Глава 25 Почтовые учреждения у запорожских казаков

В стране, существовавшей исторически более двухсот лет, в стране вполне благоустроенной, в стране, где жили люди, постоянно находившиеся в живых и беспрерывных сношениях с державными и властными особами востока, запада, севера и юга, не могло не быть такого первого, но вместе с тем такого необходимого на пути развития культуры учреждения, как учреждение почт. Конечно, на первых порах в Запорожье, как и в каждой стране, роль постоянных почтарей выполняли или случайно приезжавшие в Сечь люди, или же экстренно посылавшиеся курьеры. Так, известно, что кошевой атаман Иван Сирко, в 1675 году, написавши письмо от имени всего запорожского товарищества на имя гетмана Петра Дорошенко, отправил его для передачи через «случившихся на ту пору» в Сечи чумаков[1128]. Известно также, что и на Украине генеральный судья Кочубей, посылая донос на гетмана Мазепу в Петербург, отправил его особым гонцом. Впоследствии случайных подателей и экстренных гонцов заменили постоянные почтари.

Но как рано возникли собственно почтовые гоны в Запорожье, сказать этого, за неимением каких бы то ни было данных, нельзя. Архивные документы дают указание на этот счет лишь с половины XVIII века и связывают это дело с именами Воейкова и Исакова, «командира» Новороссийской и Киевской губерний и «управителя» Новороссии[1129]. Это было в ноябре 1768 года. Зорко следя за событиями, происходившими в то время в Польше, Крыму и Турции, и постоянно рассылая для того тайных военных агентов из Сечи к русским полномочным представителям в Крым, Турцию и Польшу, Воейков, а за ним и Исаков, нашли нужным, для скорейшего получения известий о делах, происходивших в названных странах, завести в Запорожье почтовые «станицы». Тогда установлены были почтовые гоны в четырех пунктах выше северо-западной окраины запорожских вольностей, по шести лошадей с проводниками в каждом: Крюкове, у правого берега Днепра, против Кременчуга; слободе Онуфриевке на речке Сухом Омельнике, теперешней Херсонской губернии, Александрийского уезда; у южного конца балки Княжих Байраков, против известного в настоящее время Пиаровского трактира, Екатеринославской губернии, Верхнеднепровского уезда, и в селении Желтом, в прямом направлении к востоку от Княжих Байраков. Убедившись в необходимости почтовых гонов, запорожцы тот же час воспользовались намеченным трактом и соединили Сечь с последней станцией в селении Желтом, на протяжении 125 верст, также посредством четырех почтовых пунктов: от Сечи до левого притока реки Базавлука, Солоной, 25 верст; от Солоной до реки Базавлука на Церковный мост, 45 верст; от Базавлука до левого притока реки Ингульца, Саксагани на Похиловский мост, 25 верст; от Саксагани до «станицы» в Желтом, 30 верст, и далее на установленные станции. В каждом из этих пунктов устроены были почтовые станции, а на каждой станции определено было содержать для разгона 6 лошадей и к ним иметь 3 казака; казаки обязаны были возить почту и разных посланцев, с платой по одной копейке с версты за одну лошадь.

Однако заведенный порядок почтовых гонов просуществовал на первый раз в Запорожье весьма недолго: в тот же 1768 год татары огромной массой ворвались из Крыма в Запорожье, разорили в нем множество сел и зимовников, истребили массу народа, а в том числе многих почтарей с их домами и лошадьми. Но гроза скоро миновала, и тогда запорожцы последовательно, с 1769 по 1775 год, устроили у себя 8 новых почтовых гонов и завели в них образцовый порядок.

Первый, один из длиннейших почтовых гонов, шел на протяжении 292 верст, прямо с юга на север, от Сечи в Протовчанскую паланку, оттуда через реку Орель в крепость Козловскую, и состоял из 10 почтовых пунктов: от Сечи до зимовника казака Губы, у речки Чертомлыка, 20 верст; от зимовника Губы до реки Каменоватой, 26 верст; от Каменоватой до зимовника казака Кривого на речке Камышеватой Суре, 40 верст; от Камышеватой Суры до зимовника казака Войты на речке Мокрой Суре, 50 верст; от зимовника Войты до Старого Кодака, 29 верст; от Старого Кодака до Лоцманской Каменки, 2 версты[1130]; от Лоцманской Каменки через Днепр до центра Самарской паланки Самарчика, 30 верст; от Самарчика до зимовника казака Петра Рябого у речки Кильчени, 45 верст; от зимовника казака Рябого до слободы Лычкова, у левого берега Орели, 50 верст; от Лычкова через Орель в крепость Козловскую, 20 верст. При каждой из названных станций полагалось по 4 лошади и по 2 казака; прогонная плата взималась по 3 деньги с версты за 1 лошадь; жалованье почтарям, в военное время, выдавалось из сумм армейских.

