Выдача Франции – в военной тюрьме предварительного заключения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Выдача Франции – в военной тюрьме предварительного заключения

Однако для примерно 250 бывших военнослужащих дивизии СС «Дас Рейх», среди которых насчитывалось от 40 до 50 человек, служивших в полку СС «Дер Фюрер», нахождение в плену еще далеко не заканчивалось. Самое худшее ожидало их впереди.

Специальная французская комиссия, которую возглавлял капитан Третнель, выискивала их во всех лагерях, находившихся в американской зоне оккупации, и собирала в специальном лагере в Дахау – в бывшем концентрационном лагере.

Точно так же и бывшего командира полка СС «Дер Фюрер», «прошедшего» лагерь № 75 в Корнвестхайме и лагерь № 74 в Людвигсбурге, забрали из лагеря для гражданских интернированных лиц № 76 в Хоэнасперге и перевезли вместе со многими другими товарищами из дивизии СС «Дас Рейх» в Дахау, где он снова встретил многих из своих старых знакомых. Первые три дня все вновь прибывшие вынуждены были провести в ужасающей тесноте в компании шести или семи человек в одиночной камере, потом их перевели в специальный лагерь.

И уже из этого лагеря происходила выдача бывших военнослужащих дивизии СС «Дас Рейх» Франции.

К 12 августа 1947 года таких набралось уже почти семьдесят человек. Французская жандармерия взяла на себя охрану перевозимых на грузовиках военнопленных начиная уже от Дахау. Все военнопленные должны были сесть на дно кузова, подтянув колени к груди и тесно прижавшись друг к другу. В такой неудобной позе они обязаны были просидеть всю поездку до города Ройтлинген, которая продолжалась более четырех часов. Французские охранники постоянно грубо орали на пленных и всячески унижали их. На одном из грузовиков у пленных отобрали все сигареты. На другом один из жандармов своим штыком ранил пленного. За всю поездку была сделана только одна, да и то очень короткая остановка.

Все были очень рады, когда эта ужасная поездка закончилась в городе Ройтлинген. В местную французскую тюрьму для предварительного заключения свозили всех немцев, которые подлежали выдаче Франции для проведения суда над ними и вынесения приговора. Сюда же привезли и последнего командира полка СС «Дойчланд», Гюнтера Вислицени.

19 августа 1947 года бывших военнослужащих дивизии перевели в специальный лагерь для военнослужащих дивизии СС «Дас Рейх» в городке Лар. Над входом в этот лагерь большими буквами написано по-французски: «Camp de Concentration» – концентрационный лагерь.

В городке Лар находился большой лагерь для гражданских интернированных лиц, к которому примыкал женский лагерь. Его охраняли немецкие полицейские. Во французской зоне оккупации никто не мог стать полицейским, если он до этого в начале своей карьеры определенное время не охранял своих же соотечественников в одном из лагерей для гражданских интернированных лиц. Так распорядились французские органы власти.

Специальный лагерь, находившийся внутри большого лагеря, охранялся вооруженными до зубов французами с пулеметами. Обращение с пленными было исключительно плохим, оно сопровождалось постоянными унижениями и придирками. Пленным запрещалось бриться – вероятно, чтобы исключить попытки самоубийства. Еда была просто отвратительной. Снова вступил в силу полный запрет на переписку, который был отменен в Ландсхуте полтора года тому назад. Лишь изредка удавалось тайно передавать письма через немецких полицейских.

Чтобы хоть как-то проиллюстрировать, какие порядки царили в этом лагере и какая ситуация складывалась там в то время, следует упомянуть хотя бы о таких эпизодах: часто по ночам пьяные французские жандармы врывались в бараки, распахивали двери всех комнат, громкими криками будили всех обитателей и заставляли старшего по комнате подавать команду «Внимание!».

Все указатели в лагере и бордюры цветочных клумб были выкрашены в традиционные цвета французского флага: синий – белый – красный.

Каждый вечер все узники лагеря, включая и обитателей женского блока, должны были выходить на построение на церемонию спуска флага, и один из немецких гражданских интернированных был обязан под звуки «Марсельезы» спускать трехцветный французский флаг. Затем все обитатели лагеря, включая и женщин, должны были маршировать мимо французского коменданта лагеря, повернув голову в его сторону. Одна женщина получила несколько суток ареста только за то, что во время прохождения мимо коменданта лагеря смотрела не на него, а прямо перед собой.

Мать одного из наших товарищей, который сидел вместе с нами в специальном лагере, находилась в женском блоке, в то время как его отец отбывал срок в одном из других лагерей для гражданских интернированных лиц. Однажды мать этого солдата получила трое суток ареста за то, что у нее нашли письмо, которое она написала своему мужу. Одновременно с ней под арест попал и ее сын. Таким образом мать и сын оказались в одном и том же штрафном бараке.

