В тени безвестности

В тени безвестности

О годах, проведенных Катюшкой и ее дочерью после приезда из Мекленбурга в Россию и до воцарения Анны Иоанновны в 1730 году, мы знаем очень мало, как и о характере девочки. Думаю, что она росла обыкновенным ребенком. Берхгольц в 1722 году писал, что раз, прощаясь с царицей Прасковьей, он имел счастье видеть голенькие ножки и колени принцессы, которая, «будучи в коротеньком ночном капотце, играла и каталась с другою маленькой девочкой на разостланном на полу тюфяке» в спальне бабушки. По-видимому, красавец камер-юнкер очень понравился маленькой прелестнице. 9 декабря того же года Берхгольц записал, что его посетил придворный герцогини и «просил, чтобы я после обеда приехал в Измайлово танцевать с маленькой принцессой, которая все обо мне спрашивает и ни с кем другим танцевать не хочет».

Известно, что принцесса вместе с матерью и бабушкой из Измайлова переехала в Петербург. Здесь 13 октября 1723 года царица Прасковья Федоровна скончалась. Перед смертью, как пишет современник, она приказала подать зеркало и долго всматривалась в свое лицо. Уступая настояниям Екатерины Алексеевны, она подписала примирительное письмо к нелюбимой дочери – герцогине Курляндской Анне, с которой была в тяжелой долголетней ссоре.

Похороны Прасковьи состоялись 22 октября 1723 года и были по-царски торжественны и продолжительны: балдахин из фиолетового бархата с вышитым на нем двуглавым орлом, изящная царская корона, желтое государственное знамя с крепом, печальный звон колоколов, гвардейцы, император со своей фамилией, весь петербургский свет в трауре. Наконец условный сигнал – и высокая черная колесница, запряженная шестеркой покрытых черными попонами лошадей, медленно поползла по Першпективной. Царицу Прасковью до самой Благовещенской церкви Александро-Невского монастыря провожала вместе с матерью и теткой Прасковьей и пятилетняя Анна. Ее везли в карете, было сыро, грязно, скользко, холодно – чего ждать от поздней осени в Петербурге…

Дела мекленбургского семейства между тем шли все хуже. Стало известно, что муж Екатерины Иоанновны не намерен менять своей самоубийственной политики, и германский император – верховный сюзерен германских князей – пригрозил своему строптивому вассалу передать управление герцогством его брату Христиану Людвигу. Екатерина была огорчена и тем, что Карл Леопольд отказывается приехать в Петербург, к Петру, который все же имел возможность, пользуясь своим влиянием в Европе, как-то помочь «дикому герцогу». Но Петр в 1725 году умер, и в конце концов, после долгой борьбы, герцог, не менявший своей «натуры», в 1736 году был лишен германским императором престола. Престол перешел к его брату, а герцог был арестован и кончил жизнь в ноябре 1747 года в темнице мекленбургского замка Демниц. С женой и дочерью он после их отъезда в Россию так никогда и не увиделся.

Впрочем, огорчения Катюшки были неглубоки и недолги – ее всепобеждающий оптимизм брал верх, она веселилась и к тому же полнела. Берхгольц записал в своем дневнике, что как-то герцогиня пожаловалась ему: император, видя ее полноту, посоветовал ей меньше есть и спать, и она от этого страдала. Но, как замечает камер-юнкер, «герцогиня скоро оставила пост и бдение, которых, впрочем, и не могла бы долго выдержать». Анна была все время с матерью, которая при Екатерине I и при Петре II окончательно уходит в тень безвестности – Иоанновны никого уже не интересуют.