VIII Домашняя мебель и утварь

VIII

Домашняя мебель и утварь

Главное украшение домов составляли образа: не было в доме покоя, где бы их не висело несколько, и чем хозяин был зажиточнее, тем более это выказывалось множеством образов; их ставили не только в жилых покоях, но в сенях, лавках и амбарах. Большому числу образов в домах способствовало еще и то, что в старину было в обычае дарить приятелей образами; царей и князей дарили образами монастыри, владыки и бояре. То же наблюдалось и в сношениях частных лиц между собою.

Образа были иконописные произведения русских художников: по всеобщему верованию, благодать не пребывает над тем образом, который писан человеком не православной веры. Образа писались на досках по краскам или по золотому полю. Около головы святых делали венцы из золота или позолоченного серебра, украшенные по ободку драгоценными камнями или жемчужною обнизью. Часто целый образ складывался золотым или серебряным окладом — работы басменной28, чеканной, сканной29, канфаренной и других видов, которыми щеголяло тогдашнее металлическое искусство. Образа ставились в киоты. Кроме киотов с окончинами, делали киоты со створками, и как на наружной, так и на внутренней стороне створок писались изображения. Одни образа представляли картины из священной истории, другие изображали святых во весь рост и назывались стоячими, а иные только по грудь — и назывались оплечными образами. Кроме дерева, изображения святых вырезывались на перелефти30, камне или белой кости; в старину в большом употреблении были металлические складни со створками, и на каждой створке, и снаружи, и изнутри, нарезывались изображения; средний образ, закрываемый створками, был больше прочих. Иногда на складнях нарезывались или начеканивались молитвенные слова, как, например: «О тебе радуется Благодатная» или «Хвалите имя Господне», смотря по содержанию изображений. Кроме складней, можно было часто встретить восьмиконечные кресты золотые, серебряные и больше всего медные с распятиями литыми или резными. Наконец, в употреблении были золотые и серебряные круглые медали с изображениями на обеих сторонах. Такие медали давали родственники своим кровным: родители детям, свекры невесткам и прочее. Примером такой медали можно указать одну, XV века, с изображениями: на одной стороне Христа Спасителя, на другой св. Николая в святительской одежде с Евангелием, подаренную князем Холмским своей невестке. Такие медали привешивали к образам. Другие, кроме этих медалей, прицепляли к ним старинные гривны, червонцы, золотые цепи, жемчужные серьги, перстни с драгоценными камнями.

Трудно определить, каких святых иконы встречались чаще. Это зависело от вкуса и от обстоятельств жизни хозяев домов; но, кажется, в каждом доме можно было встретить несколько образов Божьей Матери в различных наименованиях, как-то: Одигитрии Пятницы, Богородицы Милостивой, Умиления, Скорбящей и так далее. У Ивана Грозного из тридцати семи образов двадцать один изображал Пресвятую Деву. Затем очень часто можно было встретить образ св. Николая Чудотворца, которого, как известно, русские особенно уважали.

Образа ставили в переднем углу покоя, и этот угол задергивался занавесом, называемым застенком. Сверх того, что каждый образ поодиночке задергивался привешенным к концу его убрусцем, а внизу спускался кусок материи, называемый пеленою. Застенки, убрусцы и пелены у богатых людей унизывались драгоценными камнями и дробницами (металлическими блестками), особенно по концам, а иногда на них вышивались изображения святых. Убрусцы и пелены переменялись на образах, и в известные праздничные дни привешивались более нарядные, чем в будни и в посты. Перед иконами висели лампады и стояли восковые свечи. Между всеми образами, стоявшими в одном углу, был один главный, поставленный на первое место посредине угла, а все прочие ставились по важности своего содержания ближе или далее от него. Некоторым образам почему-нибудь приписывали особую силу и тогда наряжали и украшали их преимущественно пред другими. В доме зажиточного хозяина, кроме множества образов, во всех покоях, и жилых, и глухих, была одна комната, где стояли исключительно образа во всю стену, наподобие церковного иконостаса; там происходило домашнее моление. Там под образами стоял аналой с книгами, просфора Пресвятой Богородицы, которой приписывали благодатную силу и ставили во время трапезы на столе, а по бокам подсвечники с восковыми свечами; на полице под образами лежало крылышко для обметания пыли и губка для отирания. Такие-то комнаты, как сказано выше, назывались крестовыми; у богатых людей, державших домашних священников, там священники отправляли каждодневное служение: заутреню, часы и вечерню.

