ЛИТОВСКИЙ РЫНОК

ЛИТОВСКИЙ РЫНОК

После завершения строительства Литовского замка на углу четной стороны Офицерской улицы и нечетной набережной Крюкова канала на участке № 6/34, в 1787–1789 годах соорудили мясной Литовский рынок по проекту архитектора Дж. Кваренги. Каменные торговые ряды по правому берегу Крюкова канала построили на месте деревянных, в которых велась мелкая торговля в первые годы существования нового столичного города, в отдельных лавках и вразнос. Здесь же, неподалеку от деревянных лавок, прямо посреди небольшой площади располагались живописные возы с дровами и сеном.

Литовский рынок. Начало 1900-х гг.

Каменный Литовский рынок полностью отвечал сложившемуся в русской архитектуре типу образцового рыночного здания и указам городских властей.

В непосредственной близости от его торговых аркад тогда еще находилось множество кабаков и харчевен для работного люда и простых жителей, поэтому первоначально рынок именовался Харчевым, или Обжорным. Однако позже за ним все же закрепилось новое и окончательное название – Литовский, по аналогии с расположившимся на другой стороне Офицерской улицы знаменитым Литовским замком – мрачной городской тюрьмой.

Новый рыночный центр, в котором торговые помещения объединялись оригинальной аркадой в замкнутый комплекс, просуществовал в Большой Коломне (территория от нечетной стороны канала по направлению к Покровской площади, ныне Тургенева) вплоть до 1918 года.

Со своими бесчисленными арками, сводчатыми переходами и высокими красными черепичными крышами он был не менее живописен, чем его ближайший сосед – Никольский рынок. Здание Литовского рынка построили в конце 1789 года. Фасад по замыслу архитектора предполагалось украсить статуями, олицетворяющими плодородие и торговлю, и лепным орнаментом. Однако по ряду причин этого не сделали, и ниши так и остались незаполненными. Рынок всегда изобиловал свежими и качественными продуктами, имевшими широкий спрос у жителей Офицерской и прилегающих к ней улиц.

Особенно популярными у местного населения были мясные, рыбные и хлебные ряды Литовского рынка. За их работой и санитарным состоянием регулярно следили специальные комиссии Городской думы, требовавшие, чтобы владельцы лавок держали стабильные умеренные цены на мясо и рыбу. Такса на них не только устанавливалась на каждый сезон, но и подкреплялась специальным указом «О чинении наказания мясным промышленникам, ежели продавать будут мясо дороже сверх показанных к таблице цен или будут фальшивый вес держать». За нарушение указа владельцы лавок подвергались наказанию плетьми или приговаривались к большим денежным штрафам. Причем телесные наказания провинившихся торговцев проводились прилюдно, непосредственно на набережной Крюкова канала. По мнению авторитетных жителей Коломны, подобные меры регулирования розничных цен на продукты способствовали тогда воспитанию рыбников и мясников и формировали из них дисциплинированных и честных торговцев.

За порядком торговли на городских рынках, и на Литовском в том числе, наблюдала «Особая торговая полиция», учрежденная в Петербурге в июле 1842 года. В ее состав входили представители Городской думы, торговые смотрители, избираемые из купечества, и базарные смотрители, назначаемые из думских гласных. Каждый смотритель при исполнении своих должностных обязанностей носил официальный служебный мундир и неукоснительно соблюдал утвержденные правила, которыми категорически запрещалось брать поборы за места с сельских жителей, договариваться с перекупщиками, давать разрешение на выпечку хлеба людям «неиспытанным в этом деле». Торговые смотрители также проводили должную профилактическую работу, препятствующую обману покупателей. Все гири в торговом помещении должны были обязательно иметь клеймо Казенной палаты.

Правда, возможность обмануть покупателя во все времена играла важную роль в торговых делах русских купцов. Лозунг «Не обманешь – не продашь» стал записным правилом отечественных торговцев. Для купца, торговавшего на рынке, умение «надуть», лихо обмануть своего клиента считалось не позором, а, наоборот, достоинством. Подобные «профессиональные» навыки свидетельствовали о хватке, зрелости, рачительности и умении выгодно вести торговые дела.

