Римляне и море
Римляне и море
В 146 году до н. э. рухнули стены неприступного прежде Карфагена, и Рим стал единственным властелином всего Средиземноморья. Средиземное море на протяжении целых столетий называли Римским. Гигантские потоки грузов вливались на Апеннинский полуостров из Северной Африки, Передней Азии и Причерноморья. Легионы Цезаря с помощью флота захватили Галлию и высадились в Британии. Римские суда бороздили просторы Атлантики и в районе западноафриканского побережья, и к северу от Гибралтара.
К рубежу нашей эры римляне добились поразительных успехов в искусстве кораблестроения, воспользовавшись достижениями своих именитых предшественников — минойцев, египтян, финикийцев, греков и карфагенян. Рим имел гигантский торговый флот. В среднем торговый корабль вмещал до 340 тонн груза. Корабли, предназначенные для перевозки зерна, вмещали до 1200 тонн. В 40 году н. э. когда Калигула решил вывезти из Египта каменный обелиск, который сейчас стоит в цирке Нерона в Риме, он построил для этого судно грузоподъемностью 1300 тонн и достаточно длинное, чтобы транспортировать монумент длиной 39 метров. В 64 году иудейский историк Иосиф Флавий отплыл из Александрии в Рим на корабле, вмешавшем 600 пассажиров. Греческий автор Лукиан описывает римское судно для перевозки зерна, выброшенное штормом на берег близ Афин. Этот корабль имел 54 метра в длину и борта высотой более 13 метров[90].
Римляне строили свои суда из сосны, ели и кедра. Паруса изготовляли из льняной ткани, тростника и даже из кожи. Высоко поднятый форштевень украшали по верхнему краю резной головой гуся или лебедя. Часто днище покрывали медным листом для защиты дерева от коррозии и для придания ему особой прочности.
Оснащенный квадратным финикийским парусом корабль мог при попутном ветре развить скорость до 5–6 узлов в час. Но для маневрирования, а также для плаваний в безветренную погоду почти на каждом корабле было по несколько рядов весел. Компаса античные мореходы не знали. Они ориентировались днем по характерным особенностям прибрежного рельефа, а ночью — по звездам[91].
Вплоть до недавнего времени в научных кругах считалось, что римляне были плохими мореплавателями. Все их интересы ограничивались окруженным римскими владениями Средиземным морем, а в океан они выходить просто боялись. После победы сухопутного Рима над властелином морей Карфагеном во II веке до н. э. в изучении океана будто бы наступил застой.
"Исследовательский порыв был заглушен. Прошло 15 столетий, прежде чем возобновилось покорение Атлантики"[92]. Даже такой известный специалист по истории географии, как Р.Хенниг, довольно низко оценивал мореходные способности римлян.
"Окончательный захват Испании римлянами в 206 году до н. э. — пишет он, — положил конец карфагенской блокаде Гибралтарского пролива, длившейся 300 лет. Однако на протяжении последующих 60 лет завоевателям не приходило в голову извлечь из этого пользу для судоходства и торговли… Интерес римлян к географии, если ее нельзя было использовать в политических целях, был всегда весьма умеренным. А неспокойный океан, с его неприятными приливами и отливами, неизменно внушал известный страх римлянам, привыкшим предпринимать плавания только для утверждения своего политического господства"[93].
На мой взгляд, эти выводы грешат односторонностью. Римский след в географии и мореплавании никак не назовешь слабым или ничтожным. Для подтверждения этого вывода достаточно привести краткий перечень наиболее выдающихся походов римских флотов в разведочные экспедиции в Атлантический океан. Первый из таких походов относится к 145 году до н. э..
"Когда Сципион Эмилиан, — пишет римский историк Плиний, — стоял в Африке во главе войска, автор анналов Полибий получил от него флот для того, чтобы, проплыв вокруг, исследовать эту часть света…"[94]
Нет никаких сомнений в том, что к середине II века до н. э. римляне знали об Атлантическом побережье Африки гораздо меньше, чем финикийцы, греки и карфагеняне за несколько столетий до них. Только когда Сципион нанес смертельный удар главному сопернику Рима — Карфагену, римляне заинтересовались странами, с которыми их враг вел торговлю. Греческий историк Полибий, близкий друг Сципиона, осуществил исследовательскую экспедицию вдоль северо-западного побережья Африки, получив корабли и снаряжение от римского полководца.
