Едва приоткрывшийся мир

Едва приоткрывшийся мир

В своей книге, «Следы невиданных зверей», я старался продемонстрировать несовершенство и частичный характер наших знаний о континентах, по которым мы способны, казалось бы, свободно передвигаться. Наше неведение морского мира значительно больше. Оно так велико, что я смело могу утверждать, что все еще возможно в океане. Перед необъятным царством Нептуна некоторая легковерность представляется более уместной, чем все отрицающий скептицизм. Если завтра объявят о поимке настоящей сирены, не безобразного ламантина, а существа, наделенного бюстом Мэрилин Монро и хвостом целаканта, позиции того зоолога, который пожелал бы ее увидеть, будет более оправдана с научной точки зрения, чем позиция его коллеги, просто пожавшего плечами.

Надо вспомнить о том, что вода занимает более трех пятых земной поверхности и что наши корабли пересекают ее, следуя неизменными и достаточно узкими дорогами.

«Могло бы показаться удивительным, ? писал уже в конце прошлого века старый морской волк Франк Буллон, ? что такое пугливое существо, как кашалот, хорошо себя чувствует в водах Малаккского пролива, несмотря на значительное движение паровых судов. Но нельзя забывать о том, что сегодня эти корабли следуют заранее определенными путями, не отклоняясь от них, пароходные винты на нарушают морской поверхности нигде, кроме как вдоль этих морских путей. Так, например, изучение бортовых книг судов, пересекающих Красное море, показывает, что за пределами линии, соединяющей город Суэц с островом Перим, это море практически пустынно».

Появление моторной навигации не только не расширило, а еще более сузило сферу наших морских путешествий: корабль, снабженный винтом, больше не должен принимать в расчет часто капризные попутные ветры, он может бороться с течениями, то есть его маршрут остается более постоянным. К тому же, находясь в море, часто в неблагоприятных обстоятельствах, морские путешественники не любят терять время, даже если они путешествуют для развлечения, не отклоняются от маршрута, для того чтобы посетить чем?либо замечательные места или полюбоваться пейзажем ? морской пейзаж безнадежно однообразен. Если самый короткий путь между двумя портами не всегда является прямой линией, то, во всяком случае, это линия неизменная. И все навигационное искусство в том и состоит, чтобы от нее не отклоняться.

Наши представления о морских животных, обитающих на поверхности моря, в целом сравнимы с познаниями натуралиста, знакомого с зоологическим богатством области лишь на основании того, что ему удалось увидеть, путешествуя вдоль больших дорог.

К тому же, если фауна земной поверхности развивалась практически в двухмерном пространстве, то есть не принимая в расчет толщу воздушного пространства[1], морская фауна обитает в настоящем трехмерном пространстве. Глубина его в некоторых местах превышает, по-видимому, 10 тысяч метров, а в среднем составляет более 3 тысяч метров.

Исследование этого третьего измерения подводного мира едва началось. Аквалангисты и даже водолазы в скафандрах редко спускаются глубже чем на 100 метров, их погружения происходят обычно вблизи берегов над континентальными цоколями. Следовательно, они никогда не встретят ничего, кроме очень обособленной части морской фауны, ибо морские ареалы так же дифференцированы, как и наземные, и каждый из них имеет своих исключительных насельников.

Что же касается нескольких многообещающих погружений в морские впадины, совершенных в батисфере, прикрепленной к кабелю, а также в свободно плавающем батискафе, то они были такими редкими и пространство их исследований было до такой степени ограниченным, что в настоящее время можно пренебречь ими без особых угрызений совести ? лишь в том, разумеется, что касается их результатов, а не в том, что они представляли сами по себе. В завоевании скрытого за занавесом морских волн Нового Света роль пионеров Бертона и Биба была равноценна той, которую сыграли искавшие приключений викинги, значительно раньше Колумба высадившиеся в Винланде. Профессор Огюст Пикар был Америго Веспуччи ? просвещенным умом этой эпопеи; капитан Уот и инженер Уиллм первыми его конкистадорами. Однако они сделали лишь начальные шаги.

Даже океанографические экспедиции, посвятившие себя систематическим исследованиям, совершили в морских глубинах не более чем работу, соответствующую распашке нови. Они были не так уж многочисленны со времени бессмертного путешественника на «Челленджере» в 1872 году, и наиболее изощренные средства, которыми они располагали для исследования океанской фауны, находились во всех отношениях в самом зачаточном состоянии. С помощью траловых сетей и вершей нельзя выловить ни очень крупных, ни достаточно быстроходных животных, ни животных достаточно умных для того, чтобы избежать этих приспособлений, действующих вслепую. К несчастью, именно самые интересные животные лучше всего защищены от нашего любопытства!

Не надо думать, что рыболовецкие флотилии, постоянно прочесывая океаны, составили, таким образом, полный список жителей по крайней мере их поверхности. В 1949 году научная конференция «За сохранение и использование природных ресурсов», проходившая под эгидой ООН с участием экспертов из всех стран, установила, что 98 процентов рыбы вылавливается в настоящее время в Северном полушарии, причем в большинстве своем выше Тропика Рака. В этом полушарии только 60 процентов поверхности занимает вода, в то время как в Южном полушарии морское пространство составляет 80 процентов поверхности. Коротко говоря, в той части света, которая почти полностью покрыта водой, рыболовецкая активность совершенно незначительна.

Поскольку вода не является нашей природной стихией, наши возможности сбора зоологических экземпляров на земле нельзя сравнить с теми, которыми мы располагаем в море. Эти два процесса радикально отличаются друг от друга: рыбная ловля всегда ? слепая охота, подобно охоте с капканом. В этом отношении подводные охотники совершили настоящую революцию, но мы знаем, насколько ограничено поле их действий.

В целом наши методы исследования океанической фауны представляют до сих пор ненадежную технику ударов, наносимых шпагой по воде. Мудрость говорит устами увлекательного писателя-натуралиста А. Хайатта Берилла, когда он пишет в своей книге «Удивительные доисторические животные»:

«Если бы обитатели другой планеты, обозревая издалека нашу собственную, забросили на ее поверхность сети, какие сведения о нашей фауне удалось бы им получить?»