Глава 20 Гитлер – каким его видели молодые генералы

Глава 20

Гитлер – каким его видели молодые генералы

Во время одной из бесед с Мантейфелем о наступлении в Арденнах он высказал свое мнение о Гитлере, причем оно существенно отличалось от характеристики, данной фюреру старыми генералами. По-моему, его стоит привести, поскольку это поможет лучше объяснить причины его взлета и падения.

История о том, как Мантейфель привлек внимание Гитлера, тоже достаточно занимательна. В августе 1943 года он принял командование 7-й танковой дивизией – в 1940 году ею командовал Роммель. Она входила в группу армий Манштейна. В ту осень русские перешли Днепр и взяли Киев, откуда довольно быстро достигли польской границы. У Манштейна не было резервов, чтобы справиться с этой проблемой, поэтому он поручил Мантейфелю собрать все, что он сможет найти, и нанести импровизированный контрудар. Мантейфель прорвался в тыл наступающих русских, стремительной ночной атакой выбил их из Житомирского узла и затем проследовал в северном направлении, чтобы снова взять Коростень. Разбив свои не слишком мощные силы на некоторое количество маленьких мобильных подразделений, он сумел создать впечатление большой армии. Неожиданный отпор вынудил русских остановиться.

Далее Мантейфель усовершенствовал свой метод проникающих рейдов – мобильные группы врезались между колоннами русских и затем наносили удар с тыла. «Все мы были удивлены отсутствием зависимости русских от нормальной системы снабжения. Во время «внутренних» рейдов мы ни разу не встречали колонны со снабжением, зато нередко обнаруживали следующие за ударными частями штабы и центры связи. Проникающие рейды доказали свою высокую эффективность в деле создания неразберихи и паники в стане противника. Конечно, для операций такого рода необходимо, чтобы танковая дивизия везла с собой все необходимое, чтобы не зависеть от связи и снабжения». (Совершенно очевидно, что Мантейфель успешно применил на практике методы, впервые продемонстрированные генералом (позже бригадным генералом) Хобартом и 1-й танковой бригадой в 1934–1935 годах в Сэйлсбери-Плейн. Тогда Хобарту так и не удалось убедить британский Генеральный штаб в том, что такая форма стратегии имеет практическое значение.)

Гитлер был восхищен новаторством молодого генерала и возжаждал узнать о нем и его методах побольше. Поэтому Мантейфель и командир его танкового полка полковник Шульц получили приглашение провести Рождество в ставке в Восточной Пруссии. Поздравив Мантейфеля, Гитлер заявил: «В качестве рождественского подарка я дам вам 50 танков».

В начале 1944 года Мантейфель получил под командование специальную усиленную дивизию «Великая Германия» (Gross-Deutschland), с которой направлялся на разные участки фронтов, чтобы остановить прорыв или вызволить немецкие части, попавшие в западню. В сентябре после того, как он сумел пробить дорогу для немецких частей, окруженных на Балтийском побережье в районе Риги, Мантейфель получил большое повышение – стал командиром 5-й танковой армии на западе.

В 1944 году Мантейфель встречался с Гитлером чаще, чем другие командиры, – фюрер приглашал его в ставку, чтобы обсудить срочные поручения или проконсультироваться по проблемам ведения танковой войны. В результате Мантейфель стал «своим человеком» у Гитлера, что настораживало, даже пугало старых генералов.

«Гитлер был личностью магнетической и несомненно обладал даром внушения. Это ощущали все визитеры, явившиеся, чтобы убедить его в чем-то. Они всегда начинали бойко отстаивать свои убеждения, но быстро сдавались, поскольку никому не удавалось устоять перед этим неординарным человеком. В итоге посетители обычно уходили, согласившись с мнением, противоположным их собственному, да еще и удовлетворенными этим. Что касается меня, в конце войны я хорошо узнал фюрера и умел с ним разговаривать, не давая ему отвлекаться от темы и не забывая о своих задачах. В отличие от многих я не боялся Гитлера. После успешной атаки на Житомир, привлекшей его внимание, он часто приглашал меня в ставку для консультаций.