Единственное сообщение об этом необычном плавании записано Плинием коротко и довольно туманно. В нем приведены названия многих мест и племен в Африке, но нет никаких подробностей о маршруте экспедиции и ее результатах. Мы не знаем, как далеко прошли на юг корабли Полибия. Возможно, конечный пункт путешествия находило близ устья реки Сенегал или даже у мыса Зеленого.
"Экспедиция, — подчеркивает Р.Хенниг, — безусловно, была выдающимся событием. Чуть ли не до 1443 года н. э. ни один корабль цивилизованных народов не заходил так далеко на юг!"[95]
Из других античных источников известно, что в 95 году до н. э. римский наместник в Испании Лициний Красс совершил морской поход в Атлантику для посещения "Оловянных островов", находившихся, судя по описанию, совсем рядом с побережьем Иберийского полуострова[96].
Более грандиозным морским предприятием оказалась высадка войск Юлия Цезаря в Британии в 55–54 годах до н. э. потребовавшая предельной мобилизации всех сил римского флота. Но плохое знание римлянами местных условий привело к тому, что даже форсирование неширокого пролива Ла-Манш, отделявшего покоренную Галлию от еще не покоренной страны бриттов, превратилось в серьезное предприятие.
"В ту же ночь, — вспоминает Цезарь, — случилось полнолуние, а этот день обыкновенно вызывает в Океане сильнейшие приливы, что нашим не было известно. Таким образом единовременно и военные корабли, на которых я организовал переправу войска и теперь приказал вытащить их на берег, заливало волнами, и стоявшие на якоре грузовые бросало в разные стороны бурей, так что у нас не было возможности ни управлять ими, ни подавать, где нужно, помощь. Значительное число кораблей разбилось…"[97]
Часть судов унесло ветром в открытое море, и далеко не все они смогли вернуться впоследствии к европейским берегам.
Шесть десятилетий спустя римляне, уже прочно освоив каботажные океанские плавания вдоль своих владений от Гибралтара до Британии, рискнули проникнуть и дальше на север — к побережью Скандинавии.
"От Гадеса и Геркулесовых Столбов, вдоль берегов Испании и Галлии, — пишет Плиний, — совершаются плавания по всему Западу. Во время правления божественного Августа обошли большую часть Северного океана. Тогда флот, обогнув Германию, достиг Кимврского мыса [мыс Скаген], и оттуда увидели или услышали о скифской стране и чрезмерно влажных и обледеневших пространствах. Но малоправдоподобно, чтобы моря замерзали там, где в избытке влага… В морском заливе Кодан множество островов, среди которых самым известным является Скатинавия, размеры которой еще неведомы"[98].
Речь идет о плавании римского флота от устья Рейна в северном направлении до мыса Скаген (Дания) и еще дальше — до какой-то точки на южном побережье Скандинавии в проливе Скагеррак. О причинах, побудивших римлян к такому дальнему и рискованному плаванию у опасного западного побережья Ютландии, ничего не сообщается. О том, что Скандинавия не остров, видимо, не знали до XI и даже до XIII века[99].
Наконец, следует упомянуть здесь и о плавании римской эскадры на север Атлантики, за Оркнейские острова в 84 году н. э. Римский историк Корнелий Тацит писал:
"Римский флот, объехавший тогда этот берег самого крайнего моря, удостоверил, что Британия есть остров, и вместе с тем открыл и покорил неизвестные до того острова, называющиеся Оркадами. Была усмотрена издали и Туле, но приказ был ехать лишь до этих мест, да и зима приближалась. Море же там, говорят, малоподвижно и тяжело для гребцов; оно даже и ветрами не поднимается значительно"[100].
Этот военно-морской поход с некоторыми исследовательскими целями был предпринят на север Британии римским наместником Юлием Агриколой. Туле римляне, конечно, не видели. То, что они называли Туле, был, по-видимому, маленький островок Файр, лежащий на полпути между Оркнейскими и Шетландскими островами.