Второй почтовый гон, тянувшийся на протяжении 127 верст, шел по тому же направлению, только с небольшими уклонениями: от Сечи до Чертомлыка, 20 верст; от Чертомлыка до Каменоватой, 20 верст; от Каменоватой до зимовника казака Литвина, 46 верст; от зимовника Литвина до моста на Суре, 20 верст; от моста на Суре до Старого Кодака, 19 верст; из Кодака до Лоцманской Каменки, 2 версты; отсюда, переправившись через Днепр, прямо на север по указанному выше тракту до крепости Козловской, выше правого берега реки Орели.

Третий почтовый гон шел от Сечи до Старого Кодака и от Кодака через 9 следующих пунктов: Пушкаровку, Домоткань, Бородаевку, Днепровскую Каменку, Мишурин Рог, Тройницкую, Зимунь, Потоцкую Каменку и Крюков. Очевидно, этот почтовый гон установлен был по тому самому казацкому шляху, который шел вдоль правого берега Днепра и известен был у запорожских казаков под именем Крюковского, а у академика Василия Зуева, 1781 года, под именем «твердой и ровной чернопесчаной дороги»[1131].

Четвертый почтовый гон, установленный в 1771 году, в разгар первой Русско-турецкой войны, шел также с юга на север и соединял Запорожье с Украиной, а через Украину с Центральной Россией; он имел сперва 4 пункта, потом, с 1772 года, вследствие наводнения в реке Самаре, изменен и сокращен до 3 пунктов. По расписанию 1771 года он шел на урочище Жуковское, Богданово[1132], зимовник казака Шрама у устья речки Опалихи, правого притока Самары, и урочище Барвиничную Стенку на речке Кильчени, близ зимовника Петра Рябого. Здесь полагалось по 2 лошади и по 5 казаков к ним с фуражом и провиантом. По распределению 1772 года этот гон шел на урочище Сорок могил, близ речки Вольнянки и Попасных Байраков, на речку Малую Терновку, правый приток Самары, где был зимовник войскового писаря Глобы и Шрамов брод, в устье речки Опалихи. Здесь полагалось по 12 лошадей и по 6 к ним казаков.

Установив названные почтовые гоны, Запорожский Кош до 1774 года предоставлял обязанность почтарей на всех станциях вольным охотникам, но с 1774 года возложил почтовую повинность исключительно на зимовчан, то есть семейных казаков, призывая к тому сечевых товарищей только в самых редких случаях – во время полного обеднения зимовчан, но и то лишь возлагая на них обязанность заготовления корма для почтовых лошадей в течение зимнего времени. Для этой цели составлен был список всех хат в каждой паланке запорожских вольностей и на все число приведенных в известность хат возложена была обязанность устроить определенное число станций. В список внесены были хаты всех женатых казаков, кроме неженатых и бурлацких зимовчан; в общем приведенный в известность список дал 1912 хат; на них положено было 256 лошадей и 128 почтарей.

По этому списку в Кодацкой паланке насчитывалось 184 хаты, которые должны были иметь 13 почтарей: в Новом Кодаке – 3, на мосту речки Мокрой Суры – 3, на речке Камышеватой Суре, в зимовнике казака Олексы Кривого – 5, в Сечи – 1 и в зимовнике казака Росколупы – 3. В Самарской паланке насчитывалась 891 хата, которая должна была иметь 60 почтарей: при паланке – 30, при речке Кильчени, в урочище Барвиночной Стенке близ зимовника Петра Рябого – 4, в урочище Сорок могил – 2, на речке Малой Терновке – 2, на речке Опалихе – 2, на речке Каменоватой – 3, на речке Чертомлыке – 3, в перевозе Микитином – 3, в Каменке, у места бывшей Каменской Сечи – 7. В Протовчанской паланке насчитывалась 501 хата, которая должна была иметь 33 почтаря: в Сечи – 3, в паланке на речке Протовчей – 20 и в слободе Каменке, на левом берегу Днепра, против Нового Кодака – 10.

