Империя, которая не пала

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Империя, которая не пала

Император Зенон во все годы своего правления сильно нуждался в деньгах (отчасти вследствие колоссальной стоимости неудавшейся экспедиции в Африку в 468 году). Он также столкнулся с чередой серьезных внутренних угроз, и во многих отношениях знаменательно, что он смог продержаться у власти семнадцать лет. Почти два года ушло у него на то, чтобы подавить восстание Василиска, шурина императора Льва; в какой-то момент Зенону пришлось бежать на родину в Исаврию. Василиск допустил ряд серьезных промахов, и когда один из главных его сторонников-военачальников, склонившись на просьбы Зенона, перешел на сторону последнего, стало ясно, что крах восстания близок. Зенон вновь занял Константинополь в 476 году. Василиск был казнен вместе с сыном, которого сделал своим соправителем. Через несколько месяцев еще одной жертвой стал тот командующий, чье отпадение от узурпатора сделало возможной победу Зенона. Восстановленный на престоле император не хотел рисковать.

Следующим узурпатором стал зять Льва Маркиан. Его провозгласили императором в 479 году; он попытался овладеть Константинополем, но потерпел полное поражение. На сей раз Зенон проявил большее милосердие: узурпатора заставили принять духовный сан и отправили в изгнание. Оба бросивших вызов Зенону пользовались поддержкой гота Теодориха Страбона. На какое-то время он вступил в союз с другим Теодорихом; их объединенные силы опустошили фракийские провинции и даже приблизились к Константинополю, намереваясь захватить его. Все попытки силой одолеть Страбона потерпели неудачу, но в 481 году он внезапно скончался. Другому Теодориху Зенон пожаловал звание magister militum (этот титул имел также и Страбон, когда его отношения с константинопольским режимом налаживались, что происходило несколько раз) и задействовал его, дабы тот справился с сыном Страбона. Многие из уцелевших воинов последнего присоединились к войску самого Теодориха, тем самым значительно усилив его{550}.

Зенон добился наибольшего успеха из всех представителей исаврийской знати, возвышенной императором Львом. Однако появились явные признаки недовольства возвышением исавров со стороны других офицеров; свидетельством их непопулярности у широких слоев населения стал тот факт, что во время волнений в Константинополе именно они оказались жертвами толпы. То, что император был исавром, еще не гарантировало верности офицеров-соплеменников. Разочарование, а также, весьма вероятно, давнишняя личная вражда привели к тому, что двое исавров подняли восстание в 484 году. Лидеры мятежа обратились за помощью к персам, но реальную помощь получили только от одного из сатрапов Армении. Зенону удалось собрать армию, состоявшую из сильных контингентов готов и ругов, а также регулярных войск. Мятежники быстро потерпели поражение в битве, хотя для того, чтобы взять их последний оплот и окончательно подавить восстание, потребовалось четыре года. К этому времени Теодорих и его люди покинули Придунавье и перебрались в Италию. Вне зависимости от того, пытался ли Зенон привлечь их для борьбы с Одоакром, он, несомненно, был рад, что этот могучий и непостоянный союзник ушел из Восточной империи{551}.

Зенон умер от болезни в 491 году. Он не оставил наследника, и после длительных дебатов при дворе было решено предоставить выбор его вдове Ариадне, дочери Льва. Она избрала человека, которому уже перевалило за пятьдесят, — чиновника при императорском дворе, по имени Анастасий, и сразу вышла за него замуж. Его возвышение повлекло за собой новую череду волнений в Исаврии, поначалу имевших целью удовлетворить интересы брата Зенона, Лонгина, избрания которого императором двор старался избежать больше всего. Анастасий быстро отправил Лонгина в изгнание и дал восстанию вооруженный отпор. С той же жесткостью он пресек беспорядки в Антиохии и самом Константинополе, что, по-видимому, стало причиной его непопулярности у широкого населения. Несмотря на трудности в начале царствования, Анастасий показал себя талантливым политиком и добился больших успехов как правитель: он занимал трон вплоть до смерти, последовавшей через двадцать семь лет. При нем значительно улучшилась финансовая ситуация в империи, что позволило ему существенно пополнить казну{552}.

