Латинский календарь Руси

Латинский календарь Руси

«… Считать новый год не с первого сентября, а с первого генваря сего 1700 года. И в знак того доброго начинания и нового столетнего века в веселии друг друга поздравлять с новым годом… По знатным и проезжим улицам у ворот и домов учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых… Чинить стрельбу из небольших пушечек и ружей, пускать ракеты, сколько у кого случится, и зажигать огни» (Указ Петра I).

Итак, с 1700 года Новый год у нас – с января. А до Петра был с сентября. Для летописания это важно или нет? Судите сами. Летописец пишет: «было се октября 1700 года от Рождества Христова». А тут бац – указ: Новый год с января. Значит, год спустя летописец опять напишет: «октября 1700 года». По старому-то началу года этот октябрь уже должен относиться к 1701-му, ан нет, ведь начало отсчета года переменилось!.. Как определит будущий историк истинную дату?

А ведь на Руси были времена, когда начало года было и не 1 января, и не 1 сентября, а… 1 марта! Немного дальше мы рассмотрим этот странный, казалось бы, факт поподробнее, а пока порассуждаем о трудностях «пересчета» летописных годов, возникающих из-за разных дат начала годов у разных летописцев.

Обычному человеку редко приходится заниматься переводом событий, датированных в каком-нибудь чуждом летоисчислении, на наш обычный счет… пожалуй, большинству из нас вообще не будет нужды в такой работе. Но уж если придется, голову себе сломаешь. Вы скоро в этом убедитесь; вот маленький пример.

Известно, что финансовый отчетный год начинается 1 марта, учебный – 1 сентября, а наш обычный год идет с 1 января. Представьте, что муж-бухгалтер и жена-учитель пытаются объяснить сыну-лоботрясу, какой нынче год. Сын пишет месяцы:

и говорит:

– Здесь у меня записаны 1997, 1998 и 1999 годы. Какие месяцы в этом списке относятся к каким годам?

– Элементарно, – отвечает папа-бухгалтер. – Первые январь и февраль 1996-го финансового года, а далее с марта по февраль – 1997 год, и затем до марта идет 1998 год.

(-1, это когда финансовый папин год и год обычный не совпадают, а 0 – когда совпадают.)

Мама-учитель не согласна.

– Если считать учебный год с сентября, – говорит она, – то получится вот что:

Сынок возмущен:

– Что это у вас тут все время 1996 год вылезает! – говорит. – Мне надо, чтобы все начиналось 1997 годом.

– Хорошо, – соглашается папа и быстренько переделывает таблицу:

(Теперь у него получились «плюсовые» – годы несовпадения.)

Мама решила не отставать и тоже переделала свою табличку:

Ничего не понял сынок, сел и заплакал.

Эта шутка отражает реальную картину русской хронологии. Юлианские годы летописца могли начинаться и в марте, и в сентябре, причем по отношению к обычному «январскому» юлианскому году начала лет могли происходить и с опережением, и с опозданием. Например, 20 января 1997 года у финансиста (и у всех, кто живет по мартовскому году) может быть либо: А) той же датой, либо: Б) 20-м января 1996 года. Или у нас идет 20 октября 1997 года, а у финансиста это либо: А) 20 октября 1998 года, либо: Б) та же дата, что и у нас.

Похожая ситуация и с учителем (и всеми людьми, живущими по сентябрьскому календарю). «Сентябрьский» человек может признаться, что у нас 20 января 1997 года, но 20 октября того же вашего 1997 года у него вдруг оказывается в 1998 году. Либо он согласится на одинаковую с вами дату 20 октября 1997 года, но 20 января того же года сочтет годом 1996-м.

Наш январский, привычный год:

Мартовский год по наложению А:

Сентябрьский год по наложению А:

Мартовский год по наложению Б:

Сентябрьский год по наложению Б:

Работать с русскими летописями трудно, так как неизвестно, как считал время летописец: если по мартовскому году, то по какому варианту, а по сентябрьскому – то, опять же, по какому варианту?