Потребность сношения с Украиной, а через нее и с Россией, русских гарнизонов в отошедших от Турции, после мира 1775 года, крепостях Кинбурне, Таганроге, Азове, Керчи и Еникале заставила запорожцев установить еще четыре почтовых гона.

Первый из этих почтовых гонов установлен был Запорожским Кошем, по распоряжению графа Румянцева-Задунайского, для сообщения между Кинбурном и Кременчугом по следующим семи станциям: Петровой, Водяной, Саксагани, Каменке, Базавлуку, Чертомлыку и Микитиной; от Микитиной через Верблюжку на станции новосербских поселений до Кременчуга. Велено было на всех указанных семи пунктах учредить постоянные жилища – в степях устроить «землянки», или «мазанки», для защиты от холода в зимнее время, совершенно отдельные от казацких зимовников, для избавления хозяев от обременительных повинностей; у обоих берегов, против главных перевозов, сделать специальные пристанища, чтобы курьер не имел надобности переправлять лошадей с одного берега на другой, а мог бы оставить их в одной станции и, переправившись на противоположный берег, найти там других лошадей. Расстояние между станциями указано было не менее 10 и не более 30 верст; число лошадей и почтарей полагалось по 10 на каждой станции[1133].

Второй из четырех гонов установлен был от Сечи до Голой Пристани через Александр-Шанец, вдоль правого берега Днепра, по следующим 9 пунктам: в Сечи; на притоке Днепра, Большой Терновке; в зимовнике казака Павлюка; на реке Ингульце, в зимовнике казака Головко; на реке Ингульце, в зимовнике казака Шульги; на реке Ингульце, у Белых Криниц; на реке Ингульце, в урочище Городище[1134] (между Дарьевкой и Еленовкой, имениями И.И. Комстадиуса, Херсонского уезда; в Александр-Шанце; на речке Белозерке и, наконец, у правого берега Днепра, против Голой Пристани; отсюда через Днепр с правого берега на левый, к самой Голой Пристани. Самый перевоз через Днепр можно было сделать и не доезжая до места против Голой Пристани, как кажется, в теперешнем урочище Перевизке, на 2¹/₂ версты ниже устья реки Ингульца, на 2 версты ниже усадьбы владельца села Фалеевки, И.И. Комстадиуса, Херсонского уезда. Здесь имелись для переправы два дуба, две лодки и один паром.

Третий из четырех почтовых гонов установлен был по так называемому Кизыкерменскому шляху, которым в 1787 году возвращалась императрица Екатерина II из Крыма в Россию[1135]. Он шел по направлению от Крюкова из села Зыбкого у вершины речки Мокрый Омельник на Курячью Балку; правый приток Ингульца Водяную; Кривой Рог; Ингулец; Кисляковцы, «где был казак Окатый»; Ингулец, где был Гергельский пришиб; Ингулец, у зимовника казака Шульги; Ингулец, у Белых Криниц; Ингулец, в Городище, и, наконец, в Александр-Шанце. На каждой из этих станций полагалось по 10 почтовых лошадей и по 5 почтарей, а всего 100 лошадей и 50 почтарей.

Наконец, последний из четырех почтовых гонов установлен был 28 апреля 1775 года, для соединения Полтавы через крепость Петровскую, близ Бердянска, у Азовского моря, с завоеванными у турок крепостями, Керчью и Еникале; он шел на Кильчень, Новоселицу, речки Нижнюю Терсу, Верхнюю Терсу, Ганчул, устье Каменки, правого притока Волчьей, крепость Захарьевскую и до крепости Петровской.

На постройки всех станций в означенных местах дозволено было казакам вырубить необходимое количество леса и из него сделать необходимые помещения для лошадей и жилья для почтарей, полагавшихся числом по 20, при таком же количестве лошадей, на каждой станции.