Восточная Римская империя, которой управлял Анастасий, отчетливо напоминала империю в момент ее создания в 395 году. Хотя он провел денежную реформу и предпринял много усилий, чтобы добиться от бюрократии максимальной эффективности, структуры государственной гражданской службы, ее ведомства и отделы, в сущности, не претерпели изменений. В юридической практике, а также в официальных документах продолжала использоваться латынь, хотя для большинства бюрократов она не являлась родным языком. Анастасий реформировал систему выплат в армии: основная их часть теперь вновь стала денежной, прежде солдаты получали одежду, снаряжение и продовольствие. По-видимому, в результате его усилий военная служба сделалась гораздо привлекательнее для населения, появилось достаточно волонтеров для удовлетворения потребности армии в солдатах. В будущем власти стали несколько меньше пользоваться услугами наемных отрядов и контингентов союзников{553}.

В 395 году бюрократия в обеих половинах империи почти не различалась с точки зрения ее организации; то же можно было сказать о вооруженных силах. Менее чем за сто лет армия на Западе исчезла; перестало функционировать и административное управление на уровне выше провинциального. Еще более заметный факт: сам пост императора на Западе оказался упразднен. То, что восточная половина империи, очевидно, точно такая же, как западная, после краха императорской власти в последней продолжала существовать, часто используется для доказательства большего влияния на судьбу Запада внешней угрозы, а не внутренних проблем. Согласно этой логике, если Восток уцелел, то базовые структуры империи конца IV—V века не могли иметь роковых изъянов{554}.

Наиболее очевидное отличие Востока от Запада определялось расселением варваров. Восточная империя подверглась мощным нападениям по всей длине придунайской границы: армия великой империи Аттилы неоднократно избирала мишенью этот регион, причиняя ему значительный ущерб. Лишь в последние годы своего правления он обратил войска против Запада. Гуннская держава рухнула вскоре после его смерти, но его сыновья организовали несколько больших набегов на территорию, принадлежавшую Риму. Некоторые державы, возникшие в результате крушения империи Аттилы, прежде всего созданные несколькими группами остготов на границах с Паннонией и Фракией, повели себя столь же враждебно. Позднее, в V и VI веках, новые племена — такие как булгары, славяне и авары — вошли в контакт с империей на приграничных территориях и действовали так же воинственно и агрессивно. Начиная с 382 года и далее несколько варварских племен получили дозволение поселиться на территории империи. Впоследствии часть их вновь мигрировала, причем все без исключения перебирались на земли Запада. Мы куда меньше знаем о мирных племенах, нежели о воинственных (что неизбежно). В отличие от правителей на Западе императорам Востока не пришлось смириться с постоянной оккупацией варварскими племенами значительной части своих провинций.

Свою роль в этом сыграла география. Босфор представлял собой постоянно существующую преграду, чрезвычайно затруднявшую для любого племени проникновение в Азию. Персия была великой державой. Однако куда проще было сладить с одним монархом, чем с многочисленными вождями и военными диктаторами, соперничавшими между собой. В особенности это справедливо в отношении ситуации, сложившейся в V веке, когда персидская монархия ослабела и ее правители почти перестали предпринимать масштабные нападения на соседей-римлян. Кроме того, перед ними возникла серьезная проблема: на северной границе появились «белые гунны», чья враждебность постоянно усиливалась. Трудности на восточной и южной границах империи по самой природе своей глубоко отличались от тех, что имелись в Европе. На юге и востоке отсутствовало давление со стороны различных лидеров, которые хотели урвать кусок территории и навсегда завладеть им. Императоры Востока не теряли одну за другой провинции и доходы, отходившие к варварам. Ресурсы, находившиеся в их распоряжении, в течение V века оставались в основном прежними. Расходы на экспедиции для отвоевания Африки у вандалов обошлись Восточной империи недешево, но, несмотря на все сопряженные с этим трудности, понесенные ею потери имели временный характер{555}.

