Операция «Вайс»

Операция «Вайс»

В ратификационных грамотах соглашения о ненападении, действительном в течение десяти лет, которыми обменялись Польша и Германия 24 февраля 1934 года, черным по белому было написано: «…Ни при каких обстоятельствах они (стороны. – Прим. авт.) не будут прибегать к силе для решения спорных вопросов».

В директиве Вооруженным силам Германии 11 апреля 1939 года Верховный Главнокомандующий приказал готовиться к операции по захвату Польши под кодовым названием «Вайс». Две недели спустя было денонсировано соглашение с Польшей о ненападении. В рейхстаге Гитлер заявил, что, вступив в антигерманское соглашение с Англией, Польша сама пошла на разрыв с Германией.

В дополнительной директиве за подписью Кейтеля подтвержден срок готовности к операции «Вайс» – начиная с 1 сентября 1939 года. А генеральные штабы трех видов вооруженных сил должны разработать свои планы участия в захвате Польши до 1 мая и представить их в Объединенное Командование Вермахта.

На совещании в имперской канцелярии 23 мая 1939 года Гитлер заявил: «… остается решение: напасть на Польшу при первой возможности. Нельзя рассчитывать на повторение чешской операции. Это будет война».

Теперь в сознание немцев нацистская верхушка начала вбивать простой тезис: кровопролитная война за лучшее будущее – это благо для каждого. Вся Германия готовилась к войне, ковала оружие и тренировала своих сыновей убивать. Как в шайке разбойников, все понимали, что очередная добыча достанется ценой чьих-то жизней, и все считали это нормальным. Но каждый старался подготовиться так, чтобы жертвой оказался не он.

Уже несколько месяцев Генеральный штаб Люфтваффе под руководством нового начальника, самого молодого генерала, занявшего этот ответственный пост, Ганса Ешоннека, изобретал свой авиационный «блицкриг».

Ешоннек начинал в 1919 году пилотом эскадры пограничных войск. Еще десять лет назад, будучи молодым офицером, он вместе с Мильхом тайно воссоздавал Военно-воздушные силы Германии. Потом в Министерстве авиации был адьютантом у Мильха, затем помощником Удета в Техническом управлении. Прошел переучивание в летных школах, назначался на командные должности и дослужился до начальника авиабазы. Последние два года он – в оперативном отделе Генерального штаба Люфтваффе и непосредственно занимается тактикой агрессивных боевых операций. Его назначили начальником Генерального штаба Люфтваффе, когда он был полковником. Только через полгода дали генерала.

И хотя многие авиаполки еще оснащены устаревшими типами самолетов и общее число боевых машин невелико, штаб разрабатывает для них оптимальные приемы бомбометания с пикирования, ведения воздушного боя и разведки. Все эти тактические методы предусматривают обязательное тесное взаимодействие с быстро передвигающимися наземными войсками. Ешоннек – частый гость в боевых авиаполках и видит, что их личный состав готовится к предстоящим боям с огромным усердием.

То, что нынешние руководители Германии организовали, построили и вложили в руки молодого поколения, теперь должно было стрелять и убивать. Час пробил. Они решили – пора. Гитлер говорил министру иностранных дел Италии графу Чиано: «Из 34 миллионов населения полтора миллиона – немцы, четыре миллиона – евреи и девять миллионов – украинцы. Поэтому число настоящих поляков значительно меньше, чем общее число населения, и, как было уже сказано, способность сражаться у них не особенно велика. При этих условиях Польша может быть разбита Германией в весьма короткий период времени».

В эти теплые дни конца августа застывшие и молчаливые вершины Альп в Оберзальцберге источали спокойное благодушие и радость жизни. В этом красивейшем и райском уголке земли диктатор Германии устроил свою летнюю резиденцию. Здесь, наслаждаясь чудесным горным воздухом и бесподобными заснеженными склонами, уходящими друг за другом в далекую дымку, он изобретал чудовищные способы переустройства человечества, основанные на массовых убийствах и бесчеловечной эксплуатации обезоруженных людей.

