Глава восемнадцатая ВМЕШАТЕЛЬСТВО АНГЛИЧАН В ГРЕЦИИ
Глава восемнадцатая ВМЕШАТЕЛЬСТВО АНГЛИЧАН В ГРЕЦИИ
До отъезда в Италию в конце августа я попросил начальника имперского генерального штаба разработать подробный план английской экспедиции в Грецию в случае, если немцы потерпят там крах.
Мы дали этой операции условное название «Манна». Ее планирование осложнялось нашими трудностями с ресурсами и неопределенностью стратегического положения немцев на Балканах, но я распорядился, чтобы к 11 сентября наши вооруженные силы были готовы приступить к действиям и чтобы греческий премьер-министр и представители греческого правительства, находившиеся в Италии, были готовы без промедления прибыть в Афины. К концу первой недели сентября они обосновались на вилле вблизи Казерты. Здесь Папандреу приступил к работе со своими новыми коллегами — представителями ЭАМ[105] . Важно было, чтобы в Греции не возникло никакого политического вакуума. 29 августа я писал в записке: «Желательнее всего, чтобы удар был нанесен, как гром с ясного неба, без какого-либо предварительного кризиса. Это лучшее средство предвосхитить ЭАМ». Сущность плана сводилась к тому, чтобы занять Афины и их аэродром с помощью воздушно-десантной бригады, доставить четыре эскадрильи истребителей, очистить гавань Пирея для доставки новых подкреплений из Египта и обеспечить скорое прибытие греческих министров. Затем мы ускорили бы доставку подкреплений и перебросили бы греческую бригаду из Италии.
Откладывание немцами эвакуации Афин заставило нас изменить наш план. Гарнизон в составе 10 тысяч человек не проявлял никаких намерений уйти, и 13 сентября я телеграфировал генералу Вильсону, предложив ему подготовиться к предварительной высадке на Пелопоннесе. Там немцы отходили на север в направлении района Коринфа. В ночь на 14 сентября войска, предназначенные для операции «Манна», были приведены в состояние готовности и могли начать действовать через 48 часов. Они находились под командованием генерала Скоби и вначале состояли из 2-й парашютной бригады из Италии, 23-й бронетанковой бригады, действовавшей в качестве пехоты, тыловых войск из Египта и всех тех греческих войск, которыми располагало признанное ими правительство. Поддерживать эту экспедицию должны были 15-я крейсерская эскадра с флотилиями минных тральщиков, а также четыре английские и три греческие авиаэскадрильи вместе с американской транспортной авиацией.
Задержка ухода немцев из Афин позволила нам, однако, укрепить руководство греческими делами накануне нанесения решающего удара. Я был рад, что теперь греческое правительство находилось под рукой, в Италии. В конце сентября генерал Вильсон вызвал генерала ЭЛАС[106] Сарафиса и его соперника националиста Зерваса для встречи с Папандреу в Казерте. При этом присутствовали Макмиллан в качестве министра-резидента в средиземноморском районе и наш посол при греческом правительстве Липер для консультаций и руководства политической стороной этого важного совещания, которое должно было создать объединенное командование всех греческих вооруженных сил, находившихся в Италии и в самой Греции, вместе с английскими войсками, которые сейчас были готовы к высадке.
26 сентября было подписано исчерпывающее соглашение. В нем указывалось, что все партизанские силы в стране должны предоставить себя в распоряжение греческого правительства, которое в свою очередь передаст их под командование генерала Скоби. Руководители греческих партизан заявили, что их люди не будут чинить самосуда. Любые действия в Афинах будут предприняты только по прямым приказаниям английского командующего. Этот документ, известный под названием Казертинского соглашения, определял наши дальнейшие действия.
Освобождение началось только в октябре. Десантные соединения были направлены в Южную Грецию, и на рассвете 4 октября наши войска заняли Патрас. Это был наш первый опорный пункт после трагического ухода в 1941 году, когда войска пробивались вдоль южного побережья Коринфского залива. 12 октября генерал Вильсон узнал, что немцы эвакуируют Афины, а на другой день английские парашютисты высадились на аэродроме Мегара, примерно в восьми милях западнее столицы. 15-го прибыли остальные наши воздушно-десантные войска, которые заняли город, продвигаясь по пятам уходивших немцев. Наши военно-морские силы вступили в Пирей, доставив генерала Скоби и основную часть его вооруженных сил, а два дня спустя прибыло греческое правительство вместе с нашим послом.
