Глава 3.7 СРЕДА, 25 ИЮНЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 3.7

СРЕДА, 25 ИЮНЯ

«ВВС фронта и армий бомбардировочными частями в 6.20 приступили к выполнению задачи по уничтожению авиации противника на его аэродромах» [278]. Эта короткая фраза располагалась почти в самом конце утренней оперативной сводки №6 штаба Северного фронта от 25 июня 1941 г. Остается предположить, что ничего экстраординарного в этом событии командование Северного фронта не усматривало. «Приступили к выполнению». Примечательно, что слова «финский» или «немецкий» в сводке не использованы. Всем все ясно и без дополнительных пояснений: «авиация противника». Сам факт бомбардировки сопредельной территории никаких комментариев у составителей документа не вызвал. Самое удивительное — никаких упоминаний о директиве Ставки ГК от 24 июня НЕТ. Ни единого слова не сказано и о необходимости «предотвратить налет немецкой авиации на Ленинград».

Вечерняя оперсводка № 7 штаба Северного фронта (20.00 25 июня 1941 г.) была более подробна: «…Девятое. ВВС армий и фронта выполняли задания по уничтожению авиации противника на его аэродромах.

Бомбометание производилось по летным полям и аэродромным сооружениям. Бомбометанию подверглись все известные аэродромы южной части Финляндии до параллели Миккели–Турку (эта линия параллельна линии советско-финской границы, но не географическим параллелям. — М.С.). В большинстве случаев отмечены удачные попадания в ангары, летные поля и на некоторых аэродромах подверглись бомбардировке самолеты. В воздушных боях сбито 4 самолета противника, кроме того, отмечены удачные попадания на аэродром Кайникайнен, (Kauniainen, западный пригород Хельсинки. — М.С.) (15-17 самолетов) и аэродром Йороинен, где подверглись бомбардировке до 20 самолетов. Из наших самолетов не вернулись на свои базы 11 „СБ“ и не установлены места посадки 10-го СБ.

Авиация ПВО продолжала прикрывать Ленинград. Встреч с противником не было, потерь нет.

Десятое. КБФ продолжает установку заграждений. ВВС КБФ бомбили броненосцы и аэродром Турку, сбит один самолет противника» [279].

Эта сводка содержит много ценной информации. Во-первых, сообщение о могучем ударе, о «первой в истории советской авиации многодневной операции» находится на девятом месте в общем перечне событий дня. Командование Северного фронта по-прежнему не видит в этом авианалете ничего, что бы имело «решающее значение». Сразу же отметим, что других заметных и значимых событий на Северном фронте в тот день не было вовсе. Пункт первый оперсводки № 7 содержит совершенно заурядные сведения: «Первое. Войска Северного фронта частями прикрытия производят оборонительные работы в своих районах, продолжая сосредоточение к границе отмобилизованных частей» [280].

Во-вторых, слово «немецкий» нигде не использовано. Объектом удара была по-прежнему названа базирующаяся на аэродромах Финляндии «авиация противника», причем «национальная принадлежность» противника конкретно не указана. Этот неизвестный «противник» даже и не пытался нанести ответный удар (в небе над Ленинградом «встреч с противником не было, потерь нет»).

В-третьих, уже из этой сводки видно, что советская авиация понесла ощутимые потери («не вернулись на свои базы 11 „СБ“»), и даже в 8 часов вечера не были известны места вынужденной посадки еще 10 бомбардировщиков. Следовательно, маститые советские военные историки в генеральских званиях или не читали документы, или откровенно врали, утверждая, что «наша авиация потерь не имела». Становится понятным и «творческий метод», при помощи которого советские историки насчитали 30 (или даже 41) «уничтоженных на земле вражеских самолетов». Составители оперсводки № 7 честно признают, что «бомбометание производилось по летным полям и аэродромным сооружениям», т.е. неприцельно, «по площадям», и лишь на «некоторых аэродромах подверглись бомбардировке самолеты». Советские историки просуммировали самолеты, обнаруженные (но отнюдь не уничтоженные!) на аэродроме Йоройнен (о том, как и с какими результатами происходил налет на этот аэродром, будет отмечено ниже) и Кауниайнен (там ни аэродрома, ни самолетов не было вовсе), и получили «искомое число»: 17 + 20 = 37. С учетом «4 сбитых в воздушных боях самолетов противника» получилось 41.

В-четвертых, судя по оперативной сводке № 7, удар был нанесен лишь по объектам в южной части Финляндии (место расположения аэродрома Йоройнен может быть названо «нейтральной Финляндией»). О каких-либо ударах по расположению немецких войск в северной Финляндии не сказано ни слова. Лишь 27 июня в утренней оперсводке № 10 появляется первое упоминание о действиях советской авиации на заполярном участке огромного по протяженности Северного фронта:

«1-я САД и авиация Северного флота 25.6 произвели несколько вылетов, но из-за тумана целей не достигли, по этой причине 26.6. вылетов не производили… 26.6. 7 самолетов „Ю-87“ бомбили аэродром Африканда (в районе Мурманска. — М.С.), сброшено 17 стокилограммовых бомб, повреждений нет, убит 1 младший специалист» [281].

Странный «туман», невзирая на который немецкие пикировщики совершили 26 июня налет на аэродром Африканда, рассеивается в оперативной сводке № 11 (20.00 27 июня). Оказывается, и советская авиация вела 26 июня активные действия. В оперсводке № 11 появляется, наконец, упоминание об аэродроме Луостари, т.е. том единственном финском аэродроме, на котором базировались немецкие истребители: «1-я САД с 14.00 26 июня до 1.00 27 июня бомбардировала аэродром Луостари, порт Петсамо, Кемиярви и Рованиеми, замечены пожары» [282].

Разумеется, были еще оперативные сводки № 8 (7.00 26 июня) и № 9 (20.00 26 июня). По обсуждаемому в этой главе вопросу в сводке № 8 было сказано следующее: «…Шестое. 2-й корпус ПВО столкновений с противником не имел, авиация ПВО патрулировала над Ленинградом. Седьмое. ВВС Северного фронта вели разведку аэродромов противника, столкновений с ним не имели» [283].