Большой сбор высшего командного генералитета и ближайших соратников по партии хозяин страны назначил на 22 августа. В этой аудитории он мог быть откровенным. Да и момент был переломный, исторический. Высшее руководство страны должно было знать волю своего вождя и Верховного Главнокомандующего. И перед решающим сражением он в своей директивной речи перед ними подчеркнул:

«Наша сила – в подвижности и жестокости. Чингисхан с полным сознанием и легким сердцам погнал на смерть миллионы детей и женщин. Однако история видит в нем лишь великого основателя государства. Мне безразлично, что говорит обо мне одряхлевшая западная цивилизация. Я отдал приказ – и расстреляю каждого, кто скажет лишь слово критики. Приказ гласит: цель войны состоит не в достижении определенной линии, а в физическом уничтожении противника. Поэтому я – пока лишь на Востоке – подготовил мои части «Мертвая голова», отдав им приказ без сожаления и жалости уничтожать мужчин, женщин и детей польского происхождения. Только так мы можем завоевать жизненное пространство… Польша будет обезлюжена и населена немцами, а в дальнейшем, господа, с Россией случится то же самое… Мы разгромим Советский Союз. Тогда грядет немецкое мировое господство».

В зале стояла мертвая тишина. И вдруг Гитлер выкрикнул: «Встречу отпразднуем в Варшаве!» Зал взревел. Все встают. Воинственные крики одобрения и прославления вождя. Геринг в экстазе вскочил на стол и отплясывает какой-то дикарский танец. Лишь несколько ошеломленных генералов, сжав губы и уставившись в одну точку, не издали ни звука.

За день до этого совещания у Гитлера появилась надежда улучшить свое внешнеполитическое положение. Риббентроп доложил, что переговоры в Москве с военными миссиями Англии и Франции прерваны на неопределенный срок из-за того, что Польша и Румыния не дали согласия на пропуск советских войск. Грех было не воспользоваться такой ситуацией. Он просит Риббентропа срочно подготовить письмо Сталину с предложением договора о ненападении и быть готовым вылететь в Москву. Через два дня в Москве договор был подписан.

Гитлер торжествовал. Он опасался воевать с возрождаемой Антантой, а теперь у него развязаны руки. Правда, за это пришлось отдать Сталину восточную половину Польши и республики Прибалтики. Но игра стоит свеч. На радостях он даже подписал приказ начать операцию «Вайс» по вторжению в Польшу на пять дней раньше. Но тут пришло донесение о готовящемся подписании пакта о взаимной помощи между Польшей и Англией. И Гитлер отменяет этот приказ, надеясь убедить Англию не защищать Польшу.

Сталин торжествовал тоже. Отдав Гитлеру ненавистную ему из-за неудачного похода в 1920 году Польшу, он исключил опасное для него блокирование агрессивной Германии с Англией и Францией в одну капиталистическую коалицию на антикоммунистической основе. Договор позволял замириться с Японией, которая была другом Германии и с которой в это время велись ожесточенные бои на реке Халхин-Гол. Сталин получил время для наращивания военной индустрии и подготовки к войне. А то, что Гитлер прольет море крови, захватывая Западную Европу, – это не важно. Война всегда приводила к революции. Пусть будет война.

Реально оценивая нависшую над миллионами людей смертельную опасность в последние мирные дни с посланиями к Гитлеру обращаются и президент США Рузвельт и премьер-министр Франции Даладье. Швед Далерус организовал прямую линию переговоров Лондона и Берлина. Трагедию хотели предотвратить. Но Гитлер определил курс на кровопролитную войну очень четко в Оберзальцберге за неделю до ее начала: «Это будет большая война, которая потребует больших усилий. Я только боюсь, что в последнюю минуту какая-нибудь свинья предложит свои услуги для посредничества».

В эти роковые дни Гитлер всячески создавал видимость готовности к переговорам и поддерживал у англичан надежду решить конфликт мирным путем. Англия давила на Польшу, и та трижды отменяла всеобщую мобилизацию. В результате мобилизация в Польше была объявлена только за несколько часов до вторжения немцев.

Германская армия начала сосредоточение у польских границ за два месяца под легендой подготовки к крупным маневрам и проведения оборонительных работ. Директива Гитлера с задачей вооруженным силам начать операцию «Вайс» в 4:45 утра 1 сентября 1939 года была отдана в войска только за день до этого. Сигнал «Полет Остмарк», разрешающий самолетам Люфтваффе перелет границ Польши, ее главнокомандующий Геринг передал за восемь часов до вторжения.

