Славяне и викинги

Славяне неожиданно вошли в исторические хроники во время правления византийского императора Юстиниана, появившись на Дунае и следуя скорее всего со стороны Карпатских гор. В 626 г. вместе с аварами, тюркским народом, или монголами, они пытались осаждать столицу самой Византии, правда, безуспешно. В течение последующих двух веков славяне проживали на территории Балкан. Объединившись в племена, они стали проникать в Европу, в бассейн реки Эльбы и северную Баварию, где встретились с франками. На протяжении нескольких веков весьма слабо очерченная граница, разделявшая славянские и германские поселения, проходила вдоль рек Эльбы и Заале и через богемские леса. Другие же славяне жили вокруг озер и в лесах, расположенных на юге и востоке от Балтийского моря, в верховье Днепра, вдоль рек Неман, Западная Двина и Волхов. Там они смешивались с балтийскими и финскими племенами.

Прародиной славян была, по-видимому, территория между реками Бугом, Припятью и Днепром. В результате миграции из азиатских степей ими были заняты регионы, окруженные горами и лесами. Занимались славяне пахотным земледелием и скотоводством, которым не мешали условия северного климата. Археологические раскопки указывают на заимствование славянами более передовой римской техники обработки земли, удобрения ее навозом и севооборота. Сельское хозяйство стало гораздо эффективнее как после внедрения плуга с металлическим наконечником, так и в результате выращивания озимых, особенно подходящих к влажному северному климату. От урожая озимой ржи оставались излишки, которые помогали ремесленникам и купцам обеспечивать себя средствами к жизни.

В этот период в черноморской и кубанской степях, от Днепра до Каспия, доминировал Хазарский каганат, полиэтническое государство племенного типа, управляемое полукочевой тюркской аристократией. Оно обеспечивало славянам и финно-угорским народам определенную защиту от нападений с юга и востока, что позволяло им относительно спокойно заниматься сельским хозяйством и жить в своих поселениях. Обустраиваясь в степи, они сооружали небольшие каменные крепости и платили хазарам дань за охрану. Территория Хазарии включала будущий Киев, а на юге это государство соперничало с Аббасидским халифатом за контроль над Кавказом и с Византией — за Крым. Со временем хазары стали союзниками Византии в борьбе с кочевниками. Помимо Хазарии существовал еще один каганат, населенный тюркским народом — булгарами. Он располагался в среднем бассейне Волги¹.

В этой обстановке славяне встретились с «русами», когда те пришли с севера. Происхождение русов вызывало многочисленные споры среди историков. Сейчас практически достоверно установлено, что это были скандинавские викинги, «варяги» (так их называли славяне), купцы-воины, искавшие торговые пути на территориях, заселенных славянскими, балтийскими и финно-угорскими народами. Слово «викинг» изначально обозначало «пират». Викинги прибыли из государств, где население росло очень быстро, а земля из-за климата и гористой поверхности приносила низкие урожаи. С VIII по X в. они хлынули на территорию всей Северной и частично Южной Европы в поисках земли, торговых путей, добычи, рабов или просто ради военной славы. Их отличие от предшествующих и последующих завоевателей состояло в том, что они являлись не кочевниками, а оседлым народом с довольно высоким уровнем материальной культуры².

Викинги были заинтересованы в торговых речных путях по Волге с ее многочисленными притоками; особенно их привлекала Кама. Место, где она впадала в Волгу, являлось точкой пересечения транспортных путей, ведущих одновременно на запад, в Европу, и на восток, в Центральную Азию. Именно там булгары создали основную торговую сеть, покупали меха, воск и мед у северных народов и везли эти товары на юг, в Хазарский каганат, которому они к тому же выплачивали дань. На этот рынок русы и поставляли меха в обмен на серебро³.

С конца VIII в. русов заинтересовал другой торговый путь, шедший от Финского залива и Ладожского озера вниз по рекам Нарве, Волхову и Ловати, через короткий отрезок Западной Двины волоком в Днепр, а из Днепра — в Черное море. Однако на этом пути было серьезное препятствие: цепь крутых гранитных скал в низовьях Днепра, протянувшихся поперек реки и опасных для движения судов. То быстрое течение швыряло беспомощные суда на скалы, то, когда вода спадала, они могли сесть на мель, и тогда их приходилось тащить до 70 километров по суше. Для того чтобы пересечь этот отрезок, каганату требовалась сильная армия.

Но все же русы сумели преодолеть эти препятствия и получили доступ по Днепру к Византии, богатейшему мировому рынку. Туда стали везти рабов, шкуры, меха, мед и воск, а возвращались на север с зерном, вином, шелком и предметами роскоши. В «Повести временных лет» говорилось о том, что славянские племена, жившие вдоль этого пути, приветствовали появление русов. Отказавшись с самого начала платить дань, славяне решили не приглашать правителя со стороны, а установить принцип самоуправления, и вот что из этого получилось:

«…и встал род на род, и была в них усобица, и начали воевать друг с другом. И сказали они: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. [И они] сказали руси: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите княжить и владеть нами»⁴.