Гитлер читал много военной литературы, увлекался лекциями по военному делу. А учитывая, что он лично участвовал в последней войне, причем в качестве простого солдата, он хорошо знал вопросы «нижнего уровня» – свойства разных видов оружия, влияние погоды и рельефа местности, менталитет и моральный дух войск. Причем в последнем вопросе он был настоящим экспертом. Обсуждая подобные проблемы, мы всегда приходили к соглашению. Но с другой стороны, он не имел ни малейшего понятия о высших стратегических и тактических комбинациях. Он быстро улавливал, как передвигается и сражается одна дивизия, но не понимал, как действует армия».

Далее Мантейфель перешел к рассказу о том, как развивалась система обороны «еж». «Когда наши части под давлением русских были вынуждены отступить, их как магнитом тянуло к подготовленным в тылу районам обороны. Считалось вполне естественным закрепиться там и в дальнейшем оказывать упорное сопротивление. Гитлер быстро понял значение и пользу таких укрепленных районов. Однако он пренебрег необходимостью дачи боевым командирам разумной свободы в решении вопросов выбора и изменения диспозиции, а также отступления в случае необходимости. Он настаивал на том, чтобы всякий раз дело передавалось на его рассмотрение. Поэтому слишком часто русские прорывали участки обороны, удержать которые было непосильной задачей.

Он обладал стратегическим и тактическим чутьем, особенно когда речь шла о внезапных нападениях, но ему, безусловно, не хватало технических знаний для грамотного воплощения своих идей. Кроме того, он чрезмерно увлекался всевозможными цифрами. Обсуждая ту или иную проблему, он часто прерывал разговор, звонил руководителю нужного департамента и спрашивал: «Сколько у нас имеется того-то и того-то?» Затем он поднимал глаза на человека, который пытался ему что-то доказать, называл цифру и заявлял: «Вот так, понятно?», словно таким образом проблема сама по себе решалась. Он был всегда готов принять цифры, указанные на бумаге, не интересуясь, насколько они соответствуют действительности, о чем бы ни шла речь – танках, самолетах, винтовках, лопатах.

Как правило, он звонил Шпееру или Буле – именно они занимались промышленностью. Буле всегда держал при себе небольшую тетрадку, в которую заносил всевозможные цифры, – мало ли что могло понадобиться фюреру. Но даже если указанное в его тетрадке количество определенного товара действительно было произведено, он чаще всего находился на заводских складах, а не в войсках. Подобным образом Геринг заявил, что по первому требованию предоставит от люфтваффе 10 дивизий для наземных операций на русском фронте, совершенно позабыв, что офицеры получили летную подготовку и, чтобы стать пехотинцами, им следует учиться заново».

Я сказал Мантейфелю, что после бесед с немецкими военачальниками у меня создалось следующее впечатление: с одной стороны, Гитлер обладал врожденным чутьем к оригинальной стратегии и тактике, но не имел необходимых знаний; с другой стороны, высший генералитет Германии был чрезвычайно компетентен, однако придерживался сугубо традиционных методов. Насколько я понял немецких генералов, непонимание Гитлером очевидных для них технических вопросов настолько раздражало профессиональных военных, что они заранее сбрасывали со счетов возможную ценность его идей. А он, в свою очередь, приходил в ярость от их традиционного мышления и нежелания воспринимать новые идеи. Так возникло своеобразное перетягивание каната, которое продолжалось на протяжении всей войны, хотя изначальные предпосылки были очень благоприятными и, если бы стороны пришли к соглашению и наладили сотрудничество, история вполне могла получить иное развитие. Мантейфель со мной согласился. «Я сам сказал Гитлеру нечто подобное, когда в 1943 году он пригласил меня на Рождество. Тогда мы долго беседовали о различии взглядов представителей танковой школы и тех, кто был воспитан на других, более старых видах оружия. Убеленные сединами генералы не могли понять боевой дух войск в новых условиях современной войны».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.