Кривое зеркало революции

Кривое зеркало революции

Почему быстрый и успешный период развития нашего государства оборвался в 1917 году и вместо небывалого расцвета и величия мы получили распад страны, голод, Гражданскую войну, разгром образованного слоя, общее падение культуры и деградацию экономики?

Россия покатилась под откос после свержения Николая II. Но почему же погибла монархия? «Если все было так хорошо, почему потом стало так плохо?» — задаст скептик вопрос, который, по сути, является не вопросом, а обвинением. А для убедительности критики «царизма» приведут в пример целый ряд представителей нашей культуры, которые в свое время выступали резкими противниками дореволюционных порядков. Часто говорят, что вот, мол, Лев Толстой, которого никак не назовешь ни большевиком, ни эсером, ни каким-либо другим революционером, а тоже ведь жестко обличал реалии российской монархии.

Ну что ж, надо сказать пару слов о Толстом. Это и всемирный писатель, и, по выражению Ленина, «зеркало русской революции».

Предлагаю читателю ознакомиться с двумя текстами.

Текст № 1

«Аул, разоренный набегом, был тот самый, в котором Хаджи-Мурат провел ночь перед выходом своим к русским. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла.

Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами.

Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда были привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших. Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее. Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение.

О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.

Перед жителями стоял выбор: оставаться на местах и восстановить с страшными усилиями все с такими трудами заведенное и так легко и бессмысленно уничтоженное, ожидая всякую минуту повторения того же, или, противно религиозному закону и чувству отвращения и презрения к русским, покориться им».

Текст № 2

«Они — брат и сестра. Восемнадцати и двадцати лет. Асланбек и Резеда. В первую войну были подростками, во вторую заматерели. И если Резеда еще украдкой улыбается, то Асланбек мрачен, как грязный бетон вокруг него. Оба пересидели все бомбежки и обстрелы в подвалах. Вплоть до 5 февраля — в тот день был финал их личной драмы: отца, Салмана Бишаева, 1946 года рождения, зверски убили федералы на грозненской улице Кисловодской, во дворе дома № 3, при проведении зачистки в поселке Алды (район Черноречья). Убили и утащили тело. И лишь на 13-й день поисков старшая сестра Асланбека и Резеды — 30-летняя Лариса нашла дорогие им останки. Она же соскребла мозги переломанного Салмана со стен в кулечек, чтобы похоронить. А потом все вместе они ушли в Ингушетию».

Текст № 1 — это отрывок из повести Льва Николаевича Толстого «Хаджи Мурат», текст № 2 написала Анна Политковская (27.03.2000). Как говорится, найди пять отличий.

Уже из этого видно, ЧТО такое Толстой и какую роль он играл в общественной жизни Российской империи. Уже этого достаточно, чтобы раз и навсегда прекратить использовать имя Толстого в качестве «доказательства» того, что «Россия прогнила». Ну ладно бы тогда, 100 лет назад, люди не понимали, что такое черный пиар, но сейчас-то, после двух чеченских войн, после того как все уже насмотрелись на диссидентское движение, все должно быть очевиднее некуда. Но коль скоро преклонение перед авторитетом Толстого вбито в головы десятками лет пропаганды, то считаю нужным сообщить кое-какую дополнительную информацию.

Итак, помимо того, что Толстой был писателем, чем он еще занимался? Много чем, но особое внимание стоит обратить на его деятельность в поддержку секты духоборов.

Кто такие духоборы? Это отечественный вариант квакерства, то есть протестанты. Толком неясно, кто основатель этого течения. Обычно говорят, что это Колесников и Побирохин. То есть нам предлагают поверить, что крестьяне XVIII века Воронежской губернии Колесников с Побирохиным разбирались в квакерской доктрине. Но есть и другие, не столь афишируемые сведения, что основал секту иностранец, причем именно квакер. А вот это уже больше похоже на правду. Имя доброжелателя неизвестно.

В числе прочего эти протестанты проповедовали отказ от воинской службы. В 1895 году лидер духоборов Веригин призвал к сожжению оружия во всех деревнях духоборов, а духоборов-солдат — бросить оружие и отказаться служить, что и было сделано. Власть ответила на такие выкрутасы поркой и расселением зачинщиков. Духоборы решили покинуть Россию и в конце концов уехали в Канаду. Вот тут-то на первый план выходят Толстой и его окружение. Писатель оказал сектантам внушительную финансовую помощь и принял участие в организации их переселения.