Эти летописные сведения появились двумя веками позже, и в них прослеживается тенденция к восхвалению династии Рюрика, старшего из трех братьев, откликнувшихся на просьбу славян и поселившихся среди их племен. Но возможно, это лишь приукрашенный вымысел. Известно, однако, что относительно неразвитые народы для искоренения распрей иногда приглашали иноземного правителя — носителя более высокой культуры, чтобы положить конец междоусобным распрям, наладить торговлю и обеспечить защиту от внешних врагов. Позднее потомки русов нередко использовали этот исторический опыт по отношению к другим народам.

Пришедшие викинги установили укрепленные торговые поселения вдоль пути «из варяг в греки» (из Скандинавии в Византию). Одно из них находилось в верховьях Ладожского озера, от которого расходилось два пути: южный вел к Днепру, юго-восточный — к Волге и Каспию. Укрепленные города располагались также вдоль реки Волхов, особенно там, где она впадала в озеро Ильмень, рядом с нынешним Новгородом. Когда это стало возможным, викинги передвинулись дальше к югу, к середине Днепра, где он протекал между лесистыми холмами, поднимавшимися примерно на 100 метров над поверхностью реки. Это место располагалось ближе к Черному морю и было в определенной степени защищено от нападений кочевников. Здесь русы построили свой главный южный город — Киев, очевидно, названный так в честь паромщика — основателя этого города. Город находился там, где в Днепр впадали его основные притоки, в самом центре плодородного района.

Русский каганат середины IX в. существовал как независимая федерация, управляемая военной элитой, жившей за счет торговли, награбленного добра и дани от славянских, балтийских и финских народов, занимавшихся сельским хозяйством в лесных и лесостепных районах. Судя по словам арабского путешественника Ибн-Русти.

«…у [русов] нет земель для сельского хозяйства. Они питаются лишь тем, что им дает земля Саклаба [принадлежащая славянам, балтийцам и финнам]. Когда рождается ребенок, отец кладет ему в руки обнаженный меч и произносит: «Я не завещаю тебе никакого богатства, а ты помни: все то, что добудешь этим мечом, — твое». У них нет ни земельной собственности, ни деревень, ни возделанных земель; торговля мехом серой белки и других животных — их единственное занятие»⁵.

К середине IX в. каганат русов с его славянским населением и торговыми контактами представлял собой довольно мощную силу. В 861 г. он даже попытался вторгнуться в Византию, однако эта попытка была безуспешной. И все же она показала, что у империи появился новый серьезный и опасный соперник. В 907 г. каганат заключил соглашение с Византией, что дало ему постоянное право на ведение торговли в самой столице империи. Взамен Русь ограничивала численность купцов, посещавших город, а те обязывались оставлять оружие у его ворот. Таким образом, Византия пыталась обезопасить себя от незнакомого и воинственно настроенного народа.

Русь подтверждала свою мощь и другими способами. Князь Святослав (962–972) отдал на разграбление своим воинам Итиль, столицу Хазарского каганата, положив тем самым конец его господству в степи и обеспечив удобный доступ к Дону и берегам Азовского моря. Это, в свою очередь, открывало новые перспективы для развития торговли. Однако ослабление хазарского влияния открыло дорогу для набегов кочевников — печенегов, которые вскоре лишили русских всех вышеперечисленных завоеваний⁶, исключая часть Азовского побережья (Таманский полуостров), где было расположено Тмутараканское княжество.

К середине X в. варяги добились определенных успехов и заручились поддержкой многих восточнославянских племен. В результате получивших распространение смешанных браков исчезали различия между викингами и славянами, пока они не слились в единый народ. Доминирующими остались язык и культура восточных славян. «Славяно-викинги» сформировали своего рода племенной союз с центром в Киеве, предназначенный для отражения угрозы со стороны печенегов и проведения походов, нацеленных на различные объекты, включая саму Византию.

С одной стороны, этот союз был добровольным, продиктованным геополитическими нуждами, с другой — навязанным богатым и властным киевским князем. Для того чтобы стать долговременным и прочным, ему необходимо было выйти за рамки племенных отношений и споров местных правителей и образовать независимое государство, по крайней мере такое, как в средневековой Европе. История Киевской Руси — это история порой удачных попыток создать государственность, которые, однако, заканчивались так же, как и в случае с ранней империей Каролингов в Западной Европе, — раздробленностью и неудачей. Осмысливая причину этого, следует учесть протяженность территории Киевской Руси во время ее расцвета, несравнимую ни с одним государством в Европе (кроме территории империи Каролингов). Более того, Русь стала первым некочевым государством, сформировавшимся в степях Внутренней Евразии.

