Глава 4 ПОдготовка к нападению на Грецию

Глава 4

ПОдготовка к нападению на Грецию

Приказы провинциям. – Способ сбора денег. – Современный способ боевого и денежного обеспечения армии. – Приготовления Ксеркса. – Четыре года, потраченные на подготовку. – Вооружение. – Провиант. – Строительство кораблей. – Персидские владения на севере Эгейского моря. – Афонский мыс. – Рискованное плавание. – План похода, разработанный Ксерксом. – Былое кораблекрушение Мардония. – Страшный шторм. – Гибель флота Мардония у горы Афон. – Проект канала. – Греки не вмешиваются. – Планы инженеров. – Проведение работ. – Наведение моста через Стримон. – Зернохранилища и склады. – Ксеркс покидает Сузы и отправляется в поход. – Меандр. – Келены. – Пифий. – Богатство Пифия. – Его беседа с Ксерксом. – Размеры богатств Пифия. – Его предложение Ксерксу. – Вознаграждение Ксеркса. – Его ответ на предложение Пифия. – Истинный образ Пифия. – Вид золота и серебра. – Благодарность Ксеркса подвергается испытанию. – Ксеркс убивает сына Пифия. – Многочисленные объекты внимания армии. – Платан. – Искусственный мед. – Соленое озеро. – Золотые и серебряные шахты. – Ксеркс призывает греков покориться. – Они отвечают высокомерным отказом

Как только вопрос о вторжении в Грецию был решен, правителям всех провинций империи разослали приказ начинать необходимые приготовления: набирать армию, производить вооружение, строить корабли и запасать провизию. Ксеркс собирался вооружить огромную армию, для чего требовались колоссальные деньги. Он рассчитывал на государственные доходы и налоги провинций (сатрапий). Приказы сатрапам Азии, особенно правителям западных провинций, граничивших с Грецией, были очень подробными и должны были исполняться беспрекословно.

В наши дни могущественные нации накапливают вооружение и средства ведения войны в арсеналах и военных гаванях, чтобы в случае нападения или обороны всеми средствами можно было воспользоваться в самый короткий срок. Что касается денежных средств на срочные военные расходы, то современные государства обладают огромным преимуществом по сравнению с древними. В результате колоссального сосредоточения капитала в руках индивидуумов и доверия населения к правительствам современных государств с устоявшимся режимом эти правительства могут в любой момент использовать огромные запасы золота и серебра, обещая платить ежегодные проценты на одолженный капитал. Правда, в таких случаях существует условие, по которому правительство может вернуть основной капитал и аннулировать ежегодные выплаты. Но в реальности никто не ждет, что одолженные суммы будут когда-либо выплачены: кредиторы желают не возврата долга, а предпочитают надежный ежегодный доход. Иногда правительства стимулировали своих кредиторов снижать получаемый ими процент, угрожая выплатить долг полностью.

Хитрости, с помощью которых правительство одного поколения может пожинать военную славу, перекладывая тяжесть расходов на другое поколение, в древности еще не были известны. Ксеркс не владел наукой образования государственного долга; кроме того, вероятно, не слишком полагался на персидские запасы, если они существовали. Для вооружения армии, строительства кораблей и военных колесниц он должен был немедленно собрать необходимые средства с помощью податей. Провиант для снабжения огромной армии необходимо было заготовить и разместить в хранилищах. Все это безусловно требовало времени. Небывалый размах военных приготовлений подтверждается тем фактом, что на них потребовались четыре года. Правда, этот срок включает время, потраченное на дебаты, описанные в предыдущей главе.

Все это время главным полем деятельности были западная часть Малой Азии и побережье Эгейского моря. Налоги и подати собирались во всех концах империи, но главные доходы поступали из тех провинций, которые находились ближе других к будущему театру военных действий. Каждая провинция поставляла то, что обычно производила. Одни поставляли лошадей, другие – оружие и амуницию, третьи – корабли, четвертые – провиант. Корабли строились различных размеров и моделей: одни были военными кораблями, предназначенными для сражения, другие – транспортными, предназначенными для перевозки войск или военных припасов. Было много особых кораблей: длинных, с плоскими палубами и прямыми бортами. Будучи поставлены бок о бок поперек пролива, они могли образовать мост. Все было спланировано очень тщательно.

