Дворъ Богдана Бѣльскаго
Дворъ Богдана Б?льскаго
Этотъ дворъ своею обширностью, кром? двора князей Трубецкихъ, превосходилъ вс? другіе дворы въ этой м?стности Кремля. Онъ занималъ бол?е половины Житницкой улицы и почти половину Троицкой улицы, немного не доходя своею межою до улицы Никольской.
Отъ этого двора об? улицы направлялись къ Никольскимъ воротамъ стр?лкою, образуя на всемъ пространств? острый треугольникъ, средина котораго была занята описанными выше дворами, по большей части поповскими, и двумя монастырскими подворьями.
Богданъ Яковлевичъ Б?льскій, происхожденіемъ изъ рядовыхъ дворянъ, началъ свое служебное поприще около 1570 года въ большомъ приближеніи у царя Ивана Грознаго въ должности спальника въ товариществ? съ Борисомъ Годуновымъ, который съ малол?тства уже находился въ комнатахъ Грознаго царя.
Можно предполагать, что Богданъ былъ родственникъ Малюты Скуратова, тоже прозваніемъ Б?льскаго, и могъ войти въ милость и въ особое приближеніе къ Грозному черезъ покровительство Малюты, какъ и самый Годуновъ, женатый потомъ на дочери того же Малюты.
Н?мецъ Беръ (Сказанія о Самозванц?) говоритъ, что Б?льскій, жестокій врагъ Н?мцевъ, былъ виновникомъ многихъ неистовыхъ д?лъ Грознаго царя.
Курбскій пишетъ въ обличеніе царю, что онъ, вм?сто кр?пкихъ стратеговъ, подвелъ къ себ? прегнуснод?йныхъ Б?льскихъ съ товарищи; вм?сто храбраго воинства — кром?шниковъ и опришниковъ кровоядныхъ.
На свадьбахъ царя въ 1571 и въ 1580 гг. Богданъ съ Годуновымъ служили дружками и парились съ нимъ въ мыльн?.
На государственной служб? въ царскихъ походахъ вначал? онъ занималъ м?сто поддатня у рынды, потомъ самъ бывалъ рындою, зат?мь въ воеводахъ. Богданъ особенно отличился въ Ливонской войн? въ 1577 г., взявъ и разоривъ городъ Вольмаръ (порусски Володимирецъ), за что былъ награжденъ золотымъ португальскимъ и золотою ц?пью (Кар. IX, пр. 465), что для воеводъ было чрезвычайною честью.
Можетъ быть, за эту службу онъ былъ пожалованъ въ 1578 г. оружничимъ. Тогда же и Борисъ Годуновъ пожалованъ въ крайчіе. Вообще Богданъ везд? въ служебныхъ порядкахъ шелъ рядомъ съ Борисомъ не только какъ товарищъ, но какъ закадычный его другъ, заодно съ нимъ и д?лавшій его коварныя д?ла. Должность оружничаго оставалось за нимъ и въ царствованіе Годунова, а потомъ и при Самозванц?. Въ 1582 г. съ Никитою Юрьевымъ онъ велъ переговоры съ Литовскими послами.
Въ 1584 г. Грозный царь, умирая, поручилъ сына ?едора попечительству особой думы, боярамъ Ив. Петр. Шуйскому, Ив. ?ед. Мстиславскому, Никит? Романовичу Юрьеву, Годунову и Богдану. назначивъ Богдана въ дядьки церевичу Дмитрію и попечителемъ надъ родствомъ Нагихъ.
Посп?шное удаленіе царевича Дмитрія изъ Московскаго дворца въ Угличъ, въ ту же ночь, какъ только скончался царь Иванъ, произвело въ народ? большое волненіе и смуту. Несм?тная толпа собралась передъ Спасскими воротами, выдвинула къ нимъ царь-пушку и нам?ревалась пробить ворота, требуя выдать Богдана за то, что онъ съ своими сов?тниками царя Ивана уморилъ и еще хочетъ побить бояръ, погубить и царя ?едора Ивановича, и царскій родъ изгубить, и прочитъ на царство сов?тника своего Бориса Годунова. Такъ гласъ народа, гласъ Божій, уже чувствовалъ и понималъ коварныя д?ла Годунова.
Вышедшіе къ народу бояре успокоили толпу повел?ніемъ царя ?едора сослать Богдана въ Нижній, что и было исполнено; конечно, вм?сто царя повел?валъ Годуновъ, и потому д?ло Богдана ограничилось только ссылкою. Черезъ семь л?тъ, въ 1591 г. онъ является во дворц? попрежнему въ должности оружничаго, которая, повидимому, и не снималась съ него во все время опалы. Въ послужномъ списк? бояръ не видно, чтобы вм?сто Богдана числился оружничимъ кто-либо другой.
Въ должности оружничаго Богданъ въ 1592 г. воевалъ въ Финляндiи, начальствуя надъ огнестр?льнымъ снарядомъ. Въ 1593 г. велъ переговоры о мир? съ Крымскимъ ханомъ. Въ 1594 г. устроивалъ зас?ки на Ливенской окраин?.
Съ воцареніемъ Годунова Богданъ получилъ чинъ окольничаго въ 1599 г. и вскор? (іюля 24) былъ посланъ строить на Донц? городъ Борисовъ. Онъ по?халъ туда, говоритъ л?тописецъ, съ великимъ богатствомъ, взявъ съ собою своихъ дворовыхъ и много всякаго запасу. Борисъ послалъ съ нимъ много ратныхъ людей для постройки, а также и для поселенія казаковъ и стр?льцовъ и посадскихъ людей. Богданъ выстроилъ городъ на славу и очень скоро, потому что ратныхъ людей поилъ и кормилъ по вся дни и б?днымъ давалъ деньги и платье и запасы. За это вс? начали его прославлять и блажить; пронеслась отъ ратныхъ людей и на Москв? о немъ великая похвала, чего и не вынесъ подозрительный царь Борисъ. Онъ повел?лъ его схватить и опозорить тамъ же на м?ст? многими позоры, а потомъ сослалъ его на Низъ въ тюрьму; вотчины и пом?стья и все им?нье повел?лъ взять на себя. Такъ разсказываетъ л?тописецъ.
Н?мецъ Беръ разсказываетъ по этому случаю, что Богданъ первый возмутилъ спокойствіе Годунова. «Исполнивъ царское порученіе, достроивъ кр?пость, Богданъ объявилъ (будто бы), что Борисъ ?ед. есть царь Московскій, а онъ Богданъ царь Борисоградскій. Впрочемъ», продолжаетъ Беръ, «сей изм?нникъ недолго величался пышнымъ титуломъ. Борисъ вел?лъ привезти его въ такомъ убор?, который приличествовалъ не государю, а гнусному бунтовщику и который Богдану былъ весьма кстати». Припомнимъ, что, по словамъ того же Бера, Богданъ былъ жестокій врагъ Н?мцевъ.
«Вм?сто смертной казни, царь даровалъ преступнику жизнь, но вел?лъ отписать все его им?ніе и всю дворню его отпустилъ на волю, а вм?ст? съ т?мъ приказалъ своему лейбъ-медику Габріелю вырвать у самод?льнаго царя Богдана длинную густую бороду, посл? чего сослалъ его въ Сибирь, гд?, в?роятно, пропала у него охота выдавать себя за царя».
