Бой Добрыни с Дунаем

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Бой Добрыни с Дунаем

Еще ездил Добрынюшка во всей земли,

Еще ездил Добрынюшка по всей страны;

А искал собе Добрынюшка наездника,

А искал собе Добрыня супротивника:

Он не мог же найти себе наездничка,

Он не мог же найти себе сопротивничка.

Он поехал во далече во чисто поле,

Он завидял, где во поле шатер стоит.

А шатер-де стоял рытого бархата;

На шатри-то-де подпись была подписана,

А подписано было со угрозою:

«А еще кто к шатру приедет, – дак живому не быть,

А живому тому не быть, прочь не уехати».

А стояла в шатре бочка с зеленым вином;

А на бочке-то чарочка серебряна,

А серебряна чарочка позолочена,

А не мала, не велика, полтора ведра.

Да стоит в шатри кроваточка тесовая;

На кроваточке перинушка пуховая,

А слезывал-де Добрынюшка со добра коня,

Наливал-де он чару зелена вина.

Он перву-ту выпил чару для здоровьица,

Он втору-ту выпил для весельица,

А он третью-ту выпил чару для безумьица,

Сомутились у Добрынюшки очи ясные,

Расходились у Добрынюшки могучи плеча.

Он разорвал шатер дак рытого бархату,

Раскинал он-де по полю по чистому,

По тому же по раздольицу широкому;

Распинал-де он бочку с зеленым вином,

Растоптал же он чарочку серебряну;

Оставил кроваточку только тесовую,

А и сам он на кроваточку спать-де лег.

Да и спит-то Добрынюшка нонче суточки,

Да и спит-де Добрыня двои суточки,

Да и спит-де Добрынюшка трои суточки,

Кабы едет Дунай сын Иванович,

Он и сам говорыт дак таковы слова:

«Кажись, не было не бури и не падеры, -

А все мое шатрышко развоевано,

А распинана бочка с зеленым вином,

И растоптана чарочка серебряна,

А серебряна чарочка позолочена,

А оставлена кроваточка только тесовая,

На кроваточке спит удалой добрый молодец».

Сомутились у Дунаюшки очи ясные,

Разгорело у Дуная да ретиво сердцо,

Закипела во Дунае кровь горючая,

Расходилися его дак могучи плеча.

Он берет же свою дак сабельку вострую,

Замахнулся на молодца удалого;

А и сам же Дунаюшко що-то прираздумался:

«А мне сонного-то убить на место мертвого;

А не честь моя хвала будет богатырская,

А не выслуга будет молодецкая».

Закричал-то Дунаюшко громким голосом,

Ото сну-де Добрынюшка пробужается,

Со великого похмельица просыпается.

А говорыт тут Дунаюшко сын Иванович!

«Уж ты ой еси, удаленький добрый молодец!

Ты зачем же разорвал шатер дак рыта бархата;

Распинал ты мою боченьку с зеленым вином;

Растоптал же ты чарочку мою серебряну,

А серебряну чарочку позолочену,

Подаренья была короля ляховинского?»

Говорыт тут Добрынюшка Никитич млад:

«Уж ты ой еси, Дунаюшко сын ты Иванович!

А вы зачем же пишете со угрозами,

Со угрозами пишете со великими?

Нам бояться угроз дак богатырскиех,

Нам нечего ездить во поле поляковать».

Еще тут, молодцы, они прирасспорили,

А скочили, молодцы, они на добрых коней,

Как съезжаются удаленьки добры молодцы;

А они билися ведь палочками буёвыми,

Рукояточки у палочек отвернулися,

Они тем боем друг дружку не ранили.

Как съезжаются ребятушки по второй-де раз;

Они секлися сабельками вострыми,

У них вострые сабельки исщербалися,

Они тем боём друг дружку не ранили.

А съезжаются ребятушки во третий раз;

А кололися копьями-де вострыми -

Долгомерные ратовища по семь сажен,

По насадочкам копьица свернулися,

Они тем боём друг дружку не ранили.

А тянулися тягами железными

Через те же через гривы лошадиные,

А железные тяги да изорвалися,

Они тем боём друг дружку не ранили.

Соскочили ребятушки со добрых коней

А схватилися плотным боем, рукопашкою,

А еще борются удаленьки добрые молодцы,

А еще борются ребятушки двои суточки,

А и борются ребятушки трои суточки;

По колен они в землю да утопталися,

Не которой один друга не переборет.