Все крупномасштабные подготовительные работы велись на азиатском берегу Эгейского моря. Форсирование Геллеспонта должно было стать первым свершением персидской армии, но читателю не следует полагать, что в тот момент европейское побережье было всецело в руках греков. Персы давным-давно завоевали Фракию и часть Македонии, а потому северные берега Эгейского моря и многие острова уже находились под властью Ксеркса. Владения греков лежали южнее, и Ксеркс не ожидал вражеского сопротивления до тех пор, пока его армия, форсировав пролив, не подойдет к окрестностям Афин. Вся северная область, через которую лежал путь персидской армии, уже принадлежала Ксерксу. Вряд ли здесь могли возникнуть какие-то трудности, кроме неожиданно разбушевавшейся стихии и природных преград. Разумеется, сам Геллеспонт, который предстояло преодолеть по плавучему мосту, таил в себе опасность. Но была еще одна опасная преграда, более грозная: мыс горы Афон.

В северо-западной части Эгейского моря с материковой Греции далеко выступали два или три своеобразных мыса. Самый северный и самый большой из них был образован колоссальным горным массивом, поднимающимся из воды и связанным с материком узким перешейком. В древние времена высочайшей вершиной этого каменистого нагромождения была гора Афон. В наши дни она называется Монте-Санто, или Священная гора. На ее склонах раскинулось множество мужских и женских монастырей и других церковных учреждений, построенных в Средние века.

Гора Афон очень знаменита в древней истории. Она тянулась вдоль мыса на много миль и резко обрывалась у моря величественными скалами. Гора была так высока, что, как говорили, отбрасываемая ею на закате тень достигала острова Лемнос, до которого было 20 лиг. Древним мореплавателям, направлявшимся в Грецию и Италию на хрупких судах, эта гора с вершиной, закутанной штормовыми облаками, с вечно бушующим у подножия прибоем казалась предвестником беды. Еще больше их пугали рассказы о бесчисленных морских чудовищах, пожиравших несчастных моряков, которых безжалостные волны выбрасывали из разбитых кораблей на скалы.

Согласно плану Ксеркса, его армия, перейдя Геллеспонт по мосту, направится далее через Македонию и Фессалию по суше, а вдоль побережья поплывет сопровождающая ее эскадра боевых и транспортных кораблей. Людям удобнее маршировать к цели по суше, а припасы, вооружение и всевозможное имущество легче перевозить морем. Для этой цели была необходима огромная эскадра, и Мардония тревожили опасности, ожидающие ее при огибании Афонского мыса.

У Мардония была личная причина для волнения, ибо он несколько лет назад попал в страшную беду на том самом месте. Это случилось во время царствования Дария. В одной из военных кампаний, руководство которой поручил ему Дарий, он вел очень большой флот вдоль побережья. Когда корабли приблизились к страшному мысу, неожиданно разразился шторм.

В этот момент Мардоний находился с северной стороны мыса, ветер дул с севера к берегу. Казалось, чтобы избежать надвигающейся опасности, флот должен был изменить курс и пойти против ветра, но из-за внезапных и сильных порывов ветра сделать это не удавалось. Ураганный ветер срывал паруса, под напором волн ломались весла. Вскоре стало ясно, что для спасения эскадры нужно обогнуть мыс и добраться до спокойной воды с подветренной стороны. Рулевые и гребцы изо всех сил пытались держаться дальше от берега.

