Наука не в курсе дела

Наука не в курсе дела

В апреле 1950 года секретариат ЦК ВКП(б) решил ознакомиться с состоянием дел по созданию термоядерного оружия, и Берия по просьбе ЦК созвал у себя в кабинете небольшое совещание, на котором Курчатов и Тамм начали знакомить с этим вопросом И.Д. Сербина, заведующего отделом ЦК, курировавшего оборонную промышленность.

Поскольку И.Е.Тамм был теоретиком в группе ученых, создающих в СССР термоядерное оружие, то вводить Сербина в курс дела начал он.

– Видите ли, товарищи, чтобы провести термоядерный синтез, то есть взрыв водородной или, точнее, термоядерной бомбы, нужна обычная атомная бомба, плутониевая или урановая, в качестве, так сказать, детонатора, и смесь изотопов водорода – дейтерия и трития. Тритий нестабилен, его период полураспада всего 8 лет, поэтому в природе, например, в воде, он существует в очень незначительных количествах.

Тритий можно производить в атомных реакторах, работающих на обогащенном уране, однако у нас в СССР таких реакторов еще нет, и только 28 января этого года Правительством поставлена задача по их сооружению. Само собой понятно, что за короткое время, скажем, за 2–3 года не удастся наработать сколько-нибудь значительное количество трития.

Мало этого, при нормальной температуре дейтерий и тритий – это газы. Их для термоядерной бомбы нужно сжижать, и они в самой бомбе требуют особого хранения при очень низкой температуре. Смесь дейтерия и трития нужно поместить в криостат, то есть в сосуд с двойными стенками, между которыми вакуум, этот сосуд погрузить в жидкий гелий, находящийся в таком же криостате, а тот, в свою очередь, погрузить в криостат с жидким азотом. Все эти газы будут испаряться, поэтому их надо улавливать и снова сжижать. Поэтому в устройстве водородной бомбы нужна и криогенная, то есть, холодильная техника, причем, непрерывно работающая. – Тамм пытался объяснить проблему, используя наиболее общедоступные понятия.

– И сколько же такая бомба должна весить? – спросил Сербин.

– Трудно сказать точно, но мы полагаем, что до ста тонн, может быть, если удастся облегчить криогенную технику, то тонн 80.

– Сейчас самые мощные стратегические бомбардировщики поднимают до 5 тонн, а если летят на небольшое расстояние – то до 10. Как вы собираетесь эту бомбу довезти до противника? – удивился Сербин.

– Наш молодой и талантливый сотрудник Сахаров предлагает погрузить ее на судно, это судно подвезти к берегам Америки и там взорвать. Но наши адмиралы не хотят рассматривать это единственно разумное предложение, мы полагаем, что ЦК должен был бы оказать на адмиралов влияние в этом вопросе, – решил воспользоваться случаем Тамм.

– Почему адмиралы против? – спросил Берия.

– Демагогия! – щегольнул модным тогда словом Тамм. – Контр-адмирал Фомин, с которым Сахаров по этому вопросу встречался, демагогически заявил: «Мы, моряки, не воюем с мирным населением».

– Да, – язвительно подтвердил Берия, – образ мыслей военных моряков сильно отличается от образа мыслей мирных ученых.

– Но другого выхода нет! – запротестовал Тамм, хотя и понял сарказм Берии. – Это прекрасная бомба, но ее эффективнее всего применять по скоплениям людей.

Тамм очень боялся, что из-за невозможности военного применения водородной бомбы по военным целям, ЦК прекратит эту работу и они с Сахаровым останутся без хорошо оплачиваемых должностей.

– Ну, неужели нет никаких путей сделать термоядерную бомбу пригодной для военных целей – для доставки ее авиацией? – не хотел поверить Сербин.

– Простите, товарищ Сербин, – позволил себе Тамм снисходительный тон, – но это физика, это теория, это азбука нашего дела. Дейтерий и тритий – это газы, и ничего тут не придумаешь. По нашему желанию эти газы при обычной температуре твердыми не станут. А, значит, без криогенной, то есть, замораживающей техники не обойтись, а основной вес бомбы даст вес именно этой техники. У американцев, между прочим, термоядерная бомба проектируется размером с двухэтажный дом.

– Ну хорошо, спасибо, товарищи, за разъяснения, – поблагодарил Сербин.

Берия и Сербин попрощались с учеными и Курчатов с Таммом ушли.

– Вот видите, Иван Дмитриевич, какое положение, – развел руками Берия. – Этот Тамм возглавляет группу по созданию водородной бомбы и считается чуть ли не гением в этом вопросе. Да и американцы действительно идут по этому пути – это подтвердила наша разведка. Поиска новых путей мы, конечно, прекращать не будем, но решения пока не видно.

Так, в общем, можете и проинформировать ЦК.

– Знаете, Лаврентий Павлович… – начал было Сербин, но тут же махнул рукой. – А, впрочем, это чепуха.

– О чем вы? – тем не менее поинтересовался Берия.

– Да смешной случай. На днях получил посланное в ЦК письмо одного солдатика, служащего на Сахалине, так вот этот солдатик утверждает, что знает, как сделать водородную бомбу. Не знаю, плакать или смеяться, – академики не знают, как ее сделать, а солдатик знает.

– Письмо сумасшедшего? – спросил Берия.

Сербин, немного подумав, и как бы сам удивляясь, ответил.

– Я бы не сказал… Письмо короткое, но написано, безусловно, грамотным человеком. И разумно…

– А вы, Иван Дмитриевич, запросите Сахалинский обком – пусть этого солдатика деликатно проверят на вменяемость, и если он не откровенный сумасшедший, то пусть дадут ему написать то, что он хочет. И пусть то, что он сочинит, быстренько направят мне.

– Сделаю, Лаврентий Павлович! – пообещал Сербин, прощаясь.