Княжеские съезды (XI–XII векл)
Княжеские съезды (XI–XII векл)
И хотя порядок наследования был сложным и более того – несправедливым, он продержался в государстве более полутора веков. За это время он превратился из необходимости в традицию, а традиции ломать очень непросто, хотя наступает время, когда они рушатся сами собой. Такое время пришло и для наследования по очередности и старшинству. В результате значение великого князя становилось все меньшим и меньшим, князья уже не столь рвались переходить по своей лестнице, а стремились удерживаться в имевшихся на данный момент городах, и только потому, что владение землей было общим для всего рода, они не имели права оставить земли за собой; города же еще меньше желали терять своих князей, но вынуждены были отдавать их и принимать назначенных. К концу XII века между князьями в силу всех перечисленных причин возникли такие отношения, которые ни братскими, ни родственными назвать никак не возможно. Первые признаки ненависти разделили потомков Ярослава – Мономашичей и Святославичей, автоматически эта вражда перешла и на их потомков: Изяславичей волынских, Ростиславичей смоленских, Юрьевичей суздальских с одной стороны и Давидовичей черниговских и Ольговичей новгород-северских с другой. Эта ненависть красной строкой проходит через все их взаимоотношения, точнее распри. Улаживать их приходилось на так называемых княжеских съездах. Как правило, если киевский князь не мог заставить своих «младших» князей прекратить усобицы, собирался съезд, где князья договаривались о мире и целовали крест, что не станут уничтожать друг друга. Правда, был замечательный повод не давать клятвы, для этого требовалось немного – просто не явиться на съезд: не давший клятвы, не участвовавший в съезде, не считался и клятвопреступником! Впрочем, даже участвовавшие в собрании князья иногда действовали в силу собственного разумения. Когда в 1100 году на съезде в Витичеве «…старшие двоюродные братья Святополк, Мономах, Давид и Олег (Святославичи), приговоривши наказать Давида Игоревича Волынского за ослепление Василька, постановили отнять и у этого последнего его Теребовльскую волость как у неспособного править ею. Но Ростиславичи Володарь и Василько не признали этого решения. Старшие князья хотели принудить их к тому силой; но самый видный из членов съезда Мономах, участвовавший в этом решении, отказался идти в поход, признав за Ростиславичами право ослушаться съезда на основании постановления прежнего съезда в Любече (1097), где за Васильком был утвержден Теребовль».
Усобицы прекращались и снова набирали силу. И в этом плане больше всего страдали города. Ибо, какие усобицы между князьями ни возникали, как они ни решались, наказывались города: их князья захватывали друг у друга и поступали так, как поступают с вражескими, то есть сжигали, разрушали, жителей угоняли в плен, а то и вовсе убивали. Князья же о своих городах страдали разве что в экономическом отношении. А когда князья переходили по лестнице, то часто случалось, что на смену своему князю приходил его противник, который мстил городу за прежнюю поддержку его соперника. От этого спасали только ряды князей с городами, то есть договоры, где указывалось, за что князь не будет изводить своих горожан и какого зла он помнить не станет, правда – князья частенько эти ряды нарушали. Единственное благо для земли было от князей, что, получив захолустное владение, они всеми силами стремились наставить в этом владении городов, так что вольно или невольно способствовали тому, что улучшали экономику своего края и несомненно приносили в свой медвежий угол хоть какую-то красоту и цивилизацию. А особая любовь и стремление к конечному пределу мечтаний – Киеву – вылилась в то, что, получив Киев, они начинали его еще больше обустраивать. И так очень скоро он стал красивейшим и культурнейшим из всех тогдашних русских городов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.