В целях безопасности обитатели специального лагеря были освобождены от участия в вечерней церемонии спуска флага, что их вполне устраивало. Однажды во время такой церемонии французам показалось, что в лагере для бывших военнослужащих войск СС слишком шумно. Сразу после построения французские жандармы с автоматами в руках ворвались в специальный лагерь, грубо выгнали всех пленных из бараков и заставили их во главе с обоими бывшими командирами полков полчаса бегать вокруг бараков, пока некоторые солдаты, совсем обессилев от напряжения, не упали на землю. У одного пожилого седовласого товарища случился сердечный приступ, и он осел на землю у забора из колючей проволоки. Задыхающихся от бега военнопленных снова загнали в бараки.

В этом специальном лагере не было никакого немецкого руководства, никого, кто бы представлял интересы заключенных, – здесь были только пленные или, точнее говоря, «преступники».

Однажды в кабинете французского коменданта лагеря в его присутствии некий американский офицер допрашивал обоих бывших командиров полков. Пока комендант лагеря, сидя за своим письменным столом, просматривал какие-то бумаги, оба немецких офицера вполголоса рассказали американцу о плохих условиях содержания в этом специальном лагере. В ответ американец лишь сочувственно пожал плечами: после выдачи немецких военнопленных французам американцы не имели возможности как-то повлиять на своих союзников.

Тщетно некоторые жены пытались навестить своих мужей, находившихся в специальном лагере. Такие посещения были строго-настрого запрещены.

В качестве особого «украшения» у всех обитателей специального лагеря на мундирах сзади красной краской были намалеваны эсэсовские рунические знаки. Администрацией лагеря были приняты самые строжайшие меры, чтобы исключить побеги из специального лагеря. В сентябре из лагеря в городе Гермерсхайм прибыла еще одна партия бывших военнослужащих дивизии СС «Дас Рейх».

Месяцы, проведенные в специальном лагере в городе Лар, оказались самыми тяжелыми за все время плена.

16 ноября 1947 года бывшего командира полка СС «Дер Фюрер» вызвали с вещами к руководству лагеря. Там ему сообщили, что теперь его отправляют в Бордо. По дороге в Бордо он не должен ни с кем разговаривать, а по прибытии в Бордо он предстанет перед судом. Под охраной двух жандармов и в наручниках его отправили на автомашине в Страсбург (Страсбур). Оттуда на скором поезде, в котором для этих целей было зарезервировано целое купе, перевезли сначала в Париж, а затем в Бордо. Вся поездка длилась два дня. Когда жандармы заметили, что их пленник не получил в дорогу никакой еды, они по-дружески поделились с ним продуктами из своего походного пайка.

18 ноября 1947 года. Прибытие в Бордо и помещение в военную тюрьму.

Здесь уже находились некоторые бывшие военнослужащие дивизии СС «Дас Рейх». Многих из них выдали французам англичане.

Теперь этих бывших солдат и офицеров дивизии собирались сделать ответственными за все боевые действия, которые дивизия со своей стороны была вынуждена вести против французских партизан маки.

На первом допросе бывшему командиру полка СС «Дер Фюрер» было предъявлено обвинение в том, что он несет ответственность за события в Тюле, которые произошли при вводе в этот город одного из батальонов его полка. На эти обвинения он заявил решительный протест, так как они были лишены всяких оснований. Он выразил надежду на скорейшее прекращение производства по данному судебному делу.

Однако почти целый год ничего не происходило. Следователь, капитан Лезье, очевидно, сам еще совершенно не представлял, как следует браться за расследование такого сложного дела.

Летом 1948 года сложилось впечатление, что после прекращения производства по судебному делу первые военнослужащие дивизии смогут скоро поехать домой. Даже французский адвокат говорил об их скором освобождении из заключения. Все сгорали от нетерпения, однако ничего не происходило. Начался длительный летний перерыв в судебных заседаниях, во время которого в нашем положении также ничего не менялось.

При возобновлении процесса судопроизводства заключенным сообщили тягостную новость, что принят закон о коллективной вине, так называемый Lex Oradour, и по этой причине теперь никто из них не может быть отпущен. Согласно этому закону теперь каждый может считаться преступником и может быть наказан, если он в то же самое время и в том же самом месте находился в рядах того подразделения, которое суд обвиняет в совершении преступления.

Этот не имеющий аналогов закон вызвал среди заключенных волну возмущения. Даже в самой Франции раздавались голоса, которые подвергали резкой критике этот имеющий обратную силу закон о коллективной вине.

Между тем к нам прибыла еще одна большая группа фронтовых товарищей из нашей дивизии.

Постепенно становилось ясно, с каких точек зрения, по мнению французской стороны, должно проводиться предварительное следствие.