Вообще в домашнем устройстве заметен был у русских обычай укрывать и покрывать. В порядочном доме полы были покрыты коврами, у менее зажиточных — рогожами и войлоками. В сенях у дверей лежала непременно рогожа или войлок для обтирания ног, потому что калош никто не носил. Для сиденья служили лавки, приделанные, как сказано уже, к стенам наглухо. Если стены были обиты, то и лавки обивались тем же самым, чем стены; но, сверх того, на них накладывались куски материи, называемые полавочниками; они делались о двух полотнищах, так что одно было длиннее другого; первое закрывало лавку во всю ее длину, а последнее свешивалось до земли, закрывая середину пространства между лавкою и полом. Их длина и ширина были различны, смотря по лавкам, величина которых соразмерялась с пространством покоев. Были, например, полавочники в шесть аршин длиною и в два шириною. Но из этого нельзя заключать, что лавки были широки, ибо здесь принималась ширина всего полавочника в двух полотнищах. Полавочники переменялись: в будни клались попроще, в праздники и во время приема гостей понаряднее. Таким образом, в будни клались полавочники суконные, а в праздники из шелковой материи, подбитые какою-нибудь простою тканью и отороченные куском материи другого цвета. Такие же куски клались на окна и назывались наоконниками; в будни клались простые коврики, в праздники шелковые куски, вышитые золотом. Длина их была от двух до трех аршин, а ширина около двух; вероятно, они спадали вниз с оконного карниза. Вообще как полавочники, так и наоконники были разных цветов: светло-зеленого, голубого, кирпичного, гранатного и преимущественно красных отливов, иногда вышитые узорами. На полавочниках узоры на меньшем полотнище делались другие, чем на большем. Кроме лавок для сиденья делались еще скамьи и столбцы. Скамьи были шире лавок, например до двух аршин шириною, длиною делались до четырех аршин; в одном конце их приделывалось возвышение, называемое приголовником. На них не только садились, но и ложились отдыхать после обеда. Они накрывались, как и лавки, полавочниками. Иные скамьи служили постоянно кроватями. Стольцы были четвероугольные табуреты для сиденья одному лицу и также накрывались куском материи. Скамей и столбцов в доме было немного, а кресла и стулья составляли роскошь царского двора и знатных бояр, и даже там были в небольшом количестве, в народе же вообще не употреблялись. Столы делались деревянные, большею частью дубовые, длинные и узкие; у зажиточных людей иногда их разрисовывали изображениями из Священного писания, а бока и ножки украшались резьбою. Кроме больших столов были столы маленькие, у богатых людей украшенные камнями и разными пестрыми аспидными кусочками. Большие столы ставили перед лавками и обыкновенно покрывали подскатертниками; это была вещь необходимая для приличия. Во время трапезы поверх подскатертника накрывался стол скатертью. Скатерти или подскатертники работались обыкновенно дома и служили предметом занятий для многочисленной прислуги. Как полавочники и наоконники, так и скатерти и подскатертники переменялись по праздникам; в будни столы накрывались полотняными и суконными кусками, в праздники бархатными, алтабасовыми31, камковыми32 подскатертниками с золотошвейными каймами. Скатерти у бедных были полотняные, грубой отделки, у богатых — шитые, браные33 с бахромами. Все эти покрывала вообще — на столах, окнах и лавках — назывались хоромным нарядом. Стенных зеркал у русских вовсе не было: Церковь не одобряла их употребления; духовным лицам собор 1666 года положительно запретил иметь зеркала в своих домах; благочестивые люди избегали их как одного из заморских грехов; только зеркала в малом формате привозились из-за границы в большом количестве и составляли принадлежность женского туалета. Так же точно старинное благочестие избегало стенных картин и эстампов, не допуская других украшений в этом роде, кроме икон, но в XVII веке мало-помалу начали входить в домашний обиход картины и эстампы, сначала в царских хоромах, потом у знатных лиц. Вкус к ним начал распространяться и между другими сословиями, и уже в конце XVII века их продавали в овощном ряду в Москве. Впрочем, эстампы, которые тогда дозволяли себе вешать в золоченых рамах богатые люди, заключали преимущественно священные предметы, но их строго отличали от образов, и они не имели вовсе священного значения.