На всех почтовых станциях восьми перечисленных пунктов заведен был запорожцами строгий и образцовый порядок. Почту и курьеров приказывалось доставлять от места до места «не замедля» и «безостановочно»; лошадей почтовых содержать в полной исправности и в случае разгона их немедленно заменять обывательскими. На всех станциях поставлены были из войсковых канцеляристов особые смотрители, которые заносили в книгу все приходившие пакеты и имевшиеся у курьеров или посланцев подорожные. Для правильности действий со стороны смотрителей вменялось в обязанность полковникам местных палаток делать проверки, и всякую неисправность со стороны почтарей «беспослабно» наказывать, чему имеем пример от 1770 года, 13 апреля, на казаке Герасиме Сове, строго наказанном за потертую надпись на конверте пакета на имя главнокомандующего, графа П.И. Панина. За всякий проезд определено было взимать известную прогонную плату, как с нарочных курьеров, так и с обыкновенных проезжих, без различия, будет ли то свой или посторонний человек; бесплатный проезд допускался только в весьма редких случаях, как это видно на примере казака Ивана Полонского, ехавшего из Коша в Полтаву к главнокомандующему, князю В.М. Долгорукому, по делам войска запорожского, и получившего «свидетельство» на свободный проезд, в оба конца, через запорожские почтовые станции.

3 Там же, 132, 133.

2 Что Желтые Воды приток Ингульца, в том убеждает Мышецкий.

5 Яворницкий. Вольности запорожских казаков, 249.

Записки Одесского общества истории и древностей, VII, 186.

4 Там же.

5 Записки Одесского общества истории и древностей, т. II, отд. II, III, 573.

1 Яворницкий. Запорожье в остатках старины, II, 122, 206.

2 Кулиш. Отечественные записки, 1864.

1 Летопись по Ипатскому списку.

4 Яворницкий. Вольности запорожских Козаков.

2 Записки Одесского общества истории и древностей, IV.

Яворницкий. Вольности запорожских казаков.

1 Донесения патера дона А. Комулео, благочинного св. Иеронима Римского, о турецких делах. Эти донесения, писанные на итальянском языке, доставлены автору профессором Харьковского ун. М.С. Дриновым. Комулео был иллирийским священником, знал по-славянски и потому мог объясняться с казаками без переводчика.

3 Самуил Величко. Летопись. Киев, 1848, I.

7 Летописное повествование о Малой России. М., 1847, I; История Малой России. М., 1842, II, прим. 10; История Малороссии. М., 1842, II.

3 Феодосий. Материалы для историко-статистического опис., Екатеринослав, 1880, I; Записки Одесского общества истории и древностей, VI, VII.

3 Самуил Величко. Летопись. Киев, 1851, II.

3 Костомаров. Мазепа и мазепинцы.

3 Чтения Московского общества истории и древностей, 1848, № 6.

Архив иностранных дел в Москве, 1710 г., № 3.

3 Бантыш-Каменский. Источники: в Чтениях Московского общ. ист. и древн., 1859, I; Маркевич. Указ, соч., IV.

2 Мышецкий. Указ. соч.

Афанасьев-Чужбинский. Указ, соч., I.

Яворницкий. Вольности запорожских казаков.

1 Киевская старина, 1882, III. Июнь.

4 Там же.

Записки Одесского общества истории и древностей, VI.

Записки Одесского общества истории и древностей, III.

1 Слово «лясы» одинакового корня с немецким Loos, что значит жребий, и, вероятно, перешло к казакам через поляков.

3 Клавдиус Рондо. Киевская старина. 1889, № 11.

3 Труды Московского археологического общества, 1885, X.

Труды Московского археологического общества, 1885, X.

2 Кулиш. Указ, соч., I.

2 Устное повествование Никиты Коржа. Одесса, 1842.

3 Феодосий. Материалы, I.

3 Скальковский. Указ, соч., I.

1 Не имея новых материалов для истории Самарско-Николаевского монастыря, мы представили ее в самых общих чертах, чтобы не повторить того, что о нем писано.

4 Бошан. Указ. соч.

3 Манштейн. Исторические записки о России, I.

3 Бошан. Указ. соч.

4 Михалон Литвин: Архив Калачева. М., 1854, II.

3 Там же.

9 Костомаров. Южная Русь и казачество.

2 Боплан. Указ. соч.

1 Кулиш. Польская колонизация Юго-Западной Руси // Вестник Европы. 1874, III.

2 Бошан. Указ. соч.

2 Яворницкий. Одесский Листок. 1890. № 100.

5 Скальковский. Указ, соч., I.

1 В другом источнике на этот счет читаем: «Икры пресной делать зернисто не умеют и солят с мездрою, и хорошей, как у прочих, и паюсной нет». Записки Одесского общества истории и древностей, VII.

1 Скальковский. Указ, соч., I.

4 Ambr. Grabowski. Ojczyste spominki, I.

2 Киевская старина. 1883. VI. Август.

1 Устное повествование Никиты Коржа. Одесса, 1842.