Уместно напомнить, что само по себе плавание римского флота вокруг Британии в 84 году н. э. и все географические достижения Агриколы были, в сущности, лишь частичным повторением подвига грека Пифея в IV веке до н. э. Если бы Пифею так долго не оказывали обидного недоверия, то не понадобилось бы и специальной экспедиции римского флота вокруг северной оконечности Британии. Она ведь только подтвердила те данные, которые за 400 лет до этого, но в гораздо большем объеме и с большей точностью сообщил отважный грек из Массилии. Правда, важно другое: с 84 года н. э. островная природа Британии уже никогда более не оспаривалась[101].
Таким образом, не подлежит сомнению, что уже с I века до н. э. римские корабли бороздили прибрежные воды Атлантики — от Гибралтара до северной оконечности Англии — достаточно часто. А это предполагает, в свою очередь, куда большее знакомство римлян с океаном, нежели признавали до недавнего времени специалисты по истории географии. Более того, по всей вероятности, некоторые из этих кораблей (военных или торговых) при неблагоприятном стечении обстоятельств уносились бурями и морскими течениями далеко на запад, в просторы океана, и, возможно, попадали на острова Антильского и Багамского архипелагов или восточного побережья Американского континента. Это предположение, кстати, не раз высказывали в печати многие серьезные ученые.
"…В античное время в Атлантическом океане, — пишет известный этнограф Ю.В.Кнорозов, — плавали тартесские, финикийские, этрусские, греческие и римские корабли. Несомненно, довольно часто ураганные ветры уносили их в открытый океан. Прибрежные жители Мезоамерики, вероятно, много раз имели возможность видеть обломки этих кораблей, кое-какие вещи и утопленников, а иногда, может быть, даже и живых моряков"[102].
О большой вероятности таких вынужденных трансатлантических плаваний свидетельствуют и факты обратного порядка: документально зафиксированы случаи пересечения Атлантики жителями Нового Света в доколумбову эпоху. И таких случаев известно сейчас по меньшей мере три.
"В 62 году до н. э. к побережью Германии причалила лодка с двумя людьми неизвестной расы. Они были взяты в плен, и вождь свезов (по Плинию) или бойев (по Помпонию Меле) прислал их в дар римскому проконсулу Галлии Метеллу Целеру. Античные авторы считали их жителями Индии, проплывшими с востока на запад по океану, окружающему землю. Пленники были, по-видимому, рыбаками и питались в дороге рыбой, заменяя воду рыбьим соком. При императоре Фридрихе Барбароссе в 1162 году на побережье Германии попала лодка с неизвестными людьми. Хронист Гальвано считал их жителями легендарного острова Бак-калаос. В 1508 году французский корабль встретил недалеко от Англии лодку с семью людьми небольшого роста, с кожей бронзового цвета. Из них шесть умерли, в живых остался юноша, говоривший на незнакомом языке. Он был доставлен к королю Людовику XII, бывшему тогда в Мэне"[103].
Между тем сравнительно недавно появились вполне реальные доказательства того, что римляне не только бывали на островах, затерянных в просторах Атлантики, но и достигали (скорее всего случайно) берегов Мексики в районе Веракруса.
Как это случилось? При каких обстоятельствах?
Во II веке до н. э. после гибели Карфагена, Рим стал единственным и абсолютным властелином всего Средиземноморья. Именно к этому времени и появляются в трудах римских историков туманные сообщения об островах, затерянных в океане западнее Геркулесовых столбов. Правда, римляне могли узнать о них из каких-либо греческих или финикийских источников. Поэтому для нас важно установить, ходили ли римские корабли хотя бы до ближайших к Африке островов — Мадейры, Канарских и т. д.