Любопытно, что к случаям обмана, обвеса, банальным кражам у покупателей рыночные торговцы относились достаточно безучастно, считая это дело обычным для торговца, но если воровали у них, – купцы энергично негодовали, гнались за вором, в поимке которого принимали активное участие сидельцы всех соседних лавок. Обычно пойманного вора били до полусмерти, а полиция на подобные дикие расправы, как правило, не реагировала.

К началу XX века Литовский рынок насчитывал 42 лавки. Здесь также функционировали столярные, слесарные, жестяно-фонарные, газопроводные, водопроводные мастерские. В двухэтажном здании велась повседневная торговля рыбой, зеленью, мясом и дичью. Здесь же размещалась и одна из знаменитых столичных булочных купца Филиппова.

А. Н. Бенуа вспоминал «особую ауру, царившую в лавке торговца колониальными товарами Литовского рынка – В. П. Васильева, с „заседаниями на деревянном ларе“, с „вкрадчиво-заискивающим обращением“, с „бытовым ансамблем этой торговли, вовсе не живописной, но во всем ладной и характерной“, – со всем тем, что так завораживает покупателей, что составляло неповторимый „лавочный ритуал“. Своими двумя окнами и стеклянной дверью лавка колониальных товаров купца Васильева на Литовском рынке выходила на тот перекрытый сводами ход, что огибал со всех четырех сторон рынок, перекрываемый лишь там, где находились ворота, через которые можно было въехать в обширный общий двор. Поэтому в лавке всегда царил полумрак, и в темные зимние дни в ней зажигалась с утра висячая керосиновая лампа. Отделка лавки была простого светлого вощеного дерева, включая сюда и пересекающий ее во всю ширину прилавок, из-за которого можно было пройти в переднее помещение, приподняв среднюю доску. Справа к прилавку примыкал такого же дерева ларь-диван с высокой прорезной спинкой. Слева в стену был врезан мраморный камин (никогда не топившийся), а на нем единственным чисто декоративным элементом помещения красовались бронзовые золоченые часы под стеклянным колпаком. По стенам, на полках стояли бутылки с винами и наливками, банки с леденцами и консервами, а также целый батальон наполовину завернутых в синюю бумагу сахарных голов.

А. Бенуа пяти лет. 1875 г.

В специальных ящиках и на витринах лежали пряники, халва разных сортов и неприхотливые конфеты. В бочках же хранился погруженный в опилки виноград разных сортов, сохранявший свою свежесть в течение всей зимы. Все это было самое обыкновенное, но все это носило характер солидности и добротности, и это внушало уважение даже мне, шестилетнему мальчику».

В эти же годы столичный историк Г. В. Лукомский отмечал в книге «Старый Петербург, прогулки по старинным кварталам столицы»: «Хорош еще Литовский рынок, но он очень застроен во дворе, и общий вид его сильно изменен».

Долгое время все поисковые исследовательские работы, посвященные созданию и существованию Литовского рынка, оканчивались безысходными словами: «Автор постройки неизвестен». Лишь недавно создатель проекта Литовского рынка был найден. Им оказался не кто иной, как знаменитый архитектор Джакомо Кваренги, творения которого в значительной степени определили художественный облик Петербурга, придав ему монументальную величественность и классическую строгость.

Дж. Поли. Портрет архитектора Кваренги. 1810 г.

Эта архитектурная находка принадлежит историку и журналисту Борису Метлицкому. Читая монографию В. И. Пилявского «Джакомо Кваренги» («Стройиздат», 1980), изобилующую редчайшими архивными материалами и чертежами, он обратил внимание на один рисунок Кваренги, оригинал которого сейчас хранится в библиотеке города Бергамо, родины архитектора. Автор монографии снабдил этот рисунок лаконичной надписью «Неопознанный проект Гостиного двора» и пояснением: «Неопознанным остается авторский чертеж фасада торговой галереи с сильно рустованной аркадой и нишами в пилонах. Можно предположить, что это фасад одного из не уцелевших торговых строений…». «Одного из не уцелевших», но какого?

После длительных поисков Борис Метлицкий нашел, наконец, это здание на старой почтовой открытке с видом Офицерской улицы. Сомнения отпали – на рисунке Джакомо Кваренги изображено здание Литовского рынка, вернее, его парадный фасад. В центре – въездная арка во двор, а по сторонам – шесть помещений магазинов.

Рынок действительно первоначально назывался «Харчевым», так как все его помещения предназначались для продажи съестных продуктов.