Описанный Беромъ поступокъ Б?льскаго представляется нел?пымъ, а потому можно предполагать, что Б?льскій назвалъ себя Борисоградскимъ царемъ въ шутку, или все д?ло заключало въ себ? бол?е опасное для Годунова поведеніе его стараго друга и сотрудника въ пріобр?теніи царскаго сана.
Продолжая свой разсказъ, Беръ объясняетъ, въ чемъ именно состояла вина Б?льскаго. Онъ пишеть: «По усмиренію сего крамольника явились другіе зложелатели Борису: то были четыре брата Никитичи (Романовы), которые… по смерти царя ?едора могли бы взойдти на престолъ… Они были раздражены поступками царя съ Богданомъ Б?льскимъ: однако таили свою злобу и всегда казались покорными, между т?мъ, наученные неудачею Б?льскаго, замышляли инымъ средствомъ избавиться отъ Бориса— отравою. Собственные ихъ слуги открыли сей умыселъ: Никитичи лишились всего, что им?ли, и были сосланы подобно первому изм?ннику».
Какъ только померъ царь Борисъ и началось крушеніе Годуновыхъ, Б?льскій тотчасъ появляется изъ ссылки въ Москв? и именно во дворц? преданнымъ слугою Самозванца. Толпа мятежниковъ, ворвавшаяся во дворецъ, нам?ревалась попировать въ царскихъ винныхъ погребахъ, но была остановлена Б?льскимъ, разсудительнымъ и ласковымъ его зам?чаніемъ, что такъ будетъ нехорошо, если прі?детъ новый царь Дмитрій и найдетъ погреба свои пустыми. Онъ при этомъ указалъ на погреба Н?мцевъ, царскихъ врачей, которые и были опустошены и дома ихъ разграблены. Беръ объяснялъ этотъ подвигъ Б?льскаго его мстительною ненавистью къ Н?мцамъ за то, что умершій уже лейбъ-медикъ Габріель по царскому повел?нію выщипалъ ему бороду, какъ упомянуто выше.
Когда торжественно Самозванецъ въ?халъ въ Кремль и все приняло должный порядокъ, Б?льскій вышелъ изъ дворца съ н?сколькими князьями и боярами, сталъ на Лобномъ м?ст?, произнесъ къ народу р?чь, славилъ Бога за спасеніе государя и уб?ждалъ народъ быть в?рнымъ новому царю, истинному сыну царя Ивана Васил. Потомъ снялъ съ груди крестъ съ ликомъ Чудотворца Николая, поц?ловалъ оный и воскликнулъ: «Берегите и чтите своего Государя». Народъ въ одинъ голосъ отв?чалъ: Богъ да сохранитъ царя и погубитъ вс?хъ враговъ его.
За эти заслуги Самозванецъ наградилъ Б?льскаго боярскимъ чиномъ. При Шуйскомъ повый бояринъ былъ удаленъ на воеводство въ Казань въ 1606 г., гд? посл? Шуйскаго, когда Москвою овлад?ли Поляки и вс?, кто не хот?лъ Польскаго королевича, присягали Тушинскому вору, онъ воспротивился этой присяг?, указывая, что надо присягать тому, кто будетъ царемъ, а зазнамому Вору какъ присягать! Дьякъ Никаноръ Шульгинъ подговорилъ возмутившійся народъ убить его. Его схватили, взвели на верхъ высокой башни и кинули оттуда на землю: онъ расшибся до смерти. Между т?мъ на третій же день пришла въ Казань в?сть, что Тушинскій воръ убитъ. Народъ раскаивался и въ присяг? Вору, и въ убійств? Б?льскаго.
Еще въ 1602 г., находясь въ заточеніи въ Сійскомъ монастыр?, старецъ Филаретъ Романовъ, бывшій бояринъ ?едоръ Никитичъ, въ разговор? говорилъ, между прочимъ, о Б?льскомъ сл?дующее: «Про бояръ, окружавшихъ тогда Годунова, про вс?хъ говорилъ, не станетъ де ихъ съ д?ло ни съ которое; н?тъ у нихъ разумнаго; одинъ у нихъ разуменъ Богданъ Б?льскій, къ посольскимъ и ко всякимъ д?ламъ добр? досужъ…»
Его богатое имущество, рухлядъ, какъ въ то время называли всякое домашнее имущество, по какимъ-то случайностямъ сохранилось и во время полн?йшаго разоренія всего Московскаго государства и вс?хъ сколько-нибудь достаточныхъ людей. Оно поступило въ собственность новоизбраннаго царя, хранилось особо въ государевомъ Верху, т.-е. не на Казенномъ Двор?, а въ комнатахъ самаго Дворца, откуда мало-по-малу и поступало въ расходъ. Выше мы упоминали, что молодой царь воспользовался даже и богатыми сорочками Б?льскаго, которыя были ему поданы 19 декабря 1613 г. Октября 8 того же года эти сорочки были переданы въ государеву казну на Казенный Дворъ, съ другими предметами наряда, описанными сл?дующимъ образомъ: опашень сукно шарлатъ червчатъ, петли и круживо плетеное серебряно, да круживцо жъ узкое серебряно кованое н?мецкое; 15 пугвицъ серебряны золочены, ц?на 27 р.; кафтанъ отласъ золотной шолкъ лазоревъ да червчатъ, подложенъ тафтою червчатою, ц?на 14 р.; наурузъ сукно червчато, веревки и петли и полки низаны жемчугомъ мелкимъ, ц?на 1 р.; 2 рубашки (сорочки) да двои портки тафта червчата, да 2 рубашки да двои портки тафта б?ла, у вс?хъ по швомъ пояски золотные и плетеные и петли золотные жъ, у вс?хъ на вороту 373 зерна жемчюжныхъ, ц?на вс?мъ 36 р. (см. выше, стр. 261).
Въ разное время въ 1613 и 1614 годахъ государю подавали различные предметы Богдановскаго наряда.
1613 г. сентября 22, по требованію государя, на станъ въ село Танинское послана ц?почка золотая съ жемчуги. 30 числа государь пожаловалъ Борису Морозову, впосл?дствіи знаменитому боярину, вошвы алтабасныя ветчаныя, что снесены съ Верху изъ Богдановской рухляди. Ноября 7 государь пожаловалъ одному жильцу Богдановскую «шапку бархатъ таусинной, исподъ лапчетой лисей, околъ соболій».
Ноября 19 государю подана его шуба атласъ шелкъ таусиненъ да алъ на черевахъ на лисьихъ на красныхъ съ пухомъ, нашивка тяфтяная въ 11 м?стахъ безъ пуговицъ, которыя были употреблены къ другому наряду… Пуговицы, смотря по надобности, спарывались отъ Богдановскихъ одеждъ и ставились къ другимъ нарядам?, изготовляемымъ по указу государя въ пожалованіе разнымъ лицамъ. Такъ, ноября 25 были взяты для этой ц?ли 13 пуговицъ золотыхъ съ зерны жемчужными, наведены чернью, а 29 дек. 9 пуговицъ серебряны золочены половинчаты, р?заны ложки косыя, другія гладкія и 8 пуговицъ серебряны золочены дорожчаты, въ закр?пкахъ листки б?лые, спороты съ Богдановской однорядки и употреблены на одежду стольникамъ, князю Прозоровскому и Вельяминову за Тихвинское осадное сид?нье.