Бывшим военнослужащим дивизии СС «Дас Рейх» ставились в вину все так называемые «преступления», которые были совершены в Южной Франции на определенном расстоянии от мест дислокации подразделений дивизии. И теперь военнослужащие должны были доказывать, что они лично не принимали в этом участие. Такое «перевертывание бремени доказывания» явилось прямым следствием того обстоятельства, что в Нюрнбергском приговоре войска СС были объявлены преступной организацией.

Что же касается марша дивизии в Нормандию, то была установлена полоса ответственности шириной около 30 километров по обе стороны от маршрута движения. И в этой второй части предварительного следствия французы исходили из того же утверждения: все боевые действия, которые в известное время велись в этом районе, ставились в вину дивизии СС «Дас Рейх» как так называемые «преступления». И в этом случае каждый военнослужащий дивизии в отдельности должен был доказывать свою невиновность. Под «преступлениями» военный трибунал понимал практически все военные действия, которые велись против военных баз маки. При этом каждый сгоревший дом рассматривался как поджог, а каждая смерть среди партизан маки или мирного населения – как убийство в соответствии с Гражданским кодексом. Однако при таком подходе военный трибунал совершенно упускал из виду, что по заявлению командования вооруженных сил союзников к моменту выступления дивизии они признали партизанские отряды в качестве французских регулярных частей и тем самым боевые действия против них подпадали под понятие регулярных боевых действий.

Два года спустя, в течение 1950 года, наконец начались собственно допросы. Из французского города Перигё регулярно привозили военнослужащих дивизии, разбитых по подразделениям. Всякий раз мы радовались встрече со старыми знакомыми.

В течение многих недель ежедневно проводились допросы. При этом заключенные пользовались услугами французских адвокатов. Благодаря оплате их услуг, которую взяло на себя Центральное ведомство правовой защиты в Бонне, французские адвокаты, действовавшие сначала как защитники, назначенные судом, стали добровольно выбранными защитниками.

Время от времени эти адвокаты выражали в беседах со своими клиентами, немецкими заключенными, свое удивление по поводу позиции, занятой правительством Федеральной Республики Германии (ФРГ была образована в сентябре 1949 г. на территории зон оккупации западных союзников – США, Великобритании и Франции. В ответ на территории советской зоны оккупации была провозглашена ГДР (которая вошла в состав ФРГ в октябре 1990 г.). – Ред.), которое хотя и поддерживало материально и финансово своих сограждан, находящихся под следствием во Франции, однако ни разу с момента своего существования не потребовало от французского правительства вернуть пленных немцев на их родину. Такой шаг любого правительства рассматривался бы как само собой разумеющийся. И сами заключенные отказывались понимать такую позицию правительства ФРГ в этом вопросе.

Что же касалось материальной стороны дела, то правительство ФРГ поддерживало немецких военнопленных, находящихся во французских тюрьмах и лагерях начиная с 1949 года. Каждый военнопленный ежемесячно получал 1000 франков, что составляло около 12 немецких марок. Кроме того, несколько раз пленным раздавалось нижнее белье, и каждый получил также новый гражданский костюм и одну пару туфель.

Однако особых заслуг в благородном деле заботы о заключенных добились два немецких священника: евангелистский священник Фридрих и католический пастор Прокоп. Оба священника сделали очень много, чтобы смягчить душевную боль заключенных, и, кроме того, они были единственной ниточкой, связывавшей узников с Германией. Мы навсегда останемся благодарны им.

Пастор Фридрих подорвал свое здоровье в этом многолетнем изнурительном труде. Он вернулся в Германию совершенно больным человеком и умер в стенах своей родной общины через несколько лет после окончания своей благородной миссии.

Весной 1951 года, еще до начала различных судебных процессов, наконец начали выпускать на свободу первых солдат дивизии – после прекращения производства по их делам. Это вызвало всеобщую радость. Наконец-то лед тронулся – начало было положено!

Бывшему командиру полка СС «Дер Фюрер» пришлось выдержать три различных следственных процесса. После того как производство по судебному делу в отношении событий в Тюле было прекращено, на него решили возложить вину за все происшествия в районах дислокации полка в Южной Франции и вдоль маршрута движения при переброске в Нормандию. К счастью, он смог доказать, что в тот момент, когда происходили вменяемые ему в вину события в Южной Франции, он находился в отпуске и вновь принял полк только после его прибытия в Нормандию. Производство по этому судебному делу тоже пришлось прекратить. Тем не менее он и еще около пятидесяти солдат и офицеров дивизии СС «Дас Рейх», которые находились в таком же положении, должны были предстать перед судом. В качестве единственного пункта обвинения осталось добровольное вступление в войска СС.

