Глава 9. Вторжение англичан в Афганистан

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 9. Вторжение англичан в Афганистан

С конца 50-х гг. XIX в. англичане пытались расширить свои владения на север от Индии. В 1858 г. генерал Сидней Коттон вторгся в Афганистан, но вынужден был ограничиться лишь уничтожением нескольких поселений моджахедов.

8 апреля 1863 г. генерал Невиль Чемберлен с пятитысячным отрядом пехоты при одиннадцати орудиях направился к южному подножию Махабана, но на следующий день повернул к ущелью Амбелах, чтобы через него пройти в долину Чемла, расправиться там с моджахедами и вернуться обратно тем же путем, прежде чем горцы успеют собраться. Утром 20 октября отряд втянулся в ущелье, и его авангард в тот же день достиг выхода в долину Чемла, не встретив нигде сопротивления. Но 22 октября на передовой отряд напали горцы, а главные силы и обоз к этому времени еще не успели достичь долины. Чемберлен с авангардом не решился идти дальше, боясь быть отрезанным от основных сил, но и отступать он не желал. Тогда Чемберлен остался в ущелье и послал в тыл за подкреплением, которое прибыло только через два месяца. За это время англо-индийскому отряду пришлось выдержать несколько упорных боев с горцами. К счастью для англичан, плохо вооруженные и ослабленные раздорами горцы вскоре прекратили свои нападения. В середине декабря в ущелье прибыл генерал Гарвок с девятитысячным отрядом, сменил Чемберлена, вышел в долину Чемла, а затем вернулся в Пешавар.

Большие потери, понесенные англичанами в ходе Амбелахской экспедиции, заставили их вернуться к принципу «закрытой границы».

В 1869 г. в Афганистане закончился шестилетний период феодальных усобиц. Эмир Шер Али-хан одолел своих противников и приступил к политической централизации страны под своей властью. Вице-король Индии лорд Майо от лица английского правительства решил завербовать Шер Али-хана и сделать его агентом влияния. 27 марта 1869 г. в Амбале (Британская Индия) лорд Майо встретился с эмиром. На первом же заседании конференции Шер Али заявил: «В самом начале моего правления, когда в Афганистане вспыхнули восстания, я просил оказать мне помощь, однако Англия отклонила мою просьбу. Поэтому я возвращаю вам долги и оружие, которые вы только что послали. Я не могу пойти на заключение с вами договора» (21, Т. II. С. 63–64).

Как выяснилось в ходе последующих заседаний, эмир сделал это заявление только для того, чтобы подготовить себе лучшую позицию для дипломатических переговоров. После долгих споров Шер Али все же взял английское оружие и ежегодную денежную субсидию.

Шер Али-хан настаивал на заключении союзного договора. Он требовал от Англии признать в Афганистане власть за ним и его наследником, которым эмир назначил своего младшего сына Абдуллу-хана. Но лорд Майо был категорически против, поскольку Англия не желала лишить себя возможности продолжать обычную игру, которую она вела во всех феодальных монархиях Востока — противопоставлять правителю, в случае недостаточной его покорности, его соперника-претендента. Все же вице-король дал обязательство не вмешиваться во внутренние дела Афганистана и не стал посылать туда резидентов-англичан, что было особенно важно для эмира, который считал, что английские резиденты станут средоточием направленных против него интриг. Взамен Шер Али обещал лорду Майо согласовывать свою внешнюю политику с правительством Британской Индии.

В начале 1869 г. английское правительство во главе с лидером либералов Гладстоном предложило Александру II создать в Средней Азии между английскими и русскими владениями нейтральную зону, неприкосновенную для обеих сторон и предотвращавшую их непосредственное соприкосновение. Следует заметить, что на Гладстона произвела большое впечатление записка, составленная известным специалистом по Индии сэром Генри Раулинсоном, утверждавшим, что если русские дойдут до Мерва, то в руках у них окажется ключ от Индии. Министр иностранных дел лорд Кларендон осведомился у русского посла барона Бруннова, нельзя ли, для успокоения общественного мнения в Англии и для предупреждения осложнений, договориться о создании между русскими и английскими владениями в Средней Азии нейтрального пояса, «который предохранил бы их от всякого случайного соприкосновения». Под этим «нейтральным поясом» лорд Кларендон подразумевал Афганистан.

Князь Горчаков принял предложение британского министра и поручил Бруннову объяснить в Лондоне, что создание нейтральной зоны как нельзя более отвечает намерениям русского правительства. 24 февраля 1869 г. Горчаков, приглашая Англию отказаться от закоренелых предубеждений против России, писал: «Оставим эти призраки прошлого, которые должны бы были исчезнуть при свете нашего времени!.. Со своей стороны, мы не питаем никакого страха к честолюбивым видам Англии в центре Азии, и мы вправе ожидать такого же доверия к нашему здравому смыслу. Но что может смутить рассудок, так это взаимное недоверие!» В заключение канцлер поручал Бруннову повторить британскому правительству «положительное уверение, что его императорское величество считает Афганистан совершенно вне той сферы, в которой Россия могла бы быть призвана оказывать свое влияние, и что никакое вмешательство, противное независимости этого государства, не входит в его намерения» (56. Кн. вторая. С. 114).

Александр II изложил британскому послу свой собственный взгляд на среднеазиатские дела: «Я убежден, что правительство ее британского величества верит мне, если я говорю, что не имею честолюбивых замыслов в Средней Азии. Оно должно по собственному опыту знать, что положение наше в этих землях в высшей степени затруднительно. Наши действия не столько зависят там от наших намерений, сколько от образа действий, принятого в отношении нас окружающими нас туземными государствами» (56. Кн. вторая. С. 114) и добавил, что если, к несчастью, в Средней Азии произойдут новые столкновения, то не он будет их виновником.