Одновременно и в точно назначенное время немецкие войска начали операцию «Вайс». Северную и северо-западную границу Польши атаковали дивизии группы армий «Север», поддержанные с воздуха 1-м воздушным флотом. Юго-западую и южную границы атаковала группа армий «Юг» со Словацким корпусом на правом фланге. Ее прикрытие обеспечивал 4-й воздушный флот. Прорвав оборону на севере и юге, немецкие войска быстрым маршем двинулись к центру Польши, не обращая никакого внимания на сильно укрепленный район на западе. В операции «Вайс» было задействовано 62 дивизии с личным составом в 1,6 миллиона человек, около 3 тысяч танков, 2 тысячи самолетов и 100 боевых кораблей. Вооружение польской армии было намного слабее.

Еще до рассвета, в соответствии с алгоритмом «блицкрига», ударные группы бомбардировщиков Геринга взлетели, чтобы нанести массированные удары по польским аэродромам. Но поляки успели перегнать свои не ахти какие самолеты на мало подготовленные полевые площадки, и там при посадках многие были разбиты. Затем бомбардировщики в сопровождении экскорта истребителей Вf 109Е и Bf-110C-1 приступили к бомбежкам крупных городов – Варшавы, Кракова, Познани и др.

Основной польский истребитель PZL P.11 был спроектирован восемь лет назад по схеме высокоплана с подкосом и неубирающимися шасси. Он имел максимальную скорость меньше, чем у немецких бомбардировщиков, и был вооружен только двумя пулеметами.

Уже рассвело, когда пара польских истребителей PZL P.11 взлетела для отражения налета немцев на Краков, но сразу была атакована парой одномоторных пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс» Ju-87. Капитан Медвежский был сразу сбит и погиб. Его ведомый поручик Владислав Гнысь погнался за немцами, но они предпочли уклониться от боя и улетели. Это была первая победа Люфтваффе в воздухе во Второй мировой войне. И одержана она была не истребителем.

Гнысь уже собирался возвращаться на свой аэродром, когда вдруг увидел внизу пару бомбардировщиков «Дорнье» Do-17, которые возвращались от Кракова. Расслабившиеся после удачного выполнения задания экипажи его явно не заметили. Тогда он спикировал на них, поливая из своих пулеметов. К его изумлению, оба загорелись и, дымя, пошли к земле.

После полудня Bf-110C-1, которые сопровождали бомбардировщики Не-111Р, сцепились с группой польских истребителей. Пять PZL P.11 были сбиты, а немцы обошлись без потерь. Но под Лодзем поляки дрались более умело – сбили три тяжелых «мессера», потеряв два своих истребителя.

Вилли Мессершмитт слушал радио, и душа его разрывалась от раздирающих ее противоречивых чувств. С одной стороны, все, что делает очень информированное правительство страны, наверное, правильно. Но с другой стороны, он не мог принять этот кровавый сценарий. Почему такая агрессивная алчность? Ну присоединили судетских немцев, Австрию и Чехословакию. Это все было без крови. Почему не остановиться на этом? Что Германии еще надо? Мы стали сильными, и наша армия может теперь защитить Германию от агрессии любой страны, даже Англии. И его истребители внесли в укрепление обороны Германии немалый вклад. И разрабатываемый им дальний бомбардировщик призван служить гарантией того, чтобы ни у кого не возникло желание напасть на его Германию.

Когда перед его взором вставала картина красивого аэродрома в предместье Варшавы, где только пять лет тому назад поляки радушно принимали иностранных гостей на авиационных соревнованиях «Международный туризм – 1934», в том числе немцев и итальянцев, и его команду со 108-ми, и где теперь рвутся немецкие бомбы, убивая поляков и разрушая красоту, созданную ими, он не находил себе места.

Теперь из Министерства авиации каждый день он слышал «давай быстрее» и «давай больше». Уже и так больше года, как все авиационные заводы переведены на 10-часовой рабочий день. Его серийные заводы в Аугсбурге и Регенсбурге, как и заводы других фирм, выпускающих его самолеты, работают на полную мощность. Регенсбург гонит 109-е, а Аугсбург – 110-е и выпустит их за этот год не менее пятисот. Теперь 110-е строят по лицензии на заводе «Фокке-Вульф» в Бремене и на Вагоностроительном заводе в Гота.