В конце V века Восточная Римская империя оставалась нетронутой и располагала своими ресурсами в полном объеме. Археологические данные свидетельствуют, что восточные провинции процветали, численность населения была высока, сельское хозяйство — весьма продуктивно. Опять-таки в целом отсутствие набегов в течение столетия представляло существенный контраст с тем, что наблюдалось в западных провинциях, и, несомненно, способствовало процветанию Востока. Фракия и Паннония страдали от нападений врагов куда больше; население покинуло приграничную территорию, и ее заняли варварские племена. Доходы с прочих территорий обеспечивали финансирование защиты (хотя бы частичной) этих областей. Они также сделали возможным строительство мощных оборонительных сооружений, прежде всего стены Феодосия, благодаря которой Константинополь оставался неприступным для вражеских атак до XIII века, когда город подвергся штурму во время IV крестового похода. Полная безопасность в регионе в V веке, однако, отсутствовала, и императоры, сменявшие друг друга на троне, вынуждены были сохранять политическое равновесие, воюя, умиротворяя и подкупая военных лидеров, действовавших в этой области. Многим из них римляне выплачивали субсидии или дань, чтобы те сохраняли мир; других назначали командующими в армии. Но как ни часто возникали тревожные ситуации на данной границе, в целом вследствие географического положения проблемы имели локальный характер, и враги один за другим предпочитали продвигаться на запад{556}.

Восточная империя продолжала оставаться достаточно богатой, чтобы содержать регулярную армию и аппарат чиновников. Ни та, ни другой ни в каких отношениях не превосходили аналогичные институты Западной империи конца IV века, но их упадка и гибели вследствие недостатка средств не произошло. Как всегда, стоит напомнить себе, что сам факт существования подобных институтов — пусть несовершенных — радикально отличал римлян ото всех их соседей за исключением персов. Ни одно из варварских королевств, созданных на территории Западной империи, не могло содержать достаточно многочисленную или хорошо обученную армию. Восточная же империя имела такую возможность и после реформ Анастасия оказалась менее зависима от наемников, союзнических контингентов или рекрутов, призывавшихся насильно. Это было обширное, здоровое и могучее государство. Во многих ситуациях ему и не требовалось действовать с особой эффективностью.

К концу IV — началу V века и Западная, и Восточная империи уже несколько десятилетий переживали ситуацию, когда правители оказывались на троне еще в детстве и до конца оставались слабыми, легко поддающимися влиянию. За это время императоры отошли от активного участия в кампаниях, да и от общественной жизни как таковой, если не считать сложных придворных церемоний. Тенденция оказалась нарушенной лишь частично в случаях вроде того, когда Майориан возглавил кампании в Галлии и неудачную экспедицию в Африку. Борьба за влияние на этих императоров, сменявшихся на троне, часто отличалась жестокостью. В Западной империи военачальники фактически (но не номинально) правили сами. Да, формально правителями они не являлись, и всегда существовала опасность, что соперники бросят им вызов, но это не делало их власть менее реальной. Рицимер показал, как легко возводить императоров на трон и сбрасывать их с него, в особенности после того как прервался род Феодосия.

По сравнению с другими провинциями империи в западных всегда возникало, если можно так выразиться, непропорционально много узурпаторов. Все они нуждались в военной поддержке, а в тех областях находилось значительное число солдат, и этого, возможно, уже было достаточно. Однако более вероятно, что постоянная угроза набегов и вторжений вызывала у жителей этих областей ощущение, что центральное правительство ими пренебрегает. Учтем также тот простой факт, что каждая следующая гражданская война побуждала иноземцев к новым вторжениям. Удачливые узурпаторы показывали пример того, чего можно добиться. После поражений неизбежно появлялись недовольные, существующий режим оставлял им мало надежд, и они стремились заменить его. Эта ситуация в течение V века воспроизводилась в Запашной Европе снова и снова (как в тех случаях, когда конфликт затевался действительно с целью возвести на трон нового императора, так и в тех, когда речь шла лишь о влиянии на правившего). Большинство императоров Западной Римской империи V века, равно как и командующих вооруженными силами, умерли насильственной смертью.

Стилихон и Аэций были убиты, Бонифаций умер от ран. В отличие от них Констанций и Рицимер прожили достаточно долго, чтобы умереть от естественных причин.

