Некоторые итоги
Некоторые итоги
Я не был участником битвы за Кавказ. И поэтому меня нельзя заподозрить в слабости, свойственной авторам иных мемуаров, считающих, что те сражения, в которых они участвовали, оказали решающее влияние на достижение победы. Повторяю: я не участвовал в боях за Кавказ. Но я прочитал много книг, познакомился с сотнями документов, беседовал с очень многими участниками этой битвы. Как я уже говорил, мне думается, что битва за Кавказ пока не оценена по достоинству и значение ее не отражено в должной степени нашей художественной литературой.
Битва за Москву завершилась крахом гитлеровского блицкрига, она похоронила фашистскую идею молниеносной войны. Сталинградская битва была решающим вкладом в коренной перелом как в ходе Отечественной, так и второй мировой войны. В результате Сталинградской битвы наши Вооруженные Силы вырвали у противника стратегическую инициативу и удерживали ее до конца войны. Сталинград – это самая дальняя точка на нашей земле, куда дошли гитлеровские войска, и именно отсюда началось их изгнание. Курская дуга, как известно, была битвой, поставившей гитлеровцев перед катастрофой. Советское командование с этого времени полностью закрепило за собой стратегическую инициативу.
Все это правильно и справедливо. Но почему же битва за Кавказ не числится среди сражений, имеющих решающее значение? Гитлеровцы немного не дошли до Баку. А если бы были взяты нефтеносные районы, то продолжение борьбы из-за отсутствия горючего для танков, самолетов и другой техники стало бы невозможным.
Я предвижу горячие возражения по поводу такого предположения. Согласен: думать о поражении – кощунство. Но когда? В ходе боев, когда мысли такой не должно быть и все надо отдать достижению цели. Но теперь, спустя много лет, когда победа нами одержана, мы вправе говорить о всех трудностях и даже промахах. Цена нашей победы не снизится, а станет еще выше.
Если вспомнить, что на Кавказе было всего 7 процентов действующей армии, что конечно же было недостаточно, то катастрофа, которая нависла тогда над Кавказом, была почти неминуема.
Беду предотвратила благодаря мужеству и огромной организаторской работе наша партия, ЦК КПСС, вовремя понявший грозившую опасность, Центральные Комитеты Коммунистических партий Азербайджана, Армении, Грузии, обкомы Дагестанской, Северо-Осетинской, Кабардино-Балкарской, Чечено-Ингушской АССР и крайкомы Краснодарского и Ставропольского краев РСФСР. Эти партийные организации провели колоссальную мобилизационную работу и создали силы, которые отстояли Кавказ. Свыше половины общей численности коммунистов Азербайджана, Армении, Грузии влились в ряды Советской Армии. На одном лишь Закавказском фронте в середине июля 1942 года среди командиров и политработников насчитывалось 3259 грузин, 3736 армян, 1934 азербайджанца. В составе войск только Закавказского фронта насчитывалось 75 108 армян, 71 464 грузина, 66 161 азербайджанец. За короткое время были сформированы дивизии: 4 грузинских, 4 азербайджанских, 3 армянских, 11 смешанных дивизий, укомплектованных представителями многих кавказских народов.
Только в оборонительный период боев на Кавказе было награждено 19 300 воинов, представителей всех национальностей. Многие были удостоены высокого звания Героя Советского Союза, среди них 41 русский, 14 украинцев, 4 белоруса, 5 грузин, 2 азербайджанца, армянин, черкес, кабардинец, лезгин, курд и другие.
Промышленные предприятия Кавказа были переведены на производство военной продукции: винтовок, автоматов, боеприпасов. Мирное население выходило для постройки оборонительных рубежей. Собирались средства для помощи Советской Армии. Все это позволило создать необходимые силы для обороны Кавказа и дало возможность Верховному Главнокомандованию в напряженные дни битвы на Волге направить резервы не на Кавказ, а под Сталинград и ускорить тем самым разгром трехсоттысячной группировки врага под Сталинградом.
А если это так, то все вышеприведенные цифры и факты подтверждают, что битва за Кавказ была самой лучшей и наглядной демонстрацией дружбы народов при защите нашего отечества. И в битве под Москвой, и в Сталинграде, и на Курской дуге, и во всех других битвах участвовали бойцы разных национальностей, но такого большого количества специальных национальных формирований, как это было на Кавказе, ни в одной другой битве периода Великой Отечественной войны не было.
Вот поэтому битва за Кавказ должна войти в историю еще и как ярчайшее проявление дружбы народов и успеха национальной политики партии. Той политики, которая проводилась в предвоенные годы и вот теперь, в дни напряженнейшей борьбы, нашла такое яркое воплощение в конкретных делах по защите родины.
Гитлеровское командование возлагало особые надежды на разжигание национализма, на то, чтобы посеять рознь, натравить друг на друга, разобщить народы Кавказа, и предпринимало очень много акций для проведения в жизнь своей политики. Но эта национальная политика, как и авантюристическая военная доктрина гитлеровского командования, особенно наглядно и убедительно потерпела крах именно в боях на Кавказе.