Кроватью в старину служила прикрепленная к стене скамья или лавка, к которой приставляли другую лавку. На этих лавках клали постель, состоящую из трех частей: пуховика, или перины, изголовья и подушек. Было два изголовья — нижнее называлось бумажным и подкладывалось под верхнее, на верхнее клались подушки, обыкновенно три; постель покрывалась простынею из полотна или шелковой материи, а сверху закрывалась одеялом, входившим под подушки. Постели убирались понаряднее в праздники или на свадьбах, попроще в обычные дни. В нарядных постелях на изголовья и подушки надевались наволоки камчатные34, бархатные, атласные, обыкновенно красного цвета, шитые золотом и серебром, унизанные жемчугом по окраинам; одеяла постилались, подбитые соболем, атласные, красного цвета с гривами, то есть каймами золотой или серебряной материи, подбитые соболями. Сами перины были набиты лебяжьим или чижовым пухом. Наволоки были на простых постелях тафтяные35 белые или красные, подбитые крашениною36. Простые одеяла подбивались заячьими мехами. Вообще, однако, постели были принадлежностью только богатых людей, да и у тех стояли более для вида в своем убранстве, а сами хозяева охотнее спали на простой звериной шкуре или на матрасе. У людей среднего сословия обычной постелью служили войлоки, а бедные поселяне спали на печах, постлавши под головы собственное платье, или же на голых лавках. Детские колыбели делались висячие, всегда широкие и длинные для того, чтобы дитя могло свободно расти, а внутри их всегда привешивались иконы или крестики.

Для хранения домашних вещей употреблялись скрыни (род комодцев с выдвижными ящиками), сундуки, погребцы, чемоданы. Посуду ставили в поставцах: это были столбы, уставленные со всех сторон полками; книзу их делали шире, кверху уже, на нижних полках ставили более массивную посуду, на верхних мелкую. Разные женские украшения хранились в ларцах, которые сами по себе украшались великолепно, наводились яркими красками и золотом, расписывались узорами и окаймлялись металлическими кружевами; такие ларцы передавали из рода в род вместе с драгоценностями, какие там сохранялись. Для украшения в домах зажиточные люди раскладывали разные драгоценные безделки вроде следующих: серебряные яблоки, позолоченное изображение петуха с белым хвостом на поддоне, мужичок серебряный, костяной город с башнями и миниатюрные изображения разных домашних принадлежностей из золота и серебра, например: ящик, в котором было паникадило, стол, четыре подсвечника, рассольник37, рукомойник, четыре блюда, четыре тарелки и прочее, все в малом виде, так что все вместе весило два фунта38 золотников; или например: серебряный ставец, в котором была бочка, зеркальце и тому подобное. Знакомство с Европою ввело к нам часы. Так, у Артамона Сергеевича Матвеева было несколько часов: одни показывали часы астрономического дня, на других означалось время от восхода до заката солнца, а третьи показывали течение суток с полуночи в полдень, как наши часы нынешнего времени. Часы зепные39 (карманные) составляли редкость, и гораздо употребительнее были часы боевые, стенные и столовые; устройство их от наших отличалось тем, что в них не стрелка ходила по циферному кругу, а двигался сам круг. Столовые часы делались с затейливыми фигурами, например, с четвероугольною скрынькою с перилами наверху, или с медным изображением слона с сидящим на нем человеком, или в виде башни, на чердаке которой сделаны были изображения людей, а на самой вершине — изображение сидящего орла.