Получив согласие русского правительства на им же сделанное предложение, лорд Кларендон вдруг объявил, что Англия не может считать Афганистан нейтральной зоной, поскольку эта страна не удовлетворяет требуемым условиям. Британский министр предложил считать «нейтральным поясом» реку Амударью к югу от Бухары. Россию данное предложение не устраивало, поскольку Хивинское ханство оказывалось бы тогда на нейтральной территории, и это позволило бы хивинцам безнаказанно продолжать свои грабительские набеги на русские земли.

В сентябре 1869 г. в Гейдельберге состоялась встреча князя Горчакова с лордом Кларендоном. Министры обменялись мнениями по среднеазиатскому вопросу. Кларендон настаивал на создании в Средней Азии «нейтральной полосы», ссылаясь на то, что Англия на собственном опыте убедилась, как трудно в отдаленных районах контролировать действия своих же военачальников, обуреваемых чрезмерным честолюбием. Горчаков был с ним вполне согласен и даже привел в пример действия генерала Черняева, но утверждал, что того же можно ожидать и от нового генерал-губернатора Туркестана Кауфмана. Однако «нейтральный пояс» вдоль Амударьи не устраивал русское правительство, так как владения Бухары находятся по обе стороны от этой реки, и все они должны остаться под влиянием России. Горчаков доказывал, что территория Афганистана как нельзя лучше подходит для создания там нейтральной полосы.

Кларендон же, ссылаясь на то, что границы Афганистана недостаточно определены, отклонил это предложение. По его мнению, неопределенность границ может привести к конфликтам между среднеазиатскими ханствами и к еще более «прискорбным последствиям», имея в виду столкновение Англии с Россией.

Переговоры затянулись на три года, теперь главным вопросом стало четкое определение границ Афганистана. Русское правительство, опираясь на сведения, собранные туркестанским генерал-губернатором, доказывало, что северной границей Афганистана следует считать реку Амударью от слияния ее с рекой Кушкой до переправы Ходжа-Соля. Две области, расположенные к северо-востоку, — Вахан и Бадахшан — Россия не желала признавать территорией Афганистана, а Англия же, наоборот, настаивала на включении их во владения афганского эмира.

Россия готовилась к походу на Хиву, и, чтобы устранить противодействие Англии, русскому правительству пришлось уступить. 12 января 1873 г. Горчаков отправил Бруннову депешу с уведомлением британскому правительству о том, что Россия признает принадлежность Вахана и Бадахшана афганскому эмиру, а также самостоятельность Афганистана во внутренних и внешних делах.

В 1874 г. кабинет либерала Гладстона сменило консервативное правительство Дизраэли,[27] которое решило перейти к наступательной политике («forward policy») в колониях по всему миру от Африки до Китая.

Дизраэли твердо решил сделать Афганистан британской колонией, но при этом попытался избежать конфликта с Россией. В мае 1875 г. Россия и Англия совместно выступили против Германии, так что отношения между ними на некоторое время улучшились. Но это не помешало британскому и русскому кабинетам продолжать свои интриги в Персии, Туркмении и Западном Китае. Министр иностранных дел в кабинете Дизраэли лорд Дерби 13 мая заявил русскому послу П. А. Шувалову: «Ничто не может помешать России и Англии договориться друг с другом в Азии… Там хватит места для обеих» (21. Т. II. С. 68).

Новый британский кабинет, пытаясь договориться с Россией, уже отказывался от «нейтральной полосы» в Афганистане, а предлагал встать на путь прямого раздела Средней Азии. Дизраэли, по существу, не хотел подтверждать русскому правительству признание независимости Афганистана и в октябре 1875 г. заявил, что сохранит по отношению к этому государству полную свободу действий.

Горчаков, сделав выводы, вытекавшие из новой позиции Англии, ответил в феврале 1876 г., что он подтвердил достигнутое в 1873 г. соглашение о границе Афганистана и повторил, что страна эта остается «вне сферы действий» России. Канцлер заявил, что русское правительство считает переговоры о буферной зоне законченными. Оба правительства полностью сохранят свободу действий в отношении стран «нейтрального пояса», но будут принимать во внимание взаимные интересы и по мере возможности избегать непосредственного соседства.

Александр II не упустил шанса воспользоваться «свободой действий» в отношении стран «нейтрального пояса» и издал 17 февраля 1876 г. указ о присоединении к Российской империи Кокандского ханства. Дизраэли понял, что поторопился. Англии, чтобы завоевать Афганистан, надо было преодолеть огромные природные трудности и принять в расчет готовность афганского народа любой ценой отстоять свою независимость.

До назначения Дизраэли премьером афганский эмир Шер Али вел политику, угодную Англии и враждебную России. Он пытался не только укрепиться на южных берегах Амударьи, но и распространить свое влияние на Туркмению. Английское правительство, чтобы влиять на эмира, поддерживало тесные связи с его соперниками среди афганских феодалов. Это был типичный прием колониальной политики для не вполне централизованных феодальных государств. К примеру, англо-индийское правительство скрыто помогало сыну эмира Якуб-хану, правителю Герата, все время строившему козни против своего отца.

Шер Али брал с англичан деньги и оружие, выполнял многие их требования, но все же не желал полного подчинения своей страны Англии. В июле 1873 г. в индийском городе Симл состоялась англо-афганская конференция. Эмира представлял Сеид Нур-Мухаммед-хан. Он требовал признания Англией династии эмира, большей помощи деньгами и оружием и пересмотра вынесенного англичанами арбитражного решения об афгано-персидской границе в Сеистане, крайне невыгодного Афганистану. Англичане же вновь выдвинули требование, в свое время отвергнутое Шер Али, о допуске английских резидентов в Герат и Кандагар.