Содержание оперсводки № 9 еще короче: «ВВС фронта боевых действий и разведывательных полетов не вели» [284].

Короче говоря, «сокрушительный удар», «первая многодневная операция советских ВВС» уже на второй день фактически был прекращен. По крайней мере, именно к такому выводу можно прийти на основании документов командования фронта. Оперативная сводка № 11 (20.00 27 июня) уже привычно констатирует: «…Седьмое. ВВС Северного фронта звеньями и парами самолетов вела разведывательные полеты аэродромов и сосредоточения войск противника. Авиация ПВО патрулирует над Ленинград…» [285].

Теперь «подкрутим резкость» и посмотрим, как развивались события 25 июня 1941 г. непосредственно в бомбардировочных частях авиации Северного фронта (см. карта № 12).

В 4 часа утра 25 июня в штабе 41-й БАД был составлен боевой приказ № 3 (с номером приказа вышла, вероятно, опечатка, т.к. поздним вечером того же дня был подписан приказ № 2).

«1. По достоверным данным противник готовит удар по г. Ленинград. Продолжается сосредоточение сухопутных и воздушных сил. ВВС противника по разведданным базируется на аэродромах Миккели, Хейнола, Мантюхарью, Валкеала.

2. 41-я АД последовательными ударами небольших групп от 3 до 9 самолетов в течение 25.6. уничтожает матчасть противника на аэродромах Миккели, Мантюхарью, Хейнола, Валкеала, производя не менее 4 ударов на каждый аэродром. Высота бомбометания: 2000-3000 м» [286].

В то же самое время, в 4 часа утра, приказ аналогичного содержания был подписан и в штабе 2-й САД:

«1. Противник продолжает сосредотачивать сухопутные и воздушные силы, подготавливая удар на Ленинград. Базирование авиации на аэродромах Луумяки, Утти, Коувола, Котка, Борго (Порвоо).

2. 2-я САД сутра 25 июня в течение дня последовательными ударами мeлкими группами 3-5 самолетов уничтожает авиацию противника на его аэродромах. Первый удар по готовности. Напряжение — не менее 4 ударов по каждому аэродрому противника.»

Анализ приказов, подписанных в один и тот же час в Гатчине и Старой Руссе, несомненно, свидетельствует о том, что они были составлены на основании одного приказа вышестоящего командования. Чрезвычайно важно отметить текстуальное сходство этих приказов с директивой Ставки ГК («из достоверных источников установлено, что германские войска сосредоточиваются на территории Финляндии, имея цель нанести удар на Ленинград…»). Что же касается решения, отраженного в этих приказах, то при такой организации операции о выполнении поставленной в директиве Ставки задачи («разгромить авиацию противника и ликвидировать аэродромы в районе южного побережья Финляндии») можно было больше не вспоминать. Вопрос теперь был только в цене, которая будет заплачена за полный провал.

Начнем с того, что дислокации финской авиации (другой «в районе южного побережья Финляндии» и не было) была установлена чрезвычайно неточно. Только в трех пунктах (Валкеала, Утти, Миккели) из девяти упомянутых в приказах (Миккели, Хейнола, Мантюхарью, Валкеала, Луумяки, Утти, Коувола, Котка, Порвоо) фактически базировались финские истребители: 8 «брюстеров» на аэродроме Валкеала, 6 «гладиаторов» на аэродроме Утти, 7 «фоккеров» на аэродроме Миккели. Всего 20 самолетов (по большей части — самых устаревших) хотя бы теоретически могли попасть под бомбовый удар двух советских авиадивизий. Аэродромный узел в районе города Лахти, на котором базировалось 36 истребителей, в том числе — три эскадрильи лучшей в ВВС Финляндии истребительной группы.

LLv-24 не была выявлена вовсе. Про дальние аэродромы (Наараярви и Йоройнен), на которых базировались самые современные — по меркам ВВС Финляндии — истребители, не сказано вообще ни одного слова.

Вместо внезапного сокрушительного первого удара было запланировано легкое «похлопывание» финских аэродромов «мелкими группами 3-5 самолетов в течение дня». Понятно, что первая из «мелких групп» могла только насторожить противника и оповестить его о возможных последующих налетах. Бомбометание с высоты 2–3 км и использование относительно небольшого количества (как правило — по шесть на один самолет) фугасных авиабомб сводило вероятность уничтожения самолетов противника почти к нулю. Об использовании кассетных боеприпасов командиры ВВС округа, бомбардировочных дивизий и полков не подумали. Наконец, никакого взаимодействия с истребительной авиацией не было даже в плане (тем более его не оказалось и в действительности), и «мелкие группы» давно уже потерявших свой статус «скоростных» бомбардировщиков СБ полетели безо всякого истребительного прикрытия на встречу с финскими аэродромами.

Результат оказался вполне предсказуемым.

41-я бомбардировочная дивизия. Один полк (205-й БАП) участия в авиаударе не принял и ни одного боевого самолетовылета 25 июня не выполнил. Остальные три полка (10-й БАП, 201-й БАП, 202-Й БАП), в составе которых было, соответственно, 38, 25 и 19 исправных самолетов, «с 7.45 до 15.00 25.6 группами по 6–9 самолетов действовали по уничтожению матчасти на аэродромах противника». [288] В общей сложности было произведено 62 самолето-вылета (в среднем 0,76 вылетов на один исправный самолет — и это не учитывая самолеты 205-го БАП). Оперативные сводки штаба дивизии (№ 1 от 14.00 и № 2 от 19.00 25 июня) позволяют восстановить следующую картину событий:

10-й БАП. Три эскадрильи полка получили задачу атаковать аэродромы Миккели и Мантюхарью. В общей сложности было произведено 32 самолетовылета. «На аэродроме Миккели матчасть самолетов противника не обнаружена. Бомбы легли по краю аэродрома…» Несуществующий аэродром Мантюхарью пытались бомбить две эскадрильи. Судя по оперсводке № 2, одна эскадрилья промахнулась так, что «бомбы легли с перелетом по ж/д станции Мантюхарью», другая эскадрилья «на аэродроме Мантюхарью матчасть самолетов не обнаружила». Где и как избавилась от бомб эта эскадрилья — в отчете не указано. В ходе налета один бомбардировщик СБ был сбит истребителями противника (судя по финским данным, «брюстерами» из состава LLv-24), другой подбитый СБ смог дотянуть до советской территории и совершил вынужденную посадку.

