения нашего нынешнего опыта, подобные мнения не подтверждаются практикой. Сейчас, несмотря на полную открытость российской науки и ликвидацию бюрократического всевластия РАН, в науке нынешней России пока не сделано ни одного выдающегося научного открытия, тогда как в сталинские годы, когда была и изоляция, и бюрократизация, развитие советской науки и техники можно охарактеризовать как взлет — советская наука все больше выдвигалась на лидирующие позиции в мире.

После смерти Сталина ученые хотели разрешения на зарубежные поездки, в том числе на конференции, которые, как правило, ничего конкретного не приносят, если за поездкой не стоит большая предварительная работа. Их усилия увенчались успехом. Начиная с 1954 г. оценка зарубежных научных исследований со стороны Академии теряет идеологически враждебную стилистическую окраску. Международные научные контакты становятся предметом особой гордости Академии и упоминаются в отчетах как один из наиболее весомых факторов, подтверждающих эффективность ее работы. Число международных научных делегаций за период с 1953 по 1954 гг. утроилось; число единиц международного научного книгообмена стало в два раза больше[388].

2 марта 1956 г. Президиум Академии выпустил постановление «О мерах по упорядочению международных научных связей Академии наук СССР и улучшению использования научных командировок», в первом пункте которого говорилось: «Считать одной из основных задач, стоящих перед учреждениями и научными сотрудниками Академии наук, тщательное изучение положительного опыта зарубежных научных учреждений и отдельных ученых в различных областях науки»[389]. В начале 1960-х гг. международное научное сотрудничество считалось уже одной из неотъемлемых задач Академии. Теперь перед столичными (а ездили за рубеж в основном москвичи, сам знаю) учеными открывались заманчивые перспективы…

После 20 съезда КПСС прошли активы ученых. Все участники активов были единодушны в том, что Президиум должен передать часть своих управленческих полномочий в пользу бюро Отделений. Они не хотели больше над собой контроля, а хотели делать то, что им хочется, изучать, то, что попроще и поприятнее… Тамм и Арцимович в своих выступлениях настойчиво рекомендовали бросить все силы на разработку фундаментальных проблем, особенно в области ядерной физики и применения физических и химических методов в биологии.

Ученые добились большей независимости от центра. Была осуществлена децентрализация управления, выразившаяся в расширении административных полномочий директоров институтов и заведующих лабораториями и усилении регулирующей роли общих собраний академии[390].

Но нет худа без добра. Был создан Институт научно-технической информации, главной целью которого было реферирование научных статей, изданных за границей; было основано издательство «Мир», публиковавшее переводы зарубежных научных книг. В крупных городах, где размещалось большинство академических институтов, были созданы мелкооптовые базы, обслуживающие нужды исследовательских институтов. По новой бюрократической процедуре предусматривалась возможность изменения смет в середине планируемого периода и дополнительной закупки оборудования и необходимых материалов с этих баз[391].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.