В мае 1876 г. новый вице-король Индии лорд Эдуард Роберт Литтон, ставленник Дизраэли, потребовал от Шер Али приема в Кабуле английского посольства и получил категорический отказ. Эмир по-прежнему был убежден, что английские резиденты станут центром интриг и диверсий, опасных для независимости страны, но согласился вести переговоры на индийской территории. Переговоры должны были состояться в Пешаваре, эмира опять представлял Нур-Мухаммед-хан.

Переговоры начались в январе 1877 г. Hyp-Мухаммед огласил длинный список жалоб на вмешательство Англии в дела Афганистана. Английские представители выдвинули свои требования: отказ Афганистана от самостоятельных сношений с иностранными государствами, размещение английских офицеров-резидентов в важнейших центрах страны и на ее границах. Последнее требовалось англичанам не только для ведения интриг против эмира, но и для проникновения в Бухару и Туркмению. Требования эти еще раз подтвердили афганцам, что целью Англии является полное подчинение себе Афганистана.

Шер Али-хан через Hyp-Мухаммеда передал англичанам, что скорее погибнет, чем уступит. Лорд Литтон ответил на это в оскорбительном тоне и признал дальнейшие переговоры бесполезными. Hyp-Мухаммед умер в Пешаваре при странных обстоятельствах, наводящих на подозрения в его убийстве. Шах-Али был готов пойти на уступки и направил в Пешавар своего нового представителя, но Литтон прервал переговоры, хотя и знал о примирительных намерениях эмира. Новому представителю эмира сообщили на границе, что в его присутствии не нуждаются. Вопрос о начале войны с Афганистаном был решен английским правительством еще в 1876 г.

Англичане начали непосредственную подготовку к боевым действиям. В ноябре 1876 г. они получили от властителя Келатского ханства, граничащего с Афганистаном, договор о признании им протектората Англии. В Келате зрело большое недовольство против феодальной группировки, находящейся у власти. Англичане предложили помощь хану в усмирении его собственных подданных, а хан за это позволил англо-индийскому правительству содержать свои войска на территории Келата.

Сразу же после подписания договора Литтон направил в Келат отряд для занятия города Кветты — очень важного пункта на случай войны с Афганистаном. Кветта обеспечивала господство над Боланским перевалом, через который шла дорога на Кандагар. Также Кветта оказалась очень удобным местом и для ведения интриг среди феодалов Западного Афганистана против Шер Али. Англичане немедленно приступили к укреплению города, который должен был стать базой для наступления на Афганистан по Кандагарскому операционному направлению. Англичане отремонтировали дороги, ведущие к афганской границе, и соорудили мост через Инд.

В 1876 г. англичане заняли княжество Читрал, граничащее с Афганистаном с востока и открывающее путь в Бодахшан. Плацдармы для вторжения в Афганистан были подготовлены.

В начале 1877 г. англо-индийское правительство наложило эмбарго на ввоз в Афганистан оружия. На горных проходах, ведущих в эту страну, началось сосредоточение англо-индийских войск. Отношения с Шер Али были порваны. В течение 1877 г. англичане захватили территории некоторых пограничных племен и проложили по ним дороги, облегчавшие вторжение в Афганистан. Литтон планировал расчленить страну, отделив Герат и Кандагар.

Продолжая активно готовиться к войне, английское правительство попросило турецкого султана Абдул Гамида II послать в Кабул посольство с целью попробовать еще раз уговорить Шер Али подчиниться Англии и объединиться с ними «для общих действий против русских». В апреле 1877 г. началась Русско-турецкая война, и Дизраэли планировал нанесение России удара в Средней Азии. Турецкое посольство, снаряженное на английские деньги, благополучно прибыло в Кабул. Султан, готовясь к войне с Россией и подстрекаемый Англией, предлагал эмиру союз для борьбы за ислам против христианской России и шиитской Персии. Шер Али отказал, прекрасно понимая, что союз с Англией против России и появление английских войск в его стране положат конец независимости Афганистана.

Еще в июле 1876 г. эмир отправил письмо Кауфману, где выразил надежду на укрепление дружественных отношений между Афганистаном и Россией. 15 сентября, видя военные приготовления Англии, Шер Али вновь написал Кауфману о желательности установления непосредственных политических связей с Россией. Туркестанский генерал-губернатор отвечал ему в благожелательном духе.

Кауфман послал в Кабул специальную миссию во главе с генерал-майором Н. Г. Столетовым. В состав ее входили полковник генерального штаба А. К. Разгонов, топограф Бендерский, врач Яворский с фельдшером и три переводчика: с персидского — подпоручик Назиров, с западноевропейских языков — титулярный советник Малевинский, с тюркских — Замаан-бек Шихалибеков, а также 22 казака охраны. 27 мая 1878 г. генерал-губернатор вручил Столетову «Предписание № 4407». «С получением сего, — говорилось в документе, — вы имеете отправиться в г. Кабул, к эмиру афганскому, для скрепления с ним наших дружественных отношений, выяснения эмиру всех от того для него происходящих выгод и для заключения, если то окажется возможным, с ним союза на случай вооруженного столкновения нашего с Англией». Далее в предписании говорилось о захвате Англией приграничных с Афганистаном территорий и указывалось на то, что «образ действий англичан, стремящихся утвердиться в Афганистане, не может окончательно примирить с ними эмира и устранить совершенно поводы к новым столкновениям» (60. С. 27).

