Глава 3 Древнерусские «княжества»

Глава 3

Древнерусские «княжества»

Когда в тех или иных трудах по истории — научных, научно-популярных или учебных — речь идет о политическом развитии средневековой Руси, самыми употребительными терминами являются два — это «государство» и «княжество». Оба слова — русские, не заимствования из иностранных языков, и у читателя-неспециалиста может создаться впечатление, что они были в употреблении и в эпоху Средневековья. Это тем более должно казаться вероятным, поскольку оба термина происходят от слов явно древнего происхождения — государь и князь.

Но на самом деле термин «государство», в современном русском языке обозначающий самостоятельные политические образования, появляется лишь в XV столетии, а закрепляется в близком к современному значении только в XVI веке. Для раннего Средневековья, таким образом, «государство» — это не более чем условный научный термин. Что касается слова «княжество», то оно в современной политической терминологии практически отсутствует (так называют разве что государство Монако, поскольку его правитель носит титул prince, который в Новое время принято переводить как «князь»). Это должно вроде бы значить, что использование термина «княжество» историками указывает на его бытование в Средневековье: иначе почему его стали применять?

Действительно, историки очень часто пользуются в отношении средневековой Руси понятием «княжество». Причем так определяют самые разные политические образования. Иногда «княжествами» называют даже догосударственные славянские общности (скажем, пишут о «княжестве полян» или «княжестве древлян»), «Княжествами» нередко именуют составные части Древнерусского государства XI века. И особенно последовательно применяется этот термин к политическим образованиям XII и последующих столетий, эпохи так называемой раздробленности: сплошь и рядом на страницах исторических трудов и (особенно) учебников встречаются «Владимиро-Суздальское княжество», «Черниговское княжество», «Галицко-Волынское княжество» и т. п. Короче говоря, «княжествами» именуют любые территориальные образования, возглавляемые князьями.

Термин «княжество» производит действительно впечатление безупречно древнего: ведь он, повторюсь, образован от слова «князь». Как же еще называться территории, находящейся под властью князя, если не княжеством?

Но если обратиться к историческим источникам, то оказывается, что слово «княжество» впервые фиксируется ненамного раньше, чем слово «государство», — лишь в конце XIV столетия. Причем фиксируется оно первоначально на крайнем юго-западе русских территорий, на землях, вошедших к тому времени в состав Литовского и Польского государств. В частности, в XV веке «великим княжеством» (точнее — «великим князством») именуется Литовское государство, включившее в себя много русских территорий. И только с конца XV столетия слово «княжество» появляется в Московской Руси. Причем что любопытно: обозначают им составные части уже единого Московского государства — т. е. территориальные единицы, которые в нашей исторической литературе как раз обычно «княжествами» не именуют…

Итак, оказывается, в домонгольской Руси никаких «княжеств» не было. Если бы мы могли встретить, скажем, жителя Чернигова XII столетия и сказали бы ему, что он живет в «Черниговском княжестве», соотечественник нас не понял бы. В ту эпоху существовало, правда, другое понятие, образованное от слова «князь», — «княжение»; но оно обозначало не территорию, подвластную тому или иному князю, а саму княжескую власть или княжеский «стол» (престол). Как же реально назывались в древности политические образования?

Догосударственные общности славян в Византийской империи именовали, как говорилось выше, в главе 1, «славиниями», т. е. термином, образованным от этнонима «славяне». Но у самих славян общего terminus technicus для этих образований не было. Принадлежащие славянским догосударственным образованиям территории определялись названиями, образованными от этнонимов. Так, слово «вятичи» означало и народ, и занимаемую им территорию, т. е. этноним и хороним (наименование территории) здесь совпадали по звучанию. В других случаях название территории несколько отличалось от этнонима, но все равно было связано с ним: например, территория древлян именовалась «Деревы».

Иное дело — эпоха так называемого Древнерусского государства. В этот период, в конце X — начале XII века, существовало два понятия, обозначавших политические образования. Это земли и волости.

