Вермахт: призыв профессионалов

Вермахт: призыв профессионалов

Гитлер находится в гораздо более мрачном настроении, чем год назад. Наступив на горло собственному самолюбию, теперь он склонен был дать больше простора для маневра лучшим германским военным профессионалам. Непосредственно после Сталинграда Гитлер нутром почуял необходимость привлечения к боевым действиям на решающем — Восточном — фронте тех полководцев, которые получили фельдмаршальские жезлы не за полное согласие с фюрером и национал-социализмом. Он обращается к двум своим офицерам, которые очевидным образом пользовались авторитетом в вермахте, — фельдмаршалу Манштейну и генерал-полковнику Гудериану.

Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Эрих Манштейн всего лишь пятый день обживал свою штаб-квартиру в Сталино (Донецк), когда на местный аэродром 6 февраля 1943 года приземлился личный «Кондор» фюрера с приглашением посетить Вольфшанце. В последние дни Манштейн вел себя на юге как вице-король, он приводил в порядок фронт, ремонтировал технику и стремился свести к минимуму ущерб от волжского поражения. Зная нелюбовь Гитлера к четким ответам, он слал наверх вопросы, неответ воспринимал как согласие и шел своим путем. Да, он сберег свои главные ударные силы, но он не спас Паулюса, и германская армия отступила к реке Донец. К русским перешли Россошка, Кантемировка, Миллерово, а Манштейн при этом хладнокровно просил права отступить еще западнее — до реки Миус. Он не знал, как его встретит Гитлер в Восточной Пруссии.

Произошла долгая беседа, основательный обмен мнениями. Гитлер мобилизовал все, что ему было известно в искусстве человеческого общения для завоевания лояльности и сотрудничества своего фельдмаршала, с которым у него были связаны столь теплые воспоминания об Арденнах 1940-го года. Практически Гитлер признал свою вину в сталинградской трагедии, он едва ли не просил прощения. Если Гитлер и протестовал против ухода из бассейна Северского Донца, то делал это нехарактерно мягко, вежливо и учтиво. Он согласился с низкой оценкой действий воздушных войск и с неизбежностью отхода к реке Миус. И, признанный хитрец, ободренный Манштейн коснулся острой темы: войны не выиграть без укрепления верховного командования. «Вы должны найти командира, которому вы доверяете». Геринг? Но какой же из него может выйти начальник штаба? Гитлер, казалось, внимал словам человека, которому он доверился в Арденнах и в Крыму. Манштейн подпал под его обаяние: «У меня сложилось впечатление, что он (Гитлер) глубоко удручен этой трагедией не только потому, что она показала открыто неадекватность его руководства, но и потому, что она принесла такие потери». Манштейн улетел приободренный.

Следующим объектом своеобразного личностного приступа Гитлера был Гайнц Гудериан, которого Гитлер принял несколько позднее в Виннице, в своей летней резиденции. Танковый стратег был польщен, увидев на письменном столе Гитлера свои книги о значении и применении танков в современной войне. Гудериан не видел Гитлера с декабря 1941 года. «Он очень постарел… Его речь не была твердой; его левая рука дрожала». И снова Гитлер почти извинялся и взывал о помощи. «Я нуждаюсь в вас. С 1941 года наши пути разошлись. Между нами было много взаимного непонимания, и я об этом сожалею». Гудериан становится ответственным за все танковые войска рейха. В ответ на предложение стать Главным инспектором бронетанковых войск Гудериан потребовал дополнительных полномочий — он будет подотчетен только Гитлеру. Новому шефу танковых войск построили в Вервольфе специальные помещения.

В действиях Гитлера было ощутимо неистребимое желание Гитлера действовать вопреки «правильной» прусской военной машине, в которой он всегда был чужаком. И в конечном счете сближение Гитлера с Манштейном и Гудерианом дало свои результаты.

Гудериан прежде всего требует созыва специальной конференции по стратегическому планированию, и Гитлер, решающий задачу консолидации своей власти в вооруженных силах, идет на созыв такой конференции 9 марта 1943 года в винницской резиденции. Гудериан начал ее работу вполне определенным выражением символа своей веры: «Задача на 1943 год заключается в том, чтобы обеспечить создание определенного числа танковых дивизий, обладающих полной боевой эффективностью и способных достигать ограниченные цели. В 1944 году мы должны будем быть готовы осуществить полномасштабное наступление». Следует сказать, что конференция не явила собой желательное для Гудериана узкое собрание специалистов и ответственных лиц. На совещании, что примечательно, было сравнительно немного офицеров-танкистов. Она оказалась масштабным совещанием почти всех значимых штабных офицеров, которые вовсе не были намерены провести целый год на Восточном фронте в операциях местного масштаба — особенно жестко выступали офицеры-артиллеристы.

Гудериан шел напролом. Танковая дивизия, говорил он вопреки недружественно настроенной аудитории, «овладевает полной боевой эффективностью только тогда, когда численность танков в ней находится в правильном соотношении с другими видами оружия». Первоначально танковая дивизия состояла из четырех танковых батальонов, в каждой дивизии должно быть по четыре сотне танков. В этом заключался важный резон. «Лучше иметь несколько мощных дивизий, чем много частично оснащенных. Последние требуют большой численности подвижного транспорта, поглощают много горючего, задействуют многочисленный обслуживающий персонал — все это вовсе не способствует боевой эффективности. Напротив, это бремя для командования и для тылового обеспечения, это бремя блокирует дорогу совершенствования вооруженных сил». Гудериан получил поддержку только отдельных лиц (в частности, министра военного производства Шпеера), большинство отвергло его предложения отвести значительное время на сосредоточение сил. Против выступили и влиятельные адъютанты Гитлера. «Гитлер смотрел на меня с выражением сожаления на лице и в конце концов сказал: «Вы видите, они против вас. В такой ситуации я тоже не могу одобрить ваши идеи».

И все же верхушка вермахта в состоянии начинающегося кризиса не могла не признать значимости танковых войск. Состоялся своего рода компромисс между теми, кто не хотел ждать еще год, и теми, кто настаивал на решающей роли концентрированных танковых сил в современной войне. В самом начале лета все танковые дивизии на юге были сняты с боевых позиций; им было дано время на отдых и ремонт техники. Те батальоны, которые получили новые виды машин — «тигры» и «пантеры», послали их экипажи в Германию для дополнительных тренировочных сборов, для более глубокого знакомства с техникой на танковых заводах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.