Кауфман поручил Столетову разъяснить Шер Али, что российское правительство «всегда смотрело на Афганистан как на оплот против посягательств английской политики на независимость среднеазиатских владетелей и что оно расположено оказывать со своей стороны поддержку стремлениям эмира противодействовать таким посягательствам» (60. С. 28).

Столетов прибыл в Кабул, и 9 августа 1878 г. между Россией и Афганистаном была подписана дружественная конвенция. В ее первой статье говорилось: «Российское императорское правительство считает государство Шер Али-хана, эмира Афганистана, государством независимым и желает, как с другими независимыми государствами, иметь с ним дружественные отношения, по старой дружбе». А в последней статье содержалось: «Друг государства Шер Али-хана, эмира Афганистана, должен считаться другом императорского Российского правительства, и враг государства Шер Али-хана, эмира Афганистана, должен считаться врагом Российского правительства, равно и наоборот» (60. С. 59–60).

11 августа 1878 г. Столетов с половиной конвоя двинулся обратно в Ташкент. Другие члены миссии остались в Кабуле.

Замечу, что генерал Столетов был направлен в Кабул в разгар русско-английского кризиса 1878 г., вызванного Русско-турецкой войной.

В начале лета 1878 г. в Туркестане были сформированы три войсковые группировки (их официально именовали отрядами) общей численностью 20 тыс. человек для похода в Индию в случае дальнейшего обострения обстановки. Еще одна ударная группировка была сосредоточена на восточном побережье Каспийского моря. Последняя группировка была дальше от границ Индии, но зато благодаря Каспийской флотилии имела отличное снабжение. В такой ситуации помощь или, по крайней мере, благожелательный нейтралитет афганского эмира были крайне важны для русских войск.

Английская разведка своевременно сообщила вице-королю Индии Эдуарду Литтону о прибытии Н. Г. Столетова в Кабул. Литтон потребовал от эмира принять английское посольство генерала Невиля Чемберлена. В ответ эмир Шер Али заявил, что в Афганистане траур по случаю смерти наследного принца Абдулладжана, во время которого принять британское посольство невозможно. А затем эмир… продолжил переговоры с русской миссией.

29 октября (9 ноября) 1878 г. вице-король Индии особой декларацией объявил Афганистану войну. Англичане планировали быстрым маршем дойти до Кабула, взять его штурмом и на этом войну закончить.

Для наступления на Кабул предназначались две колонны — Пешаварская и Курамская, формировавшиеся в окрестностях Пешавара и Когата. Для захвата Кандагара и наблюдения за Южным Афганистаном была сформирована третья, Кандагарская, колонна. В состав ее вошли Мультанская дивизия (сформированная в Мультане) и войска Кветского гарнизона, присоединившиеся к колонне уже в пути. В каждой из колонн пехота почти на четверть состояла из туземных частей, кавалерия была в размерах от полка до бригады.

Эмир Шер Али немедленно обратился за помощью к России. Но, увы, еще в августе русские отряды, предназначенные для действий против Индии, приказом из Петербурга были остановлены на Амударье. Через три дня после прибытия Столетова в Ташкент, 9 сентября, Кауфман отправляет его в Петербург с посланием к военному министру Д. А. Милютину. Кауфман просил «передвинуть в округ не менее двух пехотных дивизий и четыре казачьих полка, начать передвижение нынешней же зимой». Далее он обосновывал свою просьбу тем, что «уклониться от этого проекта — значит отдать Афганистан не только английскому влиянию, но, может быть, и полному подчинению… Все это покажет Афганистану и Индии английскую силу и могущество и наше сравнительное бессилие. Мы сами себе закроем в этом случае среднеазиатский театр действий при разрыве с Англией, а этот театр действий, по моему убеждению, для нанесения решительного удара Англии возможен только при условии союза с Афганистаном. Едва ли мы можем быть опасны для Англии, иначе как при условии мирного пути от реки Амударьи до границ Индии. При этом условии среднеазиатский театр действий приобретает важность первостепенную. Обеспечить себе возможность действовать на этом театре нам необходимо ввиду будущего окончательного решения восточного вопроса» (57. С. 459). Под «решением восточного вопроса» Кауфман подразумевал установление русского контроля над Черноморскими проливами.

Инициатива Кауфмана была отклонена Особым совещанием в Петербурге, на котором присутствовал сам Александр II. Горчаков традиционно паниковал, а военному министру Милютину военные реформы были важнее интересов государства, поскольку даже маленькая война путала его планы. В итоге Милютин отписал Кауфману: «Совещание пришло к заключению, что нам никак не следует прямо идти на войну с Англией из-за настоящего столкновения ее с Афганистаном… На основании всего вышеизложенного государем императором благоугодно было повелеть дать туркестанскому генерал-губернатору приказание, чтобы он посоветовал эмиру во избежание несвоевременной войны идти на примирение» (57. С. 462).

Однако Кауфман упорно защищал свою линию и написал Милютину: «У Шер Али-хана есть свои шансы на успех… Мы могли бы отсюда рискнуть поддержать его с меньшими средствами, чем те, которые исчислены были мною в записке, представленной по этому вопросу с генералом Столетовым… Позволю себе думать, что все существующие и могущие еще быть затруднения в делах наших в Европе идут от Англии, и все они разрешались здесь. Будь мы вовремя сильны в Средней Азии, мы могли бы достигнуть и на Балканском полуострове, и в Малой Азии всего, что нам нужно…» (57. С. 465).

В ответе Кауфману военный министр заявил, что государь и его министры признают правоту суждений Кауфмана, «тем не менее государь император не изменил твердого своего намерения поддерживать европейский мир до последней крайности и не допустит, чтобы повод к решительному разрыву с Англией был поднят с нашей стороны. Столкновение с этой державой в Азии было бы сигналом общей и упорной войны при обстоятельствах и обстановке крайне для нас невыгодных» (57. С. 465). Здесь царь попросту пересказывает идеи князя Горчакова, который так и не смог излечиться от синдрома Крымской войны.

