24 июля 1939 года

24 июля 1939 года

— На днях Фриновский дал показания о вашей террористической деятельности. Сейчас я вам их зачитаю: «Когда Жуковский был начальником 12 отдела, Ежов поставил перед ним задачу в выработке ядов с целью использования и для совершения терактов. Ежов, разговаривая в моем присутствии с Жуковским, сказал, что нужно поработать над вопросом ядов моментально действующих, которые можно бы применять на людях, но без видимых последствий отравления. Причем Ежов ясно говорил, что эти яды нам нужны будут для применения внутри страны».

— Вы подтверждаете его показания, Ежов?

— Я не могу подтвердить это. На одном из допросов я говорил, что к лаборатории этой не имел никакого отношения. Ею занимались Фриновский и Жуковский. Никаких задач по ядам я им не ставил и разговоров не вел об этих ядах.

— Прекратите врать! Вас уличают не только Фриновский, но и Жуковский, Алехин, Дагин. Вы стояли во главе заговора и давали указания готовить яды для злодейского умертвления руководителей партии и правительства. Вот что еще показывает об этом Фриновский:

«Должен сказать, что открытое использование прислуги для теракта было не обязательно, прислугу можно было использовать втемную, потому что лаборатория и заготовка продуктов были в руках Баркана и Дагина, они могли заранее отравить продукты, а прислуга, не зная об отравлении продуктов, могла подать их членам Политбюро.

Жуковскому указания о подготовке ядов давал Ежов, Жуковский после ухода из 12 отдела передал эти указания Алехину, а я и Ежов эти указания неоднократно подтверждали. В 1937 и в 1938 годах было несколько совместных разговоров в кабинете Ежова между мною, Ежовым и Алехиным. Мы постоянно интересовались, как проводится эта работа в лаборатории. Дело в том, что те яды, которые вырабатывались в лаборатории, раньше имели какой-нибудь привкус или оставляли следы применения и в организме человека. Мы ставили задачу выработать в лаборатории такие яды, которые были бы без всякого привкуса, чтобы их можно было применять в вине, напитках и пище, не изменяя вкуса и цвета пищи и напитков. Предлагали отдельно изобрести яды моментального и запоздалого действия, при этом, чтобы применение их не вызвало видимых разрушений в человеческом организме так, чтобы при вскрытии трупа убитого ядами человека нельзя было установить, что в его убийстве применялись яды».

— Что вы на это скажете?

— Я припоминаю некоторые разговоры с Фриновским о ядах. Но не помню, чтобы давал какие-то ему указания по их изготовлению и использованию.

— А вы вспомните, подумайте. Я же убедился, что у предателей и негодяев, вроде вас, память быстро восстанавливается в карцерах и боксах. За пару дней все вспоминают.

— Использование ядов в целях террора против правительства обсуждалось нами, когда сорвался наш первоначальный план переворота и захвата власти.

— Расскажите об этом подробнее.

— Еще летом прошлого года наша организация приняла решение устроить военный переворот седьмого ноября.

— Кто присутствовал на этом сборище и где оно происходило?

— Собрались у меня на даче. Там были Фриновский, Евдокимов, Дагин, Журбенко, Жуковский и Николаев-Журид. Это, так сказать, был штаб нашей подрывной организации. Да, я забыл, был еще и Литвин, он приезжал в это время в Москву в командировку.

— Вы его специально вызвали для участия в заседании вашего бандитского штаба?

— Да. Его присутствие было необходимо, поскольку переворот должен был произойти и в Ленинграде и он там должен был все обеспечивать.

— Вы и Журбенко с этой целью выдвинули на начальника УНКВД по Москве и области, чтобы он здесь обеспечивал вам предательский заговор?

— Да, это так. Я специально назначил Журбенко на эту должность перед самым приходом в НКВД Берии.

— Продолжайте, что вы там, на даче, обсуждали?

— Мы решили, что переворот совершат находящиеся в Москве внутренние войска, подчинявшиеся Фриновскому как первому заместителю наркома. Он же должен был подготовить боевую группу, которая бы уничтожила присутствовавших на параде членов правительства. Тогда мы решили утвердить окончательный план переворота в сентябре или октябре и разослать указания нашим людям в республики и области о том, как нужно действовать седьмого ноября.

— И такая сходка состоялась, кто на ней присутствовал?

— Нас было только трое — Фриновский, Жуковский и я. Или в конце сентября, или в начале октября собрались в моем кабинете.

— И что же вы обсуждали?

— К тому времени возможности нашей организации были сильно подорваны из-за прихода в НКВД Берии. Он сменил Фриновского, и внутренние войска мы уже не смогли использовать.

— Почему же, он наверняка имел там своих агентов?

— Да, у него были агенты, но, видимо, Берия уже имел информацию о нашем заговоре и почти всех их арестовали в сентябре. Я не мог предотвратить эти аресты, так как раскрыл бы себя. Тогда Фриновский предложил отменить переворот, а захватить власть путем отравления членов правительства, в первую очередь Сталина, Молотова и Ворошилова. Их смерть сразу вызвала бы в стране замешательство, мы бы этим воспользовались и захватили власть. Мы рассчитывали, что тогда можно арестовать всех неугодных нам людей в правительстве, НКВД и сделать из них заговорщиков, виновных в умертвлении вождей.

— Ну и подлецы! Что же вас, гадов, могло остановить?

— Фриновский тогда сказал, что отравление сделает Дагин, а яды ему дадут Алехин и Жуковский. Но нужно было подготовить яды, и мы решили произвести этот террористический акт, когда соответствующие яды будут подобраны. Договорились встретиться, когда яды будут у Дагина, и составить подробный план переворота. Но Жуковского арестовали внезапно, через несколько дней после этой встречи, а вслед за ним Алехина и Дагина, и я не знаю, получил Дагин яды или нет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.