Наступило время для проверки на деле заключенных нами соглашений. На Московском совещании я добился большой ценой того, что Россия будет держаться в стороне. Мы обязались поддерживать временное правительство Папандреу, в котором ЭАМ был представлен полностью. Все заинтересованные стороны были связаны Казертинским соглашением, и мы хотели без промедления передать власть прочному греческому правительству. Но повсюду в Греции царила разруха. Немцы по мере своего отступления на север приводили в негодность шоссейные и железные дороги. Наша авиация преследовала их в этом отступлении, но на суше мы мало что могли предпринять. Вооруженные отряды ЭЛАС заполняли пробел, оставленный уходившими агрессорами, а главное командование партизан мало заботилось о том, чтобы выполнить свои торжественные обещания. Повсюду царили нужда и раскол. Финансы находились в беспорядочном состоянии, а запасы продовольствия были истощены. Наши собственные военные ресурсы были напряжены до предела.
В конце месяца Иден, возвращаясь из Москвы, посетил Афины, и ему был оказан горячий прием в память его действий в пользу Греции в 1941 году. С ним находились министр-резидент в Каире лорд Мойн и Макмиллан. Обсуждался в целом вопрос о помощи, и было сделано все, что в человеческих силах. Наши войска с готовностью отказались от половины рациона для увеличения продовольственного снабжения, а английские саперы приступили к строительству самых необходимых путей сообщения. К 1 ноября немцы эвакуировали Салоники и Флорину, и через 10 дней остатки их войск перешли северную границу. Если не считать нескольких изолированных гарнизонов, Греция была свободной.
Однако у правительства в Афинах не было достаточно войск, чтобы установить контроль над страной и заставить ЭЛАС соблюдать Казертинское соглашение. Беспорядки увеличивались и распространялись на все большую территорию. 7 ноября я писал в памятной записке министру иностранных дел Идену:
Премьер-министр — министру иностранных дел 1 ноября 1944 года
"1. По моему мнению, учитывая цену, которую мы заплатили России за нашу свободу действий в Греции, мы должны, не колеблясь, использовать английские войска для поддержки греческого королевского правительства, возглавляемого г-ном Папандреу.
Это означает, что английские войска должны, безусловно, вмешаться, чтобы предотвратить бесчинства. Г-н Папандреу, несомненно, может закрыть газеты ЭАМ, если они будут призывать к забастовке газетных работников.
Я надеюсь, что греческая бригада скоро прибудет и в случае необходимости, не колеблясь, будет открывать огонь. Почему туда посылают только одну индийскую бригаду из состава индийской дивизии? Нам нужно еще 8-10 тысяч солдат-пехотинцев, чтобы удержать столицу и Салоники для нынешнего правительства. Позже мы должны заняться вопросом о расширении греческой власти. Я вполне ожидаю столкновения с ЭАМ, и мы не должны уклоняться от него, если только почва будет правильно выбрана".
И на другой день:
Премьер-министр — генералу Вильсону, Италия и Липеру, Афины
8 ноября 1944 года
"Ввиду усиливающейся угрозы со стороны коммунистических элементов в Греции и в связи с тем, что они намереваются силой захватить власть, я надеюсь, что вы рассмотрите вопрос об усилении наших войск в районе Афин путем немедленной отправки 3-й бригады английской 4-й дивизии или какого-либо другого соединения… "
Восстание ЭАМ близилось, и 15 ноября генералу Скоби было предложено подготовить контроперации. Афины должны были быть объявлены военной зоной, и всем войскам ЭЛАС должен был быть отдан приказ покинуть город. Из Италии в Салоники, Афины и Патрас была послана индийская 4-я дивизия. Греческая бригада также прибыла из Италии, и из-за нее возникли споры между Папандреу и его коллегами из ЭАМ. Единственная возможность предотвратить гражданскую войну заключалась в том, чтобы разоружить партизан и другие войска на основании взаимного соглашения и создать новую национальную армию и полицейские силы под непосредственным контролем афинского правительства. Были приняты меры для создания и оснащения батальонов национальной гвардии численностью 500 человек каждый. Было создано 30 таких батальонов. Они оказались очень полезными при облавах на враждебно настроенных вооруженных гражданских лиц и для охраны районов, очищенных нашими войсками.
