ЭПОХА ПЕТРА ВЕЛИКОГО

ЭПОХА ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Войны, как гражданские, так и межгосударственные, а также династические междоусобицы, которые предшествовали воцарению Петра Великого (1682—1725), мало способствовали развитию военного искусства в России. Стрелецкие полки с их бердышами и мушкетами по-прежнему оставались основой армии — но уже давали знать себе силы, которым вскоре суждено было пробудить Россию от восточной летаргии и необратимо развернуть лицом на Запад.

^{Стрельцы, XVII век}

Причудливый характер Петра во многом обязан борьбе между его матерью и ее приверженцами, с одной стороны, и его энергичной и деятельной сводной сестрой Софьей — с другой. В период ее регентства юный Петр много времени был предоставлен сам себе и вырос под влиянием иностранных офицеров и советников. С раннего возраста он проявлял живой интерес к военному делу и развлекался тем, что собрал вокруг себя компанию молодых людей из имения своей матери и из крестьян фамильных имений

Преображенское и Семеновское. Эти молодые люди с помощью Патрика Гордона, шотландского «солдата удачи», были обучены строю и вооружены на иностранный манер. С ними Петр организовывал и проводил «потешные сражения», настолько приближенные к настоящим, что, по рассказам иностранцев, и сам Петр, и Гордон даже получали в их ходе ранения. Эти «потешные полки» впоследствии были преобразованы в регулярные подразделения — первые «современные» полки русской армии, — а Преображенский полк оставался, вплоть до революции 1917 года, одной из самых престижных воинских частей.

Стрельцы не однажды выступали против «заморских дьяволов» и их влияния, так что столкновение между ними — сторонниками реакционной партии — и приближенными молодого царя становилось неизбежным. Ненасытное любопытство Петра к многочисленным ремеслам привело его наконец в Западную Европу, где, кроме всего прочего, он работал в Англии на кораблестроительной верфи. Это заграничное путешествие было использовано приверженцами прошлых порядков — они распустили слухи о том, что иностранцы убили царя. (По другому варианту слухов, его похитили в Швеции и держат там на цепи, прикованным к столбу.) Стрелецкая часть, отправленная на гарнизонную службу в недавно завоеванный город Азов, взбунтовалась, не желая уходить так далеко и надолго отрываться от своих семей и торговых дел. Петр, поспешно вернувшийся в Россию, решил использовать этот случай как повод, чтобы окончательно избавиться от буйных приверженцев старины. Тысячи стрельцов были арестованы, подвергнуты пыткам и обезглавлены. Петр не погнушался сам выступить в качестве палача. Прежний порядок был окончательно разрушен, и со временем Россия, по крайней мере внешне, стала европейской страной.

^{Пехотный офицер эпохи Петра Великого}

Новая армия, созданная Петром, была образована подобно старой, из дворянства и крестьян. (Термин «дворянство», подразумевающий владение его обладателем дворцами и значительным состоянием, часто вводит в заблуждение. Подобно прусским юнкерам, многие дворяне не имели ничего, кроме своих титулов и небольших поместий. Возможно, правильнее было бы называть их «джентри» — мелкопоместными дворянами, но многие, по западноевропейским меркам, не могли претендовать даже на это.) При Петре дворянское звание подразумевало службу, и дворяне были обязаны служить всю свою жизнь. Вместо того чтобы приводить с собой собственных крепостных на период военной кампании, продолжавшейся обычно не очень долго, каждый владелец большого поместья должен был поставлять определенное количество рекрутов, служивших в армии также пожизненно. Неспособные больше нести службу вследствие преклонного возраста или ранения солдаты возвращались в свою родную деревню, где им уже обычно не удавалось вернуться к прежнему существованию.

