Использование германской разведкой коллаборационистских формирований для подрывной работы на Восточном фронте

Использование германской разведкой коллаборационистских формирований для подрывной работы на Восточном фронте

К началу войны против СССР немецкое командование уже имело определенный опыт борьбы с партизанской войной, полученный в 1939–1940 годах в Польше. Одним из наиболее эффективных способов борьбы германской контрразведкой с польскими патриотами было признано создание националистических формирований из пронемецки настроенных поляков, действующих под руководством германских спецслужб. Одной из таких организаций были, например, польские «Батальоны смерти». Создание таких формирований раскалывало патриотическое подполье, распыляло его силы и приводило к борьбе подпольных групп между собой.

С первых месяцев войны с Советским Союзом руководство германских спецслужб предприняло попытки создать из предателей Родины и советских военнопленных подобные отряды с целью их последующего использования против Красной Армии, партизанского движения и диверсий в тылу. При этом немецкая контрразведка особое внимание уделяла созданию национальных воинских подразделений, кадры которых можно было эффективно использовать в послевоенном устройстве завоеванных государств.

Германское командование настойчиво проводило работу по созданию националистических союзов и организаций на оккупированной территории СССР, формированию на их основе воинских подразделений для борьбы с частями Красной Армии и партизанским движением. Таким формированием являлись, например, бригада Локотской милиции, позже получившая громкое наименование «Русская освободительная народная армия» (РОНА), «1-я Русская народная армия», бывшая ядром т. н. Боевого союза русских националистов (БСРН) и т. п.

В числе первых националистических формирований подобного рода был «Боевой союз русских националистов». Штаб «БСРН» располагался в Берлине, в здании Управления войск СС. Представители штаба приезжали для вербовки кандидатов в Бухенвальд и другие концентрационные лагеря.

Перед «кандидатами» ставился выбор: или идти бороться с большевизмом вместе с организацией БСРН, или оставаться в концлагере. Кроме того, «Боевой союз русских националистов» имел радиостанцию, находившуюся в здании Зимнего дворца в Потсдаме, работавшую в диапазоне средних и коротких волн, передававшую ежедневные сводки о положении на фронтах и клевету против СССР. Радиостанция находилась под постоянным контролем штабов войск СС и СД. Издавалась и своя газета — «Новое русское слово». Непосредственно формирование подразделений производилось в местечке Веселое, в 20 км от Варшавы (там же формировались подразделения нацменьшинств).

Организатором «Боевой дружины русских националистов» был полковник Гиль-Родионов. В сентябре 1942 года первая дружина в количестве до 400 солдат и офицеров из военнопленных была направлена в один из районов Смоленска для борьбы с партизанами. В этом же месяце другой офицер из числа военнопленных — капитан Блажевич — получил разрешение на формирование 2-й дружины, которая была укомплектована в Люблине (Польша) и затем в местечке Лужки слилась с первой дружиной. Таким образом, в Лужках было сосредоточено до 1300 человек солдат и офицеров. Немцы переодевали личный состав боевых дружин русских националистов в гражданскую одежду, и днем они действовали в лесах как партизаны, а ночью заходили в деревни. Использовался личный состав и в качестве агитаторов, разбрасывали в деревнях листовки с призывами к партизанам переходить на сторону немцев. Впоследствии, в марте 1943 года, из двух дружин был сформирован «Русский национальный полк».

Рядовой и командный состав дружин получал немецкую военную форму: пилотку немецкого образца, на которой спереди была эмблема «Мертвая голова», а над ней одноглавый орел. Комсоставу выдавались хромовые сапоги польского образца. У всего личного состава на правом рукаве кителя — шеврон черного цвета, в котором располагался равносторонний, трехцветный (бело-сине-красный) треугольник вершиной вниз, на левом рукаве — одноглавый орел. Погоны для рядового состава из черного материала с лычками желтого цвета (в зависимости от звания), для офицеров — черные с синими просветами (один — для младших командиров до майора, две — от майора и старше). У офицеров на погонах вместо «звездочек» — «квадраты». Офицерскому составу разрешалось также ношение золотых погон (как в царской армии).

В отряде «Боевой дружины русских националистов» была организована специальная офицерская рота, которая комплектовалась из числа военнопленных, имевших воинские звания от лейтенанта до полковника Красной Армии. Эта рота в декабре месяце 1942 года установила связь с партизанами, перебила идейно преданных нацистам командиров, разгромила немецкий штаб, разоружила два отряда, охранявших железную дорогу, и перешла к партизанам.

Один из перебежчиков «Боевой дружины русских националистов» к партизанам приводит сравнение обещаний гитлеровцами их «нового порядка» и того, с чем в действительности столкнулись советские военнопленные в гитлеровской неволе. Так, по его словам, активист среди военнопленных Красной Армии Новак, родители которого были раскулачены, а сам он отсидел в советской тюрьме и исправительно-трудовых лагерях 10 лет, заявил: «Посмотрев на заключенных в лагере Заксенхаузен, на их состояние и отношение к ним фашистских лакеев и фашистов, я не могу сравнить наши исправительно-трудовые лагеря. Если людям фашисты говорят, что в Советском Союзе люди бесправные и томятся в лагерях, то, видя своими глазами, что творится у них, я окончательно, всем разочарован. И если первое время я верил фашистам, что они освободят, то теперь я вижу сплошную ложь. Даю слово, что при первой возможности я убегу. И теперь Советскую власть полюбил так, как ранее ее ненавидел».