201-й БАП. Как видно из оперативных сводок штаба дивизии, командир полка решил все же нарушить указание вышестоящих штабов о нанесении «последовательных ударов небольшими группами», и в первый налет на аэродром Хейнола (которого в реальности не было) были направлены две эскадрильи, всего 18 бомбардировщиков СБ. «Экипажи 201-го БАП аэродром Хейнола не обнаружили (естественно, его и не было. — М.С.). Бомбометание произвели с 8.40 до 8.43 по запасной цели — ж/д станции и складам. Сброшено 108 ФАБ-100 и 17 ФАБ-50… У цели были атакованы истребителями противника в количестве 9 самолетов, тип „Ме-119“ (так в тексте, „Ме-119“. — М.С.). Последние имели опознавательные знаки — красные звезды. Открытие огня производили на дистанции 50–70 метров. В завязавшемся воздушном бою сбито 2 „мессершмитта“. На свою базу не вернулось 6 самолетов…»

6 самолетов были сбиты и рухнули на землю на финской территории. Среди погибших были командиры эскадрилий 201-го БАП майор (по другим источникам — подполковник) Паниушик и капитан Стойлик [145].

Есть информация о том, что в документах погибшего комэска Паниушика были найдены два билета в театр на вечер 25 июня [52]. Если это не легенда, а реальный факт, то он достаточно красноречиво свидетельствует о том, мягко говоря, несерьезном отношении к противнику и начинающейся войне, с каким планировалась и проводилась операция 25 июня 1941 г.

Финский историк К.Ф. Геуст в своей статье, посвященной событиям 25 июня, пишет:

«…Финская служба ВНОС 25 июня совершенно опозорилась. Хотя истребительные эскадрильи базировались близко к подвергнувшимся бомбардировке городам, они не получили сигнала тревоги. В ряде мест тревога звучала тогда, когда бомбардировщики были уже над аэродромом…» [145].

В случае с налетом 201-го БАП на г. Хейнола эта нелицеприятная критика вполне справедлива. Хотя основные силы истребительной группы LLv-24 базировались на аэродроме Весивехмаа, т.е. примерно в 20–25 км от г. Хейнола, ни один истребитель не был своевременно поднят на перехват, и тревога на аэродроме прозвучала только после того, как в Весивехмаа увидели клубы дыма, поднимающиеся над горящим городом (125 фугасных авиабомб сделали свое дело). Группу из 18 советских бомбардировщиков атаковала лишь одна дежурная пара «брюстеров» из состава 2-й эскадрильи LLv-24, базировавшейся на аэродроме Валкеала (северо-восточнее ст. Коувола). По финским данным, эти два истребителя (ст. сержант Э. Киннунен и мл. сержант X. Лампи) сбили 4 бомбардировщика. Еще два самолета, по докладу X. Лампи, после атаки «начали дымить» [52]. Возможно, бомбардировщики 201-го БАП на обратном пути от цели были атакованы и основными силами LLv-24, пилоты которой заявили о трех сбитых к концу дня самолетах противника.

Упоминание о «двух сбитых в воздушном бою» истребителях противника не лишено основания, так как оба «Брюстера» после боя с 18 бомбардировщиками вернулись на базу с пулевыми пробоинами, а Э. Киннунен получил легкое ранение в руку. Что же касается «мессершмиттов ME-119 с красными звездами», которые в количестве 9 единиц «с дистанции 50–70 метров» якобы атаковали группу бомбардировщиков 201-го БАП, то эта загадка расшифровке не поддается… Самолета с таким обозначением не существовало в природе; «Мессершмитт-109» имел настолько характерный силуэт (узкий, длинный, остроносый), что на расстоянии 70 м спутать его с толстым, тупоносым «Брюстером» (жаргонным название этого самолета было «летающая цистерна») совершенно невозможно. Наконец, на финских самолетах была, разумеется, изображена не красная звезда, а свастика, причем очень крупных размеров…

Первый вылет стал для 201-го БАП последним, и больше в боевых действиях 25 июня 1941 г. этот полк участия не принимал.

202-й БАП. Сразу же отметим, что боевые действия этого полка были самыми удачными — не только среди частей 41-й БАД, но и среди всех бомбардировочных полков ВВС Северного фронта. 202-й ВАП бомбил реальные аэродромы базирования финской авиации (Валкеала и Утти), а учитывая, что аэродром Утти использовали и немецкие бомбардировщики из состава KGr-806 в ходе «челночных налетов» на ВМБ Кронштадт, можно сказать, что бомбардировке подверглись и «аэродромы немцев в Финляндии». В общей сложности было выполнено 12 самолетовылетов. Аэродромы бомбили с высоты 3 км, при этом «на аэродроме Валкеала была видна вспышка, а за ней последовал пожар». Один бомбардировщик из состава 202-го БАП был сбит финскими истребителями. Бортстрелки бомбардировщиков якобы сбили один «мессершмитт», причем на этот раз «109-й», но финские источники не подтверждают какие-либо потери на земле или в воздухе над Валкеала, Утти, Коувола [289].