Октября 10 для устройства жалованной шубы стольнику и воевод? Мих. Бутурлину употребленъ Богдановскій бархатъ венедицкой шолкъ червчатъ да лазоревъ съ золотомъ, ц?на 30 р. и 9 пуговицъ серебрены золочены дорожчаты сверху и снизу р?пейки и зерна б?лы, сняты съ багровой однорядки Богдана.
Не мало предметовъ изъ Богдановской рухляди доставлено было и въ хоромы великой старицы Марфы Ивановны.
Октября 28 къ ней поданъ исподъ черева песцовыя съ пухомъ, изъ-подъ шубы Богдана, что камка лимонный цв?ть, ц?на 8 р.
Ноября 22 ей отнесено 6 образцовъ (запаны), низаны жемчугомъ по отласу гвоздичному, ц?на 122 р.
Въ другой разъ (20 апр?ля 1614 г.) ей доставлено 6 образцовъ, низаны жемчугомъ по отласу по червчатому около жемчугу обвожено золотомъ пряденымъ, спороты съ Богдановыхъ ферезей камка бурская на червц? шолки б?лъ, зеленъ, лазоревъ съ золотомъ.
13 апр?ля 1614 г. ей въ хоромы отнесено наурузъ сукно червчато, веревки и петли и полки низаны межчугомъ мелкимъ; да тафья низана по бархату по черному жемчугомъ мелкимъ. И тою тафьею пожаловала государыня и великая старица постельничаго и нам?стника Трети Московскіе Конст. Иван. Михалкова.
7 іюля 1614 г. ей поданъ Богдановскій колпакъ, низанъ жемчугомъ по бархату по черному, около жемчуга обведена веревочка золото пряденое (Р. И. Б., томъ IX).
Въ 1616 г. мая 30 Великая старица пожаловала князя Юрья Еншеевича Сулешова княгиню Марью Михаиловну, дано ей опашень червчатъ съ круживомъ серебрянымъ, пугвицы серебряны золочены елкою, ц?на 17 р. Богдановской рухляди Б?льскаго.
Дворъ Богдана Б?льскаго при цар? Михаил? ?ед. находился во влад?ніи князя И. В. Голицына.
Бояринъ князь Иванъ Васильевичъ Голицынъ былъ родной братъ знаменитаго въ Смутное время князя Василья Васильевича, котораго Пожарскій именовалъ столпомъ Государства и котораго Прокопій и Захаръ Ляпуновы, руководимые и общимъ мн?ніемъ, старались провести на царскій престолъ.
Какъ изв?стно, Василій Васильевичъ, по хитрой политик? Поляковъ и единомысленныхъ съ ними бояръ, въ видахъ устраненія его отъ избранія на царство, былъ отправленъ въ 1610 г. посломъ къ Сигизмунду и потомъ въ великой т?снот? и въ заточеніи пл?нникомъ померъ въ Польш? въ 1619 г.
Князь Иванъ Васильевичъ, по знатности своего рода и по заслугамъ брата, при цар? Михаил? ?едорович? пользовался особеннымъ почетомъ и всегда первенствовалъ за офиціальными, такъ сказать, разрядными царскими столами нер?дко съ Пожарскимъ. Боярскій санъ онъ получилъ отъ Разстриги въ 1605 г. вм?ст? съ ?ед. Ив. Шереметевымъ. Въ 1615 г. въ отсутствіе государя изъ Москвы былъ назначенъ первымъ для обереганья Москвы вм?ст? съ другими чинами, въ томъ числ? съ Кузмою Мининымъ.
Въ 1618 г., въ приходъ подъ Москву королевича Владислава, былъ назначенъ изъ 16 бояръ третьимъ сид?ть въ город? въ осад?.
Въ 1622 г. ему порученъ былъ въ в?домство Судный Володимирскій приказъ. Но въ 1624 г. онъ потерп?лъ большое крушеніе по случаю своихъ счетовъ о м?стахъ на свадьб? царя Михаила, когда государь женился на Марь? Владиміровн? Долгорукой.
Было постановлено, что на государевой радости вс?мъ свадебнымъ чинамъ «быть безъ м?стъ и впередъ т?мъ никому не считаться и въ случаи не пріимать».
Для укр?пленія государь повел?лъ этотъ указъ подписать думнымъ дьякамъ и своею государскою печатью запечатать.
По обряду и обычаю была составлена свадебная роспись, въ которой въ сидячихъ боярахъ съ государевой стороны были записаны кн. Ив. Ив. Шуйскій, кн. Ив. Вас. Голицынъ и князь А. Ю. Сицкой. Съ государыниной стороны кн. Дмитрій Тимо?. Трубецкой, кн. Ив. Ив. Одоевской и окольничій Бутурлинъ.
Въ сидячихъ боярыняхъ съ государевой стороны были написаны первою жена кн. Ив. Ив. Шуйскаго, Мар?а Васильевна, а второю жена кн. Ив. Вас. Голицына, Ульяна Ивановна.
Эта роспись очень не полюбилась кн. Ивану Вас, и онъ, нимало не медля, сталъ бить челомъ государю и отцу его патріарху Филарету Никитичу, что онъ написанъ сид?ть ниже кн. Ив. Ив. Шуйскаго и что бояринъ кн. Д. Т. Трубецкой написанъ у царицы первой бояринъ, а онъ, Голицынъ, у государя въ другихъ, и ему меньше бояръ Шуйскаго и Трубецкаго быть не вм?стно.
На это государь вел?лъ сказать ему, что в?дь по указу вел?но вс?мъ быть безъ м?стъ, а потому и онъ долженъ быть на своемъ м?ст?, какъ вс?мъ сказано, и не чинилъ бы онъ пом?хи государскому д?лу; а не будетъ онъ на указанномъ м?ст? и ему быть въ опал?.
И самъ патріархъ уговаривалъ князя, что отечеству его въ томъ порухи не будетъ. Но бояринъ упрямо говорилъ: «въ томъ ихъ государская воля, хотя вели, государь, казнить, а ему, Голицыну, по той росписи меньше Шуйскаго и Трубецкаго быть никакъ нельзя».
Государь и патріархъ повел?ли объ этомъ сказать боярамъ. Бояре разсудили, что кн. Иванъ Голицынъ учиняетъ то изм?ною, что на государев? радости быть не хочетъ, а государская милость ко вс?мъ къ нимъ, что указалъ государь быть вс?мъ безъ м?стъ, и въ князь Ивановомъ непослушань? и изм?н? ихъ государская воля; а князь Иванъ по своей вин? достоинъ всякаго наказанья и разоренья.