Нельзя сказать, что Восточная Римская империя вовсе не знала гражданских войн; большая часть их имела место в годы правления Льва. Однако все же они были менее частым явлением, чем на Западе. Борьба за власть при дворе по-прежнему носила интенсивный характер, но лишь иногда принимала жестокие формы и куда реже приводила к полномасштабной войне. Хотя в Восточной империи появилось несколько очень влиятельных военачальников и некоторые из них обладали значительной властью, они никогда не достигали такого влияния, как Аэций в Западной империи. В большинстве случаев при дворе имелись и другие силы, так что ничье влияние не было преобладающим. Из всех военачальников наибольшего успеха добился, вероятно, Зенон: служа в армии, он возвысился настолько, что женился на дочери императора и в конце концов наследовал ему. За исключением сына Зенона, прожившего столь мало, все, кто взошел на трон после смерти Феодосия II, к тому времени достигли зрелых лет. Никто из них не был марионеткой, хотя всем пришлось бороться за избавление от влияния значительных фигур в армии и при дворе. Их успех не был чем-то неизбежным, но то, что они смогли преодолеть подобные испытания, свидетельствует о существенном отличии баланса власти от того, что имел место на Западе. То же можно сказать о крахе всех узурпаторов, появившихся на Востоке. Успех, как обычно, служил для поддержания самого себя. Царствования Маркиана, Льва, Зенона и Анастасия продлились сравнительно долго; все упомянутые императоры умерли естественной смертью в возрасте, который в то время считался преклонным. Случись так, что кого-то из них сместили бы, это, несомненно, повлекло бы за собой рост нестабильности.

Опять-таки свою роль играло богатство Восточной империи: она была богаче Запада, и ситуация с финансами здесь носила более устойчивый характер. Нехватка фондов в значительной мере привела к ослаблению власти Зенона; именно из-за нее царствование его оказалось столь неспокойным. На Западе императоры и их военачальники боролись за контроль над постоянно сокращавшимися ресурсами, понимая, что серьезная неудача может оказаться роковой. На Востоке же всегда хватало и денег, и войск, чтобы решить любую проблему: вопрос заключался лишь в том, чтобы обеспечить себе контроль над ними и разумно распорядиться ими. Другой фактор, обеспечивавший стабильность, состоял в самом существовании Константинополя — столицы империи. Это был большой город, пусть и не столь огромный, как Рим во времена своего расцвета. В число аристократов-сенаторов, живших здесь, входили богатейшие граждане из провинций (большинство из них — бывшие чиновники). Здесь также находились чиновники, занимавшие ключевые посты, отделения имперской администрации; все их сотрудники были облечены соответствующими полномочиями; значительность их положения фиксировалась с помощью сложных, тщательно воспроизводившихся деталей облачения и инсигний. Епископ города являлся одной из важнейших в церкви фигур, несмотря на претензии соперничавшего с ним епископа Александрии и на то, что Константинополь по-прежнему признавал высший авторитет папы римского. Наконец, в городе имелось и простое население, которое, подобно обитателям большинства античных городов, часто проявляло непокорство и желало выразить собственное мнение{557}.

Константинополь был столицей в подлинном смысле этого слова. Здесь располагался центр придворной и административной жизни страны, находилось множество отдельных лиц и группировок, в той или иной мере обладавших политическим влиянием и значимостью. Трудно более отчетливо обозначить контраст, существовавший между ним и Равенной (или даже Миланом, столицей более ранних времен). Западные императоры находились в изоляции. Власть сената уже давно приобрела чисто символическое значение, хотя он по-прежнему состоял из людей богатых и влиятельных. И те и другие, а также прочие значимые фигуры, включая папу, находились в Риме, и император не имел к ним непосредственного доступа. Постоянный поток просителей и тех, кто искал императорского благоволения, по-прежнему не иссякал в Равенне (как и повсюду, где оказывался двор), но ни в каком другом отношении этот город не имел особого значения. Константинополь был подлинным сердцем Восточной Римской империи. Власть над ним не гарантировала победы над императором, о чем свидетельствовала неудача, в конечном итоге постигшая Василиска, но была весьма важна{558}.