Крах под Сталинградом и на Кавказе подрывал престиж гитлеровцев в глазах союзников. Турция, уже совсем было готовая вступить в войну с СССР, отказалась от своих намерений. С Японией произошло нечто похожее.
Моральный дух резко снизился не только в воинских частях, но и среди верхушки гитлеровской Германии – на всех дохнуло холодом неотвратимого поражения.
Когда начинались бои на рубеже реки Терек в августе 1942 года, фашистская Германия находилась еще в полной силе: третий рейх владел Европой от Франции до Кавказа и от острова Крит до мыса Нордкап в Норвегии. И не случайно именно в это время верховное командование вермахта и фашистские руководители экономики торжественно заявили: теперь наконец имеются возможности обратить внимание на самую крупную и стоящую цель – овладение огромными нефтяными районами на Кавказе! Так было в августе 1942 года. А ровно через год советские войска добивали и вышвыривали с Таманского полуострова последние дивизии.
Битва за Кавказ похоронила самый далеко идущий и самый выношенный личный план Гитлера. Не случайно он ранее принял на себя руководство всеми сухопутными войсками. Это был один из случаев, когда операцию планировал и ее проведение возглавлял сам Гитлер. Но все, что было достигнуто в ходе наступления летом 1942 года, все, что хотел осуществить Гитлер после захвата нефтеносных источников – завоевание Ближнего Востока и Индии, – все это рухнуло. Потеряв на юге около двух миллионов своих солдат, гитлеровцы были отброшены в то исходное положение, откуда начиналась эта одна из крупнейших операций гитлеровцев на Восточном фронте.
И еще одно значение победы на Кавказе и над фашистской Германией вообще. Здесь была остановлена волна начатого нашествия на восточные страны варваров XX века – германских фашистов, мечтавших о мировом господстве. Россия несколько веков заслоняла Запад от порабощения монголами, чем спасла цивилизацию Европы. Даже захватив земли Руси, монголы побоялись идти в Европу, имея в своем тылу непокорившихся русичей. Разбив через полтора столетия в Куликовской битве Мамаево войско, Россия навсегда избавила Европу, ее народы, спасла ее культуру от нашествия варваров с Востока.
И вот в XX веке Советская страна, или, как ее называли на Западе, Россия, снова спасает – но на сей раз Восток – от нашествия фашистских вандалов. Ведь Индия, Иран, Ирак, Турция, не говоря о других государствах, уже заняли свои места на стратегических немецких картах, а их земли и богатства уже фигурировали в предварительных подсчетах трофеев. И вновь встала Россия щитом на пути поработителей. Фашисты стояли уже на пороге Востока! И битва за Кавказ имела историческое значение в судьбах народов Востока.
В это благородное дело генерал Петров внес свою лепту, о чем и было рассказано здесь. 1943-й был его звездным годом, в течение которого он получил все последующие за генерал-майором генеральские звания, вплоть до генерала армии.
В одном из откликов на опубликованную первую часть этой повести доброжелательный читатель предостерегает меня, чтобы Петров не выглядел у меня какой-то исключительной личностью, и советует рассказать о других полководцах, а у самого Петрова поискать недостатки, которых не могло же у него не быть.
Разумеется, у Ивана Ефимовича были недостатки, и когда они проявлялись, например при проведении первой Новороссийской операции, я о них писал. Я не скрываю своих теплых чувств и уважения к Петрову, но не идеализирую его. Все положительные качества Ивана Ефимовича, о которых я пишу, видны из его конкретных дел, поступков и одержанных побед над врагом.
Что же касается других полководцев, современников Петрова, то я надеюсь, их имена хорошо известны читателям. Я не пишу подробно о тех, кто был на других фронтах и не соприкасался с Петровым, но они конечно же одерживали не менее значительные, а порой и более блистательные победы. Талантливых полководцев в нашей армии было много, и генерал Петров стоит в их ряду как равный.
Поскольку в ходе описания операции я называл непосредственных противников Петрова по ту сторону фронта, давайте посмотрим, к чему привело их единоборство с ним. Первый командующий группой армий «А», вступивший с ней на Кавказ, генерал-фельдмаршал Лист успешно наступал 600 километров. Но дальше рубежа реки Терек продвинуться не смог, понеся здесь огромные потери, и за это был снят Гитлером со своего поста.
Фон Клейст, заменивший Листа, сделал несколько попыток прорваться к Баку, но безуспешно. Он был удостоен Гитлером звания генерал-фельдмаршала. Но все же поражения, нанесенные Клейсту, были настолько ощутимы и имели такие психологические последствия, что генерал-фельдмаршал закончил свою кавказскую кампанию так. 1 декабря 1943 года Клейст по его просьбе был принят Гитлером в ставке под Ангебургом. После завтрака Гитлер провел фельдмаршала в кабинет и спросил, что его заботит. Клейст обрисовал тяжелую обстановку на фронте, неправильное использование резервов, несогласованность между отдельными частями гигантской военной машины, грозящие опасности в связи с готовящимся зимним наступлением Красной Армии и закончил следующими словами: «Мой фюрер, сложите с себя полномочия верховного главнокомандующего сухопутными силами. Занимайтесь внешней и внутренней политикой!» Гитлер мерил шагами кабинет, отвечал Клейсту торопливо, возбужденно, бессвязно. Нет, он не откажется от руководства войсками! Причины всех бед он видел в том, что плохо исполняются его приказы. Потом, вдруг остановившись и словно приходя в себя, Гитлер жестко спросил, не Клейст ли еще летом заявлял кое-кому из правительства, что война проиграна. В его вопросе явно звучала угроза. Этого разговора Гитлер не забыл. Через четыре месяца Клейст получил орден и… отпуск для поправки здоровья. Это была отставка.