По этому боярскому приговору посл?довалъ царскій указъ: «князь Ивана Голицына за его непослушанье и изм?ну пом?стья и вотчины отписать на государя, и пом?стья въ роздачу роздать, а вотчины в?дать во Дворц?; а за нимъ оставить въ Арзамас? изъ вотчины его одно село, которое поменши; а его и съ женою сослать съ приставомъ въ Пермъ, а двора и животовъ (пожитковъ) отнимать у него не вел?ли».
Тотчасъ же кн. Ивана вывели изъ Кремля въ Б?лый городъ на простой обывательскій дворъ.
Въ Пермь онъ высланъ съ приставомъ въ сопровожденіи, для береженья, 30 ч. стр?льцовъ, которые должны были оберегать его и въ город?, съ наказомъ, что быть кн. Ивану въ Перми безотступно и того беречь накр?пко, чтобъ никто къ нему не приходилъ и не прі?зжалъ, и вел?но дать ему въ Перми дворъ, на которомъ избы дв? или три, и людей ему вел?но взять 12 челов?къ да попа; и по праздникамъ къ церкви его пускать, а ходить приставу съ нимъ къ церкви и отъ церкви.
Въ послужномъ списк? чиновъ отм?чено подъ 1625 г., что кн. Иванъ Вас. «сосланъ въ опалу на Вятку».
Во время того же свадебнаго чина его жена, княгиня Ульяна Ивановна, должна была занимать второе м?сто въ числ? сидячихъ боярынь съ государевой стороны, но князь Иванъ своимъ упрямствомъ попортилъ д?ло и потому ни онъ, ни жена его на государской радости не были. Съ нимъ и жена его была сослана въ Пермь.
Въ 1627 г. князь Иванъ въ опал? и въ ссылк? померъ. По всему в?роятію, его вдова, какъ ни въ чемъ неповинная, была возвращена въ Москву. Но какъ она устроилась, объ этомъ св?д?ній не им?емъ.
Обширный дворъ Голицына, оставленный и съ имуществомъ въ его распоряженiи, посл? его смерти, по указу патріарха Филарета Никитича, былъ проданъ новому государеву тестю, отцу царицы Евдокіи Лукьяновны, Лукьяну Степановичу Стр?шневу, за очень значительную сумму, за 1.238 рублей 30 алтынъ, «по ц?новной памяти ц?новщиковъ и англинскихъ н?мецъ, полатнаго каменного д?ла мастера Ивана Самойлова съ товарищи, съ подмастерьи, по ихъ см?т? и по ц?н?«.
Само собою разум?ется, что эти деньги были уплачены изъ государевой казны, такъ какъ Стр?шневъ былъ очень небогатый дворянинъ.
По указу патріарха деньги были розданы по монастырямъ «по его князь Иванов? душ? въ в?чныи поминокъ», в?роятно, по духовному зав?щанію князя.
О его вдов? не им?емъ св?д?ній до 1651 г., когда она упоминается въ числ? большихъ вдовъ, по случаю церемоніальной встр?чи Литовскихъ пословъ, для которой встр?чи, по распоряженію государя, отъ ея двора выслано было всего только три нарядныхъ челов?ка, такъ называемыхъ даточныхъ встр?чниковъ, которыхъ тогда отъ разныхъ боярскихъ дворовъ насчитывалось 775 челов?къ.
Это указывало, что вдова Голицына хотя и находилась въ почет?, но не была особенно богата. Въ 1665–1669 гг. она состоитъ мамою у царевича Симеона Алекс?евича, прожившаго только съ небольшимъ 4 года (Бытъ Царицъ, 390).
По свид?тельству Котошихина въ мамы избирали боярыню честную, т.-е. знатную, вдову старую.
Въ 1671 г., во время бракосочетанія царя Алекс?я Мих. на Наталь? Кирилловн? Нарышкиной, по свадебной росписи, вдова Голицына, Ульяна Ивановна, написана была у царицы въ комнат?, въ числ? 4-хъ боярынь первою.
Зат?мъ ей посл?довало особое счастіе. Въ 1672 г. мая 30 родился царевичъ Петръ и посл? его крещенья 29 іюля въ мамкахъ у него государь указалъ быть боярина Ивана Вас. жен?, вдов? княгин? Ульян? Ивановн?. Она и носила крестить царевича въ Чудовъ монастырь.
Въ 1674 г. окт. 24 царица ходила молиться по монастырямъ съ меньшими царевичами и царевнами и за нею въ числ? мамъ означена, первою тоже, Ульяна Ивановна.
Въ 1675 г. у царевича въ мамахъ находилась уже боярыня Матрена Романовна Леонтьева, сл?довательно Голицына померла въ 1674 г. или въ томъ же 1675 году [110].
Такимъ образомъ, какъ вид?ли, Голицынскій дворъ поступилъ во влад?ніе Лукьяна Степановича Стр?шнева, отца царицы Евдокіи Лукьяновны, а потому очень близкаго челов?ка къ царскому семейству. Повидимому, никакою службою онъ не отличался. Все его значеніе сосредоточивалось на томъ, что онъ былъ тесть государя. Въ 1630 г. изъ дворянъ онъ произведенъ въ окольничіе, а въ 1634 г. получилъ санъ боярина въ день именинъ царицы, 1 марта. Въ 1645 г. при в?нчаніи на царство царя Алекс?я Михаиловича Лукьянъ Степановичъ несъ въ соборъ царскую шапку и во время церемоніи снималъ ее съ государя и чинно держалъ,
Посл? его смерти его дворъ поступилъ во влад?ніе его сыну Семену Лукьяновичу Стр?шневу, точно также очень близкому челов?ку къ государю.
Семенъ Лукьяновичъ, родной братъ царицы, въ годъ ея бракосочетанія съ царемъ Михаиломъ ?ед. былъ еще отрокомъ, быть можетъ л?тъ десяти или и того меньше, и потому взятъ былъ къ цариц? въ стольники. Въ тотъ же годъ (1626) къ празднику Рождества ему сшитъ богатый кафтанъ праздничный изъ турецкаго золотнаго атласа (по червчатой земл? листье золото, въ цв?тахъ шолкъ б?лъ и лазоревъ), украшенный на груди восемью образцами (родъ запанъ) низаными жемчугомъ съ канителью по червчатому атласу и шелковыми съ серебромъ завязками съ такими же кистями. По мастерской оц?нк? этотъ кафтанъ стоилъ 34 р. 22 алтына, кром? образцовъ, которые были пожалованы отъ государя изъ хоромъ. Ц?нность одежды по тому времени очень значительная, и богатый кафтанъ вм?ст? съ т?мъ служитъ свид?телемъ, какъ од?вала царица своихъ стольниковъ.
Тогда же ему былъ сшитъ другой кафтанъ, обычный, изъ червчатаго киндяка на лисьемъ м?ху бурыхъ лисицъ съ нашивкою (зястежками) тканою въ кружки изъ серебра съ шолкомъ и съ воротникомъ изъ золотнаго атласа по червчатой земл?. По оц?нк? всего матеріала этотъ кафтанъ, кром? м?ха, стоилъ 2 руб. 10 алтынъ съ деньгами.
Въ числ? стольниковъ царицы, — по большей части тоже Стр?шневыхъ, — Семенъ Лукьяновичъ числился первымъ.