Освещались дома восковыми и сальными свечами. Восковые употреблялись преимущественно у богачей, и то единственно в праздничные дни и во время торжественных собраний; в самом царском дворце в XVI веке зажигали сальные свечи. Свечи вставлялись в подсвечники, которые были стенные, прикрепленные к стенам, стоячие значительной величины, и малые, или ручные. Вообще они назывались шандалами, делались обыкновенно из меди, иногда из железа. В XVII веке у зажиточных людей были в домах так называемые струнные медные подсвечники, сделанные из натянутых и расположенных удобно медных проволок. Ночью, чтоб иметь огонь, держались ночники. По случаю больших собраний освещали дома висячими паникадилами, которые в богатых и знатных домах были серебряные и делались с разными фигурами. Для домашнего обихода держались слюдяные фонари; с ними прислуга ходила в конюшни и кладовые. У простых поселян избы освещались лучинами.

Для хранения громоздких хозяйственных припасов в клетях употреблялись бочки, кади, лукошки разной величины и объема. Бочки в старину были самым обыкновенным вместилищем и жидкостей, и сыпучих тел, например: хлебного зерна, муки, льна, рыбы, сушеного мяса, поскони40 и разного мелкого товара, как-то: гвоздей, цепей, замков, топоров и всех вообще принадлежностей хозяйства. Сосуды для варенья в поварнях были котлы медные и железные; там, где приготовлялась пища на большое количество людей во дворе, они достигали больших размеров, например: в семь ведер; другие были в четыре ведра, в ведро, в полведра и вообще назывались поваренными, или естовными, котлами в отличие от пивных и винных, достигавших размера пятидесяти ведер. Для небольшого количества пищи употреблялись горшки. Жарили на сковородах не только железных, но и на медных луженых, с рукоятями; для месива теста употреблялись деревянные корыта и большие чаны; для мытья белья — корыта, ночвы, буки, для носки воды — ведра, кумганы, корчаги, ендовы, кувшины. По окончании обеда у рачительных хозяев все сосуды вымывались и вытирались, потом опрокидывались вверх дном и ставились на полках в кухне или в чулане. В праздники, когда в доме все облекалось в нарядный вид, в поварню отпускалась посуда лучшей работы.

Для умыванья употреблялись рукомойники и лохани; у богатых людей они были серебряные и позолачивались, у людей среднего состояния — медные или оловянные. Нередко рукомойник был оловянный, а лохань медная. Примером богатого старинного прибора для умыванья может служить рукомойник Ивана Васильевича, серебряный, позолоченный с изображением фигур (образин) на стоянце, тоже испещренном чеканными фигурами; при нем серебряная лохань с чеканным изображением рыб и раков.