Но все их усилия оказались тщетными. Безжалостный шторм одно за другим швырял суда на скалы, разбивая их в щепки, отрывал моряков от обломков, за которые они судорожно цеплялись, и затягивал в кипящие водовороты к чудовищам, уже готовым сожрать их. Море превратилось в безжалостного монстра, подкармливающего своих отпрысков богатой добычей. Немногим из несчастных моряков удалось выбраться на берег. Цепляясь за опутанные водорослями камни, они отползали от бушующего прибоя, но вместо спасительной суши оказывались заключенными на дне пропасти между отвесными грозными скалами. Спасение оборачивалось продлением страданий. Все моряки погибли от голода и холода.

Мардонию не улыбалось вновь сразиться с грозной стихией. Афонский мыс, высокий и скалистый, был соединен с материком низким, ровным, не очень широким перешейком. Ксеркс решил прорыть канал сквозь этот перешеек, провести через него свой флот и так избежать штормового плавания в обход мыса. Через канал не только смогла бы пройти огромная эскадра, он стал бы надежным средством связи, необходимым Ксерксу на весь период вторжения.

Можно было ожидать, что греки вмешаются и не допустят строительства канала, но они не вмешались, хотя близко от перешейка жило очень много греков. Афонский мыс был довольно большим: около тридцати миль в длину и четыре-пять миль в ширину. На нем разместились несколько городов. Канал, который собирался прорыть Ксеркс, должен был быть таким широким, чтобы в нем смогли разойтись две триеры. Триеры – это галеры, снабженные тремя рядами весел, самые большие из всех, какие тогда строились. Поскольку весла были такой длины, как ширина триеры, то канал необходимо было сделать очень широким.

Инженеры разметили землю, отметив границы будущего канала столбами и веревками, и начались земляные работы. Огромное количество людей разделили на бригады по национальной принадлежности. По мере того как траншея постепенно углублялась, по ее стенкам ставили лестницы, а на них размещали людей. Землю с дна в корзинах передавали из рук в руки наверх, и другие работники уносили ее прочь.

Работа на разных стадиях часто прерывалась из-за обвала берегов, поскольку землекопы пытались копать перпендикулярно вниз. На участке, отведенном финикийцам, такого не случалось, ибо финикийцы работали более продуманно: ширина их части канавы наверху была вдвое больше, чем внизу. Поэтому склоны были пологими и крепкими. Когда канал был прорыт, в него пустили воду.

Севернее Афонского мыса, неподалеку от границы между Македонией и Фракией, с юга к Эгейскому морю текла река Стримон. Армии Ксеркса, марширующей от Геллеспонта, пришлось бы форсировать эту реку. Прорыв канал через Афонский перешеек и удалив препятствие на пути своего флота, Ксеркс решил облегчить продвижение войска, наведя мост через Стримон.

Царь также приказал, чтобы вдоль дороги, по которой пойдет армия, построили много зернохранилищ и складов: часть из них на побережье Македонии и Фракии, а часть по берегам Стримона. Пшеница, выращенная в Азии, подвозилась транспортными судами по мере их ввода в строй и размещалась в охраняемых амбарах. Никаких особых мер обороны не предусматривалось. Хотя все работы велись на европейском побережье, называемом греческой территорией, эта часть страны давно находилась под властью персов. Независимые государства и города Греции находились южнее, и их жители, казалось, не собирались мешать персам. Вероятно, они не понимали, с какой целью проводятся эти грандиозные работы на их северных границах.

Ксеркс все это время оставался в Персии, а когда подготовка на границах приблизилась к завершению, решил переместиться во главе своего войска в Сарды. Сарды – столица его западных владений – находились недалеко от границы. Ксеркс собрал армию и, покинув столичные Сузы, с помпой направился к Малой Азии. Пройдя Малую Азию, армия форсировала реку Галис, считавшуюся в те времена западной границей империи, хотя владения Ксеркса простирались гораздо дальше. Перейдя Галис, внушительная процессия вступила во Фригию.