На государевой служб? впервые онъ является 17 мая 1631 г. на пріем? шведскаго посла Антона Монира въ числ? множества стольниковъ и среди и выше даже н?которыхъ княжескихъ фамилій, но довольно далеко отъ первыхъ м?стъ. Бояре, окольничіе, думные люди, стольники, стряпчіе, дворяне Московскіе и дьяки сид?ли въ это время въ Золотой Полат? по лавкамъ въ золотныхъ одеждахъ и въ шапкахъ горлатныхъ. Для такихъ церемоній государь и жаловалъ богатые кафтаны не только своимъ родственникамъ, но и небогатымъ людямъ изъ придворныхъ чиновъ.
Въ 1635 г. марта 21 за царскимъ столомъ въ Грановитой Полат?, даннымъ Литовскимъ посламъ, Семенъ Лукьяновичъ въ числ? многихъ другихъ стольниковъ пить носилъ передъ государя, то-есть подавалъ чаши и кубки съ виномъ для угощенія пословъ. То же самое повторилось и 19 мая при Персидскомъ посл? и также въ Грановитой Полат?.
Т?мъ же порядкомъ онъ чашничалъ вм?ст? съ другими и въ 1644 г. генваря 28 за торжественнымъ столомъ, даннымъ въ честь Датскаго королевича Волдемара, графа Шлезвицкаго и Голстенскаго и иныхъ, какъ жениха царевны Ирины Михаиловны.
Какъ изв?стно, это сватовство слишкомъ затянулось, а потомъ посл?довала кончина царя Михаила ?ед., 12 іюля 1645 г. Царь Алекс?й Мих. очень скоро поставилъ королевичу прямой вопросъ, изъ-за котораго собственно и д?ло тянулось: чтобы совершить бракъ на царевн?, желаетъ онъ креститься въ Православную В?ру? Королевичъ отв?тилъ, что не желаетъ. Тогда государь послалъ къ нему Семена Лукьяновича Стр?шнева сказать, что бракъ состояться не можетъ.
13 августа королевичъ съ послами былъ у государя на отпуск?. По случаю траура столованья во дворц? не было, а столъ-об?дъ былъ доставленъ королевичу на домъ со вс?ми запасами и винами, какъ по обычаю сл?довало. Это государево угощенье доставлялъ королевичу тоже Семенъ Лукьяновичъ, «стольникъ изъ комнаты», какъ отм?чено въ дворцовой записк?.
Такимъ образомъ, мы видимъ Семена Лукьяновича посредникомъ между молодымъ царемъ и королевичемъ по поводу самыхъ щекотливыхъ и деликатныхъ отношеній. Это уже прямо свид?тельствовало о его близости къ государю, какъ равно и о его способностяхъ исполнять подобныя порученія.
Ровно черезъ м?сяцъ, 13 сентября того же 1645 года, во время богомольнаго путешествія царя въ Троице — Сергіевъ монастырь тамъ за столомъ въ монастырской трапез? Семенъ Лукьяновичъ впервые исполняетъ весьма важную и въ высокой степени дов?ренную придворную должность государева крайчаго.
28 сентября того же года въ день в?нчанія на царство молодого царя Семенъ Лукьян. былъ пожалованъ въ крайчіе съ путемъ, то-есть съ изв?стными доходами по этой должности, при чемъ ему былъ отданъ въ пользованіе городъ Гороховецъ.
Въ 1646 г. генваря 3 по в?стямъ о нашествіи на Москву Крымскаго хана, Семенъ Лук. былъ назначенъ во Мценскъ въ прибылыхъ воеводахъ въ помощь главному воевод? кн. А. Н. Трубецкому.
Этотъ походъ окончился очень удачно т?мъ, что Татары, заслышавъ идущую отъ Москвы военную силу, посп?шили безъ боя уйти домой въ Крымъ.
Однако назначеніе Семена Лукьян. воеводою противъ Татаръ показывало, что его положеніе при двор? стало колебаться, такъ какъ должность кравчаго требовала постояннаго присутствія при государ?, а между т?мъ его удаляли отъ государя и притомъ прямо подь Татарскія сабли. Должно полагать, что эта посылка предложена была къ его же чести, съ объясненіемъ, что онъ храбрый и распорядительный воевода. Но подобный почетъ для такихъ близкихъ къ государю лицъ почти всегда устроивался дворскими интригами.
На другой же годъ это вполн? подтвердилось т?мъ, что Семенъ Лукьяновичъ былъ внезапно отставленъ отъ должности кравчаго (посл? 6 іюня 1647 г.).
6 іюня въ Троицынъ день у Троицы въ Сергіевомъ монастыр? за государевымъ столомъ онъ еще исполнялъ эту должность, а 28 іюля, вм?сто него, кравчимъ является Петръ Мих. Салтыковъ.
«Завистію и ненавистью на отлученіе (отъ государя)», пишеть Артамонъ Серг. Матв?евъ, тоже неповинный страдалецъ, «изв?тъ былъ на Семена Лукьяновича составной и наученой о волшебств ?. и за тотъ изв?тъ страдалъ невинно, честь была отнята и сосланъ былъ на Вологду. А животы и пом?стья и отчины и дворы не отняты», прибавляетъ Матв?евъ, описывая, что очень многіе такъ страдали, но им?нія у нихъ не отнимали, не такъ, какъ были отняты у него самого.
По всему в?роятію, отлученіе Стр?шнева отъ государевой милости было устроено всемогущимъ временщикомъ, дядькою молодого царя, Б. И. Морозовымъ, который, по свид?тельству Олеарія, очищалъ себ? м?сто, удаляя ближайшихъ къ государю людей, особенно его родственниковъ, дабы не могли они своимъ вліяніемъ вредить его всемогуществу. Время отлученія сближается съ печальнымъ для государя событіемъ въ его жизни, съ разстройствомъ его брака съ избранною нев?стою Евфиміею Всеволожскою (Дом. Бытъ Царицъ, 260, 261). Очень в?роятно, что и волшебство Стр?шнева входило въ кругъ интригъ по разстройству этого брака.
Почти четыре года Семенъ Лукьяновичъ находился въ опал?. Но видно правда восторжествовала и невиновность его была доказана.
30 марта 1651 г. въ праздникъ Пасхи государь простилъ его и пожаловалъ изъ дворянъ, какъ онъ былъ разжалованъ, прямо въ окольничіе. Само собою разум?ется, что прежняго дов?рія государь уже не могъ ему оказывать, ибо посл? всякой клеветы всегда остается что-либо непріязненное и опасливое.
Теперь онъ только сопровождалъ государя въ числ? другихъ окольничихъ на торжественныхъ и богомольныхъ вы?здахъ и однажды, 2 іюня 1652 г. во время похода къ Троиц?, когда въ Москв? случился большой пожаръ, былъ отпущенъ съ дороги на этотъ пожаръ для необходимыхъ распоряженій и наблюденій вм?ст? съ избранными для того боярами, въ числ? которыхъ находился и Василій Иван. Стр?шневъ. Пожаръ продолжался дня четыре, такъ что и самъ государь посп?шилъ возвратиться съ богомолья.