Между тем мир кардинально изменился. Англия могла сколь угодно угрожать России, но это был только блеф. Англия не имела армии, способной сражаться с Россией. Крымская война ослабила Россию, которая была ведущей военной державой Европы, и установила примерное равновесие между французской, австрийской и русской армиями. Предположим, что в 1880 г. Англии удалось бы сколотить коалицию из Германии и Австрии и разгромить Россию. После этого Бисмарк стал бы в Европе тем, кем был Наполеон в 1810 г., т. е. случилось бы то, чего англичане боялись во все века. И это из-за какого-то Афганистана?

Кроме того, Россия могла сделать то, что сделали США в 70-х (80-х) гг. XX в. в ходе оккупации Афганистана советскими войсками. То есть давать афганцам современные винтовки и пушки, готовить афганских офицеров, посылать советников из числа уволившихся из армии офицеров. В этом случае англичане могли увязнуть в Афганистане на многие десятилетия, да и война могла перекинуться в Индию. При этом Россия оказалась бы в стороне и громко сетовала бы на британские зверства в Афганистане. Увы, узость мышления Александра II, Милютина, Кауфмана и высшего русского офицерства в целом не допускала даже мысли о поддержке партизанской войны.

В итоге русские власти предали Шер Али-хана и фактически выдали его англичанам. В ночь на 1 декабря 1878 г. русская миссия бежала из Кабула.

9 ноября 1878 г. англо-индийская действующая армия численностью около 36 тыс. человек тремя колоннами вступила в пределы Афганистана. Пешаварская колонна под командованием генерал-лейтенанта Самуила Броуна (16 тыс. человек и 48 орудий) направилась через Хайберский проход к Дакке и Джелалабаду. В Хайберском проходе 9 и 10 ноября афганцы попытались задержать продвижение англо-индийских войск, но из-за своей слабости были вынуждены отступить к Дакке.

Курамская колонна под началом генерал-майора Робертса (6600 человек и 18 орудий) двинулась по долине Курама и 18 ноября неудачно штурмовала Пейвар-Котальский перевал. Через два дня англо-индийские войска возобновили штурм и заняли перевал.

Кандагарская колонна под командованием генерал-лейтенанта Стюарта (13 тыс. человек) долго сосредоточивалась у Боланского прохода, а затем, не встречая сопротивления со стороны афганцев, 20 декабря прошла перевалами Гваджа и Коджак. 26 декабря колонна имела стычку у Тахт-и-Пуля и на следующий день вступила в Кандагар.

Афганские войска первоначально вели себя пассивно. Шер Али, покинув Кабул и передав правление своему старшему сыну Якуб-хану, выехал в Мазар-и-Шериф. В Афганистане начались беспорядки, вместо того чтобы объединиться против напавшего на них врага, афганцы принялись за свои обычные распри. Однако за первыми успехами англичан последовал ряд неудач, совершенно расстроивших их планы.

Разрозненные афганские отряды, не имея ни единого плана, ни элементарной координации своих действий, тем не менее наносили весьма ощутимые удары по коммуникациям противника. Не имея возможности держать верблюдов на подножном корму, англичане были вынуждены доставлять им фураж, который требовался в огромном количестве. Начался страшный падеж вьючного скота, что сильно осложнило подвоз к войскам продовольствия. Вместе с тем неудачная экспедиция генерала Робертса в долину Хоста (к югу от долины Курама) поставила Курамскую колонну в критическое положение. Между тем генералу Стюарту было предписано двинуться из Кандагара на Герат, колонну его было решено усилить подкреплениями из Индии. Но так как вместо 10 тыс. верблюдов, необходимых для этого, удалось собрать лишь чуть больше полутора тысяч, все операции на южном театре военных действий были приостановлены. Колонну Стюарта надо было спасать от голодной смерти. Когда был занят Кандагар, в Кветте не оказалось ни зерна провианта. Собранный в Суккуре четырехмесячный запас продовольствия не мог быть доставлен в отряд за неимением перевозочных средств.

К этому времени Кандагарская колонна потеряла более 20 тыс. верблюдов. При таких условиях Стюарт разделил свой отряд на три части и направил одну часть за продовольствием в Гиришк, а другую — за тем же в Келат-и-Гильзай.

В Пешаварской колонне, большая часть которой была распределена по этапам, охранявшим коммуникации с Индией, погибло к этому времени более 14 тыс. верблюдов, в войсках начались болезни, что вынудило английское командование наиболее расстроенные части отправить обратно в Индию.

Вообще эта зимняя кампания дорого обходилась англичанам. Положение с каждым днем ухудшалось. Горные пограничные племена все время находились в состоянии опасного возбуждения. Ввиду чрезвычайных продовольственных трудностей, постигших колонну Стюарта, решено было уменьшить ее численность. Свыше 7 тыс. человек из ее состава вернулись в Индию, в отряде осталось всего около 4 тыс.

Между тем 9 февраля 1879 г. в Мазар-и-Шерифе внезапно скончался Шер Али, и власть перешла в руки его сына Якуб-хана. Новый эмир первое время находился в нерешительности, не зная, что ему предпринять. С целью воздействия на него англичане произвели со стороны Пешавара небольшое движение в долину Лагмана, как бы намереваясь двигаться на Кабул. И действительно, сразу после этого и неожиданно для самих англичан Якуб-хан явился в Гандамак и изъявил желание приступить к мирным переговорам.