Основу общества составляла местная община, которая в ходе развития сельского хозяйства и становления государства перешла от родственных к соседским отношениям. Этот важный переход особенно ярко проявился в IX и X вв., когда названия племен перестали упоминаться в летописях, указывая тем самым, что родственные отношения перестали быть основой политической организации. Чем больше развивались сельское хозяйство, ремесла и торговля, тем ощутимее становились различия между богатыми и бедными. А также между сильными и слабыми: князь с его дружиной оказались оторваны от остальной общины и представляли собой привилегированный, хорошо вооруженный слой. Однако они не стали феодальным правящим классом (как утверждали советские историки), так как не владели обширными землями, а имели всего лишь небольшие участки с домами. Таким образом, привилегированность базировалась не на земельном, а на силовом преимуществе. Князь обеспечивал своим старшим дружинникам (боярам) кормление, право собирать дань с общины, отдавая одну часть князю, а другую как законный доход оставляя себе. Бояре взимали дань не с каждого дома в отдельности, а с общины в целом, по принципу круговой поруки. Правосудие же должно было вершиться следующим образом: каждая община расследовала серьезные преступления, передавала преступников дружинникам или платила коллективный штраф⁷.

Судебные и военные дела общины решались на собраниях, которые назывались «вервь» (слово, означающее «связь, крепления»), потом появилось слово «мир» (которое, как мы знаем, означает «покой, гармония»). В городах, ставших военными, административными и религиозными центрами племен, получило распространение слово «вече» (произошедшее от «ведать»). Собрания не выходили за рамки племен и не имели ничего общего с парламентом. И тем более — с собранием представительным: слово на собрании давалось любому взрослому мужчине — члену общины, обычно обладавшему землей или небольшим делом. Рабы, женщины и иммигранты не могли принимать участия.

Самым низшим классом общества являлись рабы (не вассалы), Крестьяне и ремесленники платили дань и оставались свободными. Государственная система напоминала скорее систему древнегреческих городов-полисов, чем западноевропейскую феодальную систему: финансы пополнялись в первую очередь за счет торговли, а во вторую — за счет сельского хозяйства. Города и пригороды объединялись в единое политическое образование, все члены этого образования имели право на защиту и сами должны были принимать участие в вооруженной охране общины.

В источниках содержится довольно скупая информация об этих местных образованиях: все дела решались путем устных выступлений, и поэтому осталось мало сведений. В летописях встречаются иногда упоминания о том, что князь «имел совет с людьми». Вероятно, князь советовался не только со своими приближенными и старейшинами, но и с простыми общинниками. Это было естественно в том случае, когда князь собирал народ для борьбы с врагами. Именно тогда он не мог игнорировать интересы и мнение народа, которое нередко становилось решающим на собрании горожан.

В наиболее развитой форме вече созывалось князем или кем-то из членов общины звоном церковных колоколов. Так, жители Новгорода, которые особенно гордились своей традицией, использовали для этой цели специальный колокол. Обычно горожане собирались на ярмарочной площади, или у церкви, или в поле за городскими стенами. Какой-то определенной процедуры проведения веча не существовало, как и постоянного председателя, поэтому на собраниях доминировали сильнейшие, богатейшие или старейшие жители города. Иногда расхождения во мнениях доходили до крайностей, но предпринимались попытки прийти к согласию. Если же это в той или иной ситуации не удавалось, то мог разгореться конфликт, нередко заканчивавшийся дракой между собравшимися. Сохранилось упоминание о собрании в Киеве в середине XII в. Согласно ему порядок там поддерживался князем, митрополитом и тысяцким (предводителем городского народного ополчения)⁸.

Главными задачами веча являлось принятие решения об установлении мира или ведении войны, а также, если необходимо, о выборе нового князя. Не все князья избирались подобным образом, некоторые захватывали власть силой. Процесс выборов мог вызывать разногласия, особенно если он шел вразрез с соглашениями князей между собой⁹.

Вопрос о войне был весьма щекотливым для соглашения между князем и вечем. Князь с одной лишь дружиной не представлял значительной силы, он нуждался в поддержке многочисленного и иногда лучше вооруженного народного ополчения. Особенно остро эта необходимость ощущалась в борьбе с кочевниками. Недавние исследования свидетельствуют о том, что все свободные мужчины имели право (более того, были обязаны) носить доспехи, шлемы и оружие: меч, копье, топор, лук и стрелы, что делало их, с одной стороны, потенциально опасными, а с другой — полезными для князя. Городское народное ополчение включало наряду с пехотой и кавалерию, хотя к XII в. право воевать на конях стали получать только избранные дружинники. Ополчение делилось на сотни, возглавляемые сотскими, или «центурионами». Войска больших городов могли состоять из нескольких тысяч, руководимых тысяцким — авторитетной фигурой в общине, который избирался на вече или назначался князем¹⁰.

Как греческие города-полисы, которые со временем столкнулись с трудностями объединения жителей для совместных действий и поддержания влияния на бывшие колонии, разбогатевшие в результате торговли или успешных войн, так и основные города Руси постепенно начинали дробиться и терять периферии: пригороды или подчиненные города. Пригороды хотели независимости, своей власти, которую они могли узаконить, приглашая князя для управления. Отпрыски правящей династии Рюрика обычно были только рады принять такое приглашение.