Там ездил стары казак по чисту полю;

А и был с им Алешенька Попович-от,

Да и был с им Потык Михайло Долгополович.

Говорыт тут стары казак Илья Муромец:

«Мать сыра да земля дак потряхается,

Где-то борются удалы есть добрые молодцы».

Говорыт тут стары казак Илья Муромец:

«Нам Алешеньку послать – дак тот силой лёгок;

А Михайла послать – дак неповоротливый,

А во полах-де Михайло заплетется же;

А и ехать будет мне самому, старому;

Как два русских-де борются, надо разговаривать,

А и русский с неверным, дак надо помощь дать,

А два же нерусских, дак надо прочь ехать».

А поехал стары казак Илья Муромец;

Он завидел-де на поле на чистоем

Еще борются удалы-то добры молодцы.

А подъезжает стары казак Илья Муромец,

Говорит тут Дунаюшко сын Иванович:

«Воно едет стары казак Илья Муромец,

А стары-то казак мне-ка приятель-друг,

А он пособит убить в поле неприятеля».

А говорит-то Добрынюшка Никитич млад:

«А евоно едет стары казак Илья Муромец;

А стары-то казак мне как крестовый брат,

А мне пособит убить в поле татарина».

А приезжает стары казак Илья Муромец,

Говорыт-то стары казак таковы слова:

«Уж вы ой еси, удаленьки добрые молодцы!

Вы об чем же бьитесь, да об чем вы боретесь?»

Говорит-то Дунаюшко сын Иванович:

«Уж ты ой еси, стары казак Илья Муромец!

Как стоял у меня шатер в поле рытого бархату,

А стояла в шатри бочка с зеленым вином;

А на бочке-то чарочка серебряна,

И серебряна чарочка позолочена,

И не мала, не велика – полтора ведра,

Подареньице короля было ляховинского.

Он разорвал шатер мой рытого бархату,

А раскинал-де по полю по чистому,

По тому же по раздольицу широкому;

Распинал он-де бочку с зеленым вином;

Растоптал он же чарочку серебряну,

А серебряную чарочку позолочену».

А говорит-то стары казак Илья Муромец;

«Ты за это, Добрынюшка, не прав будешь».

Говорит-то Добрынюшка таковы слова:

«Уж ты ой еси, старый казак Илья Муромец!

Как стоял у него шатер в поле рытого бархата;

А на шатри-то-де подпись была подписана,

И подписана подрезь была подрезана,

И подрезано было со угрозою:

«Еще хто к шатру приедет, – живому тому не быть,

Живому-де не быть, прочь не уехати», -

Нам боеться угроз дак богатырскиех,

Нам нечего ездить-делать во полё поляковать».

А говорыт тут стары казак Илья Муромец:

«Ты за это, Дунаюшко, не прав будешь;

А ты зачем же ведь пишешь со угрозами?

А мы поедем-ко тепериче в красен Киев-град.

А мы поедем ко князю ко Владимиру,

А поедем мы тепере на великий суд».

Скочили ребятушки на добрых коней,

И поехали ребята в красен Киев град,

А ко тому они ко князю ко Владимиру.

Приезжали ребятушки в красен Киев-град,

Заходили ко князю ко Владимиру.

Говорил тут Дунаюшко сын Иванович:

«Уж ты, солнышко Владимир стольнокиевский!

Как стоял у мня шатер во поле рыта бархату,

Во шатри была боченька с зеленым вином;

А на бочке и была чарочка серебряна,

И серебряная чарочка позолочена,

Подаренья короля было ляховинского,

Он разорвал шатер мой рытого бархату,

Распинал он-де боченьку с зеленым вином,

Растоптал же он чарочку серебряну,

А серебряну чарочку позолочену».

Говорит тут Владимир стольнокиевский:

«И за это, Добрынюшка, ты не прав будешь».

А говорыт тут Добрынюшка таковы слова:

«Уж ты, солнышко Владимир стольнокиевский!

И стоял у его в поле черлен шатер;

А на шатри-то-де подпись была подписана,

И подписано-то было со угрозою:

«А еще хто к шатру приедет, – дак живому не быть,

А живому тому не быть, прочь не уехати»;

А нам бояться угроз дак богатырские,

Нам нечего ездить во поле поляковать».

А говорыт тут Владимир таковы слова;

«И за это Дунаюшко ты не прав будешь;

И зачем же ты пишешь со угрозами?»

А посадили Дуная во темный погреб же

А за те же за двери за железные,

А за те же замочики задвижные.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.