Именно в деле об эмиграции сектантов и проявились весьма характерные связи Толстого. Начнем с Хилкова, крупного деятеля толстовства, друга писателя. Как раз Хилков занимался поиском земли для будущих поселений духоборов. Так вот Хилков — это издатель революционной антиправительственной литературы, сотрудничал с «Искрой», участвовал в создании за рубежом марксистского журнала «Жизнь», который был запрещен в России. Хилков жил в Женеве, знал большевика Бонч-Бруевича. В своих текстах Хилков призывал к террору и созданию боевых отрядов. Недостаточно? Так я добавлю. Хилков был еще и эсером.

Идем дальше. Сергей Львович Толстой (сын писателя) тоже занимался «духоборским вопросом». На арену выходит Чертков — друг писателя, его издатель и редактор и тоже один из лидеров толстовства. Этого деятеля выслали в Англию, и как раз Чертков познакомил Сергея Львовича с теоретиком анархизма Кропоткиным, который имел отношение к переселению духоборов.

«В то время в Англии делом духоборческой эмиграции занимались квакеры, В. Г. Чертков и его помощники. Выяснилось, что благодаря посредничеству П. А. Кропоткина и его приятеля профессора в Торонто Мэвора канадское правительство принципиально принимало духоборов»,[84] — пишет Сергей Львович.

Ну, то, что квакеры помогали своим, это неудивительно, а кто такой Мэвор? Мэвор, а в другой транскрипции Мейвор, родился в Шотландии, учился в университете Глазго. В 1892 году стал профессором политической экономии в университете Торонто, в 1914 году избран членом Королевского общества Канады. В своей научной деятельности в основном специализировался на экономике Российской империи.

Если у вас сложилось впечатление, что все это не совсем про Льва Толстого, то погодите секунду — круг сейчас замкнется.

«Мой дорогой граф, я воздержался от скорого ответа на Ваше письмо, потому что, когда получил его, мистер Моод с князем Хилковым и духоборческой делегацией были уже на пути на северо-запад Канады для подыскания подходящего места поселения»,[85] — это Мейвор с Толстым так общается. Кстати, мистер Моод — английский переводчик и издатель Толстого. Как видим, и он в деле. Последнее в своей жизни письмо Толстой написал как раз Мооду.

Мейвор не только переписывался с Толстым, но и был у него в Ясной Поляне. По свидетельству Мейвора, Толстой говорил по-английски с небольшим акцентом. Кстати, Мейвор писал письма еще и Софье Андреевне Толстой (супруге), а также написал письмо и Татьяне Львовне Сухотиной-Толстой (дочери). В общем, был близок и к писателю, и к его семье.

Уезжали духоборы несколькими крупными группами. Их сопровождали Сергей Львович Толстой, толстовец Сулержицкий, Бонч-Бруевич.

Имеющий глаза да увидит, что Толстой находился под плотным контролем иностранцев и революционеров всех мастей. Они подсовывали писателю искаженную и ложную информацию о жизни в России, с их помощью великий писатель превратился в рупор антироссийской пропаганды. Конечно, было бы глупо считать, что Толстой оказался просто платным агентом Британии. Нет, конечно. С великими людьми работают гораздо тоньше, да и не был Толстой абсолютной марионеткой внешних сил. Он не дожил до Гражданской войны, не увидел массовых репрессий, невиданного голода и прочих «радостей новой жизни», но все-таки Толстой застал революцию 1905 года. И вот как он охарактеризовал ее участников:

«Убиты тысячи людей, приведены в отчаяние, озлоблены, озверены все русские люди. И все это ради чего? Все это ради того, что среди небольшой кучки людей, едва ли одной десятитысячной всего народа, некоторые люди решили, что для самого лучшего устройства русского государства нужно продолжение той думы, которая заседала последнее время, другие, что нужна другая дума с общей, тайной, равной и т. д., третьи, что нужна республика, четвертые — не простая, а социалистическая республика. И ради этого вы возбуждаете междуусобную войну.

Вы говорите, что вы делаете это для народа, что главная цель ваша — благо народа. Но ведь стомиллионный народ, для которого вы это делаете, и не просит вас об этом и не нуждается во всем том, чего вы стараетесь достигнуть такими дурными средствами. Народ не нуждается во всех вас и всегда смотрел и смотрит на вас и не может смотреть иначе, как на тех самых дармоедов, которые теми или иными путями отнимают от него его труды и отягощают его жизнь».[86]