Дворяне служили и рядовыми в армии, и теоретически рекрут-крестьянин мог дослужиться до чина офицера и автоматически стать дворянином. Некоторые дворяне так всю жизнь и служили рядовыми, но, как представители своего класса, они, разумеется, имели гораздо большие шансы на производство в офицеры. Намного больший процент дворян насчитывали гвардейские полки, бывшие, по существу, школой подготовки офицеров для остальной армии. Из-за тенденции аристократии служить именно в гвардейских полках последние обрели изрядное влияние с сильным политическим уклоном. Именно гвардия поддержала вторую жену Петра Екатерину после смерти царя. В 1741 году гвардия сместила регентшу Анну Брауншвейгскую и возвела на трон дочь Петра I Елизавету. После ее смерти гвардейцы, в своем мастерстве делания королей сравнявшиеся с преторианцами Древнего Рима, сместили германофила Петра III и возвели на трон его супругу Екатерину II.

Первое сражение новой армии против европейской державы завершилось поражением русских. Карл XII и его дисциплинированные шведы наголову разбили армию Петра I под Нарвой (1700), но в то время, как многие солдаты этих спешно сформированных полков стали обвинять своих иностранцев-генералов в предательстве (сам Петр не участвовал в сражении) и предались панике, Преображенский и Семеновский полки стойко отбили все атаки шведов, предводительствуемых самим королем. Битва завершилась уже затемно, начались переговоры, в результате которых армия отступила «с честью».

Петр воспринял поражение философски и сосредоточился на совершенствовании своих вооруженных сил. Были сформированы десять новых полков, а из снятых церковных колоколов после их переплавки отлиты триста орудий. Кампании в Прибалтике и устье Невы закалили войска и вселили в них уверенность в своих силах, а попутно и позволили захватить важные в военном отношении территории, в том числе и то место, где в будущем суждено было возникнуть базе военно-морского флота — Кронштадту. В конце концов Карл XII нанес удар непосредственно по территории Центральной России, но этому его вторжению был положен конец в битве под Полтавой. После этого сражения царь устроил прием для плененных шведских генералов и пил за них, «своих учителей в искусстве войны». Полтава стала больше чем просто выигранным сражением — она одним ударом выдвинула Россию в один ряд с европейскими державами.

На всем протяжении XVIII века русская армия росла количественно и качественно. Среди ее высших военачальников всегда имелись иностранцы, а в иные периоды значительно усиливалось влияние Пруссии. Особенно чувствовалось это в правление Павла I (1796—1801). Павел, как и Петр III, был большим почитателем Фридриха Великого — и он «опруссил» русскую армию в самом худшем смысле этого слова: ввел в ней совершенно неподходящую прусскую форму, вычурные и лишенные всякого смысла элементы строя, включая «гусиный шаг», мелочное пристрастие к деталям униформы и снаряжения, требование к спартанскому существованию, которое резко контрастировало со склонностью офицеров к роскошной жизни. Малейшие нарушения установленной формы одежды и правил ее ношения карались телесными наказаниями или ссылкой, и полк, который на плац-параде не двигался «как один человек», мог по приказу самодержца прямо с парада отправиться в ссылку. Вполне понятно, что Павел также пал жертвой офицерского заговора.

Правление Елизаветы ознаменовалось несколькими кровопролитными сражениями в войне против войск Фридриха Великого. Среди них самой известной стала битва при Кунерсдорфе (1759), где русские одержали победу. Эта победа над величайшим полководцем своего времени сама по себе была важным событием, но и в других, менее успешных сражениях мир увидел, что русская пехота чрезвычайно отважна и способна нести неслыханные потери, сохраняя строй.

Русская армия получила боевой опыт и в войнах с турками, а завоевания на Украине и на Кавказе, как и раздел Польши, значительно увеличили территорию Российской империи. Никаких значительных изменений в военной системе в этот период не отмечено, хотя в 1762 году Петр III, во время своего продлившегося несколько месяцев правления, отменил закон Петра Великого, повелевавший дворянам посвящать свою жизнь государственной службе. Они по-прежнему были обязаны посылать своих сыновей на службу в армию, но теперь только офицерами, причем сначала в одно из многочисленных кадетских училищ, которые стали появляться в это время.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.