Известна романтическая история о беседе Ксеркса с вельможей по имени Пифий, проживавшим в одном из фригийских городов. Перейдя Галис, текущий на север и впадающий в Понт Эвксинский, армия двинулась дальше на запад, пересекла почти всю Фригию и подошла к истокам рек, текущих на запад к Эгейскому морю. Самой известной из этих рек был Меандр. Город был построен точно в том месте, где зарождался Меандр – источник находился на главной площади, оформленный и украшенный как фонтан в современном городе. Город назывался Келены.

Когда армия подошла к Келенам и расположилась лагерем, Пифий устроил роскошные и очень дорогие развлечения для командиров, которых было очень много. Однако Пифию это показалось недостаточным, и он попросил передать царю, что готов обеспечить его военную кампанию всем, чем угодно, и сделает это с превеликим удовольствием.

Такая щедрость и доказательства богатства поразили Ксеркса, и он стал спрашивать своих приближенных, кто такой Пифий. Те ответили, что после Ксеркса он богатейший человек в мире. Более того, он так же щедр, как и богат: в свое время он подарил Дарию прекрасное дерево и виноградную лозу из чистого золота. А по происхождению, добавили придворные, Пифий – лидиец.

Лидия располагалась к западу от Фригии и славилась своими богатствами. Страну пересекала река Пактол, знаменитая золотоносными песками, а поскольку правители и знать монополизировали сокровища, находимые как в реке, так и в горах, откуда она брала начало, некоторые из них стали безмерно богатыми.

Ксеркс, потрясенный рассказами о богатствах Пифия, послал за ним и спросил, каковы размеры его состояния. Это был довольно зловещий вопрос, ибо при таких деспотических правителях, какими были персидские цари, единственным надежным способом сохранения богатства было его утаивание. Расспросы государственных мужей о размерах накопленного подданным состояния часто были прелюдией к их конфискации.

Однако Пифий в ответ на вопрос царя сказал, что без колебаний готов дать полный отчет о своем состоянии: он тщательно все подсчитал, чтобы определить, сколько может внести в военную кампанию Персии. Как оказалось, у него две тысячи талантов (талант – денежная и весовая единица в Древнем мире. – Пер.) серебра и четыре миллиона без семи тысяч статеров (статер, или статир – золотая или серебряная монета в Древней Греции и Персии. – Пер.) золота.

Даже если бы мы знали сейчас истинную ценность статера, мы не смогли бы определить точную сумму, объявленную Пифием. Ценность денег сильно меняется в разные века. Ученые, специально интересующиеся этим вопросом, пришли к заключению, что количество золотых и серебряных монет, о которых Пифий сообщил Ксерксу, равнялось примерно тридцати миллионам долларов.

Объявив о количестве своего золота и серебра, Пифий добавил, что все это он с радостью отдаст царю на ведение войны, оставив для собственных нужд рабов и фермы.

Щедрость Пифия и его несомненный интерес к царским деяниям доставили Ксерксу колоссальное удовольствие.

– С тех пор как я отправился в поход, ты – единственный человек, – обратился он к Пифию, – который радушно принял меня и мою армию, а кроме гостеприимства, предлагаешь мне все свои богатства. Однако я не лишу тебя твоих сокровищ. Напротив, я прикажу своему казначею заплатить тебе семь тысяч статеров, которых тебе не хватает до четырех миллионов. Если ты всегда будешь так благороден и щедр, как сейчас, тебя никогда не оставят процветание и счастье.

Если бы мы могли закончить на этом наш рассказ о Пифии и Ксерксе, какими щедрыми и благородными остались бы они в нашей памяти! Но увы! Как часто щедрость и благородство властителей превращается при ближайшем рассмотрении в эгоизм и лицемерие. Пифий был одним из самых безжалостных тиранов, живших на земле. Всех людей, обитавших в его обширных владениях, он держал в унизительном рабстве, заставляя тяжко трудиться в своих шахтах. Умножая богатства Пифия, сами рабы жили в жуткой нищете. Несчастные приходили с жалобами к жене Пифия. Она жалела их, но ничем не могла облегчить их положение. Однажды она решилась продемонстрировать мужу суетность и глупость жизни, цель которой лишь накопление серебра и золота, показать, как ничтожна власть богатства в удовлетворении человеческих нужд. Она устроила роскошный праздник: прекрасная посуда и мебель из серебра и золота, но… почти никакой еды. Все ласкало глаз, только нечем было утолить голод. Знатный гость сидел, страдая от голода посреди непревзойденной роскоши, так как невозможно питаться серебром и золотом.