По просьбе Папандреу сами министры ЭАМ разработали проект приказа о демобилизации партизан, и этот проект был представлен растерявшемуся кабинету. Предусматривалось сохранение регулярной греческой горной бригады и Священного эскадрона. ЭЛАС должна была сохранить одну свою собственную бригаду, а ЭДЕС[107] должна была получить небольшие силы. Однако в последний момент министры, представлявшие ЭАМ, отказались от своих собственных предложений, на которые они потратили драгоценную неделю, и потребовали роспуска горной бригады. Теперь коммунистическая тактика развернулась во всю ширь. 1 декабря шесть министров, связанных с ЭАМ, подали в отставку, и на другой день в Афинах была объявлена всеобщая забастовка. Остальные члены кабинета приняли декрет о роспуске партизанских сил. Коммунистическая партия перенесла свою штаб-квартиру из столицы в другое место. Генерал Скоби обратился к греческому народу с посланием, в котором заявил, что он твердо поддержит нынешнее конституционное правительство, «пока не будет создано греческое государство, располагающее на законной основе вооруженными силами, и пока нельзя будет провести свободные выборы». Я сделал аналогичное личное заявление из Лондона.
3 декабря, в воскресенье, между сторонниками коммунистов, участвовавшими в запрещенной демонстрации, и полицией произошло столкновение, и началась гражданская война. На другой день генерал Скоби приказал ЭЛАС немедленно эвакуироваться из Афин и Пирея. Вместо этого их войска и вооруженные группы гражданского населения попытались силой захватить столицу.
В этот момент я начал осуществлять более непосредственное руководство этим делом. Узнав, что коммунисты уже захватили все полицейские участки в Афинах и убили большинство оказавшихся там людей, не согласившихся их поддерживать, и что коммунисты находятся на расстоянии полумили от правительственных учреждений, я приказал генералу Скоби и английским войскам, насчитывавшим пять тысяч человек, которые за десять дней до этого были с энтузиазмом встречены населением как освободители, вмешаться и открыть огонь по предателям-агрессорам. В таких случаях подобные меры не должны носить половинчатый характер. На бесчинства, с помощью которых коммунисты пытались захватить город и изобразить себя перед всем миром в качестве правительства, требуемого греческим народом, можно было ответить только оружием. Для созыва кабинета не было времени.
Антони и я совещались часов до двух и всецело согласились с тем, что мы должны открыть огонь. Видя, как он устал, я сказал ему: «Если хотите, отправляйтесь спать и предоставьте это мне». Он так и сделал. Примерно в три часа утра я подготовил следующую телеграмму:
Премьер-министр — генералу Скоби, Афины, то же генералу Вильсону, Италия[108] 5 декабря 1944 года
"1. Я дал генералу Вильсону указания обеспечить, чтобы все вооруженные силы остались с вами и чтобы вам были посланы все возможные подкрепления.
2. Вы несете ответственность за поддержание порядка в Афинах и за нейтрализацию или уничтожение всех отрядов ЭАМ — ЭЛАС, приближающихся к городу. Вы можете вводить любые правила по своему усмотрению для установления строгого контроля на улицах или для захвата любых бунтовщиков, сколько бы их ни было. В тех случаях, когда может начаться стрельба, ЭЛАС, конечно, попытается выставить впереди женщин и детей в качестве прикрытия. Здесь вы должны проявить ловкость и избежать ошибок. Но не колеблясь открывайте огонь по любому вооруженному мужчине в Афинах, который не будет подчиняться английским властям или греческим властям, с которыми мы сотрудничаем. Было бы, разумеется, неплохо, если бы ваши приказы были подкреплены авторитетом каких-либо греческих властей, и Липер укажет Папандреу, что необходимо оказать помощь. Однако действуйте без колебаний так, как если бы вы находились в побежденном городе, охваченном местным восстанием[109] .
3. Что касается групп ЭЛАС, приближающихся к городу, то вы с вашими бронетанковыми частями, несомненно, должны быть в состоянии проучить некоторых из них так, чтобы другим было неповадно. Можете рассчитывать на поддержку всех надлежащих и разумных действий, принятых на этой основе. Мы должны удержать Афины и обеспечить там свое господство. Было бы хорошо, если бы вам удалось этого достигнуть по возможности без кровопролития, но в случае необходимости и с кровопролитием".
Эта телеграмма была послана 5-го, в 4 часа 50 минут утра. Я испытывал глубокое беспокойство по поводу всего этого дела, но я твердо считал, что не должно быть никаких сомнений или колебаний.
Позже в тот же день я телеграфировал нашему послу:
Премьер-министр — Липеру, Афины 5 декабря 1944 года
"1. Сейчас не время политиканствовать в Греции или воображать, что греческие политические деятели различных оттенков могут повлиять на обстановку. Вам нечего беспокоиться о составе греческого правительства. Речь идет о жизни или смерти.
2. Вы должны побуждать Папандреу выполнять свои обязанности и заверить его, что в этом он получит поддержку всех наших вооруженных сил. Давно миновало время, когда какая-либо определенная группа греческих политических деятелей могла бы повлиять на это восстание толпы. У него имеется лишь одна возможность — держаться вместе с нами до конца.