Общие результаты боевых действий 41-й БАД представлены в следующей таблице:

2-я смешанная авиадивизия. Эта дивизия, количественно и качественно вооруженная значительно лучше 41-й БАД, действовала 25 июня 1941 г. чрезвычайно пассивно. Возможности дивизии были ограничены уже тем, что бомбардировочные полки дивизии продолжали находиться в районе Старой Руссы, т.е. на расстоянии порядка 350 км от объектов атаки. С учетом времени, необходимого для набора высоты и крейсерской скорости СБ (320 км/час), полет к цели и назад занимал не менее 2,5 часа. Использование многочисленных аэродромов Ленинградского узла и Карельского перешейка в качестве передовых оперативных аэродромов и не планировалось, и не было осуществлено практически. Впрочем, учитывая продолжительность светового дня в июне, два вылета на один исправный самолет в день — первый день «сокрушительного удара по аэродромам противника» — было бы вполне реальным. Фактически же бомбардировщики 2-й САД выполнили 25 июня менее одного вылета на три исправных самолета.

В оперативной сводке штаба дивизии №5 (19.00 25 июня) читаем:

«1. Последовательными ударами 3–5 самолетов 2-я АД производила боевые вылеты по уничтожению матчасти ВВС противника на аэродромах Луумяки, Утти, Коувола, Котка, Борго. Произведено 41 с/в…» [290].

В архивном деле 2-й САД есть отчеты командиров каждого из трех бомбардировочных полков дивизии. Это позволяет достаточно подробно восстановить события дня 25 июня:

2-й БАП. В период с 6.45 до 13.45 тремя звеньями было выполнено 9 самолетовылетов на аэродром Луумяки (ж/д станция Луумяки существует, но никакого аэродрома там не было), сброшено 54 ФАБ-100 и 12 ФАБ-50. В докладах честно констатируется, что «матчасти самолетов на аэродроме Луумяки не замечено». Бомбы были сброшены на «летное поле» несуществующего аэродрома. В районе ж/д станции Луумяки бомбардировщики 2-го БАП были атакованы пятью истребителями противника, которые сбили один и повредили один СБ. Скорее всего, это были истребители все той же, базирующейся на аэродроме Валкеала, 2-й эскадрильи 24. По крайней мере, еще два сбитых советских бомбардировщика были в тот день засчитаны упомянутому выше ст. сержанту Э. Киннунену (погиб 21 апреля 1943 г., имея на своем счету более 300 боевых вылетов и 22 сбитых самолета противника) [52].

44-й БАП. В период с 6.20 до 13.08 четырьмя группами было выполнено 18 самолето-вылетов. Во время полета к цели над Финским заливом столкнулись в воздухе два СБ — один был разбит и рухнул в море, второй поврежден, но смог дотянуть до земли. Вероятно, именно в этом столкновении и погиб командир эскадрильи майор Косякин, так как, судя по оперативным сводкам, потерь от истребителей противника и зенитной артиллерии 44-й БАП в тот день не имел.

Основной бомбовый удар был нанесен по узловой ж/д станции Коувола. По аэродрому Утти отбомбилось одно звено (3 самолета), причем с безопасной (как для атакующих, так и атакуемых) высоты 6,5 км. Попасть в цель с такой высоты можно было разве что с применением управляемых планирующих бомб с телевизионным наведением.

58-й БАП. Четыре группы бомбардировщиков СБ выполнили 15 самолетовылетов. Новейшие пикирующие бомбардировщики Пе-2 этого полка (так же. как и пикирующие Ар-2 из состава 2-го БАП) в налетах не участвовали.

Объектом удара должны были стать не существующие в реальности аэродромы Борго (Порвоо) и Котка (портовые города на побережье Финского залива). Фактически результаты налетов были следующие:

- 2 самолета с высоты 6 км бомбили ж/д станцию Порвоо, т.к. «аэродром не обнаружен». Аэродром Порвоо не удалось бы обнаружить и с меньшей высоты, так как его просто не было. По финским данным, 6 бомб упали на город Порвоо, где сгорело несколько зданий. Третий самолет этого звена «оторвался от группы и сбросил бомбы самостоятельно по населённому пункту» (название пункта не указано);

- пять СБ с высоты 3 км бомбили «населенный пункт Пюттие» (вероятно, Пюхтя, 15 км к западу от Котка), т.к. «аэродром Котка был закрыт сильной облачностью». Не обнаружив цель, бомбардировщики должны были атаковать запасную цель (которая всегда указывалась в полетном задании). Можно было просто сбросить бомбы в воды Финского залива, но населенный пункт почему-то показался предпочтительным объектом;

- следующая группа (4 СБ) проявила большую настойчивость и с относительно малой высоты (1400 м) бомбила аэродром Котка, но «т.к. самолетов противника на аэродроме не обнаружено (на самом деле не было и аэродрома), бомбометание производилось по зданиям мастерских или ангаров. Результаты бомбометания не наблюдались и не фотографировались, т.к. после сброса [бомб] сразу же ушли в облачность»;

- в 13.20 последний в тот день налет произвело звено (3 СБ), которое с высоты 3 км отбомбилось «по зданиям порта, т.к. аэродром Котка не был обнаружен» [291].

Встреч с финскими истребителями и потерь самолетов в 58-м БАП не было. Наверное, это может быть объяснено тем, что примитивная финская система ВНОС просто не успевала отреагировать на бомбардировщики, появляющиеся на считанные минуты со стороны моря.

Общие результаты боевых действий 2-й САД представлены в следующей таблице:

55-я смешанная авиадивизия. Единственный бомбардировочный авиаполк этой дивизии (72-й БАП), базировавшийся на аэродроме Петрозаводска, получил задание атаковать аэродромы Йоэнсу и Йоройнен. Если крупная ж/д станция Йоэнсу в качестве первоочередного объекта удара постоянно встречается в предвоенных оперативных планах советского командования, то аэродром Йоройнен не упомянут ни в довоенном плане прикрытия Ленинградского ВО (хотя там «поименно» названы 14 аэродромов), ни в директиве Ставки ГК от 24 июня 1941 г. («ликвидировать аэродромы в районе южного побережья Финляндии, имея в виду пункты Турку, Мальми, Порвоо, Котка, Холода, Тампере, в районах приграничных с Карельским перешейком и в районе Кемиярви, Рованиеми»).