Во время начинавшейся Польской войны въ 1653 г. октября 5 Семенъ Лукьяновичъ получилъ назначеніе собираться съ ратными людьми во Псков? въ товарищахъ съ главнымъ воеводою В. П. Шереметевымъ, который долженъ былъ собирать войско въ Новгород?, а потомъ идти на рубежъ и начинать войну, захватывая Литовскіе города.
Неизв?стно, каково было начало этого похода, но въ л?тніе м?сяцы 1654 года Семенъ Лукьян. съ большимъ усп?хомъ забиралъ разные Литовскіе города. Такъ, 24 іюля пришла государю в?сть, что онъ взялъ города Дисну и Друю; потомъ 20 августа государь получилъ изв?стіе, что онъ взялъ городъ Озерище, а 1 сентября, — что взялъ городъ Усвятъ. Въ феврал? 1655 г. онъ былъ отозванъ въ Москву, куда возвратился изъ похода на время и самъ государь. 11 марта государь снова отправился воевать съ Польскимъ королемъ и, идучи къ молебну, былъ въ Золотой полат? и тамъ пожаловалъ Семена Лукьян. въ бояре, повел?въ ему идти съ собою въ его государевомъ полку.
Это былъ достославный походъ царя Алекс?я Мих., когда въ одно л?то была завоевана почти вся Б?лая Русь. Торжествующій поб?дитель возвратился въ Москву 10 декабря.
Подробностей о служб? Семена Лукьян. въ этотъ походъ, какъ и подробныхъ записокъ о самомъ поход?, кь сожал?нію, не сохранилось.
На сл?дующій годъ, 12 генваря, въ именины царевны Татьяны, къ государеву столу были приглашены, кром? Грузинскаго и Сибирскихъ царевичей, главный воевода этого похода кн. А. Н. Трубецкой и съ нимъ Семенъ Лукьян., да окольничій С. Р. Пожарскій.
Зат?мъ, 29 апр?ля, также посл? стола въ Столовой изб? государь жаловалъ вс?хъ воеводъ за службу и Семену Лукьяновичу, какъ и вс?мъ другимъ, была пожалована шуба, отласъ золотной, кубокъ серебряный и къ прежнему его окладу денежная придача.
Мая 15, на Вознесеньевъ день государь, предпринялъ новый походъ уже противъ Шведовъ въ Ливонію. Съ государемъ пошелъ въ числ? другихъ близкихъ бояръ и Семенъ Лукьяновичъ. Въ Смоленск?, куда явился посолъ отъ Курляндскаго князя Якубуса, Семенъ Лукьян. 6 іюня былъ на переговорахъ съ этимъ посломъ, въ качеств? нам?стника Нижняго-Новгорода, вторымъ посл? боярина кн. Н. И. Одоевскаго.
Изъ Смоленска 20 іюня государь пошелъ подъ Ригу и 30 іюня изъ Витебска послалъ Семена Лукьян. подъ Динабургъ, куда и самъ пришелъ 24 іюля и на другой же день 25 іюля послалъ Семена Лукьян. дальше подъ Н?мецкій городъ Куконосъ.
31 числа самъ государь осадилъ Динабургъ и взялъ, о чемъ на радости посп?шилъ ув?домить Семена Лукьян., и 3 августа пошелъ къ нему подъ Куконосъ.
14 августа Семенъ Лукьян. въ присутствіи государя взялъ приступомъ этотъ Куконосъ, по какому случаю 17 августа посл? стола въ шатрахъ государь пожаловалъ Семену Лукьян. за его службу, за взятіе Н?мецкаго города Куконоса, что онъ былъ на приступ?: шубу отласъ золотной, да кубокъ, да отласъ золотной, да два сорока соболей, сто рублевъ денегъ.
21 августа государь пришелъ подъ Ригу и остановился, не доходя за 5 верстъ, а потомъ 23 августа подвинулся къ городу за 2 версты. Зд?сь военныя д?ла пошли весьма неудачно, по случаю изм?ны Н?мецкихъ офицеровъ, служившихъ въ нашихъ полкахъ, такъ что государь 5 октября принужденъ былъ идти домой.
На возвратномъ пути въ Полоцк? 31 октября государь получилъ весьма пріятную в?сть, что посл? нашихъ переговоравъ съ Польскими послами его избрали Польскимъ королемъ и великимъ княземъ Литовскимъ. Съ этою радостною в?стью государь послалъ къ цариц?, къ сыну царевичу Алекс?ю Алекс?евичу и къ отцу своему и богомольцу патріарху Никону боярина Семена Лукьяновича Стр?шнева.
По случаю морового пов?трія царица съ семействомъ пребывала въ это время въ Вязьм?, куда потомъ пришелъ и государь и возвратился въ Москву уже 14 генваря 1657 г.
Посл? военныхъ трудовъ Семену Лукьяновичу въ томъ же 1657 году было поручено управленіе гражданскими д?лами. Для зав?дыванія завоеванными Литовскими и Б?лорусскими городами былъ учрежденъ Приказъ Великаго Княжества Литовскаго, въ который начальникомъ съ помощью дьяка и былъ посаженъ Семенъ Лукьяновичъ.
Вм?ст? съ т?мъ ему же былъ отданъ въ управленіе и другой весьма значительвый Приказъ-Устюжская Четверть, гд? въ 1663 г. онъ, по повел?нію государя, исполнилъ важн?йшее по тому времени д?ло, — это уничтоженіе съ 15 іюня чекана м?дныхъ денегъ и заведеніе вновь чеканки серебряныхъ денегь.
Обоими Приказами онъ управлялъ до самой своей кончины, съ 1657 по 1666 годъ.
Въ эти самые годы произошла изв?стная и для того времени весьма печальная распря или смута между царемъ и патріархомъ Никономъ, къ которой оказался прикосновеннымъ между другими и Семенъ Лукьяновпчъ.
Никонъ, собинный другъ царя, пользовавшійся его сердечною привязанностью и безграничнымъ вниманіемъ, такъ возмечталъ о высот? своего сана, что въ конц?-концовъ ставилъ даже вопросъ, кто выше-государь самодержецъ или онъ, патріархъ самодержецъ? На этомъ корн? возродилась и разросталась упомянутая распря. Само собою разум?ется, что царская Полата, царскій синклитъ, то-есть все боярство было на сторон? государя, т?мъ бол?е, что Никонъ въ сношеніяхъ съ царскою Полатою давалъ ей сильно чувствовать свое высокоуміе и высоком?ріе.
Его невыносимое поведеніе сд?лалось, наконецъ, предметомъ общаго разсужденія и осужденія. Но боярство не им?ло законнаго да и нравственнаго права судить и осуждать патріарха, какъ церковнаго владыку, котораго могли судить только высшія же церковныя власти. Въ самый разгаръ смуты и пререканій (въ 1662 г.) въ Москву прибылъ Газскій митрополитъ, родомъ Грекъ, Паисій Лигаридъ, челов?къ въ высокой степени образованный и умный. И для Никона, и для синклита онъ являлся тою нейтральною, третьею стороною, которая могла разсудить д?ло по справедливости; для синклита же онъ являлся полнымъ авторитетомъ, какъ высокая церковная и притомъ учен?йшая власть, которая могла по праву опред?лить, справедливы ли и в?рны ли обвиненія и обличенія д?лъ Никона.