3. Я поручил всю проблему обороны Афин, поддержание закона и порядка генералу Скоби и заверил его в том, что его поддержат при использовании любой силы, которая может понадобиться. Отныне вы и Папандреу будете придерживаться его указаний во всех вопросах, касающихся общественного порядка и безопасности. Вы оба должны всячески поддерживать Скоби и подсказывать ему любые полезные с вашей точки зрения методы, которые помогут сделать его действия более энергичными и решительными.
Наилучшие пожелания".
ЭЛАС быстро установила контроль над большей частью Афин, за исключением центрального района, где наши войска сначала сдерживали отряды ЭЛАС, а затем перешли в контратаку.
Скоби докладывал:
Генерал Скоби. Афины — премьер-министру 8 декабря 1944 года
"Усиление деятельности повстанцев и повсеместная стрельба из-за угла не позволяли достичь больших результатов в боях, которые продолжались вчера весь день. К середине дня общее число взятых войсками под стражу повстанцев составляло 35 офицеров и 524 других чина. В эту цифру не входят лица, задержанные полицией, так как в этом отношении от них трудно получить точные данные.
23-я бригада, которая в течение второй половины дня вела операции по очищению каждого дома добилась некоторых успехов. Парашютная бригада очистила новый район в центре города.
С английского военного корабля «Орион» пришлось высадить подкрепления морской пехоты для борьбы с многочисленными снайперами из повстанцев, проникшими в район южнее Порто-Леонто и действовавшими против здания военно-морского ведомства в Пирее. Ввиду сильного сопротивления наши войска были вынуждены отступить в одном районе.
В районе, который очищается греческой горной бригадой, повстанцы предприняли атаку с фланга. Атака была отбита, но задержала продвижение бригады".
Это давало представление о масштабах боев, которые мы теперь вели.
Премьер-министр — генералу Вильсону, Италия 9 декабря 1944 года
"1. Вы должны без малейшего промедления послать новые подкрепления в Афины. Затяжка боев сопряжена с многочисленными опасностями. Я предупреждал вас об огромном политическом значении этого конфликта. Следует поспешно подбросить по меньшей мере еще две бригады.
2. В дополнение к вышесказанному спрашивается, почему военно-морской флот не оказывает постоянной помощи, а ограничивается высадкой небольшого подразделения при критическом положении? Вы дали твердое заверение, что вами уже послано достаточно солдат".
Премьер-министр — генералу Скоби 8 декабря 1944 года
«Сегодня в вечерних газетах много пишут о том, что ЭЛАС предложила заключить мир. Естественно, что нам хотелось бы урегулировать этот вопрос, но вы, поскольку это позволяет ваше влияние, должны позаботиться о том, чтобы мы из добрых побуждений не отказались от того, что завоевано или еще может быть завоевано нашими войсками. Мне кажется, что не следует соглашаться на что-либо менее удовлетворительное, чем условия, согласованные до начала восстания. Трудно также представить себе, каким образом руководители ЭАМ с руками, обагренными кровью греков и англичан, вновь займут места в правительстве. Однако это, возможно, удастся уладить. Важно действовать осторожно и консультироваться с нами в отношении условий, когда они будут выдвинуты. Бесспорная цель — поражение ЭАМ. Прекращение боев второстепенное дело по сравнению с этим. Я отдаю приказ об отправке в Афины крупных подкреплений, и фельдмаршал Александер, вероятно, через несколько дней будет с вами. Сейчас, пока конфликт не улажен, нужны твердость и трезвое суждение, а не горячие объятия».
Генерал Скоби — премьер-министру 10 декабря 1944 года
"Если бы ЭЛАС сделала какое-либо предложение о мире, мы, конечно, сразу же уведомили бы вас об этом, но ни послу, ни мне не известно о подобном шаге.
Я не упускаю из виду упомянутую вами главную цель. До тех пор пока любая партия может в поддержку своей позиции использовать свою собственную армию, в Греции не может быть мира и стабильности. Я надеюсь, что бои удастся ограничить районом Афины, Пирей, но в случае необходимости я готов довести дело до конца по всей стране. Жаль, что нельзя применять слезоточивые газы. Это оказало бы большую помощь в боях в городе.