А вот так описывал свое поведение и чувства в плену, а также методы подготовки, используемые гитлеровцами, другой перебежчик, перешедший к партизанам: «…Я и многие другие товарищи, которые еще остались в лапах фашистов, рассуждали и рассуждают так: для борьбы с врагом всякие методы хороши. Вот, исходя из этого, предпочли лучше пойти на обман, чем умереть в фашистских лапах, не принеся пользы нашей Родине, нашему народу и всему рабочему классу.

В этом лагере группа в количестве 1000 чел. была обмундирована в чешское обмундирование и с немецким оружием проходила учебу и одновременно вела борьбу с партизанами на территории Польши. Командный состав 1-го боевого отряда Союза состоял из русских националистов из числа среднего и старшего комсостава Красной Армии. При этом отряде было два штаба, во главе стоял немецкий штаб, который возглавлял комендант и несколько средних офицеров. Сам комендант назначался из числа старшего комсостава войск СС и СД.

Другой штаб назначался из числа комстостава бывших военнопленных офицеров Красной Армии.

Члены „Боевого союза русских националистов“ никакой присяги никому не давали, за исключением обещания, данного представителям „Боевого союза русских националистов“, — вести активную борьбу с большевизмом, за осуществление идей фашизма, построение „новой России“. В середине августа 1942 года этот отряд выехал в район г. Могилева, Быхова и др. жел[лезно] дор[ожные] пункты на борьбу с партизанами и усиление охраны ж[елезной] д[ороги].

Политическая группа была направлена в концлагерь Заксенхауз, в предместье Ораниенбург[102]. Эта группа предназначалась для работы в тылу Красной Армии.

Все участники „политической группы“ должны были пройти идеологическую и специальную подготовку в разведшколе по особой программе, которая включала в себя следующие пункты.

Пункт первый — „Экономика Германии“, второй — „Программа и устав националистической социалистической партии“, третий — „Большевизм и русский народ“, четвертый — „Новый с/х устав в „освобожденных областях““. Пятый пункт программы — „Работа в тылу Советского Союза“ — был более насыщенный по содержанию. Он включал в себя несколько подпунктов: а) разведка и контрразведка; б) разложение населения и восстановление его против Советской власти; в) диверсионно-террористическая работа; г) изучение и практическая работа по приему и передаче радиограмм и изучение шифра (только для радистов).

К началу занятий собралось до 200 человек, все прибывшие были из к/л Бухенвальда. Слушатели этой школы именовались „активистами“ „Боевого союза русских националистов“. „Активисты“ школы выпускались группами в зависимости от успеваемости и усвояемости дисциплин, а затем направлялись в два лагеря, в которых подбирались в группы по 2–4 чел., доучивались, инструктировались и получали задание в определенной территории в тылу Красной Армии. Им присваивался псевдоним, т. е. другая фамилия, на которую изготовлялись документы на вновь присвоенную фамилию военнослужащего, так и гражданские, в объеме образования. После чего группы выбрасывались в тыл Красной Армии».

Диверсанты, забрасываемые в тыл РККА, имели следующую экипировку: бумага для печатания листовок; оружие любой системы; деньги советские (в неограниченном количестве); продовольствие на месяц; военное и гражданское обмундирование (старое и новое); топографические карты местности, на которую забрасывается группа; радиостанция; взрывчатые вещества английского производства; вазелин с наждаком для порчи многооборотных машин; таблетки для разжижения масла в машинах; химический порошок для раздражения кожи в тепле.

Как видно из приведенного перечня (последние три позиции), руководство германских спецслужб при организации диверсионной работы в тылу Красной Армии уже тогда использовало, по современной терминологии, «оружие несмертельного действия» (ОНСД). После войны «ценный» опыт гитлеровских диверсантов взяли на вооружение спецслужбы многих стран — членов блока НАТО. Особое место в диверсионно-подрывной деятельности уделялось специальным психологическим операциям для разжигания антисоветских настроений. В этих целях, для «обработки» общественного мнения в советском тылу, применялись антисоветские листовки, газеты, брошюры, плакаты.

Для связи со своими разведцентрами немецкие спецслужбы обеспечивали агентурные группы, забрасываемые на советскую территорию, портативными коротковолновыми радиостанциями. С помощью приемо-передающей аппаратуры агентами противника передавались шифрованные радиограммы о результатах разведывательно-диверсионной деятельности и получались новые задания. В случаях когда заброска агентов проводилась в глубокий тыл, немецкая разведка пыталась организовать устойчивую коротковолновую радиосвязь путем создания ретрансляционных пунктов, оснащенных более мощными радиостанциями, которые обеспечивали связь с разведцентром более мелким агентурным группам. Причем в непосредственный контакт с ретрансляционным пунктом агентурные группы не входили, а передавали всю информацию в эфир в полной уверенности, что работают напрямую.

Документы, которыми обеспечивались диверсанты, подразделялись на военные и гражданские: 1) военные: военный билет; удостоверение личности комсостава или командировочное удостоверение; денежная книжка комсостава; вещевая книжка комсостава; командировочное удостоверение (комсостава или красноармейское); литер для проезда по железной дороге; врачебное удостоверение выздоравливающего (с любого госпиталя); 2) гражданские: паспорт с пропиской любого города; «белый билет» после прохождения врачебной комиссии; шоферские права; ордена с орденскими книжками; комсомольское предписание от Наркомата РККА; аттестаты продовольствия. Об эффективности действий этих вояк было рассказано выше словами немецкого разведчика.

Обеспечение заброшенных групп оружием, фиктивными документами, обмундированием, снаряжением и продовольствием осуществлялось в основном по воздуху. В тех случаях, когда агентура не смогла обеспечить прием грузов, сбрасываемых с самолетов, или подготовить площадку для посадки, германская разведка посылала особо доверенных курьеров. Такая же практика использовалась немецкими спецслужбами и для проверки действий агентурных групп.