Судьба рынка оказалась незавидной: ему пришлось работать в условиях жестокой конкуренции с соседними – Сенным и Никольским. Рынок постепенно увядал и к началу XX века превратился в галерею заброшенных складских помещений и мастерских. В 1920 году он сгорел от случайно возникшего пожара. В 1930 году на его месте воздвигли конструктивистский Дворец культуры им. Первой пятилетки по проекту архитекторов Н. А. Митурича и В. П. Максимова. Это было одно из первых общественных зданий советского периода и одно из тех произведений, о которых Владимир Маяковский говорил: «Впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства – конструктивизм». Однако в послевоенное время, из-за негативного отношения к этому стилю отечественных идеологов, здание подверглось существенной переделке в классицистическом духе с элементами большого ордера.

Проект парадного фасада торговой галереи Литовского рынка. Конец XVIII в.

В 1956–1957 годах по проекту архитекторов Н. А. Митурича, В. В. Горбачева и М. Л. Файнберга проведены капитальные работы по реконструкции здания Дворца. Его внутренняя перепланировка позволила более рационально использовать уютный зрительный зал на 1200 мест, кинолекторий, танцевальный зал и многочисленные аудитории для занятия художественной самодеятельностью.

В период с 1936 по 1941 годы во Дворце работал известный композитор В. П. Соловьев-Седой, многие замечательные произведения которого впервые прозвучали в стенах этого почитаемого ленинградцами учреждения культуры. Василий Павлович любил Коломну, где «каждый памятник, мост, особняк, каждая набережная, каждое дерево имеют свою тему, свою мелодию и подголоски».

Дворец культуры им. Первой пятилетки

В годы Великой Отечественной войны во Дворце работал и постоянно базировался Театр народного ополчения, музыкальной частью которого руководил тогда композитор Д. Д. Шостакович.

На сцене Дворца культуры выступали известные театральные коллективы Ленинграда и страны, зарубежные гастролеры, а также созданный по инициативе трудящихся Народный театр оперетты.

При Дворце функционировал один из первых в СССР Университет культуры, науки и техники. С октября 1961 года здесь открылась Народная консерватория. Ленинградская государственная консерватория им. Н. А. Римского-Корсакова совместно с активом Дворца провели конкурсный отбор учащихся на четыре факультета: вокальный, фортепьянный, дирижерско-хоровой и оркестровый. Занятия для 126 слушателей Университета культуры проводились бесплатно преподавателями Государственной консерватории и профессионалами других музыкальных коллективов Ленинграда. Выпускники Народной консерватории Дворца культуры впоследствии становились руководителями известных самодеятельных коллективов и талантливыми исполнителями. Несколько ее выпускников продолжили обучение в Ленинградской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова.

В стенах Дворца им. Первой пятилетки также активно работали клубы аквариумистов и цветоводов, туризма и интересных встреч, Университет физкультуры, здоровья и лекторий для родителей.

Композитор Д. Д. Шостакович во время дежурства на крыше Консерватории в период блокады Ленинграда

Интересно, что журналисту Борису Метлицкому удалось не только восстановить имя автора проекта Литовского рынка, но и обнаружить хорошо сохранившийся до наших дней фрагмент этой старинной уникальной постройки. Оказалось, что на набережной Крюкова канала, № 5, до сих пор сохранилась небольшая часть старой постройки Дж. Кваренги – всего три помещения с воротами между ними; с нишами в пилонах, квадратными рельефными вставками над ними и хорошо сохранившейся рустовкой фасада. Правда, в советскую пору, при приспособлении здания под жилье, строители заложили верхнюю часть въездной арки, а также аркады торговой галереи.

Композитор В. П. Соловьев-Седой

Несколько лет назад петербуржцы предлагали восстановить этот фрагмент памятника архитектуры XVIII века, сооруженного великим зодчим, что обошлось бы государству не столь уж и дорого. Негоже было отдавать здание, которое должно находиться под государственной охраной, в аренду скороспелым нуворишам, облепившим его в изобилии уродливыми рекламами и нелепыми вывесками. Вероятно, архитекторы, планирующие перестройку Мариинки, могли бы аккуратно вписать фрагмент творения великого зодчего в проект расширения оперного театра.

Дом № 5. Фрагмент Литовского рынка и здание ДК им. Первой пятилетки. 2003 г.