Очень часто в исторической литературе термины «земля» и «волость» употребляются как синонимичные, обозначающие якобы одно и то же. Например, составные части Руси XI столетия могут именоваться (если не применяется самый популярный и, как сказано выше, анахронистичный по отношению к этой эпохе термин «княжество») и «землями», и «волостями». Встречается иногда даже своеобразный гибрид — «земли-волости» (или «волости-земли»), в реальности, естественно, не существовавший. На самом деле между понятиями «земля» и «волость» существовало достаточно строгое (по меркам Средневековья, для которого вообще-то не свойственна терминологическая строгость) соподчинение.

«Землями» на Руси называли независимые государства. В источниках встречаем «Греческую землю» (Византию), «Болгарскую землю» (Дунайскую Болгарию), «Угорскую землю» (Венгрию), «Лядскую землю» (Польшу) и т. д. Соответственно и на Руси в XI — начале XII века была только одна земля — «Русская земля»; так называлось государство, страна в целом. Термин «Русская земля» применялся для ее обозначения наравне с названием «Русь», обозначавшим и народ, и страну[23].

«Волостями» же именовались в источниках XI — начала XII века составные части государства «Русь»/«Русская земля». Что собой представляли эти волости? Сам по себе термин «волость» дожил до начала XX века. В дореволюционной России им обозначалась мелкая территориально-административная единица в сельской местности, охватывающая несколько сельских поселений. Иногда историки распространяют такое значение понятия «волость» и на древние времена, на домонгольский период, но для этого нет оснований в источниках. Волость XI столетия — это совсем иное. Она являлась крупной территориальной единицей, с центром в городе, причем городе, где имелся княжеский стол. То есть волостью управлял князь, представитель русской княжеской династии (так называемых Рюриковичей[24]), выполнявший в ней функции наместника верховного правителя — князя киевского.[25] Главной его функцией был сбор дани с территории волости; часть ее (обычно две трети) князь должен был отправлять в Киев.

В историографии существует целое направление, представители которого считают, что «волости» являли собой некие «города-государства», «государства-общины», где всеми делами управлял народ, а князья были всего лишь приглашаемыми чиновниками. Сведения источников о «волостях» XI — начала XII века полностью противоречат такому представлению. «Волость» в них выступает именно и только как княжеское владение. Мы не встретим в этот период определений волостей по городам, на найдем «Новгородской волости», «Переяславской волости», «Смоленской волости» и т. п. Волости определяются исключительно по князьям-владетелям. Название города (причем в форме существительного, а не прилагательного) только может служить уточняющим дополнением к указанию на князя. Например: «Иди в волость отца своего Ростову, а то (Муром. — А. Г.) есть волость отца моего», — обращался черниговский князь Олег Святославич к сыну Владимира Мономаха Изяславу в 1096 году.

В XII столетии Русь вступает в этап политического развития, который в дореволюционной историографии было принято именовать «удельным периодом», а в советской — «периодом феодальной раздробленности». Сущностью этого периода признается разделение единого государства на ряд фактически самостоятельных политических образований. Датировали это разделение ученые по-разному — от второй половины XI века (время после смерти Ярослава Владимировича, с 1054 года) до середины XII столетия. Но наиболее распространено представление об окончательном распаде государства после 1132 года — года смерти киевского князя Мстислава Владимировича, сына Владимира Мономаха. И для этого есть основания. Действительно, в двадцатилетний период киевского княжения Мономаха и его сына (с 1113 по 1132 год) власть Киева над Русью была (после некоторого ослабления в предшествующий период, при киевском княжении Святополка Изяславича, с 1093 по 1113 год) довольно прочной. В большинстве волостей (в Новгороде, Смоленске, Переяславле, Владимире-Волынском, Турове, Ростове) сидели сыновья и внуки Мономаха. Правители волостей со столицами в Чернигове, Перемышле и Теребовле подчинялись воле киевских князей, а князей Полоцка после проявления ими непокорства Мстислав лишил их столов и отправил в ссылку в Византию. После же смерти Мстислава Владимировича начался период усобиц, и процесс обособления княжеств пошел полным ходом.