Тем временем и с французской стороны началась борьба против бесчеловечного, жестокого закона о коллективной вине. Бывший французский главный судья военного трибунала в Нюрнберге, Анри Доннедье дю Фабр, однозначно назвал Lex Oradour «узаконенным геноцидом». Таким образом, этот роковой закон постепенно упразднялся самой Францией и больше на практике не применялся. В июне начались отдельные судебные процессы в отношении различных частей подразделений дивизии.

19 июня 1951 года проходил судебный процесс против первых пятидесяти солдат и офицеров дивизии СС «Дас Рейх», среди которых находился и бывший командир полка СС «Дер Фюрер». Благодаря счастливому стечению обстоятельств никто из них не принимал участия в акциях против партизан маки. Слушание дела продолжалось целый день, а поскольку с самого начала ожидалось вынесение оправдательных приговоров, то зрителей решили не приглашать. В зале в качестве зрителей находились только одна немецкая студентка и еще один студент, а также молодая англичанка. В качестве представителя правительства ФРГ присутствовал доктор Рёмер.

Выступая с заключительным словом от обвиняемых, бывший командир полка СС «Дер Фюрер» поблагодарил французских адвокатов за защиту и за их заключительное выступление перед судом, в котором они сказали все, что можно было сказать для снятия вины с обвиняемых. Он говорил о том, как сильно все немцы сожалеют о жертвах, которых стоила борьба против партизан маки с обеих сторон, и закончил свою речь словами: «От имени своих товарищей я хотел бы подчеркнуть, что мы лишь выполняли свой долг по отношению к своей стране и своему народу!»

Как же велика была наша радость, когда секретарь судебного заседания, обращаясь к находящейся позади зала судебных заседаний камере, в которой все арестованные напряженно ожидали приговора, громко воскликнула: «Tous acquittes!» – «Все оправданы!»

Уже на следующий день, все вместе, они ехали уже как свободные люди через Париж и Кель в город Туттлинген, где каждому из них вручили справку об освобождении из французского плена. Однако прежде, еще во время поездки, они задержались на один день в Париже, чтобы насладиться красотой этого города на Сене и подняться на Эйфелеву башню. Посольство ФРГ во Франции оказало им всю необходимую поддержку. Отто Вайдингер воспользовался представившейся возможностью, чтобы обсудить с советником посольства по юридическим вопросам проблемы немецких солдат и офицеров, оставшихся в Бордо, и продумать мероприятия по оказанию им всевозможной помощи.

При пересечении границы в Келе пришлось вытерпеть мелочные придирки французских жандармов. И наконец, из Туттлингена, после более чем шестилетнего пребывания в плену, начался наш путь на свободу!

В последующие недели и месяцы проходили различные судебные процессы в отношении отдельных подразделений дивизии СС «Дас Рейх». За редким исключением, все бывшие военнослужащие дивизии возвратились в Германию с оправдательным приговором суда или – благодаря своему высокому воинскому званию – с формальным наказанием, срок которого уже истек. И только солдаты 3-й роты полка СС «Дер Фюрер» вынуждены были еще долго ждать начала своего процесса, чтобы последними из дивизии выдержать его.

После своего возвращения из плена бывший командир полка СС «Дер Фюрер» время от времени обращался в дружественной газете «Доброволец» с призывами к своим однополчанам и ко всем бывшим военнослужащим войск СС делать благотворительные взносы, чтобы иметь возможность оказать финансовую поддержку своим товарищам по оружию, которые оставались в тюрьмах Франции. Эти благотворительные акции всегда находили большой отклик, поэтому товарищам во французских тюрьмах удавалось регулярно переводить значительные денежные суммы.

И только несколько лет спустя и эти узники вернулись домой к своим семьям. 17 апреля 1959 года – спустя почти четырнадцать лет после окончания войны – из тюрьмы был выпущен последний бывший военнослужащий полка СС «Дер Фюрер».

Благодаря отзывчивости своих товарищей и их постоянной готовности оказать другу посильную помощь, этот последний узник смог получить значительную денежную сумму, чтобы как-то устроиться в первое время. Из всех уголков Германии и Австрии поступали предложения о помощи этому товарищу, чтобы облегчить ему старт в новой жизни. Ведь значительный отрезок своей жизни, от 22 до 36 лет, он вынужден был провести за решеткой. Проведя бесплатно трехнедельный отпуск в гостях у одного из своих однополчан в горах Тироля, он мог теперь начать новый отрезок своей жизни.

Это доказательство подлинного товарищества и готовности помочь, пережившее войну и плен, явилось наилучшим окончанием истории полка. Солдаты 2-й танковой дивизии СС «Дас Рейх», а среди них солдаты полка СС «Дер Фюрер» особенно, доказали не только во время войны, но и в тяжкие годы плена и послевоенного времени, что они являются тем, кем всегда хотели быть: товарищами до самого конца!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.