Скорее всего, советская разведка так и не выявила факт базирования на аэродроме Йоройнен целой истребительной группы финских ВВС (LLv-26, 26 истребителей «Фиат» G-50). Нигде не упомянут и расположенный примерно в 40 км к северо-западу от аэродрома Йоройнен аэродром Наараярви, на котором базировалась группа LLv-28 в полном составе (27 французских истребителей «Моран» MS-406).

В результате 72-му БАП предстояло безо всякого истребительного прикрытия атаковать самое «осиное гнездо» финской авиации. Прикрытия не было, хотя аэродром Йоройнен и его окрестности, вне всякого сомнения, входили в радиус действия новейших истребителей МиГ-3 из состава развернутых на севере Карельского перешейка 7-го ИАП, 159-го ИАП и 153-го ИАП. Вполне могли прикрыть бомбардировщики в районе цели и истребители И-153 (в составе 7-го ИАП и 153-го ИАП их было более сотни в исправном состоянии), дальность полета которых превышала 600 км. С учетом ТТХ финских истребителей, «Чайка» вполне еще могла считаться полноценным истребителем. Но никакого взаимодействия с истребительными полками организовано не было.

В 11.45 большая группа (14 или 15, по данным разных источников) бомбардировщиков СБ из состава 72-го БАП на относительно малой высоте (по финским данным 1000 м) подошла к аэродрому Йоройнен. Тактически грамотные действия командования полка, казалось бы, были дополнены и элементом везения — бомбардировщики подошли к аэродрому именно в тот момент, когда 2-я эскадрилья LLv-26 после длительного патрулирования в воздухе с пустыми баками приземлилась на аэродроме Йоройнен. В скобках заметим, что именно такая ситуация (вражеский налет на аэродром во время заправки самолетов) часто используется в отечественной историографии для объяснения причин колоссальных потерь советских ВВС: немцы якобы всегда прилетали «не вовремя…» Ударная группа 72 БАП прилетела для бомбежки аэродрома Йоройнен тоже совсем «не вовремя» (с точки зрения финнов). Да вот только реакция финских летчиков-истребителей оказалась своевременной, четкой и смелой.

Два фиата немедленно поднялись в воздух и атаковали многократно превосходящего в численности противника. В результате (по финским данным) три бомбардировщика были сбиты непосредственно в районе аэродрома, а остальные. беспорядочно сбросив бомбы, развернулись на обратный курс. Через несколько минут вызванная по радио 3-я эскадрилья LLv-26 перехватила бомбардировщики 72-го БАП в районе поселка Керисало (12 км к юго-востоку от Йоройнен). В завязавшемся воздушном бою ударная группа 72-го БАП была окончательно разгромлена. Судя по отчету командира финской эскадрильи лейтенанта У. Ниеминена, к концу боя уцелело только четыре СБ, «за одним из которых тянулся дымный шлейф» [52]. Фактически финские истребители сбили не 10 (как было ими заявлено), а 9 бомбардировщиков 72-го БАП. Десятый СБ был сбит уже над советской территорией советским же истребителем. Среди погибших был командир эскадрильи 72-го БАП капитан Поляков. Финская истребительная группа LLv-26 не потеряла в тот день ни одного самолета ни в воздухе, ни на земле (хотя отчет командования 72-го БАП и содержал ставшее уже традиционным сообщение о «трех сбитых в ходе воздушного боя „мессершмиттах“») [52].

Вероятно, последней потерей того дня стал еще один бомбардировщик 72-го БАП, сбитый над Йоэнсу патрульным «мораном» из состава LLv-28 в 13.00 по финскому времени.

Подведем теперь первые итоги. Бомбардировочные части ВВС Северного фронта, имевшие на вооружении не менее 280 исправных самолетов (и более 400 боеготовых экипажей), выполнили 25 июня 1941 г. по объектам на территории Финляндии порядка 130 самолетовылетов. В том числе по аэродромам, на которых фактически базировались финские истребители, отбомбилось не более 30 самолетов (15 по аэродромам Утти и Валкеала, 15 — по аэродрому Йоройнен). При этом ни один самолет противника не был уничтожен или, по крайней мере, серьезно поврежден на земле или в воздухе. По аэродромам базирования финских бомбардировочных групп (Сиикакангас и Луонетьярви) и звена немецких дальних разведчиков (Луонетьярви) не было произведено ни одного вылета.

19 бомбардировщиков (10 из 72-го БАП, 8 из 41 -го БАД, 1 из 2-го САД) было сбито финскими истребителями. Один СБ из состава 72-го БАП был сбит советскими истребителями, и столкновении двух самолетов потерян один СБ из 44-го БАП. Итого безвозвратные потери составили 21 самолет, что составляет 16% от общего числа самолетовылетов. Это весьма высокий показатель потерь. Для сравнения отметим, что, например, во время войны в Испании средние потери бомбардировщиков СБ составляли 2% от числа вылетов; потери бомбардировщиков люфтваффе в самую критическую фазу «битвы за Британию» (июль–сентябрь 1940 г.) составили порядка 5% от общего числа дневных самолетовылетов [48].

На второй день «многодневной операции советских ВВС» активность боевых действий ВВС Северного фронта снизилась почти до нуля.

Оперативная сводка № 3 штаба 41-й БАД от 19.00 26 июня сообщает следующее: «В период с 1.30 до 4.00 26.6 202-й БАП двумя звеньями производил разведку и попутное бомбометание военных объектов… Другие части дивизии боевых вылетов не производили» [292]. Стоит обратить внимание на время проведения «разведывательных полетов».

В июне в Ленинграде ночи, конечно же, «белые», но не настолько, чтобы производить воздушную разведку после полуночи…

Оперативная сводка № 4 (1.00 27 июня) еще короче: «41-я АД 26.6 боевые действия не производила» [293].