26 мая 1879 г. в Гандамаке между Якуб-ханом и английским представителем майором Каваньяри был заключен договор, по которому эмир подчинил свои внешние сношения контролю Англии, допустил постоянное пребывание в Кабуле британского резидента, передал англичанам Хайберский проход и, наконец, уступил им на неопределенное время долину Курама и округа Сиби и Пишин, с правом контроля над соседними горными племенами. Англия в свою очередь обязалась выплачивать эмиру ежегодную субсидию в 600 тыс. рупий.

После заключения Гандамакского мира английские войска начали покидать Афганистан. Уже в июне 1879 г. б?льшая часть войск экспедиционного отряда была отправлена на постоянные квартиры. Пешаварская колонна, больше всех пострадавшая от болезней, была почти вся отправлена в Индию. Курамскую колонну расформировали, но значительную ее часть оставили в Курамской долине. Из Кандагарской колонны лишь небольшой отряд в 2 тыс. человек оставался с генералом Стюартом в Кандагаре.

По одному из условий договора в Кабул прибыл британский резидент майор Каваньяри. При нем был конвой из 25 кавалеристов и 50 пехотинцев под командованием лейтенанта Гамильтона. Миссию сопровождали сотни слуг, камердинеров, грумов и носильщиков.

Цель посольства была хорошо сформулирована вице-королем Индии в письме в Лондон виконту Крэнбруку, отправленном 23 июня 1879 г. из Симлы. «Мой дорогой лорд Крэнбурк, — писал Литтон, — я бесконечно признателен за ваше письмо от 27 мая. Майор Каваньяри теперь у меня, и, судя по тому, что сообщают он и другие, я думаю, вам нечего беспокоиться об осуществлении и результатах договора с Кабулом или о возможных волнениях в Афганистане после вывода наших войск. Полагаю, что договор с Кабулом надо рассматривать не как итог, а как начало… Новый договор — скорее начало, чем результат, венчающий разумную и рациональную политику. Соблюдение этой политики должно среди прочих плодов снять с Индии проклятие постоянной русской угрозы и дать нам на всей нашей границе определенные покой и безопасность, доселе неведомые… Афганцы будут тем больше любить и уважать нас за победу, одержанную над Шер Али, и за урок, который мы преподали России. Во всей этой части света… великодушного врага предпочитают ненадежному и неверному другу» (60. С. 175–176).

Миссия Каваньяри поселилась в Бала-Гисаре (цитадели Кабула). Там англичане находились как в осажденной крепости. Брожение среди афганских войск и кабульского населения постоянно росло. И нужен был только малейший повод, чтобы искра упала на заготовленный в изобилии горючий материал и пожар вспыхнул. Таким поводом стало недовольство трех афганских пехотных полков недополучкой жалованья. Солдаты возмутились и, подстрекаемые муллами, 21 августа (4 сентября) 1879 г. бросились на штурм цитадели. Англичане ответили метким винтовочным огнем.

Но афганцы подкатили пушки и взяли цитадель приступом. Все англичане были перебиты.

Вице-король Литтон приказал генерал-майору Робертсу двинуться на Кабул. Робертсу были подчинены три полка британской и четыре полка туземной пехоты, саперная рота, эскадрон британской кавалерии, два с половиной полка туземной кавалерии и три батареи артиллерии, всего до 6,5 тыс. человек. Отряд был разделен на три бригады: две пеших под командованием генерал-майоров Макферсона и Бекера и одну конную под командованием генерал-майора Масси. Целью отряда ставилось занятие Кабула и местности между ним и Шутаргардским перевалом. Для занятия местности между этим перевалом и Талем был сформирован особый отряд под началом генерал-майора Гордона. В него вошел один британский пехотный полк, пять полков туземной пехоты, два полка туземной кавалерии и две артиллерийские батареи, всего 4 тыс. человек.

Пешаварская колонна генерал-майора Брайта была пополнена двумя полками британской пехоты, пятью полками британской кавалерии, четырьмя полками туземной кавалерии и пятью артиллерийскими батареями, всего около 6 тыс. человек, не считая гарнизона Пешавара и войск, занимавших Хайберский проход. Этот отряд предназначался для обеспечения сообщений между Пешаваром и Гандамаком, для образования гарнизонов на промежуточных пунктах и для различных мелких предприятий между Пешаваром и Кабулом.

Для усиления индийской армии англичанам пришлось взять из Европы и из других колоний десять батальонов пехоты, четыре кавалерийских полка и восемь артиллерийских батарей.

7 сентября 1879 г. афганцы напали на Шутаргардский перевал, занятый бригадой генерала Бекера, но были отбиты. 10 сентября афганцы снова напали на Бекера и снова были отбиты. 11 сентября бригада Бекера покинула перевал и заняла селение Куши, расположенное в 75 верстах к югу от Кабула. К 19 сентября там сосредоточилась вся колонна Робертса. 22 сентября Робертс продвинулся до Загидабада (в 23 верстах от Кабула), где английские войска встретились с передовыми отрядами афганцев.

Предстояло сражение за обладание Кабулом. Оно состоялось 24 сентября в 12 верстах от Кабула близ селения Чар-Азиаб. Афганский отряд состоял из одиннадцати батальонов с артиллерией и занимал высоты к северу от Чар-Азиаба. План афганцев состоял в том, чтобы одновременно с фронтальной атакой бросить в тыл англичанам свою конницу. Рано утром 24 сентября Робертс произвел рекогносцировку и решил, демонстрируя с фронта, обойти оба неприятельских фланга, правый — отрядом майора Уайта (600 человек), левый — отрядом генерала Бекера (1600 человек). В резерве Робертс оставил 2800 человек.

