Из предыстории народов Европы

Из предыстории народов Европы

Когда речь заходит об отдаленном прошлом, обычно жалуются на недостаток источников. В действительности их так много, что в целом охватить их никто не сможет.

Неисчерпаемым источником для познания прошлого является современная действительность. Настоящее — это продолжение процессов, в том числе и тех, истоки которых лежат в доисторических эпохах. Физический облик человека складывался тысячелетиями. И многообразие антропологических типов в рамках одного народа указывает на многочисленные схождения и разделения этносов прошлого. Результатом многовековых изменений под воздействием разных факторов является любой современный язык. И даже в культуре, в том, что называется «национальным характером», отражаются лишь те или иные специфические исторические условия, аккумулированные и воспринятые как этические нормы для передачи последующим поколениям. А своего рода вехами исторических процессов являются разрозненные, но бесчисленные свидетельства письменные, археологические, антропологические, палеогеографические. Весьма ограниченные, взятые изолированно, эти «фрагменты действительности», при истинном осмыслении процесса, становятся маяками, бросающими свет на значительную прилегающую к ним округу. Иными словами, точность понимания отдельных фактов решающим образом зависит от всей наличной суммы знаний, и чем отдаленнее эпоха, тем большую роль приобретает методология.

Одним из негативных результатов господства позитивизма в науке является разобщенность даже близких дисциплин. Известный ученый Д.Ж. Томсон, указав на очевидную близость этнологии и археологии, заметил, что «до сих пор, однако, не было сделано ни одной сколько-нибудь успешной попытки сопоставить между собой данные этих двух наук»[126]. А фронт сопоставления должен быть существенно расширен. Автор напоминает слова французского этнографа А.В. де Праденна: «При ограниченности кругозора предыстория как наука не может двигаться вперед: она заходит в тупик, начинает просто фиксировать время и окончательно вязнет в болоте. Единственный путь к разрешению вопроса — это атака всех проблем сразу по всему фронту» [127].

Этнические и культурные особенности Руси унаследовали главным образом русский, украинский и белорусский народы. От этой довольно определенной точки опоры можно пытаться с помощью сравнительно-исторического метода спускаться в глубь веков, используя, в частности, мало меняющийся антропологический материал, более изменчивый, но достаточно представительный за последнее тысячелетие круг языковых данных. Топонимика и ономастика позволяют продвинуться и еще далее в глубь веков, из которых как бы навстречу выходит материал археологических культур и смутных самих по себе фольклорно-обрядовых мотивов.

И антропология, и археология, и этнография, и лингвистика указывают на славянское и неславянское население в Руси. Их соотношение, конечно, является величиной искомой, но в принципе оно определимо. Само славянство, как и все прочие народы, также включает «собственно» славянские и неславянские элементы, причем до такой степени, что разногласия существуют и по вопросу о том, что считать «исходным» славянским. Что касается «руси», как особого этноса до его слияния со славянами, то «родственников» ему ищут едва ли не во всех частях Европейского континента. Это в известной мере предопределяет абрис подлежащих обследованию территорий.