Стойкий оловянный солдат Император Николай I

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Стойкий оловянный солдат

Император Николай I

Не «солдатик» из сказки Андерсена, а настоящий, из плоти и крови солдат. Либеральные дореволюционные и советские историки называли его солдафоном, что звучит грубовато, но суть уловлена точно – он был солдатом Великой Империи, называемой Россия. Солдатом исполнительным, пунктуальным, не лишенным рыцарства по отношению к дамам. Солдат – имя нарицательное, каждый военнослужащий от рядового до генерала является солдатом. Император – в том числе. Как правило, у каждого солдата есть свои сердечные тайны. Были они и у Николая I.

Николай Павлович родился в последний год жизни своей царственной бабки Екатерины II – в 1796-м. Увидев внука, Екатерина так описала свои впечатления: «Длиной два фута (60 см), с руками не меньше, чем у меня, с громким низким голосом: я никогда не видела подобного рыцаря. Если он и дальше будет расти, его братья будут казаться карликами по сравнению с этим колоссом. Мне кажется, что у него судьба повелителя, хотя у него два старших брата». Два старших брата – это Александр и Константин. Прозорливая императрица угадала – он не только стал самодержцем, но и оставался рыцарем до конца своих дней.

Екатерина II не отобрала у родителей (Павла Петровича и Марии Федоровны) их сына для воспитания по собственному усмотрению – не успела, и он остался на попечении своих родных мамы и папы. Надо сказать, что Николай являлся любимчиком своей матери, Марии Федоровны, которая, как мы уже писали в главе о Павле I, родила его от гофкурьера Бабкина. Это его Павел называл «гофкурьерским ублюдком».

Впрочем, своему сыну родители уделяли мало внимания. Тогдашняя система воспитания была другой. Вот и Николая воспитывали баронесса Шарлотта фон Ливен и гувернантка шотландского происхождения Евгения Лайон. Исходя из древних шотландских традиций она и привила маленькому Коле понятия о рыцарской доблести, чести, долге и верности своему слову. Этим принципам он остался верен на всю жизнь. Николай в детстве сформировался как цельная и волевая натура, правда, несколько прямолинейная.

В детстве Николай очень любил военные игрушки – шпаги, каски и деревянные ружья, а в три года от роду впервые надел военный мундир. Буквально с детских лет он пристрастился к военному делу, и из него действительно получился отличный служака. В 1817 году он возглавил инженерные войска российской армии. Здесь-то и проявилась его педантичность, дисциплинированность и любовь к порядку. Двадцатилетнего Николая описывали тогда так: «Он не походил еще на ту величественную, могучую, статную личность, которая теперь представляется всякому при имени императора Николая I. Он очень худощав и оттого казался еще выше… Осанка и манеры великого князя были свободны, но без малейшей кокетливости или желания нравиться, даже натуральная веселость его, смех как-то не гармонировали со строго классическими, прекрасными чертами его лица». С годами облик Николая изменился. Он поражал своей высокой, статной фигурой (1 м 90 см), величественной манерой держаться, классической, несколько холодной красотой правильных черт лица. «Его взгляд был холоден и казался оловянным», – писал А. И. Герцен. Таков был облик стойкого оловянного солдата Империи.

Во время Отечественной войны 1812 года великий князь Николай рвался на фронт, но лишь в 1814 году он оказался в войсках. По дороге в разгромленную Францию он повстречался со своей будущей женой. Но сначала немного истории. 1805 год. Наполеон уже завоевал пол-Европы. Между Россией и Францией оставалась одна Пруссия. Александру I нужно было во что бы то ни стало перетянуть прусского короля на свою сторону. Это удалось. И вот в 1805 году Фридрих-Вильгельм III и Александр I клянутся на могиле Фридриха Великого выступить вместе против Наполеона и договариваются «дружить домами». Это желание и стало определяющим в судьбе Николая I.

В 1814 году братья Николай и Михаил под именем графов Романовых по пути в штаб русской армии посетили Берлин. На следующий день они нанесли визит королю Пруссии, и здесь Николай Павлович впервые увидел принцессу Шарлотту, старшую дочь Фридриха-Вильгельма III. Красивый и стройный юноша понравился Шарлотте, которая также произвела на него приятное впечатление. Пообщавшись с Николаем, прусский король тоже увидел в нем будущего жениха своей дочери. Сама Шарлотта-Фредерика-Луиза-Вильгемина пока оставалась в неведении. Однако из-за продолжающихся военных действий матримониальные планы пришлось отложить. Кроме того, Николай был еще молод, и невеста только отпраздновала свое 16-летие. Поэтому, наученная горьким опытом неудавшихся ранних браков сыновей Александра и Константина, их мать – Мария Федоровна – решила отложить женитьбу Николая до его совершеннолетия (совершеннолетними тогда считались парни, которым стукнул 21 год). Забегая вперед, скажем, что возможно, во многом благодаря такой осторожности матери этот брак оказался счастливым.