Как было показано в предыдущей главе, посещение восточных и центральных Канарских островов, группы островов Мадейра и, видимо, Азорских (о. Корву) финикийскими мореходами представляется вполне достоверным. Примечателен и такой факт. До сих пор не раскрыты секреты приготовления знаменитой пурпурной краски финикийцев, торговля которой приносила им баснословные прибыли. Между тем именно на Канарских островах растет лишайник "орсель", содержащий в себе высококачественный краситель. Древние народы Средиземноморья, видимо, хорошо знали о богатствах островов, затерянных в океане, и время от времени совершали туда походы. Незадолго до нашей эры мавританский царь Юба II, находившийся в вассальной зависимости от Рима, побывал на Канарских островах и построил там собственную пурпурокрасильню. Он не нашел там никаких жителей, но видел руины древних каменных построек, скорее всего финикийских (карфагенских)[104].
В 1964 году на прибрежном мелководье, близ островка Грасьоса (группа Азорских островов), была обнаружена хорошо сохранившаяся античная амфора так называемого финикийского типа, которой пользовались только на римских судах во II–III веках н. э. Известно также, что подобных амфор на торговых кораблях не было, значит, речь идет скорее всего о визите на Грасьосу военного корабля[105].
Сопоставив изложенные выше факты, можно предположить, что Азорские острова были, по всей вероятности, известны римским мореплавателям и иногда посещались ими, но, видимо, чаще всего это происходило при случайных или вынужденных обстоятельствах. То, что на острове Грасьоса побывал когда-то военный, а не торговый корабль, который гораздо хуже приспособлен к далеким морским путешествиям, указывает как раз именно на такого рода возможность.
В 1933 году мексиканский археолог X. Гарсия Пайон производил раскопки древнего индейского поселения Калиштлахуака в долине Толука (Мексика). Здесь, под тремя непотревоженными слоями глинобитных полов одного из исследуемых зданий, удалось обнаружить несколько погребений ацтекского времени (XIII–XV веков). Там были найдены глиняные расписные кувшины и чаши, украшения из раковин и горного хрусталя, золотые пластины, фигурка оцелота и т. д. Среди всей этой роскоши внимание археолога привлек один необычный предмет: из угла гробницы на него глядели широко раскрытые глаза какого-то бородатого существа в шутовской конической шапочке. Это была голова небольшой терракотовой статуэтки диаметром 2,5 см. Весь ее облик резко отличался от древних скульптур индейцев. "В течение многих лет, — вспоминает Пайон, — головка хранилась у меня, и я иногда показывал ее знакомым как некий курьез". И только в 1959 году о находке случайно узнали европейские ученые. Они и помогли установить, что терракотовая головка из Калиштлахуаки относится к хорошо известному типу римских статуэток II века[106].
Но как же столь ранняя вещь оказалась в довольно позднем погребении? Видимо, еще в древности индейцы обратили внимание на необычный предмет. Не исключено, что первые его владельцы знали кое-что и относительно обстоятельств появления статуэтки на берегах Мексики. Во всяком случае, ясно одно: римскую головку как особо почитаемую реликвию бережно передавали из поколения в поколение, пока она не очутилась в конце концов в гробнице грозного индейского вождя.
Открытие в Калиштлахуаке знаменательно тем, что впервые в Центральной Америке было найдено привозное изделие доколумбовой эпохи. Это открытие придает большую достоверность и другим сообщениям о случайных находках античных вещей в различных районах Мексики: головки эллинистической статуэтки из Керетаро, позднеримской терракоты (изображения Венеры) из области Хуастека и римской же фигурки из Северной Мексики (хранится сейчас в музее Чикаго, США)[107].
Итак, скупые, но достоверные факты позволяют утверждать, что по крайней мере один раз предмет римского производства II века н. э. пересек (разумеется, на судне с живым или мертвым экипажем) просторы Атлантики и очутился на берегах Нового Света, в Мексике.
Несколько лет назад на восточном (атлантическом) побережье Венесуэлы обнаружили клад римских монет IV века. Золотые, серебряные и медные монеты, среди которых было много дублетов, находились в глиняном кувшине, глубоко зарытом на песчаном берегу океана, недалеко от кромки прибоя [108]. Видимо, клад спрятал человек, знавший цену деньгам. Скорее всего они принадлежали одному из пассажиров римского торгового судна, потерпевшего крушение у пустынного венесуэльского побережья. Беспощадное время уничтожило все следы трагедии, разыгравшейся здесь свыше 15 веков назад, оставив в память о неизвестных мореплавателях древности только этот глиняный кувшин.