Восточные императоры в нескольких случаях вмешивались в вопросы престолонаследия на Западе. Отсутствие сил помешало Зенону оказать значимую поддержку Юлию Непоту после его изгнания в 475 году. Последний жил в Далмации до самой смерти в 480 году, оставаясь императором лишь номинально. Константинопольское правительство более никогда не пыталось возродить Западную Римскую империю; его удовлетворяло налаживание отношений с королями, каждого из которых улещивали на тот или иной лад. Франк Хлодвиг даже удостоился консульского звания, хотя, очевидно, не приехал, чтобы пройти эту церемонию лично. Распад Западной империи не повлек за собой возникновения серьезной угрозы в адрес Восточной. Ее положение, пожалуй, стало даже более безопасным, поскольку в Италии перестал существовать двор, способный вмешаться в политику на Востоке и поддержать претендента на трон дипломатическими средствами или силой. На Западе более не осталось никого, кто обладал бы престижем, сравнимым хотя бы с престижем последних его императоров. Ни готские, ни франкские короли не могли заявить претензий на престол Восточной Римской империи, дабы вторгнуться в ее пределы{559}.

Справедливо будет отметить, что угрозы, с которыми столкнулись Западная и Восточная империи в V веке, отличались друг от друга. В Восточной империи не было создано независимых королевств, и в течение всего столетия ее территория оставалась практически нетронутой. Это не означает, что структура обеих империй была по сути своей стабильна и что Западная империя пала исключительно вследствие столкновения с непомерной внешней угрозой. Нельзя отрицать, что поселение каждой следующей группы варваров лишало государство значительной доли ресурсов, ослабляя его способность функционировать в будущем. Римлянам становилось все труднее и труднее справиться с любой проблемой. Однако это не отменяет того факта, что еще до появления первых крупных поселений готов в Галлии Западная Римская империя точно так же не справлялась с угрозами, возникавшими перед ней. Она не одерживала решительных побед, и единственный доступный ей способ сокрушить то или иное новое королевство состоял в привлечении для этого другого племени. Это, как правило, означало всего лишь смену одного племени другим, а не возвращение земель под власть империи. Временами, по-видимому, правители Запада сознательно стремились сдержать предводителей варваров, сражавшихся на их стороне, дабы те не добивались серьезных успехов. Вождь, сражавшийся в данный момент на стороне римлян, на следующий год с легкостью мог стать их врагом.

То, что Восточная империя выжила, произошло не столько благодаря эффективности различных существовавших в ней институтов, сколько из-за ее огромных размеров. Как и в прошлом, ее величина и мощь означали, что она не нуждалась в особенно эффективных действиях. Даже Западная Римская империя пала не сразу, несмотря на последовательную утрату крупных провинций и доходов от них. Враги, с которыми она столкнулась, были разобщены. Они боролись за господство над собственными народами, и отношения между ними и другими племенами варваров также сопровождались агрессией. Десятки лет императоры Запада выживали, натравливая одно варварское племя на другое.

Неудач двух предпринятых римлянами экспедиций в Африку можно было избежать: здесь свою роль сыграли удача и ошибки, от которых никто не застрахован. Если бы вандалы потерпели поражение и эти доходные провинции вновь оказались бы в руках римлян, это обеспечило бы существенный приток ресурсов в Западную Европу, однако при условии, что римляне смогли бы удерживать Африку длительное время. Всегда существовала возможность попытки захвата этих богатых земель другим племенем варваров: по-видимому, Аларих и другие планировали поступить именно так, пока успеха не добились вандалы. Сравнительно несложно было добраться до Африки из Испании, над которой римляне утратили власть. Даже если бы Западная империя располагала африканскими ресурсами, трудно представить себе, что она смогла бы уничтожить хоть одно королевство варваров в иных провинциях. Но она могла с легкостью продолжать свое существование — не исключено, в течение столетий. С другой стороны, сложно поверить, что в ней не вспыхивали бы гражданские войны и не появлялись узурпаторы, а эти два фактора всегда создавали благоприятные возможности для амбициозных предводителей варваров.

Восточная империя была велика, густо населена и богата. Простой факт состоит в том, что с первых лет и до конца V века она была богаче и могущественнее, чем существовавшие в то время все ее соседи или потенциальные враги. Преимущество перед Персией было незначительным, и оба государства теперь общались друг с другом практически на равных. Сравнительная слабость и отказ персидских монархов от нападений в V веке, очевидно, стимулировали рост благосостояния Восточной империи. Эта позиция изменилась в VI веке, с началом длительного конфликта между Римом и Персией. В результате этой проверки выяснилось, насколько на самом деле сильна Восточная Римская империя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.