Столовая посуда для пищи и питья носила общее название судков. Жидкое кушанье из поварни для стола носили в кастрюлях и оловянниках — медных луженых или оловянных, с покрышниками. Другая посуда для носки жидких кушаний была рассольник, также с покрышкою, род соусника; он употреблялся также и для соленых плодов. За столом жидкая пища разливалась в мисы: у богатых они были серебряные, у небогатых — оловянные и деревянные. Твердые кушанья приносились на блюдах. Были блюда разной фигуры и различной величины, приспособленные к известному роду кушаний, и поэтому назывались: блюдо гусиное, блюдо лебяжье. На одних блюдах приносили кушанья из поварни, другие оставались перед гостями так, чтобы два человека и более могли есть с одного блюда. Последнего рода блюда назывались блюдцами. Овощи подавались на блюдах особой формы, называемых овощниками. К большим блюдам приделывались кольца, по два и по четыре; это показывает, что их несли человека по два. У богатых блюда были серебряные с выбойчатыми мишенцами по обводу; у людей посредственного состояния — оловянные или полуженные медные. Тарелки, называемые торели, не были в повсеместном употреблении, и там, где они ставились перед гостями, не переменялись во все продолжение обеда, и поэтому в домах их было немного; у богатых они были серебряные граненые, иногда позолоченные; у менее зажиточных — из польского серебра или оловянные. Весом они были до половины фунта, а некоторые и массивнее, например, в три четверти фунта. В домашнем сервизе немногие из них были больше остальных. Вероятно, название «торели» смешивали с названием блюда, так что в одном месте плоскую посуду, поставленную перед гостями, называли торелями, а в другом блюдами. Ложки у богатых делались серебряные, позолоченные с фигурою на конце рукоятки и с надписью, кому принадлежит. Ножи в богатых домах оправлялись золотом и серебром с драгоценными камнями: их не подавали гостям, потому что кушанье предлагалось уже разрезанное. Вилки были двузубые, а иногда их вовсе не клали. Салфетки не употреблялись: обтирали руки полотенцем или краем скатерти. Но необходимою принадлежностью столового прибора почитались: солоница, уксусница и перечница, иногда горчичница. Когда готовили стол к трапезе, то, постлавши скатерть, ставили на нее эти сосуды. Солоницы делались на стоянцах с покрышками и с рукоятками, уксусницы и перечницы на ножках; иногда эти сосуды соединялись в один, например солоница, а на верху ее — перечница. Серебряные солоницы и перечницы украшались узорами и литыми изображениями, например солоница на зверьках, солоница с верхом, украшенным финифтью с изображением людей по бокам.

Столовые сосуды для приноса питья были: ендовы, мушормы, ведра, кувшины, сулеи, четвертины, братины. Ендова была сосуд более кухонный, но употреблялся и как столовый для приноса питья; ендовы имели разную величину, например, иные заключали в себе целое ведро, другие по шести ведер, а некоторые были столь малы, что заключали в себе весу только две гривенки41. Редко употребляемые при столе, в обычном обиходе они были медные, вылуженные, с носком и с рукояткою. Мушорма — сосуд, близкий по виду к ендове, также с носком и с рукоятью. В чем заключалось их различие — неизвестно. Ведра были не только служебной посудой, но, сделанные в малом размере, ставились с напитками на столе; были, таким образом, серебряные сосуды в форме ведра, носившие это название, с дужкою наверху, цилиндрической формы, а иногда в виде многосторонников. Кувшинами, как теперь, называли сосуды с раздутыми посередине боками, с суженною шейкой с расширяющимися краями, с носками и с кругообразною рукоятью. Были кувшины серебряные с обручами на шейках, с крышкою наверху, на которой ставились какие-нибудь выпуклые фигуры, например, яблоко и так далее; иногда к ручке кувшина приделывалась цепочка. Четвертиною, как показывает ее название, была четвертая часть единицы — ведра, то есть кварта; но в домашних приборах этим именем называли сосуд, раздутый по бокам, несколько похожий на суповую чашку с крышкою; в них отсылали питье из дома отсутствующим знакомым. Четвертины были разной величины и даже так малы, что вставлялись в небольшую шкатулку. Братина, как указывает само ее название, был сосуд, предназначенный для братской товарищеской попойки, наподобие горшка с покрышкою. Из них пили, черпая чумками, черпальцами и ковшами. Братины были разной величины; небольшие употреблялись даже прямо для питья из них и назывались братинками. Сулеи были маленькие бутылки с узким и продолговатым горлом и с цепью; они привешивались к поясу в дороге.

К сосудам, из которых пили, принадлежали: кружки, чаши, кубки, корцы, ковши, достаканы, чарки, овкачи, болванцы. Кружки были цилиндрические сосуды с рукоятью и крышкой, всегда в одну стену снизу доверху, кверху несколько уже, обыкновенно круглого вида, как показывает само название; но были также кружки восьмигранные и четырехгранные; они ставились на поддонах. Нормальная величина кружки определялась ее мерным значением, ибо кружками собственно называлась определенная мера — одна восьмая ведра; но эта мера не всегда соблюдалась, следовательно, объем кружек был различен.

