Новое назначение

Новое назначение

В это время я оставался в Белграде вместе со штабом генерала фон Вейхса, который был назначен главой военной администрации в Югославии. После переговоров со штабом итальянской 2-й армии по вопросу демаркационной линии между районами, поступающими под германскую и итальянскую юрисдикцию, итальянцам были переданы Хорватия с Загребом и все Далматское побережье. Эта политическая победа была воистину замечательной, принимая во внимание ту весьма скромную роль, которую играли итальянцы в югославской кампании[38].

Германская администрация, хотя и не всегда пользовавшаяся популярностью, была, по крайней мере, эффективной. Управление же итальянцев воспринималось балканскими народами как унижение, главным образом потому, что к итальянской армии они относились с изрядным презрением. Это, безусловно, способствовало в дальнейшем росту партизанского движения.

В конце апреля генерал фон Вейхс вместе со своим штабом отправился в весьма приятную инспекционную поездку в личном поезде принца Павла. Через Ниш и Скопле мы доехали до Салоник. Многие здания и культовые сооружения в Белграде являли собой многочисленные свидетельства долгого периода турецкого правления, но только в Скопле мы воистину ощутили, что оказались на Востоке: мы увидели многочисленные мечети, мужчин в фесках и закутанных в чадру женщин. Освежающее купание в Эгейском море и вид горы Олимп заставили нас на какое-то время забыть о войне.

В начале мая мне было приказано возглавить немецкий штаб связи при итальянской 2-й армии в Фиуме. Мы с шофером ехали без какой-либо охраны в путь по местности, которая несколькими месяцами спустя была охвачена огнем партизанской войны. В Фиуме я представился командующему 2-й армией генералу Амброзио, который после отставки Муссолини стал главнокомандующим итальянской армией. Несколько следующих недель я провел с итальянцами на маневрах и смог хорошо их узнать. Меня удивило их устаревшее вооружение и техника и весьма низкий уровень подготовки младших офицеров. Солдаты из различных регионов сильно различались по боевым качествам; так, по сравнению с войсками из Южной Италии альпийские стрелки производили великолепное впечатление. После одного полевого учения генерал Амброзио пригласил меня посетить вместе с ним кладбище героев в Изонцо, на котором были захоронены германские и итальянские солдаты, павшие в Первую мировую войну. Он выразил надежду, что мы никогда больше не будем воевать друг против друга.

Это интересное общение с итальянцами, перемежающееся с экскурсиями по чудесному Далматскому побережью и частыми освежающими купаниями в «Голубой Адриатике», закончилось уже в конце мая, когда мне было приказано немедленно прибыть в Мюнхен. Я получил назначение начальником разведки в штаб танковой группы «Африка», которая формировалась в Баварии. Сев в мощный «мерседес», я помчался через Венецию, Больцано и Инсбрук в Мюнхен. В Венеции, обедая в ресторане гостиницы, я удивил итальянцев, сев за один стол со своим шофером. Хотя обычно офицеры и солдаты едят раздельно, в подобном случае, когда офицер и рядовой находились вне части, ни он, ни я не видели в подобном поступке ничего из ряда вон выходящего. По контрасту с 1918 годом теперь офицеры и солдаты были внутренне духовно объединены, и даже в 1945 году в германской армии отсутствовали какие-либо признаки разложения.

Из Инсбрука я решился на несколько часов заехать в Миттенвальд, куда из Берлина перебрались моя жена и пятеро наших детей, спасаясь от бомбежек.

В Мюнхене я разыскал подполковника Вестфаля, начальника оперативного отдела танковой группы «Африка». В течение нескольких дней штаб был укомплектован, причем все офицеры чувствовали себя несколько непривычно в новенькой тропической форме. 10 июня Вестфаль и я поездом отправились в Рим, где встретились с генерал– майором Гаузе, начальником штаба. Там же генерал фон Ринтелен обрисовал нам ситуацию в Северной Африке, и на следующий день мы вылетели итальянским самолетом на Сицилию, а затем в Триполи.

Во время этого полета мы полностью ощутили, что теперь для нас Средиземное море отнюдь не «Mare Nostrum»[39]. Несколько раз английские истребители появлялись на горизонте и вынуждали наш самолет идти на бреющем полете почти над самой водой, чтобы не быть обнаруженным.

В Триполи мы переночевали в шикарном отеле, хотя непривычная тропическая жара так и не дала нам уснуть. Но в любом случае шикарные отели оставались теперь лишь в воспоминаниях – их место заняли брезентовые палатки и бронированные автомобили. Западная пустыня приняла нас в свои объятия и очень долго не выпускала из них.