От западного побережья Африки к берегам Мексиканского залива идут мощные Канарское и Северное Пассатное течения и дуют попутные ветры (северо-восточные пассаты). И если римляне выходили за Геркулесовы столбы в океан и бывали на Канарских островах, то нет ничего удивительного в том, что отдельные их корабли во время бурь или силой могучих ветров и течений заносились далеко на запад, до американского побережья. Но ни одного доказательства того, что эти "путешественники поневоле" когда-либо возвращались назад, у нас пока не было.
Впрочем, одно, мне кажется, все же есть. В 1968 году я опубликовал в издательстве "Наука" монографию "Америка и Старый Свет в доколумбову эпоху", где впервые рассказал нашим читателям о находке головки римской статуэтки II века в Мексике. И каково же было мое удивление, когда в конце того же года я получил короткое письмо-отклик на свою публикацию от известнейшего ботаника, соратника Н.И.Вавилова, профессора П.М.Жуковского. Ввиду важности этого письма привожу его текст полностью.
Глубокоуважаемый Валерий Иванович!
Я прочитал Вашу интересную и деловую книгу "Америка и Старый Свет в доколумбову эпоху". Эта проблема меня занимает уже 40 лет, с тех пор как я работал рядом с академиком Н. И. Вавиловым. В своей книге Вы сообщаете о находке в Новом Свете предметов римской культуры. В 1960 году я был в Италии, где встретился в Неаполе с профессором Каселлой. Он в течение ряда лет изучал фрески Помпеи и Геркуланума и обнаружил на них американские по происхождению культурные растения: аннону, ананас и др. Откуда римляне в I веке н. э. знали эти растения? У меня есть фотоснимки и диапозитивы многих фресок. Аннона не вызывает никаких сомнений (настолько отчетливо изображение); ананас немного неясен, но все же это — он. Извержение Везувия было в 63 (нетвердо помню) году н. э. Есть отличная фреска, изображающая лимон. Римляне могли его знать только из Индии… Профессор Каселла опубликовал ряд работ о своих находках на итальянском языке. Я об этом писал в своей монографии "Культурные растения и их сородичи", изд. 2-е, 1964 г. Написал, как скептик.
С приветом, П.Жуковский, профессор, доктор биологических наук, доктор сельскохозяйственных наук.
15/XI — 1968 г., г. Ленинград.
Вот такое интересное послание из Ленинграда прислал мне профессор П. М.Жуковский. Здесь было над чем поломать голову. О работах итальянца Д.Каселлы я знал и раньше[109], но не придавал им большого значения, расценив как очередную сенсацию. И кроме того, будучи археологом, я, откровенно говоря, не очень-то вникал в суть ботанических изысканий неизвестного мне доселе итальянца. И вдруг как гром среди ясного неба! Авторитетнейший ботаник, работавший бок о бок с великим Вавиловым, без колебаний утверждает: профессор Каселла прав; на фресках римских городов Геркуланума и Помпеи, уничтоженных в I веке одним мощным извержением вулкана Везувий, изображены исконно американские растения — аннона и ананас!
Следовательно, на рубеже нашей эры или ранее римляне не только побывали где-то в Центральной или Южной Америке, но и благополучно вернулись назад, в Италию, поскольку именно с их рисунков и описаний античные мастера смогли точно воспроизвести в росписях вилл римских аристократов далекую заокеанскую экзотику.
Несколько лет спустя именно к такому заключению пришла большая группа экспертов-историков, археологов, этнографов, ботаников и географов, собравшихся для обсуждения проблемы трансокеанских связей Старого и Нового Света в доколумбову эпоху[110]. Таким образом, судя по данным ботаники, в I веке римляне знали американские растения и изображали их на стенах своих жилищ. Неясным остается лишь то, почему столь незаурядное событие не нашло своего отражения в трудах античных историков и географов того времени.
Признание возможности трансокеанских плаваний римлян в Америку в период между падением Карфагена (146 год до н. э..) и IV веком отнюдь не устраняет необходимости давать решительный отпор всякого рода спекуляциям дилетантов на эту тему.