Это можно определить, если тексты содержат ряд событий, датированных не только в годах, но также и в днях юлианских месяцев, а также упоминают об астрономических явлениях, которые допускают математическую проверку. Обычно астрономы проводят свои вычисления, пользуясь юлианским календарем с январским началом года. Это облегчает нашу задачу, так как в русских летописях используется юлианский счет. Поэтому:

1) если большинство событий совпадают день в день с нашими для них вычислениями, то и автор считал события по юлианскому январскому календарю, а частичные беспорядочные уклонения должны быть отнесены или к опискам, или к фантазерству автора;

2) если в большинстве случаев события от марта до декабря расчеты подтверждают, а в январе и феврале относят их к следующему году, то автор начинал свой год с марта по наложению А;

3) если вычисления дают годы на 1 меньше летописных от марта до декабря, а в январе и феврале оба счета совпадают, то год автора начинался с марта по наложению Б;

4) если даты автора оправдываются расчетами только от января до августа включительно, а от сентября до декабря получаются годы на 1 менее, то автор начинал свой год с сентября по наложению Б;

5) если оправдываются вычислениями только даты автора от сентября до декабря, а от января до июля включительно расчеты показывают годы на 1 больше, то год автора начинался с сентября по наложению А.

Мы не будем касаться здесь прочих неточностей, возникающих от неизвестности, как считают в этом летоисчислении начало суток: с полуночи, как мы, или с заката солнца, как евреи, или с восхода солнца, как «древние классики», или даже с полудня, как астрономы недавнего времени; разница не превышает плюс-минус одного дня, бог с ней. И не станем рассуждать о сложности перевода дат, обозначенных в лунном арабском или более мудреном лунно-солнечном еврейском календаре; для этого составлены особые вспомогательные таблицы. Мы рассказываем только о трудностях, возникающих из-за различия начала юлианского года, употребляемого во все Средние века (и даже в Новое время на Востоке).

Ведь из-за того, что мы считаем началом года 1 января, византийцы 1 сентября, а латиняне 1 марта, разница в переводе их счёта лет на наш, как вы уже убедились, может доходить до плюс-минус одного года. А если много позже переписчик-толкователь неправильно пересчитал годы из давней летописи, ошибившись или в определении летописного начала года (март или сентябрь), или в наложении (А или Б), то его ошибка может составить уже два года. А это не шуточки! Например, если какое-либо нападение неприятеля датируется 1237 годом, а в начале 1238-го он обнаруживается на западе, то вывод прост: неприятель пришел с востока. Если же произошла ошибка – всего в один год! – и нашествие было в 1238 году, то, значит, не с востока, а с запада пришел враг.

Кстати отметим, сам факт, что мы ведем свое летоисчисление от «Рождества Христова», крайне удивителен. Евангельское Рождество Христово датируется теологами 25 декабря, тогда как год начинается ими же самими 1 января. Уже отсюда видно, что отсчет года идет со дня памяти христианской литургии Великого Царя (Базилевса, или Василия Великого), отмечаемого 1 января. А средневековые византийцы начинали свой год 1 сентября, действительно со дня памяти Иисуса, но опять-таки не евангельского Иисуса Христа, а героя Ветхого завета Иисуса Навина (по-еврейски Спасителя-Пророка). Память этого Иисуса, после смерти Моисея введшего народ Божий «в обетованную землю», празднуется до сих пор христианами 1 сентября, и с того же дня отмечается начало византийского нового года.

А начало года с 1 марта у латинян основано, вероятно, на том, что в этот день «сотворил Бог небо и землю». Так как начало мира могло быть не иначе, как в день весеннего равноденствия, то такой счет был придуман, когда весеннее равноденствие приходилось на 1 число какого-то месяца тогда еще не юлианского календаря.

Итак, с какого дня начинался в старину русский год?

Прежде всего обратим внимание на то, что все названия месяцев латинские: те же самые декабри, январи, феврали, марты и так далее, как у латинских классиков. Значит, календарь, на котором основан весь обиход ежегодной деятельности людей, уж даже не говоря о церковных праздниках, пришел на Русь не из Византии, а из итальянского Рима. А у латинян год начинался с марта, свидетельством чего являются даже сами названия последних месяцев: сентябрь (по-латыни седьмой), октябрь (восьмой), ноябрь (девятый) и декабрь (десятый). Значит, одиннадцатым был январь, двенадцатым февраль, а март первым. Начало византийского юлианского года с 1 сентября приходится на середину года классического, а январское начало есть среднее между двумя прежними.

Теперь понятно, что перевод употребляемых в летописях годов «от сотворения мира» на наши современные в целых числах (как делается историками при допущении, что мир был сотворен за 5508 лет до Рождества Христова) является лишь приблизительным, ведь начала и концы годов разного счета не совпадают. Но это не вполне точное переложение невольно приходится делать, потому что большинство летописных сообщений не содержит месяца и дня.