Съ этою ц?лью, какъ представитель царской Полаты и несомн?нно по вол? самого государя, Семенъ Лукьян. Стр?шневъ подалъ Паисію длинный списокъ вопросовъ, числомъ 30, о различныхъ д?яніяхъ Никона, а отчасти и о правахъ царя, прося р?шительныхъ отв?товъ на эти вопросы, для представленія самому государю. Почему именно Семенъ Лукьян. явился ходатаемъ въ этомъ случа?, это можно объяснить особою близостью его къ государю, а также и т?мъ обстоятельствомъ, что онъ самъ испытывалъ въ это время суровую тяжесть Никоновскаго самоволія и самоуправства. Никонъ наложилъ на него церковное проклятіе за то, что будто Семенъ Лукьян. у себя въ дому, назвався самъ патріархомъ, творилъ благословеніе попатріарши и сверхъ того еще научилъ свою собаку сид?ть и передними лапами благословлять какъ патріархъ, въ поруганіе благословенію Божію, и называлъ собаку Никономъ патріархомъ. Никонъ узналъ объ этомъ, какъ самъ же свид?тельствовалъ, только по слуху. На собор?, который въ лиц? Вселенскихъ патріарховъ судилъ Никона, царь Алекс?й Мих. утвердилъ, что Стр?шневъ передъ нимъ, государемъ, сказалъ съ клятвою, что ничего такого не бывало.
Въ числ? упомянутыхъ вопросовъ Семенъ Лукьян. вставилъ и такой посл?дній, тридцатый вопросъ: достойно ли проклинать челов?ка за это?
Паисій, конечно, принялъ сторону царя и синклита и на вс? вопросы далъ отв?ты въ осужденіе поведенія Никона. По поводу проклятія онъ объяснилъ, что, «Если бы мышь взяла освященный хл?бъ, нельзя сказать, что она причастилась; такъ и благословеніе собаки не есть благословеніе». Шутить святыми д?лами не подобаетъ; но въ малыхъ д?лахъ недостойно употреблять проклятіе, потому что тогда считаютъ его за ничто. Къ тому же не должно проклинать безъ суда, а судитъ ли Никонъ въ этомъ случа??
Вопросы Стр?шнева и отв?ты Паисія распространились между боярами во множеств? списковъ и, конечно, дошли и до Никона, который съ негодованіемъ написалъ на нихъ возраженія въ объем? большой тетради, чуть не ц?лой книги. Всего больше его раздражило мн?ніе Стр?шнева, что собственно государь поручилъ ему, Никону, надзоръ надъ церковными судами и доставилъ ему многія преимущества. Зд?сь въ раздраженіи Никонъ и высказалъ коренное начало вс?хъ своихъ д?яній и всего своего поведенія, именно свой взглядъ на отношенія царской власти къ патріаршей, — такой взглядъ, который вовсе не сходился съ преданіями восточной Церкви и т?мъ еще мен?е сходился съ понятіями Русскаго общества и съ преданіями всей нашей Исторіи. Мн?ніе Стр?шнева онъ обозвалъ гордостью демона и пояснилъ, что не отъ царей пріемлется начальство святительское, но цари отъ святителей на царство помазуются; что священство выше царства и т. д. Въ этомъ уб?жденіи высоком?рнаго патріарха и скрывалась, какъ упомянуто, коренная основа всей распри и смуты между нимъ и царемъ. И во всемъ этомъ д?л? поведеніе царя Алекс?я Мих. сіяло высоконравственною и въ полномъ смысл? христіанскою красотою, между т?мъ какъ поведеніе патріарха отличалось въ высокой степени гордыми и грубыми поступками и вспыльчивыми неразумными, бранными и оскорбительными р?чами.
Во всемъ д?л?, во вс?хъ разъясненіяхъ отношеній Никона къ царю самымъ существеннымъ вопросомъ былъ одинъ вопросъ: Что есть царъ? Кроткій и тишайшій государь пожелалъ этоть вопросъ разъяснить окончательно и потому за такимъ разъясненіемъ обратился даже къ Вселенскимъ патріархамъ, которые, четыре патріарха, въ 1663 г. доставили ему это разъясненіе за своею подписью и за подписью двадцати другихъ меньшихъ духовныхъ лицъ области Константинопольскаго патріарха. Ихъ разъясненія прямо и начинаются вопросомъ: что есть царь?
Этотъ вопросъ съ великою скромностью просв?чивалъ и въ вопросахъ Семена Лукьяновича.
О Никоновскомъ проклятіи Стр?шнева и на собор? Вселенскихъ патріарховъ было утверждено, что оно было наложено неправильно, понапрасну.
Впосл?дствіи, еще до собора, Никонъ простилъ Семена Лукьяновича, разр?шилъ отъ клятвы и грамоту къ нему прощальную прислалъ. Говорили, что за это Никонъ взялъ съ Семена Лукьяновича сто рублей; но патріархъ объяснялъ, что простилъ его потому, что Стр?шневъ добилъ ему челомъ и об?щался Воскресенскому (Новый Іерусалимъ) монастырю работать, и деньги прислалъ вкладомъ въ монастырь посл? прощенія спустя года съ полтора.
По всему видимо, что Семенъ Лукьяновичъ былъ большой знатокъ церковной книжности и очень любилъ о ней бес?довать, такъ что даже и на охот? онъ находилъ время разсуждать съ знающими людьми о различныхъ вопросахъ этой книжности. Объ одномъ случа? въ этомъ род? (1643 г.) разсказываетъ н?кій Иванъ Б?гичевъ, получавшій отъ него вначал? премногую милость и благопріятство незлобивое, а потомъ оказывавшаго ему гн?въ и негодованіе и безстудное поношеніе предъ людьми, называя его отступникомъ В?ры Христіанской. Оправдывая себя, Б?гичевъ писалъ сл?дующее:
«Обличаешь ты меня, что въ н?кій день слышалъ ты отъ меня таковые богохульные глаголы, будто я возмогъ тако сказать, что Божіе на землю схожденіе и воплощеніе не было, а что и было, то все д?йство ангельское… Одно вспоминаю, когда съ тобою я шествовалъ изъ вотчины твоей, зовомой Черная Грязь (в?роятно теперешнее Царицыно), на ловъ зв?риный, тогда ты изволилъ бес?довать со мною на пути и сказывалъ мн? отъ Бытейскихъ книгъ втораго Исхода, что егда восхот? Богъ дати законъ Моисею, и тогда сниде самъ Богь на гору и бес?дова со пророкомъ лицомъ къ лицу; показа ему Богъ задняя своя. И тогда я дерзнулъ прекословіемъ прес?чь глаголы твои и сказалъ теб?: «Коя нужда Богу бес?довати къ людямъ и явитися Самому, кром? плотскаго смотр?нія, Возможно бо есть и ангела послати да тоже сотворити по вол? Его…» «Разв? за это одно, что я дерзнулъ молвить теб? встр?чно, ты поднялся на меня гн?вомъ своимъ и клеветою…» «И сл?пымъ мощно есть разум?ти, яко не только задняя или передняя при Боз? глаголати и мн?ти, но и единыя части не мощно есть не только т?леснымъ окомъ зр?ти, но и разумнымъ ни мало уразум?ти… А ты дерзаеши тако рещи, яко Моисей задняя Божія вид?лъ…» «Я челов?къ простой, и учился буквамъ единымъ, дабы могъ прочесть и написать что-либо ради своей надобности и чтобы можно было душу мою гр?шную спасти, а дальняго ничего не разум?ю и съ мудрыми философами и рачителями истины, которые искусны и благоразсудны въ Божественныхъ писаніяхъ, никогда не бес?довалъ… И не дивно, что возможно мн? и погр?шить, ради моего скудоумія и небреженія, но дивно то, что ты съ клеветою поносишь меня не только о сказанномъ мною, но прилагаешь еще больше и свои умышленія, а самъ и въ малой части не искусенъ въ Божественныхъ писаніяхъ, какъ и сов?тники твои, Никифоръ Воейковъ съ товарищи. Сами они съ вы?деное яйцо не знаютъ, а вкуп? съ тобою роптать на меня не стыдятся. И вс? вы, кром? баснословныя пов?сти, глаголемыя еже о Бов?королевич?, о которой думается вами душеполезной быти, что изложено есть для младенецъ, иже о Кур? и о Лисиц? и о прочихъ иныхъ таковыхъ же баснословныхъ пов?стей и см?хотворныхъ писаній (вс? вы) Божественныхъ и Богословныхъ дохматъ никакихъ не читали».