Особенно богата фантазиями книга американского автора Ч.Боланда, где целая глава посвящена плаваниям римлян в Новый Свет и основанию там римских колоний. Все дело, оказывается, было в том, что в I веке в Риме начались гонения на христиан. В 64 году там в течение шести дней и семи ночей бушевали неистовые пожары. Начисто выгорели целые кварталы, погибло множество людей, безвозвратно исчезли колоссальные материальные ценности. И у озлобленных погорельцев, в одно мгновение лишившихся крыши над головой и всего имущества, стало рождаться подозрение, что они — жертвы не стихийного бедствия, а намеренного поджога. По городу поползли слухи, что главным виновником постигших римлян несчастий был не кто иной, как император Нерон. И тогда, пытаясь отвести от себя гнев толпы, перепуганный император обвинил в поджогах секту христиан, собравшихся в Риме со всего Средиземноморья и тайно отправлявших какую-то новую и непонятную религию. Начались массовые аресты и избиение христиан. Их пытали и казнили сотнями, травили хищниками, сажали в тюрьмы. В этой бойне погибли предводители христианской общины — апостолы Петр и Павел. И вот тогда, спасаясь от неминуемой гибели, уцелевшие христиане добыли правдами и неправдами несколько кораблей и отправились через Атлантический океан на запад в поисках новой родины. Видимо, покровительство Божье избавило их от всех бед и напастей, и они благополучно пересекли морские просторы, сказавшись у восточного побережья штата Виргиния (США).
Вы сомневаетесь? И напрасно: у Ч.Боланда есть неотразимые аргументы в пользу своей необычайной и полной драматизма истории. В 1943 году некий инженер Д.В.Хауи купил ферму площадью около 90 гектаров на берегу красивой реки Роанок близ городка Джеффрис в штате Виргиния. При осмотре новых владений он обнаружил куски старого железа и даже какие-то изделия из этого металла. Дальше — больше. Находки на поверхности земли новоявленного фермера уже не удовлетворяли, и вскоре инженер превратился в археолога. Хауи перекопал вдоль и поперек не только свой участок, но и его окрестности. В итоге он нашел почти целую бронзовую чашу, бронзовое пряслице и несколько железных ножей и кинжалов. Железные гвозди и долота в счет уже не шли. Было ясно, что ничего не подозревающий мир стоит на пороге новой археологической сенсации. По подсчетам инженера-"археолога", на живописных берегах реки Роанок в I–II веках находилась колония римских христиан, и, следовательно, Америка была открыта европейцами задолго до Колумба[111]. Увы, ученые и естественного, и гуманитарного профиля, к которым обращался Хауи, не сообщили ему ничего утешительного. Металл был сравнительно позднего происхождения, а раскопки профессиональных археологов в долине реки Роанок не обнаружили никаких следов римских поселений.
В заключение можно рассказать еще об одной сенсации, связанной с находками римских вещей на территории Нового Света. В 1983 году на дне бухты Гуанабара в Бразилии были найдены римские керамические якоря, амфоры и блюда"[112]. По определению экспертов, керамические сосуды для масла или вина действительно были древнеримскими. А это значит, что у берегов Бразилии появлялись когда-то римские корабли. Но подводные археологи нашли вскоре корпус корабля— португальский фрегат XVIII века. А когда ученые подняли старые документы в архивах, они узнали следующую историю. В конце XVIII века Европа переживала период увлечения классицизмом и античностью. Знатные люди, военачальники, епископы пытались найти и заполучить для своих коллекций предметы античной культуры. Не отставали от этой моды и высшие сановники колоний европейских держав в Новом Свете. Корабль вез из Португалии римские древности для вице-короля Бразилии. Судно благополучно миновало океанские просторы, но внезапно налетевший тропический ураган потопил фрегат прямо на стоянке, в бухте Гуанабара. И если бы не уцелевшие остатки корпуса португальского фрегата, то эти изящные римские вазы еще долго волновали бы воображение наиболее горячих сторонников регулярных трансатлантических плаваний из Средиземноморья в Америку.