Термины «удельный период» и «феодальная раздробленность», разумеется, условны. Слово «удел», правда, производит (как и слово «княжество») впечатление древнего; но появляется оно только в XIV веке, причем обозначает не то, что обычно называют в литературе «удельными княжествами»: не относительно самостоятельные политические образования, а территории, которыми наделяются отдельные представители той или иной княжеской семьи по воле ее главы. Таким образом, в XII–XIII столетиях никаких «уделов» и, соответственно, «удельных князей» на Руси не знали. Что же изменилось в XII столетии в развитии страны, если исходить из существовавших в ту эпоху представлений о политических образованиях, каковыми были, как сказано выше, «земли» и «волости»?

Наиболее заметным изменением являлось то, что термин «земля» с территориальным определением стал применяться не только к Руси в целом («Русская земля»), но и к отдельным регионам Руси: крупные «волости» начинают называться «землями».

На территории Руси в XII столетии сложилось двенадцать земель — Киевская, Переяславская, Черниговская, Волынская, Галицкая[26], Смоленская, Суздальская (она же иногда называлась Ростовской)[27], Новгородская, Полоцкая, Рязанская, Муромская и Пинская. Земли формировались на основе крупных волостей предшествующего (XI — начала XII века) периода. Вопреки распространенному мнению, они не повторяли границ догосударственных общностей IX–X веков — славиний; дело в том, что за время существования единого государства (конец X — начало XII века) пределы волостей менялись по разным причинам — по воле киевских князей, в результате усобиц, разделов территорий и т. д., в результате чего ко времени обретения волостями статуса «земель» их границы были уже очень далеки от рубежей догосударственной эпохи.[28]

В большинстве земель закрепились определенные ветви княжеского рода Рюриковичей. Если в XI столетии князья, как правило, несколько раз в течение жизни меняли (как правило, по воле верховного правителя — киевского князя) волость, в которой княжили, то к середине XII века происходит «оседание» сформировавшихся к этому времени династий в тех или иных волостях. Ранее всех обособилась в династическом отношении Полоцкая волость: еще в конце X века она была передана Владимиром Святославичем своему сыну Изяславу и закрепилась за его потомками (лишение полоцких князей их столов Мстиславом Владимировичем оказалось недолгим — после его смерти полоцкие князья возвратились из изгнания и вернули себе владения). Галицкая земля сложилась после объединения волостей с центрами в Перемышле и Теребовле, закрепившихся в конце XI — начале XII века за сыновьями внука Ярослава Владимировича Ростислава. С вокняжением в Ростове в начале XII в. сына Владимира Мономаха Юрия (Долгорукого) берет начало обособление Суздальской земли, где стали княжить его потомки. В 1127 году произошло разделение владений потомков сына Ярослава, Святослава Ярославича, на Черниговскую землю, доставшуюся потомству Олега и Давыда Святославичей, и Муромскую; последняя позже разделилась на две земли — Муромскую и Рязанскую — под управлением разных ветвей потомков младшего Святославича — Ярослава. Смоленская земля закрепилась за потомками Ростислава Мстиславича, внука Владимира Мономаха, вокняжившегося в Смоленске в 1120-е годы. В Волынской земле середины XII в. стали править потомки другого внука Мономаха — Изяслава Мстиславича. Во второй половине XII века за потомками Святополка Изяславича закрепляется волость со столицей в Турове, в XIII веке именуемая «Пинской землей» по своей новой столице.

Иной статус, с династической точки зрения, был у Киевской и Новгородской земель. Киевский стол номинально продолжал считаться «старейшим», а Киев — столицей всей Руси. Распространенное мнение, что Киев утратил свое значение после разгрома его войсками Андрея Боголюбского в 1169 году, ошибочно — статус общерусской столицы сохранялся за Киевом вплоть до Батыева нашествия и даже некоторое время после него (о чем подробнее пойдет речь в главе 6). В результате князья сильнейших ветвей и, соответственно, сильнейших земель считали себя вправе претендовать на киевское княжение и вели за него ожесточенную борьбу. При этом Киевская земля стала объектом своего рода коллективного владения: представители сильнейших ветвей имели также право претендовать на «часть» (владение частью территории) в ее пределах.