27 июня 1941 г. в 8.00 в штабе 41-й БАД был подписан Боевой приказ №4 (первый после 25 июня). В нем были поставлены следующие задачи:

«1. Противник сосредотачивает войска у границы Северного фронта…

2. 41-я БАД в течение дня 27.6 ведет разведку и фотографирование, попутно — бомбометание, следующих районов (далее идет перечень 19 финских топонимов. — М.С.) с целью установления наличных сил и группировки войск противника, установления системы оборонительной полосы (подчеркнуто мной. — М.С.) противника.

3. Без сопровождения истребителей задачи не выполнять…» [294].

Итак, уже утром 27 июня «антиаэродромная» операция для 41-й БАД закончилась. Поставленные приказом № 4 задачи непосредственно связаны с предстоящими боевыми действиями наземных войск. Стоит напомнить, что 41-я БАД оперативно подчинялась командованию 23-й армии, развернутой на севере Карельского перешейка. Примечательно, что утром 27 июня 1941 г. целью разведки поставлено выявление «системы оборонительной полосы противника». Не чем иным, кроме как подготовкой к наступлению (желающие могут назвать это «контрударом»), постановку таких задач объяснить невозможно.

Новая попытка возобновить боевые вылеты, на этот раз — с истребительным прикрытием, привела 27 июня к новым потерям. Правда, противник принял в этом минимальное участие. В оперативной сводке № 5 штаба 41-й БАД (от 15.00 27 июня) читаем: «41-й АД в течение дня произведено 11 с/в в целях разведки группировки противника…10-й БАП и 205-й БАП боевых действии не вели… В р-не Кексгольм (т.е. над советской территорией. — М.С.) один СБ из состава 201-го БАП сбит или нашей зенитной артиллерией, или истребителями сопровождения… В 202-м БАП звено СБ атаковано МиГом. Один СБ сожжен и разбит, еще один сбит (экипаж выбросился на парашютах), третий СБ поврежден и сел на вынужденную)» [295].

Оперативные сводки № 6 и № 7 (от 20.00 27.6. и 15.00 28.6.) снова лаконично констатируют: «41-я АД боевых действий не производила…» [296].

Аналогичная картина вырисовывается и из Оперативных сводок №№ 6, 7, 8, 9 штаба 2-й САД. Боевых вылетов 26 июля не было вовсе, 27 июня одно звено (3 самолета) из состава 44-го БАП вылетело на воздушную разведку в районе г. Двинск (Даугавпилс). Этот день, 27 июня 1941 г., оказался днем повышенной активности советских истребителей. В оперсводке № 9 читаем: «Были атакованы „МиГами“ 159-го ИАП, один подбит» [297]. Кто именно был «подбит» (бомбардировщик или атакующий истребитель); что произошло с самолетом и экипажем; наконец, каким образом истребитель из состава базирующегося на Карельском перешейке 159-го ИАП оказался на пути бомбардировщиков, летящих из района Старой Руссы к Даугавпилсу, установить на основании этой сводки не удастся…

Значительно более активно, результативно и напористо действовали ВВС Краснознаменного Балтфлота.

Только действия эти даже формально ничего общего с «уничтожением немецкой авиации на финских аэродромах» не имели. ВВС Балтфлота обрушили достаточно мощные и организованные удары на давно (еще со времен «зимней войны») и подробно изученные цели: военно-морские базы и корабли противника, порты Турку, Сало, Хельсинки, Котка.

Особым «вниманием» у командования ВВС КБФ. видимо, пользовался город и порт Турку, который бомбили авиаэскадрильи все трех бомбардировочных полков авиации флота. Начиная с 7 часов утра 25 июня большие группы советских бомбардировщиков (в общей сложности 54 СБ и 30 ДБ-3) нанесли удары по портовым сооружениям Турку, по кораблям в гавани (разумеется, самой приоритетной целью по-прежнему были два финских броненосца береговой обороны «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен», которые в очередной раз уцелели от авианалета). Советские бомбардировщики во время налета на Турку прикрывали две эскадрильи истребителей из состава 13-го ИАП ВВС КБФ. базировавшиеся на аэродроме Ханко (т.е. примерно в 80 км от Турку).

Подвергся бомбардировке и расположенный рядом с портом аэродром Турку. Как было уже выше отмечено, на аэродроме Турку базировалась крайне малочисленная авиагруппа LLv-6, на вооружении которой было 3 трофейных СБ и 5 трофейных истребителей И-153. В ходе налета один СБ был поврежден (по другим сведениям — уничтожен), и это единственная достоверно известная потеря финской авиации от «сокрушительного удара по аэродромам» 25 июня 1941 г. Кроме того, на летном поле аэродрома «было разрушено одно здание и убито 5 лошадей» [145].

Бомбардировщики ВВС КБФ в районе Турку потерь в тот день не понесли.

Менее успешным для нападающих был налет на железнодорожную станцию Рихимяки, который утром 25 июня совершила группа дальних бомбардировщиков ДБ-3. Около 8.00 семь потрепанных «фоккеров» из состава базирующейся на аэродроме Хювинкя авиагруппы LLv-32 перехватили бомбардировщики в районе поселка Керава (20 км к северо-востоку от Хельсинки, т.е. практически сразу же после того, как они пересекли береговую полосу Финского залива). В воспоминаниях ветерана LLv-32 события того утра описаны так: «Русские немедленно развернулись и ушли в обратном направлении, но лейтенант В. Эвинен открыл огонь и сбил два вражеских самолета. Один упал в районе Мальми, а другой в воды Финского залива. Сигнал тревоги еще несколько раз раздавался е этот день на аэродроме Хювинкя, но густые клубы пыли от взлетающих истребителей заставляли бомбардировщики противника разворачиваться на обратный курс раньше, чем перехватчики успевали подняться в небо» [298].