Что касается заверений Ксеркса в благодарности и дружбе, им пришлось пройти жестокое испытание очень скоро после описанной беседы. У Пифия было пять сыновей. Все они служили в армии Ксеркса и должны были отправиться в дальний и опасный поход вместе с царем, оставив отца в одиночестве. Учитывая заверения Ксеркса, Пифий решился положиться на его искренность и попросил оставить одного из сыновей дома.

Услышав эту просьбу, Ксеркс пришел в ярость.

– Да как ты смеешь, – воскликнул он, – являться ко мне с такой просьбой? Ты и все, кто принадлежит тебе, – мои рабы и должны повиноваться мне безропотно. За такую наглую просьбу ты заслуживаешь самой строгой кары. Однако, учитывая твое хорошее поведение в прошлом, я не стану карать тебя, как ты того заслуживаешь. Я прикажу убить того из твоих сыновей, которого ты так нежно любишь. Остальных я пощажу.

И разъяренный царь приказал убить сына, которого Пифий надеялся удержать дома, на глазах отца, а затем велел разрубить тело пополам и бросить одну половину вправо от дороги, а другую – влево, чтобы его армия могла «промаршировать между ними».

Покинув Фригию, войска двинулись на запад. Их ближайшей целью, как уже говорилось, были Сарды, где они должны были задержаться до наступления весны. Историк упоминает ряд объектов, привлекавших внимание Ксеркса и его полководцев во время марша. Эти заметки дают нам представление о географических особенностях страны и, в некоторой степени, идеях и манерах того времени.

Например, упоминается один город, расположенный не в истоках реки, как Келены, а в месте, где река, один из притоков Меандра, исчезает. Река спускалась с гор, как и многие другие, а затем в том месте, где находился город, неожиданно срывалась в глубокое ущелье и исчезала. Она появлялась значительно ниже и спокойно текла к Меандру.

На границе между Фригией и Лидией дорога разветвлялась. Одна дорога поворачивала на север, в Лидию, другая – на юг, в Карию. На развилке стоял монумент, воздвигнутый Крёзом, великим царем Лидии и современником Кира, для обозначения восточных границ своего царства. Персы с интересом разглядывали веху, отмечавшую в более древние времена восточную границу владений Крёза и западную границу их собственной империи.

В тех местах росла особая порода деревьев – платаны. Один платан, огромный и прекрасный, так восхитил Ксеркса, что он объявил себя владельцем дерева, украсил его золотыми цепями и поставил около него охрану. Это обожествление, вернее, преклонение перед деревом является замечательным примером ребяческих капризов, которыми часто руководствовались в своих действиях древние деспоты.

На своем пути армия сталкивалась и с другими достопримечательностями и чудесами. В одной из областей народ делал искусственный мед из зерна, в другой население выпаривало воду соленого озера и получало соль, а еще встречались серебряные и золотые шахты. Все это развлекало и удивляло персов, однако не мешало их неуклонному продвижению. Наконец, армия благополучно дошла до великого города Сарды, где Ксеркс стал ждать наступления весны.

А пока он послал гонцов в Грецию с призывом покориться. Это была обычная формальность, выполняемая перед тем, как армия собиралась атаковать город, крепость или царство. Гонцы Ксеркса переправились через Эгейское море и передали требования царя греческим властителям. Как и ожидалось, призыв оказался тщетным. Гонцы вернулись, принеся от греков не согласие подчиниться персам, а непреклонные изъявления враждебности и неповиновения. Разумеется, обеим сторонам не оставалось ничего другого, как готовиться к грядущему столкновению.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.