Обе обходные колонны англичан последовательно и без труда овладели высотами противника, не встречая серьезного сопротивления. Афганцы дрались вяло, а конница племени гильзаев, которая должна была атаковать тыл англичан, оставалась в бездействии, ограничиваясь бесполезными демонстрациями. Бой длился с 11 часов утра до 5 часов вечера. Афганцы, обойденные с флангов, отступили, понеся значительные потери. Английская кавалерия не преследовала их.

30 сентября 1879 г. генерал Робертс направился к Бала-Гиссару, занял его и затем торжественно вступил в Кабул. Эмир Мухаммед Якуб-хан отрекся от престола и в ноябре того же года под конвоем англичан был вывезен в Индию. В Кабуле же англичане начали расправу над участниками нападения на миссию Каваньяри. При этом не была соблюдена даже видимость законности. Хватали тех, кто просто подвернулся под руку.

Поначалу афганцев попросту вешали. Но со временем настоящим джентльменам это наскучило. Кто-то вспомнил, как двадцать лет назад индусов привязывали к жерлам английских пушек и разрывали на части пороховыми газами при холостом выстреле. Но полковник Мак-Грегор предложил сжигать афганцев. Генералу Робертсу идея пришлась по душе. На одной из площадей Бала-Хиссара в Кабуле закипела работа. Британские саперы строили огромную виселицу: по кругу было расставлено попарно сорок столбов, соединенных общей перекладиной. От обычных сооружений подобного рода это изобретение отличалось не только размерами и формой, здесь вместо веревок на каждом столбе крепились цепи. Палачам пришлось потрудиться, изготавливая быстро воспламеняющуюся горючую смесь. Помог какой-то интендант, вовремя вспомнивший о находившихся в обозе нескольких бочках колесной мази. Туда что-то добавили, перемешали, и получился вполне подходящий для данного случая состав.

Как писал известный востоковед профессор Н. А. Халфин: «Трещали барабаны. У чанов действовали ачхуты — индийцы из касты «неприкасаемых». Они обмазывали воспламеняющейся смесью одежду приговоренного. Затем палачи вешали его на цепь и разжигали под ним костер. Пламя быстро охватывало сухие дрова. Его языки, набирая силу, сливались, превращаясь в мощные огненные руки, которые рвались вверх, к жертве… Еще секунда — и человек превращался в пылающий факел…

Зверская расправа, напоминавшая времена инквизиции и унесшая более двухсот жизней, растянулась на несколько дней. Над Бала-Хиссаром поднялось облако густого зловонного дыма. Оно разрасталось, превращаясь в мрачную тучу. И долго висела эта туча над Кабулом, напоминая жителям о страшной участи, постигшей их родных, близких, друзей, сограждан.

По завершении казни Робертс распорядился разобрать на топливо деревянные части строений Бала-Хиссара и перевезти их вместе с остатками пороха в Шерпур, а все остальное, и прежде всего цитадель, взорвать и сровнять с землей. Вскоре великолепные памятники афганской архитектуры, слава и гордость Кабула, взлетели на воздух» (60. С. 249).

Расправа над населением Кабула привела к диаметрально противоположным результатам. Афганцы не только не испугались, а, наоборот, повсеместно взялись за оружие. Газни стал центром сосредоточения племен среднего Афганистана. Во главе этого союза был престарелый Мушк-и-Алим, один из наиболее почитаемых мулл, а командование войсками принял генерал покойного эмира Мухаммед-Джан. По всей стране начали формироваться ополчения, постепенно стягивающиеся к Кабулу. Чтобы парализовать это движение, генерал Робертс выслал по расходящимся направлениям отряды, чтобы разогнать афганские скопища раньше, чем они успеют сосредоточиться.

28 ноября отряд генерала Макферсона, направленный в Кугистан (к северу от Кабула) для разъединения кугистанских отрядов, встретил значительные силы противника и в бою 29 ноября потерпел неудачу, потеряв несколько орудий. Отряд генерала Бекера, посланный в тыл газийскому ополчению, был окружен афганцами, но 1 декабря с боем пробился к своим.

К концу ноября в крепости Кабула собралось значительное число афганских отрядов, одно присутствие которых должно было внушить англичанам большие опасения. Однако генерал Робертс не придавал этому обстоятельству серьезного значения. Но события вскоре вынудили Робертса посмотреть на проблему гораздо серьезнее. Кох-и-Асмайское сражение открыло ему глаза.

Рано утром 2 декабря густые массы афганцев заняли удлиненный горный кряж Асмай, отходящий к северо-западу от Кабула, и приготовились атаковать английский лагерь. Робертс, не дожидаясь нападения афганцев, решился немедленно атаковать неприятеля. Для атаки был назначен отряд генерала Бекера (750 человек с десятью горными пушками). После артподготовки отряд обошел левый фланг афганцев и атаковал их, стараясь отбросить неприятеля в сторону Кабула. Афганцы начали отступать. Робертс приказал кавалерии перехватить афганцев на равнине, а бригаде генерала Макферсона атаковать их с Бада-Гисарских высот, т. е. с юго-запада. В это же время шесть горных орудий были поставлены на командующей высоте у северо-западной оконечности горного кряжа Асмай для обстрела отступавшего противника. Но в это время афганцы внезапно перешли в наступление и направили свои главные силы на овладение командующей высоты, на которой находилась английская артиллерия. Они овладели этой высотой и захватили два английских орудия.

В это время появились свежие отряды афганцев, начавших энергичное наступление, а вслед за этим и преследование отступавших английских войск. Генерал Робертс отступил в Шир-Пурский лагерь, туда же подтянулась и бригада генерала Макферсона. Англичане, укрывшись за стенами укрепленного лагеря, не показывались из него в течение девяти дней, пока их не выручил отряд, направленный из Пешаварской колонны.