Сообщение о двух сбитых ДБ-3 может соответствовать действительности, так как только 1-й МТАП (один из двух бомбардировочных полков ВВС КБФ, на вооружении которых были дальние бомбардировщики этого типа) потерял безвозвратно в воздушных боях первых дней войны 3 самолета [271]. В тот же день, 25 июня, авиация флота нанесла удар по портам Котка и Сало, пригородам Хельсинки (Тиккурила бомбили 18 самолетов. Пуистола — 8) [145]. Центральные районы столицы Финляндии бомбардировке не подвергались (возможно, из соображений внешнеполитических, так как жертвами налетов в таком случае могли бы стать дипломатические представительства будущих главных союзников Сталина).

Бывший штурман 1-го МТАП, генерал-лейтенант П.И. Хохлов в своих незаурядно «неточных» мемуарах пишет: «Наш полк входе этой операции уничтожал самолеты противника на аэродромах Лахти и Лаппеенранта. Там по наблюдениям экипажей происходили взрывы и пожары, было уничтожено 17 немецких самолетов» [134]. Даже если налеты на Ларти и Лаппеенранта и не являются плодом вымысла мемуариста или его «литконсультантов», то обнаружить там «17 самолетов», да еще и опознать их как «немецкие», было очень сложно. Расположенные рядом с городом Лахти аэродромы Холлола и Весивехмва (главный аэродром базирования LLv-24) налетам советской авиации 25 июня не подвергался; более того, принимая во внимание, что там базировались три эскадрильи лучшей истребительной группы ВВС Финляндии, можно вполне обоснованно предположить, что налет на Весивехмва привел бы 1-й МТАП к таким же результатам, как и налет 72-го БАП на аэродром Йоройнен. Что же касается крупной железнодорожной станции и города Лаппеенранта, то на расположенном рядом с городом аэродроме не было ни одного подразделения финской (не говоря уже про немецкую) авиации…

Ранним утром 26 июня боевые действия ВВС КБФ были возобновлены с прежним размахом и настойчивостью.

На рассвете (между 3 и 4 часами утра) 9 бомбардировщиков СБ (18 по данным других источников) снова появились в небе над г. Турку. На перехват поднялась пара «Чаек» И-153 из состава LLv-6, и в районе поселка Корппоо (Аландские острова) прапорщик Т. Хямеля сбил один бомбардировщик, который по докладу наземных наблюдателей упал в море [52].

Через три часа, в 6.15 мин 26 июня большая группа бомбардировщиков (СБ по финским данным) вновь бомбила аэродром, порт и город Турку. «Повреждения получила ВПП и несколько ангаров, повреждено было три самолета, погиб один механик и два человека получили ранения. В городе ущерб был более значителен: 13 человек гражданского населения погибли, и 29 получили ранения. Весь приморский район Турку пылал, было разрушено 18 каменных и 101 деревянное здание…» [145]. Среди разрушенных зданий была и средневековая крепость Турку. Следующая волна бомбардировщиков нанесла удар по Турку с 10.20 до 11.05. В тот же день, 26 июня, были нанесены удары по пригородам Хельсинки, по портам Котка. Порвоо. Сало, аэродромам Малми (в районе Хельсинки) и Утти.

Других безвозвратных потерь, кроме сбитого ранним утром над Корппоо бомбардировщика. ВВС Балтфлота 26 июня 1941 г. не понесли.

Аэродром Турку был разрушен настолько сильно, что уцелевшая под бомбам и пятерка И-153 из LLv-6 была перебазирована на аэродром Нуммела (40 км к западу от Хельсинки) [52]. Таким образом, перебазирование авиации противника под воздействием ударов советских ВВС имело место в действительности. Только перебазировались не «немецкие самолеты на дальние тыловые аэродромы», а 5 (пять) трофейных советских И-153 от Турку к Хельсинки, т.е. еще ближе к советскому берегу Финского залива.

Подводя итоги действий ВВС Балтфлота, следует отметить, что они понесли значительно меньшие — по сравнению с ВВС Северного фронта — потери (два бомбардировщика ДБ-2 и один СБ) и добились заметных (а в Турку — так даже очень заметных) результатов. ВВС Балтфлота смогли уничтожить один самолет противника (трофейный СБ) и вывести на некоторое время из строя аэродром Турку.

С другой стороны, вновь безрезультатными оказались все попытки вывести из строя боевые корабли финских ВМС Совершенно не были использованы и возможности дальних бомбардировщиков ДБ-3, стоявших на вооружении ВВС КБФ. За редкими исключениями, бомбовые удары наносились по объектам, расположенным непосредственно на побережье Финского и Ботнического залива. Ни одного рейда вглубь страны не было произведено. Бомбардировке не подверглись ни крупнейший промышленный центр Финляндии юрод Тампере (конкретно указанный в директиве Ставки ГК от 24 июня), ни аэродромы базирования финской бомбардировочной авиации (Сиикакангас и Луонетьярви), ни наиболее важные аэродромы базирования финских истребителей (Пори, Хювинкя, Весивехмаа, Йоройнен, Надраярви). Фактически дальние бомбардировщики ВВС КБФ, базирующиеся на аэродромах Котлы и Беззаботное (т.е. непосредственно у побережья Финского залива), действовали на значительно меньшем радиусе, нежели бомбардировочные полки 41-го БАД, оснащенные легкими бомбардировщиками СБ.

Статистика — наука больших чисел, и едва ли итоги двух дней боевых действий позволяют делать серьезные обобщения. Поэтому, скажем так: не исключено, что именно такая тактика ВВС КБФ (выбор объектов, расположенных непосредственно на побережье, и фактическое игнорирование задачи, поставленной директивой Ставки ГК от 24 июня) в сочетании со слабостью финской системы ВНОС обусловила минимальные потери бомбардировщиков авиации флота. В любом случае, нет никаких сведений о том, что бомбардировщики ВВС КБФ и сопровождавшие их истребители отразили атаку и сбили в воздухе хотя бы один финский истребитель.