Чашами, назывались круглые разложистые сосуды с рукоятями, с кольцами, с пелюстками, со скобами, весившие иногда до двух фунтов и более; но вообще под этим названием разумели пропорцию выпиваемого собеседниками вина; в этом смысле на одной братине находится надпись: «В сию братину наливается богородицына чаша». Пить чью-либо чашу значило пить в честь кого-нибудь или за чье-либо здоровье. Таким образом, говорилось: «Государева чаша, патриаршая чаша».

Кубками назывались сосуды с круглым дном, с крышкою, на подставке, иногда на ножках и на поддоне. К ним иногда приделывались цепочки. Делались кубки двойчатые, то есть разделявшиеся на две половинки, из которых каждая составляла особый сосуд для питья. Величина кубков была различна. Всем известен громадный кубок царя Ивана Васильевича Грозного, хранящийся в Оружейной палате, весом в один пуд восемь фунтов, в сажень вышиною. У знатных и богатых домохозяев были большие кубки весом до четырех и до пяти фунтов, но они в небольшом количестве стояли только для украшения на поставцах. В употреблении были кубки весом в полфунта, фунт и около того. Стопы были большие высокие стаканы, иногда с рукоятью, носками и крышкою. Достаканы были средней величины стаканы, иногда с рукояткою, на ножках, обыкновенно с разложистыми круглыми краями, иногда же с угольчатыми, и ставились на маленьких поддонах. Ковши были низенькие сосудцы, круглые или овальные, с круглым дном, с дощатою ручкою, называемой полкою, иногда с загибом на конце. Корцы отличались от ковшей тем, что дно у них было плоское; маленькие корцы назывались корчиками. Чарками назывались маленькие сосуды с круглым или плоским дном или на ножках с закругленною ручкой, иногда с покрышкою. Подлинно неизвестно, какая была отличительная черта сосудов, называемых болванцы и овкачи. Первые были иногда массивны, как это доказывается описанием одного болванца в числе посуды царя Михаила Федоровича, где значатся болванцы в 4 фунта 62 золотника и в 9 фунтов с лишком.

Кроме этих названий, более или менее определенных особою формою, существовали разные сосуды затейливых фигур, например, орех индийский с серебряной золоченою формой; рога, оправленные в серебро; сосуды в виде челнока, вола, лошади, петуха и прочее.

Эти сосуды из серебра, часто позолоченные, наполняли поставцы знатных и богатых людей и составляли домашнюю роскошь. В отношении работы они были разных видов, например, гладкие, сканные, то есть витые, граненые (или грановитые), чеканные, чешуйчатые, травчатые, канфаренные, склянистые, пупчатые, решетчатые; иногда несколько видов работ соединялись в одном сосуде, так что часть его была отделана одним, другая иным видом. Фон стены сосуда назывался землею, а по земле делались разные фигурные украшения. На братинах чаще всего были узоры и травы. На стенах кубков и чаш делались широкие выпуклости, называемые пузами, и углубления, называемые ложками; сверх того, неширокие, но высокие возвышения, называемые пупышами, формы круглой, сердцевидной, продолговатой, клинчатой и так далее. Часто пупыши чередовались с ложками. Иногда на фоне одной работы делались кружки другой и в этих кружках помещались изображения и надписи. По краям сосудов проводились венцы, составлявшие линии разных узоров; часто таких линий было несколько — одна возле другой, каждая работы отличной от другой. Фигуры, украшавшие сосуды, изображали цветы, плоды, листья, зверей, птиц, рыб, людей; последние носили название личин, или образин. Литые фигуры ставились на верхах покрышек; так, например, были сосуды, особенно кубки, на верху которых стояли орлы, петухи, яблоки, лодки, терема, города с башнями. Например, в кубке весом в одиннадцать гривенок, принадлежавшем царю Ивану Васильевичу, на покрышке был терем о трех столбах, между столбами три человеческих изображения в кругах, а на верху самого терема человеческая фигура, держащая копье. На привозных из западной Европы сосудах встречались мифологические изображения, например, Аполлона или Сатира. Иногда чеканные фигуры представляли целые происшествия или картины, например, круги на кубке, в которых изображены царства. Поля сосуда украшались чеканными фигурами; они находились между пупышами, между пупышами и ложками, когда они чередовались между собою, в кружках, обручиках, связях или световидных каймах, на полках ковшей и корцев. Иногда рукояти и стоянцы сами по себе составляли фигуру, например, рукоять в виде змеи, а стоянец в виде тыквы, по которой вычеканены яблоки и груши. Даже внутри сосудов иногда делались чеканные и литые изображения.