Имея одну только «Начальную летопись», в которой нет почти до самого конца датированной месяцами или солнечными (лунными) затмениями отметки, у нас не было бы никакой возможности определить, с какого месяца считали авторы русских летописей начало своих лет. Лишь в самом конце этой летописи, под летом 6615, считаемым за наш 1107 год, записано: «В лето 6615 круг луны (был) 4, круг[8] солнца 5». Но эти круги осуществились лишь в 1108 году нашего современного январского счета, значит, при пересчете сделан сдвиг вспять на 1 год.

Обратимся к случаям, где указаны, кроме чисел месяцев, также и дни недели. Каждый год, кроме високосного, заключает в себе 52 недели и один день, поэтому каждый новый год должен начинаться со следующего дня недели, а с ним и все дальнейшие месяцы тоже. А високосный год из-за своего дополнительного 29 февраля прибавляет себе еще один день, так что первый по високосе год начинается не следующим днем недели, а скачком через него, «вторым днем». На основании этого можно моментально проверить дату автора, если кроме числа месяца в ней дан и день недели.

Единственная отметка, датированная и числом месяца, и днем недели, оказалась, к сожалению, вставленной в Радзивилловскую летопись уже ее копиистом-продолжателем. Дело в следующем. В первоначальном списке просто было сказано: «В лето 6609 (1101) преставился Всеслав, Полоцкий князь». Этим запись и ограничилась, так же как и в копирующей Радзивилловскую летопись рукописи бывшей Московской академии. Но вдруг в Лаврентьевской ее копии читаем вместо этого: «В лето 6609 (1101) преставился Всеслав Половецьский князь месяца апреля в 14 день в 2 часа дня, в среду».

Даже и час обозначен!

А проверка показывает, что 14 апреля 1101 года по январскому счету было воскресенье, в предшествующем 1100 году – суббота, а в следующем 1102-м – понедельник. Ближайшая среда 14 апреля была только в 1098 году. Здесь вышла чистая фантазия, целиком компрометирующая дату автора.

Если в начальной летописи дней недели не найти, то у всех продолжателей «Нестора-Сильвестра» их обозначения при месяце года сразу становятся обычными. В Радзивилловской летописи можно найти таких 11 случаев.

И что же мы видим? Нечто для традиционных представлений невероятное. Русские христианские монахи-летописцы между 1123 и 1206 годом не были византинистами! Называя месяцы по-латыни, они и начало года считали по латинскому счету, а именно с марта. Из 11 случаев мартовскому счету соответствуют совершенно точно восемь. Получается, что авторы Радзивилловского списка (ведущие свой рассказ, не упоминая о том, со времени распадения империи Карла Великого и начала феодализма в Европе и кончая моментом образования на Балканском полуострове крестоносной Латинской империи в 1204 году) считали свои годы по западному мартовскому началу.

В продолжающей Радзивилловскую летопись Лаврентьевской рукописи можно найти также одиннадцать сообщений, датированных и числом, и днем недели, почти все из которых – мартовского начала. И в Московской Духовной (Суздальской) летописи на промежутке от 1206 до 1305 года по мартовскому началу из 12 случаев оправдались все 12.

Так что и за все время Крестовых походов, вплоть до Авиньонского пленения Римских пап, русские летописи ведут начало своих годов с марта, а не с сентября, то есть по латинскому, а не византийскому календарю – так, будто русские монахи-летописцы, а следовательно, и вся окружающая их общественная среда, были в унии с папским Римом.

Кстати, к выводам о мартовском начале года у русских летописцев пришел сам Карамзин путем непосредственного сличения летописных дат. Так, цитируя «Летописи Нестора», он в примечании 50-м ко второму тому «Истории государства Российского» пишет:

«Изяслав, известию летописца, ушел из Киева, сентября 15 в 6576 (= 1068) году, а возвратился в столицу через семь месяцев, мая 2, в 6577 (= 1069) году. А это случилось бы не в двух, а в одном году, если бы год начинался с сентября», – то есть из самого сообщения видно, что между 15 сентября и 2 мая прошел Новый год, чего никак не могло бы быть, если бы на Руси было тогда сентябрьское начало года.

«В 6621 (= 1114) году умер Давид мая 25, и в то же лето ноября 3 преставилась Янка: следовательно, новый год не был начинаем с сентября», – ведь если бы он начинался в сентябре, ноябрь был бы уже в следующем году.