В завершение хроники событий 25–26 июня остается коротко упомянуть о боевых действия советской авиации на заполярном севере Финляндии.

Если бы авиаудар 25 июня 1941 г. представлял собой в действительности реакцию на действия немецких войск на территории Финляндии (пусть даже реакцию поспешную и плохо организованную), то главные силы советской авиации должны были бы быть направлены на объекты в Заполярье, где четыре немецкие дивизии заканчивали последние приготовления к наступлению на Мурманск и Кандалакшу. Фактически же никакой перегруппировки сил ВВС Северного фронта и/или ВВС внутренних военных округов на мурманское направление осуществлено не было, и советская авиация действовала в той самой группировке, в какой ее застала вечером 24 июня директива Ставки ГК.

Как было уже отмечено в предыдущих главах, ВВС Северного флота начали активные боевые действия с первых же дней войны, и первый налет на аэродром Хебуктен (на территории оккупированной немцами Норвегии) был произведен еще 23 июня. 25 июня зона действий авиации Северного флота и 14-й армии Северного фронта была лишь расширена вследствие включения в число объектов ударов также и аэродромов на территории Финляндии. Погодные условия, действительно, препятствовали действиям авиации (практически всю последнюю неделю июня в районе Мурманск–Петсамо висела низкая облачность и шли дожди), но боевые действия советских ВВС все же не были такими мизерными, какими они описаны в первых оперативных сводках штаба Северного фронта.

В 1.25 25 июня Военный совет Северного флота получил директиву наркома ВМФ СССР о начале военных действий против Финляндии, которая дословно повторяла текст директивы Ставки ГК от 24 июня.

Так же, как и в указаниях командования ВВС Северного фронта, «налеты было приказано осуществлять в течение суток небольшими группами от трех до девяти самолетов, производя не меньше четырех ударов на каждый аэродром. Устанавливалась высота бомбометания в 2500–3000 м, результаты бомбометания должны были фотографироваться. Первый удар надлежало нанести в 4.30, при наличии облачности, препятствующей бомбардировке с заданной высоты, — бомбардировать из-под облаков» [224]. В добавление к этим общим требованиям нарком ВМФ приказал «в числе активных действий против Финляндии предусмотреть удар по Петсамо и транспортам, находящимся в нем, авиацией, а также артиллерией, береговой и корабельной» [224].

Вплоть до 24 июня разведывательные сводки 1-й САД (штаб в г. Мурманск) называют в качестве мест базирования немецкой авиации только аэродромы на территории Норвегии (Вадсе, Хебуктен, Банак, Тромсе, Нарвик, Боле, Тронхейм). Лишь в разведсводке № 5 (от 12.00 24 июня) появляется, правда, ничем не подкрепленное и абсолютно неконкретное, сообщение: «Установлено наличие германских самолетов и авиагрупп на территории Финляндии» [300]. Тем не менее, факт перебазирования немецких самолетов (фактически это была одна эскадрилья истребителей из состава JG-77) на приграничный аэродром Луостари не остался незамеченным. Именно аэродром Луостари стал (точнее говоря — должен был стать) первым по очереди объектом бомбардировочного удара.

Ранним утром (слова «на рассвете» в данном случае неуместны, так как в конце июня солнце в Заполярье не заходит за горизонт) июня, в 4.52 25 восемь СБ из состава 72-го САП ВВС Северного флота вылетели на бомбежку Луостари, но низкая облачность и туман заставили командование вернуть всю группу на аэродром. Но это было только начало дня. В 13.50 пара разведчиков СБ из 72-го САП на малой высоте в 500 метров подошла к аэродрому и. несмотря на огонь зениток, прошла над летным полем, установив при этом наличие на аэродроме «мессершмиттов».

После этого следующие пять СБ из состава 72-го САП с высоты 500 метров без потерь отбомбились по летному полю аэродрома Луостари (противник, впрочем, также не потерял в ходе этого налета ни одного самолета).

Четвертая попытка бомбить аэродром Луостари оказалась неудачной. Звено бомбардировщиков 72-го САП при подходе к цели (еще раз повторим, что аэродром Луостари находился всего в нескольких километрах от границы) было обстреляно советскими зенитчиками. Уклоняясь от зенитного огня, самолеты ушли в облака, где потеряли ориентировку, при этом один бомбардировщик так и не смог найти свой аэродром и совершил вынужденную посадку в безлюдной тундре (где самолет и пролежал до конца года). Бомбили Луостари и несколько самолетов из состава 137-го БАП (1-й САД). Наконец, в 18.00 аэродром Луостари штурмовала четверка истребителей И-16 из состава 145-го ИАП этой же дивизии [299]. Потерь как с нашей, так и с немецкой стороны в этих налетах не было.

Разведывательная сводка № 8 штаба 1-й САД (от 16.30 25 июня) зафиксировала следующий результат: «В течение 25.06 части 1-й САД разведкой и боевыми действиями установили: на аэродроме Луостари самолеты противника, количество и тип не установлен. Самолеты замаскированы деревьями» [301]. Более конкретными, но весьма неточными были и данные войсковой разведки 14-й армии, в соответствии с которыми «на аэродроме Луостари находились 8–10 замаскированных бомбардировщиков и 6–8 истребителей». Только 27 июня данные авиаразведки совпали с реальным положением дел: «Авиаразведкой Северного флота обнаружено на аэродроме Луостари до 10 самолетов» [224].

Аэродром Луостари был далеко не единственным объектом воздушных атак 25 июня. Авиация Северного флота пыталась бомбить норвежский порт Киркенес, но попав в сильный туман, возвратилась на базу. Бомбардировке подвергся финский порт Лиинахамари в районе Петсамо. Вечером 25 июня ВВС флота нанесли бомбовый удар по норвежскому аэродрому Банак, на котором базировались немецкие бомбардировщики. Результат налета точно не известен, но два бомбардировщика ВВС Северного флота не вернулись задания. Сообщение о четырех сбитых в этот день «Ме-110» не подтверждается данными документов противника.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.