Кроме узоров, трав и фигур, было в обычае делать на сосудах разные надписи, как-то: о количестве веса, имя владельца вещи и приличные изречения из Священного писания или из житейской мудрости, а если сосуд был подарен, то надписывалось об этом, например: «Ударила челом боярыня Ульяна Федоровна Романова». Надписи эти вычеканивались внутри сосуда на дне, по ободам, по эмали или финифти, которою нередко украшались сосуды. Чтоб иметь понятие о роде тех надписей, которые заключали в себе изречения, приведем в пример чарку, на которой написано по ободу: «Чарка добра человеку, пить из нея на здравие, хваля Бога, про государево многолетнее здоровье». Внутри другая: «Не злись, смирись, человече, желаешь славы земныя, за то не наследишь небесныя». По бокам вокруг: «Зри, смотри, и люби и не проси». Внутри братины, поднесенной царю думным дьяком Третьяковым в 1618 году, надпись такая: «Человече! Что на мя зриши? Не проглотить ли мя хочеши? Азъ есмь бражник; воззри, человече, на дно братины сея, оккрыеши тайну свою». А на венце другая надпись: «Веси убо, человече, яко воину оружие потребно есть в день брани, такожде и дождь во время ведра; пити же во время жажды; сице же истинный друг во время утеснения и скорби, и вси убо прикасающийся сладости сей с любовию по разуму в сытость веселие с други, и телесем красоту, и сердца и ума пространство почерпают, и радостию, со други своими веселящеся, испиют, хотящими же убо к сему приступите со враждою — несытное их убо достоить от сего дому всегда отгоняти заботно».

Количество дорогих сосудов, переходивших по наследству не только как материальная драгоценность, но как память отцов, умножалось подарками; в обычае было дарить сосуды для изъявления привязанности, милости или преданности. Цари дарили кубками и ковшами за услуги престолу, подданные подносили великим князьям, а потом царям в подарок сосуды в торжественные дни: при вступлении государя на престол, на именины, по случаю бракосочетания, рождения детей. Так же точно и в частном быту дарили сосуды именинникам, дарили новорожденным, дарили их подначальные начальникам, начальники подначальным. Там, где их таким образом накоплялось много, их сортировали для застольного употребления, так что в большие праздники подавали лучшие, в других случаях попроще. Впрочем, не должно думать, чтоб повсюду было их такое множество: некоторые поставляли домашнее богатство в вещах другого рода и потому довольствовались незначительным количеством золота и серебра. Таким образом, случалось, что все серебро в доме составляли три-четыре серебряные ложки.

Кроме металлической посуды в XVI и XVII веках у богачей были сосуды каменные, агатовые, сердоликовые, из горного хрусталя, а между тем входила в употребление стеклянная и хрустальная посуда с теми же названиями, какие исчислены прежде. Стеклянная посуда привозилась из-за границы, стекла преимущественно разноцветного, полосами, с позолоченными венчиками. Сверх того, существовали простые стеклянные фляги и скляницы для хранения вина и деревянного масла. Простой люд довольствовался деревянными сосудами, которые имели ту же форму, как и драгоценные, и носили те же названия. Как посуда для пищи — мисы, торели, солоницы, так и питейные сосуды — братины, ковши, корцы делались из дерева в разных местах по селам и продавались на рынках; но из них особенно славились по работе калужские, гороховецкие и корельские. Эти деревянные изделия украшались резьбою, которая издавна составляла любимое украшение вещей для небогатого класса. Не гнушались деревянною посудою и дворяне, а каповые42 сосуды были в употреблении у бояр и даже у царей и считались роскошью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.