Местоположение Мариинского театра, вплотную прижатого к Крюкову каналу, многие годы не давало возможности его перестройки и полностью исключало расширение театральных площадей и строительство новой современной сцены. Выход был найден: 24 января 2002 года Коллегия Госстроя РФ, обсуждая варианты технического решения реконструкции Мариинского театра, установила территорию, которую в ближайшее время займет новое здание петербургской оперы, – Литовский квартал в Коломне, на другой стороне Крюкова канала, включающий в себя: Дворец культуры им. Первой пятилетки, жилой дом и здание средней школы № 243. На вопросы жителей Петербурга о судьбе фрагмента Литовского рынка руководство города уклончиво отвечало, что он, вероятно, будет аккуратно включен архитектором в проект нового концертного зала и таким образом сохранен.

Панорама Крюкова канала от дома № 10. Вид на здание школы, дом № 5 и ДК им. Первой пятилетки. 1960 г.

7 марта 2006 года газета «Метро» опубликовала информацию под заголовком «Вторую Мариинку начнут строить в мае». В заметке, в частности, говорилось, что архитектор проекта, француз Доминик Перро, провел в Петербурге ряд рабочих совещаний, встречался с руководством Смольного и «Северо-Западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации». В результате переговоров «определился окончательный график проектирования и разработки документации, необходимой для проведения экспертизы и начала строительных работ. Старт намечен на май 2006 года. Обсуждался и вопрос корректировки проекта. Доминику Перро рекомендовано упростить конструкцию купола нового здания. Архитектор согласился также уменьшить высоту будущего здания с 48 метров до 38. Как утверждают специалисты, здание от этого станет компактнее и масштабнее, купол перестанет „нависать“ над Крюковым каналом. Концертный зал при этом не изменится, уменьшение объема произойдет за счет подсобных помещений. Вместо декорационного цеха появится парковка (ее раньше в проекте не было). Это немаловажно: нагрузка на фундамент от автомобилей гораздо ниже, чем от декораций. Между тем окончательного проекта второй сцены Мариинки Перро в Главгосэкспертизе РФ пока официально не представил».

Недавно здесь находился фрагмент Литовского рынка – памятник архитектуры XVIII в. 2006 г.

А через некоторое время петербуржцам сообщили о «печальном происшествии». Оказывается, хорошо сохранившийся фрагмент памятника архитектуры XVIII века, стойко перенесший невзгоды войны, бомбардировок и периоды бесхозяйственных лихолетий, вдруг в одночасье, сам по себе, к сожалению, взял да и развалился. На следующий день жители города увидели на месте дома № 5 и Дворца культуры ровное «футбольное поле» будущей строительной площадки. Знакомая для старожилов и ветеранов города картина!

Городское ведомство по строительству, реконструкции и реставрации, вопреки своим прямым обязанностям и нравственному долгу, одним махом, не задумываясь, уничтожает памятник архитектуры XVIII века, грубо нарушая при этом основополагающие законы Российской Федерации о сохранении исторического наследия.

Конечно, город растет, изменяется, множатся его объекты, предприятия и государственные учреждения. Но стоит ли приносить им в жертву память о неповторимой отечественной истории, материальное воплощение нашего национального духа, подчас столь же ценное, как литература, живопись и музыка. Разве так уж нужно было сносить для непонятного еще никому проекта сохраненный временем и людьми фрагмент постройки знаменитого зодчего Джакомо Кваренги.

Людей, ответственных за очередной акт вандализма, вероятно, не убедили доводы о том, что это преступно. Еще один архитектурный памятник Петербурга пополнил печальный перечень зданий, снесенных по вине людской расчетливости и нерадивости. Подобные утраты невосполнимы, тем более что особой «исторической необходимости» для сноса творения Кваренги не существовало. Это решение прикрывалось давно знакомым губительным равнодушием к прошлому и его красоте.

У жителей Петербурга складывается ощущение, что периодические призывы отцов города к сохранению шедевров великих зодчих – не что иное, как банальное лицемерие, прикрывающее безразличие чиновников к историческому прошлому Северной Венеции.

«Утилитарный» принцип сам по себе довольно примитивен и всегда действовал безотказно. Если необходима удобная строительная площадка, то она готовится любой ценой, без особых колебаний сносят часто уникальные исторические постройки, несмотря на жалобы и протесты горожан.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.