Командующий 17-й армией генерал-полковник Руофф после неудачных боев на Таманском полуострове был снят Гитлером, а на его место был назначен генерал-полковник Енеке.
Ну а сам Гитлер? Он ведь был главным руководителем боев на Кавказе, даже построил себе ставку в Виннице, чтобы быть поближе к месту осуществления этих заветных планов. Как чувствовал себя он? Оказали на него влияние уроки, преподанные здесь, на юге, Красной Армией?
Вот что пишет об этом начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Цейтцлер, назначенный вместо Гальдера:
«Бешенство Гитлера вызывали армии Восточного фронта в целом и особенно командующие армиями и группами армий. Теперь фюрер вел совершенно замкнутую жизнь, одиноко размышляя о своих подозрениях. Ни с кем из генералов он не здоровался за руку. На время обеда или ужина он предпочитал теперь уединяться. Когда ему надо было присутствовать на штабных совещаниях, он входил, холодно кланялся и, сердито нахмурив брови, выслушивал краткие доклады своих советников. Затем опять холодно кивал головой и покидал зал. Лист и Гальдер стали козлами отпущения за провал операции».
Гитлер удалился в свое «Волчье логово», находившееся в Растенбурге, самом дальнем углу нацистской империи. Кругом мрачный лес и колючая проволока. Йодль так писал об этом месте:
«Там было много заборов и много колючей проволоки. На всех дорогах, которые вели к ставке, были установлены заставы, а в центре находилась так называемая „зона безопасности № 1“. Постоянного пропуска в эту зону не имели даже сотрудники моего штаба (верховного командования. – В. К.); охранники обыскивали каждого офицера… За исключением военных сводок в эту святая святых из внешнего мира проникала только очень скудная информация».
Конечно же, в ходе боев за Кавказ при невероятных нервных перенапряжениях в течение длительного времени генерал Петров тоже устал, но радость победы, награда, высокое звание порождали прилив новых сил. Они были очень нужны – впереди ждал освобождения Крым. Предстояла новая, еще более сложная операция, на сей раз уже не с преодолением озер и лиманов, а с форсированием широкого Керченского пролива.
Петров – один из немногих советских военачальников Великой Отечественной войны, которому довелось проводить крупные операции на морском побережье с участием сухопутных войск, флота и авиации. Многие большие и малые сражения начиная от обороны Одессы и до полного изгнания гитлеровцев с Кавказа проходили на морском побережье. Эти операции имеют свою специфику, а в организации и осуществлении, пожалуй, сложнее чисто сухопутных.
С первых боев за Одессу генерал Петров подружился с моряками, полюбил их за смелость и отвагу, братскую спайку, которая помогла выстоять в самых трудных испытаниях. Петров всегда с удовольствием встречался и беседовал с моряками. Он получал большое удовлетворение от этих бесед, у него улучшалось настроение, укреплялась уверенность в успехе предстоящего дела. Иван Ефимович знал и уважал многих адмиралов, морских офицеров и матросов, щедро награждал их орденами и всю жизнь с восхищением рассказывал об их исключительной храбрости, находчивости, умении не падать духом и шутить даже в самых критических обстоятельствах.
Трудно ли перебросить целую армию через такую широкую водную преграду, как Керченский пролив? Судите сами. Наши союзники США и Англия, имея огромный флот, не отважились на операцию с переправой через пролив Ла-Манш ни в 1941-м, ни в 1942-м, ни в 1943 годах. Они располагали всем необходимым для этого: кораблями, авиацией, армией. Правда, не было только одного, и очень важного – желания осуществить эту операцию, помочь нам реально, как полагается союзникам.
Были ли раньше операции с такими трудными форсированиями? Через реки были. Даже через очень широкие. Но через морские проливы не помню. Во всяком случае, в военной истории нашей армии. Правда, в конце 1941 – начале 1942 года была успешно проведена крупная Керченско-Феодосийская десантная операция, но финал тех боев в Крыму читателям известен по первой части повести, хотя само десантирование прошло удачно. И вот генералу Петрову предстояло осуществить эту труднейшую операцию. Причем обеспеченность его войск была далеко не такая, как у союзников: Черноморский флот и Азовская флотилия понесли значительные потери. В последней Новороссийской операции не хватало плавсредств для доставки подкреплений десантам. Как же переправить целую армию? На том берегу ждут укрепления врага не менее мощные, чем в Новороссийске. Там Керчь, превращенная в крепость, там береговые укрепления, которые строили лучшие инженеры рейха.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.