Что касается Новгородской земли, то тут в XII веке усилившееся местное боярство стало оказывать решающее влияние на выбор князей, и ни одной из княжеских ветвей не удалось закрепиться в Новгороде. Сюда приглашали на княжение князей из разных земель — Суздальской, Смоленской, Черниговской, Волынской. В Новгородской земле сложилась специфическая для тогдашней Руси форма государственности, при которой реальная власть принадлежала не приглашаемым князьям, а местной верхушке, наиболее видными должностными лицами которой были посадник, тысяцкий и глава церковной организации — новгородский архиепископ.

Не стала владением определенной ветви также Переяславская земля. Здесь в XII столетии правили потомки Мономаха, но представлявшие разные ветви. Накануне Батыева нашествия Переяславская земля, к тому времени утратившая свое былое значение, находилась под контролем князей суздальской ветви Мономаховичей.

Изменилось в XII столетии и представление о пределах понятия «Русь», или «Русская земля». С одной стороны, так продолжали именоваться все территории, населенные «русью» — т. е. восточными славянами, с другой — появилось узкое понятие «Русь»/«Русская земля». Оно охватывало только Южную Русь — Киевскую землю, Переяславскую и часть Черниговской.[29]

Итак, крупные волости превратились в земли. А что же произошло с понятием «волость»?

«Волостями» теперь стали называться части территорий земель, находившиеся во владении того или иного князя. Таким образом, на другом, региональном уровне была воспроизведена структура прежнего единого государства: «земля», внутри нее — «волости». Волость и в XII — начале XIII века по-прежнему выступает в источниках как княжеское владение; очень редко волости определяются по главным городам (и как правило, в случаях, когда по тем или иным конкретным причинам их нельзя было определить по князю). Это владение представителя той или иной княжеской ветви в пределах земли: глава ветви сидит в главном городе земли, его младшие родственники в более мелких городских центрах — столицах волостей.

В период с середины XIII века, после установления зависимости русских земель от Орды, продолжали использоваться для обозначения политических образований термины «земля» и «волость». Но слово «волость» с XIV столетия начинает преимущественно использоваться в ином значении: небольшая территориально-административная единица, объединяющая несколько сельских поселений и города (любого, не то что стольного — с княжеским «столом») на своей территории не имеющая. А в Северо-Восточной Руси, Суздальской земле, где в XIV веке начинается процесс территориального объединения, появляется новое понятие — «великое княжение». Так назывались владения главного князя этой земли — великого князя владимирского. В конце XIV века великое княжение стало наследственным достоянием московских князей, что стало решающим для формирования ядра нового единого государства. Его формирование в основном завершилось к концу XV столетия, когда во владениях московских князей оказалась вся Северо-Восточная и (с присоединением Новгородской земли) Северо-Западная Русь. Правитель государства стал титуловаться с этого времени не просто великим князем, но и «государем всея Руси». От этого титула пошло понятие «государство». Страна стала именоваться «Русским» или «Российским»[30]«государством».

Резюмируя изложенное в данной главе, можно сказать следующее.

Те политические образования, которые в исторической литературе принято называть «княжествами», в действительности именовались «землями», «волостями» и «княжениями». Причем эти понятия прошли длительную эволюцию. В XI — начале XII века землей называлось государство Русь в целом, а волостями — его составные части, управляемые князьями — наместниками киевского князя. В XII–XIII веках землями именуются фактически независимые государственные образования, сложившиеся на основе крупных волостей предшествующего периода. В XIV столетии в Северо-Восточной Руси возникает понятие великое княжение. На основе «великого княжения» происходит объединение территорий под властью московских князей. С конца XV века сформировавшееся на северо-восточных и северо-западных русских землях политическое образование начинает именоваться государством с определением «Русское», или «Российское».

Источники: Повесть временных лет. Ч. 1–2. М. — Д., 1950 (2-е изд. — СПб., 1996); Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1997 (Лаврентьевская летопись); Т. 2. М., 2001 (Ипатьевская летопись); Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. — Л., 1950 (то же в: Полное собрание русских летописей. Т. 3. М., 2001); Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М. — Л., 1949; Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М. — Л., 1950.

Литература: Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951; Горский А. А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004. Часть 2, очерк 1; Часть 3, очерк 1; Горский A.A., Кучкин В. А., Лукин П. В, Стефанович П. С. Древняя Русь: очерки политического и социального строя. М., 2008.