Поражение Робертса под Кабулом произвело большое впечатление в Индии. Из метрополии были потребованы подкрепления, а войскам из Пешаварской колонны было приказано идти на выручку Робертса. С большим трудом удалось собрать в Джигделике отряд силой 3700 человек и двенадцать орудий под командованием генерал-майора Гофа и отправить его к Кабулу, куда он прибыл 12 декабря и освободил гарнизон Шир-Пурского лагеря.

Мухаммед-Джан, убедившись в невозможности овладеть английским лагерем, отвел свои войска от Кабула.

Не лучше шли дела и в Кандагарской колонне генерала Стюарта. В день убийства Каваньяри последние 2 тыс. человек этой колонны начали покидать Кандагар, но их вернули обратно. Из-за дальности расстояния и небезопасности сообщений с Индией Кандагарскую колонну долго не удавалось усилить. После сражения при Чар-Азиабе (24 сентября) было решено поторопиться с усилением действующих отрядов для ведения более энергичных наступательных действий. Пока же положению англичан в Кандагаре и окрестностях серьезная опасность не угрожала.

В сентябре 1879 г. Стюарту было приказано выслать к Газни отряд для связи с Кабулом. Командированный для этого небольшой отряд генерала Пока не смог пройти далее Келат-и-Гильзая, где и остановился на зимовку. С наступлением нового года войска Стюарта были усилены дивизией генерала Примроза. Весь Кандагарский отряд было решено направить через Газни к Кабулу с целью по дороге отряда уничтожать скопища афганских племен, а затем усилить войска в Восточном Афганистане, где предполагалось закончить кампанию.

19 марта 1880 г. шеститысячный отряд Стюарта выступил из Кандагара. Отряд был обременен огромным количеством нестроевых (6300 человек) и большим обозом (3500 лошадей и мулов, 6300 верблюдов и 11 слонов). Как только войска тронулись, воины из племени патанов напали на форт Дубрай (между Кандагаром и Кветтой), вырезали его гарнизон и прервали сообщение Стюарта с Индией. Войскам Стюарта в пути пришлось выдержать несколько столкновений с афганцами. В 15 верстах к югу от Газни у селения Ахмет-хейля произошла наиболее серьезная стычка между английским отрядом и афганцами.

20 апреля Стюарт подошел к Кабулу, соединился с Робертсом и принял командование над всеми английскими войсками, действовавшими в Афганистане. Между тем за зимние месяцы в отряде Робертса не произошло никаких изменений. Гильзаи по-прежнему нападали на английские коммуникации, так, Джигделик, Джадзаильх (возле Джелалабада), форт Мични и другие пункты не раз подвергались атакам афганских племен. Англичане фактически владели лишь узкой полосой местности, по которой пролегала дорога, связывавшая Пешавар с Кабулом.

Таково было положение дел на театре военных действий, когда на горизонте политических событий появился сардар[28] Абдуррахман-хан, племянник покойного эмира Шер Али-хана. В 1869 г. в ходе афганских междоусобиц Абдуррахман-хан бежал за Амударью. Какое-то время он провел у Хивинского хана, а затем — у Бухарского эмира, но в конце концов решил, что ему безопаснее будет в русском Туркестане.

Генерал-губернатор Кауфман разрешил поселиться Абдуррахман-хану в Самарканде. Там он с большой свитой неплохо проводил время за счет русской казны. Но Кауфман получил весть о свержении англичанами Мухаммеда Якуб-хана, и Абдуррахман-хан был срочно вызван в резиденцию генерал-губернатора. Там ему тактично напомнили о его династических правах.

Долго уговаривать Абдуррахман-хана не пришлось, он сразу же попросил денег, оружие и офицеров Белого царя. Кауфман был не прочь дать сардару и то и другое, но боялся петербургской клики Горчакова и K°. И, думаю, направь он в Афганистан дюжину или две смелых офицеров да тысяч пять винтовок Бердана, колесо истории могло покатиться совсем в другом направлении.

Но, увы, генерал-губернатор был вынужден строжайше скрывать свою поддержку Абдуррахман-хана. Ни один русский человек не должен был появиться в Афганистане. Свите Абдуррахман-хана лишь передали 25 винтовок Бердана. А вот деньги не имеют национальности, и хотя 11 ноября 1879 г. пришлось на воскресенье, дело не терпело отлагательств. Из канцелярии Туркестанского генерал-губернатора в Ливадию, где в это время находился царь с семьей, была отправлена шифрованная депеша с запросом об отпуске 25 тыс. рублей для претендента на афганский престол. Через пять дней Кауфман запросил еще 12 тыс. для ближайших родственников Абдуррахман-хана — двоюродных братьев Мухаммеда Исхак-хана и Мухаммеда Сарвар-хана. Александр II дал согласие, и деньги были высланы, понятно, не рублями, хотя тогда был не советский «деревянный» и не «демократический» постоянно падающий рубль.

И декабря 1879 г. Абдуррахман-хан «бежал» из Самарканда и обходными путями через Бухарский эмират в январе 1880 г. с 250 всадниками переправился через бурную реку Пяндж.

Население и власти города Рустока радостно встретили Абдуррахман-хана. Из Рустока сардар направил послание в соседний город Файзабад: «Бек Хасан, начальники и подданные Файзабада! Извещаю вас, что я прибыл в страну, чтобы освободить ее из рук инглизи. Если мне удастся сделать это мирным путем, хорошо. Если нет, нам придется сражаться. Все вы правоверные, и вам нельзя допускать, чтобы страна оказалась под властью инглизи» (60. С. 261).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.