Его Конструкторское бюро работает очень напряженно сразу над несколькими темами. Новый двухмоторный истребитель-бомбардировщик должен со временем заменить 110-й и летать на дальность в 2000 км. Завтра должен состояться его первый вылет. Как он еще поведет себя в воздухе, но лучше надеяться на хорошее. А суперскоростной двухмоторный реактивный истребитель – проект Р-1065 – перевернет само понятие воздушного боя. В январе Удет прислал тактико-технические требования министерства на однодвигательный реактивный истребитель, а Хейнкель уже пять дней назад поднял в воздух свой первый реактивный Не-178 с двигателем инженера Ганса фон Охайна.

Но и он, Мессершмитт, не дремлет. В январе доктор Александр Липпиш с командой из 12 своих сотрудников перешел к нему из Германского исследовательского института планеризма для работы над новым вариантом бесхвостого ракетного истребителя-перехватчика. Для него в Аугсбурге образовано отдельное Конструкторское бюро – «Секция L».

Конечно, теперь во всех развитых странах взлетают опытные истребители по такой же схеме, что и его 109-й, и они скоро станут серьезными конкурентами. Почти год назад в США взлетел первый «Кертис» ХР-40, в январе этого года – опытный «Локхид» ХР-38 «Лайтнинг», через две недели – «Грумман» ХF4F-3.

Операция «Вайс» проходила успешно. Гитлер писал Муссолини 3 сентября: «В течение последних двух дней германские войска чрезвычайно быстро продвигаются в Польше. Было бы невозможно свести на нет путем дипломатических интриг те жертвы, которые принесены… В настоящее время превосходство германских Вооруженных сил в Польше является таким огромным во всех областях, что польская армия будет разбита в скором времени».

А на Западном фронте 8 сентября 1939 года французы на американских истребителях «Хок»-75 сбили первые два Bf-109D. Позже 109-е сбили пять из двенадцати английских бомбардировщиков Hampden, пытавшихся бомбить намецкие корабли.

Оба воздушных флота Люфтваффе, покончив с польской авиацией и установив свое безраздельное господство в воздухе, переключились на непосредственную поддержку наступающих армий. Здесь особенно отличились своими сиренами и точным бомбометанием с пикирования «Штуки» Ju-87. Их пилоты в 80 % укладывали бомбы не дальше 20 м от цели. Когда многие польские офицеры и чиновники, спасаясь от немцев, кинулись на восток, они попали в руки надвигающейся Красной Армии и были переданы в НКВД.

К исходу месяца боев немецкие солдаты добрались до пригородов Варшавы. Тогда Гитлер приказал Люфтваффе сровнять город с землей. Сменяя друг друга, «Хейнкели» и «Дорнье» выгружались над столицей, разрушая исторические здания и убивая жителей.

К 6 октября организованное сопротивление прекратилось, и операция «Вайс» была завершена. Члены правительства Польши, как и многие уцелевшие летчики, перелетели в Румынию, которая еще сохраняла нейтралитет. Оттуда они перебрались в Англию. Через год в ее небе немецкие пилоты встретят очень опытных и опасных «англичан» на «Спитфайрах». Это будут поляки.

Итоги операции «Вайс» обескуражили командование Люфтваффе. За месяц было потеряно 30 % парка самолетов, в основном за счет аварий и катастроф. В это время бомбардировщики Германии имели запас бомб всего на пять дней. Военная машина Гитлера на востоке сильно ослабла. На западе оставалось незначительное прикрытие границы. Но «гуманные» правительства Франции и Англии, располагавшие мощной армией, боевой авиацией и лучшим в мире флотом, не воспользовались этим уникальным шансом – задавить в зародыше родившегося монстра. Более ста свежих дивизий французов и англичан бездействовали и ждали, пока вновь окрепший исполин обрушит на них свою дубину.

Польский поход еще не закончился, а Гитлер 27 сентября уже объявил трем командующим родов войск о вторжении во Францию, как только это будет возможно. Через месяц Гитлер установил день нападения на Францию – 12 ноября. Для Люфтваффе он выделил пять дней хорошей погоды для уничтожения ВВС Франции. Время работало не на Германию. Разведка доносила о 1780 бомбардировщиках и 1800 истребителях, которыми будут обладать объединенные ВВС Франции и Англии к 1 января 1940 года. Начальник Генерального штаба авиации Ешоннек настоял на захвате Нидерландов и Бельгии для получения аэродромов, с которых можно будет атаковать Англию и защищать Германию. Гитлер перенес день начала захвата Франции на 17 января, затем до весны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.