С большим удовлетворением приветствуем ваше заверение, что отправляются крупные подкрепления. Мне сообщили из штаба союзных сил, что 4-я дивизия отправится в скором времени". Подавляющая часть американской печати резко осуждала наши действия, утверждая, что они опорочили цель, ради которой американцы вступили в войну. Государственный департамент, возглавлявшийся Стеттиниусом, выступил с подчеркнуто критическим заявлением. Англия была охвачена волнением. «Тайме» и «Манчестер гардиан» заявили, что они осуждают нашу политику, которую они назвали реакционной. Сталин, однако, неукоснительно и лояльно придерживался нашего соглашения, достигнутого в октябре, и в течение всех этих долгих недель боев с коммунистами на улицах Афин от «Правды» и «Известий» не было слышно ни слова упрека.
Английские войска все еще продолжали упорно сражаться в центре Афин, но превосходящий по численности противник теснил их. Мы вели бои за каждый дом, сражаясь с противником, который не менее чем на четыре пятых состоял из лиц, одетых в гражданскую одежду.
В разгар всех этих волнений в Афины прибыли фельдмаршал Александер и Макмиллан. 11 декабря мы получили первое сообщение об их миссии. Наше положение было хуже, чем мы ожидали. «Английские войска, — телеграфировал Александер, — по существу находятся в осаде в центре города». Путь к аэродрому был ненадежным. Гавань Пирей не находилась под нашим контролем, и разгрузка судов там была невозможна. У войск, сражавшихся в городе, оставался лишь шестидневный запас продовольствия и трехдневный запас боеприпасов. Александер предложил тотчас же очистить порт и путь к Афинам, немедленно доставить подкрепления из Италии, создать склады и, «надежно соединив оба конца гантелей, предпринять требуемые операции по очистке Афин и Пирея».
12 декабря военный кабинет предоставил Александеру полную свободу действий в отношении всех необходимых военных мероприятий.
Я получил от греческой 3-й горной бригады, которая лояльно сражалась вместе с нами, благодарственное послание за каши попытки защитить их страну; в послании также выражалось сожаление по поводу того, что англичанам приходится проливать свою кровь. Они просили меня стать их почетным командиром.
Однако от Гарри Гопкинса поступило предупреждение:
Гарри Гопкинс — премьер-министру 16 декабря 1944 года
"Настроение общественности здесь быстро ухудшается из-за ситуации в Греции,
Признаюсь, что в условиях одновременного ведения боев в Европе и Азии, когда от всех требуется максимальная энергия для нанесения поражения противнику, я весьма обеспокоен поворотом дипломатических событий, которые привлекают внимание общественности к некоторым нашим трудностям.
Я не знаю, что могут сказать публично президент или Стеттиниус, но вполне возможно, что один из них или оба они должны будут прямо заявить о нашем твердом намерении сделать все, что мы можем, для обеспечения свободного и надежного мира".
Мы все были согласны с этой целью, но вопрос заключался в том, можно ли добиться этого, разрешив коммунистам захватить всю власть в Афинах. Именно об этом и шла речь.
В Канаде Маккензи Кинг также испытал на себе неблагоприятную реакцию в связи с нашей политикой в Греции, реакцию, получившую широкое выражение в США.
Я послал Маккензи Кингу телеграммы, которыми я обменялся с президентом в августе, и обратил его внимание на Казертинское соглашение, которое к тому времени было опубликовано. Я сказал ему, что я получил устное согласие Сталина на наше вступление в Грецию и освобождение Афин. «Хотя, — писал я в заключение, — все это дело устроено коммунистами, Сталин до сих пор не выступил с каким-либо официальным заявлением по поводу наших действий».
Из уважения ко всем этим фактам, доводам и призывам Маккензи Кинг воздержался от того, чтобы отмежеваться от наших действий в публичном заявлении.
Теперь, несколько лет спустя, вспоминая об этих событиях, кажется удивительным, насколько ход событий полностью оправдал политику, за которую я и мои коллеги так упорно боролись. У меня самого она никогда не вызывала никаких сомнений, так как я совершенно ясно видел, что коммунизм будет той опасностью, с которой цивилизации придется столкнуться после поражения нацизма и фашизма. Нам не было суждено завершить задачу в Греции. Однако в конце 1944 года мне и в голову не приходило, что немногим больше чем через два года государственный департамент при поддержке подавляющей части американского общественного мнения не только воспримет и будет продолжать начатую нами политику, но и пойдет на дорогостоящие и решительные действия, даже военного характера, чтобы довести эту политику до ее успешного завершения. Как сообщают, 21 марта 1947 года государственный секретарь США Дин Ачесон, давая показания в комиссии палаты представителей по иностранным делам, заявил: «Наличие в Греции правительства, контролируемого коммунистами, рассматривалось бы как угроза для безопасности Соединенных Штатов».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.