Вм?ст? съ симъ Б?гичевъ доказывалъ, что нельзя основываться только на букв? Писанія, что сл?дуетъ сокровенное въ Писаніи разсуледать не по букв?, но по смыслу или по духу, ибо «духъ живитъ разум?ніе, а буква писмени умерщвляетъ. отчего и въ ереси впадаютъ, какъ и нын? многіе пострадали отъ такового недоум?нія, такъ и ты, милостивый государь Семень Лукьяновичъ, не притыкайся о семъ единомъ, яже вид?хъ писано, что глагола Богъ съ Моисеемъ лицомъ къ лицу, и не стой на одной ног? да не явишься построменъ и всюду зыблемъ, но приступи и на вторую (ногу) и пойди дал?е…» [111].
Эти разсужденія даютъ намъ образчикъ т?хъ мудрованій, ходившихъ въ тогдашнемъ обществ?, которыя прямо приводили къ расколу в?рованій, то-есть къ раздробленію общественнаго умствованія на многіе нел?пые толки, согласія, упованія, какъ обозначалъ себя каждый кружокъ такого суемудрія.
Семенъ Лукьяновичъ немного не дожилъ до окончательной развязки Никонова д?ла. 12 декабря 1666 года Никонъ по соборному опред?ленію былъ низложенъ съ патріаршества, а Семенъ Лукьяновичъ скончался еще 3 іюля во вторникъ, во второмъ часу дня, то-есть по нашему счету въ шестомъ часу утра.
Въ этотъ день въ первомъ часу, то-есть въ пятомъ утра, царь Алекс?и Мих. вы?халъ въ луга подъ селомъ Коломенскимъ на свою любимую ут?ху, на соколиную охоту, и вскор? узналъ о кончин? своего дяди и любимаго боярина. Вм?сто того, чтобы кушать въ сел? Коломенскомъ, онъ къ об?ду вернулся по этому случаю въ Москву и распорядился о похоронахъ Семена Лук. Погребеніе совершилось по тогдашнему обычаю въ тотъ же день, въ 13 часу дня, то-есть въ исход? пятаго часа, — тогда дневныхъ часовъ било 16. Похоронили боярина съ большимъ почетомъ въ Чудовомъ монастыр?, но въ какомъ м?ст?, теперь уже неизв?стно. На погребеніи были митрополиты: Новгородскій, Казанскій, Ростовскій, Крутицкій, Газскій (Паисій), Сербскій, Амосійскій. Поминки происходили въ монастырской трапез?, гд? государь жаловалъ вс?мъ владыкамъ и меньшему духовенству раздавалъ поминовенныя деньги [112].
Семенъ Лукьяновичъ былъ женатъ на княжн? Марь? Алекс?евн? Лыковой. Этотъ бракъ состоялся еще въ то время, когда онъ былъ стольникомъ, въ 1637 г. мая 21, и, несомн?нно, по сватовству самого гусударя. Передъ свадьбою, по дворцовому обычаю для ближнихъ людей государя, и женихъ, и отецъ нев?сты являлись къ государю звать его, женихъ къ себ? на свадьбу, а будущій тесть на свадьбу къ своей дочери. Такъ съ этимъ зовомъ 15 мая 1637 г. представились государю и Семенъ Лукьяновичъ и стольникъ же князь Алекс?й ?едоровичъ Лыковъ. Обоимъ имъ за этотъ зовъ государь пожаловалъ по кубку серебряному, въ 2 фунта в?са слишкомъ каждый; по портищу золотнаго атласа— Стр?шневу лазореваго цв?та, Лыкову черленаго (краснаго) и по сороку соболей. На другой день свадьбы новобрачный неотм?нно прі?зжалъ къ государю челомъ ударить, и государь снова жаловалъ ему благословенiе образомъ и обычные дары. 22 мая Семенъ Лук. получилъ въ благословеніе образъ Благов?щеніе Пр. Богородицы и дары: кубокъ серебряный в?сомъ въ 3 ф.; атласъ по серебряной земл? золото, портище атласу обычнаго, портище камки черленой, портище желтой и сорокъ соболей, всего слишкомъ на 123 р. (А. О. П., № 961).
По н?которымъ указаніямъ видимо, что у С. Л. Стр ?шнева вначал? существовалъ дворъ, примыкавшій къ зданіямъ царскаго Хл?беннаго дворца и находившійся между Патріаршимъ дворомъ и Троицкимъ подворьемъ. При немъ существовала и церковь Пятницы вблизи упомянутаго подворья.
Этотъ дворъ черезъ Троицкую улицу находился противъ Голицынскаго двора, которымъ также влад?лъ Семенъ Лукьяновичъ по насл?дству отъ отца, какъ упомянуто выше,
Эти оба двора получаютъ особое значеніе при цар? ?едор? Алекс?евич?, когда, по придворнымъ интригамъ и несомн?нно по внушеніямъ сторонниковъ царевны Софьи, молодой царь вознам?рился въ 1677 г. выселить изъ стараго дворца царицу Наталью Кирилловну съ сыномъ царевичемъ Петромъ. Это происходило въ тотъ годъ (1677), когда царевичу Петру исполнилось 5 л?тъ и съ рукъ мамы онъ долженъ былъ поступить на руки дядьки, когда, сл?дов., долженъ былъ устроиться особый штатъ служебныхъ лицъ при царевич?, потребовавшій бол?е широкаго пом?щенія, ч?мъ то, какое было въ хоромахъ царицы. 26 окт. того года посл?довалъ царскій указъ построить хоромы для царицы и царевича на бывшемъ двор? боярина Стр?шнева.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.