Перед отъездом прусского короля на Венский конгресс в 1814 году Шарлотте сказали о намерении отца выдать ее за Николая. Она ничего не возразила, но в письмах к брату сообщала, что Николай пришелся ей по сердцу. Сам же великий князь, будучи в Париже с армией, восторженно отзывался о Шарлотте и признавался Александру I в своей любви к ней. Оба правителя – русский царь и прусский король – были рады обоюдному чувству Николая и Шарлотты. Однако до поры все это держалось в тайне. Прошел еще год войны, и вот после разгрома Наполеона под Ватерлоо Александр I с братьями Николаем и Михаилом возвращаются в Россию через Берлин. Был банкет по случаю победы, на котором оба монарха и провозгласили тост за нареченных жениха и невесту. Однако свадьба состоялась только через два года. Все это время жених и невеста переписывались между собой. Кстати, Николай I хранил эти письма всю жизнь. Когда случился страшный пожар 1837 года в Зимнем дворце, и солдаты пытались спасти его от огня, Николай сказал: «Оставьте, пусть все сгорит, достаньте мне только из моего кабинета портфель с письмами, которые жена писала мне, бывши моей невестою».

А пока великий князь Николай продолжал свое образование, посещая разные страны. Будучи в Англии он поразил всех тем, что за обедом пил только воду. Еще больше Николай Павлович удивил англичан своей буквально спартанской неприхотливостью: вечером его слуги внесли в приготовленную для него спальню с роскошной кроватью набитый сеном мешок, заменявший ему постель. «Англичанам это показалось аффектацией», – писал свидетель этого события. «Аффектация» по-латыни значит «преувеличенное, подчеркнутое выражение какого-либо чувства, настроения», в данном случае британцы считали, что он так рисуется перед ними, чтобы произвести эффект – как в театре. Выпендривается, грубо говоря. Но он был чужд этому – даже умер на простой солдатской койке, укрытый шинелью. Изнеженным сынам Альбиона было невдомек, что раз Николай Павлович выбрал военную стезю, то он взял себе за правило «стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы» – например, спать как солдаты – на мешке с сеном. Это еще одно подтверждение тому, что Николай Павлович был действительно «стойким оловянным солдатом».

В это время в Петербурге готовились к встрече его невесты. Александр I хотел, чтобы бракосочетание младшего брата Николая (разница между братьями была 18 лет) прошло в самой торжественной обстановке. Императрица-мать Мария Федоровна с не меньшей заботой готовилась к свадьбе Николая. Она знала, что ее будущая невестка с детства имела страсть к нарядам и любила веселиться. Когда принцесса вошла в приготовленный для нее кабинет, обитый розовым атласом, то воскликнула: «Я всегда мечтала о розовом кабинете!» И так было всегда – отныне ее всю жизнь окружали роскошь, красота и разные изящные вещи. Сохранились записки Шарлотты. Историки думали, что там окажутся какие-то мысли, события, характеристики людей и так далее, но их ждало горькое разочарование. Дневники оказались заполненными описанием нарядов, развлечений, малозначительных подробностей придворной жизни, сплетен и пересудов. Это не значит, что она была ограниченным человеком – просто ее внутренний мир был далек от реальной жизни, которая протекала за стенами дворца. Она не интересовалась политикой; она любила Николая Павловича и в этом видела свое предназначение.

Шарлотта Прусская выехала из Берлина в мае 1817 года. На русской границе в Мемеле у пограничного шлагбаума ее встречал жених с обнаженной шпагой. Так начался ее жизненный путь в России. В июне жених и невеста торжественно въехали в Петербург, и через несколько дней состоялся ее переход в православие. Теперь она стала называться великой княгиней Александрой Федоровной. Их обручение состоялось в день рождения Николая Павловича, которому исполнился 21 год, а свадьба – в день ее рождения (19 лет). Как романтично! Для житья новобрачным отвели Аничков дворец. Невеста получила богатые подарки – жемчуга и бриллианты. Интересно, что она, дочь короля, бриллиантов доселе не видела! Вот что писала она: «…Все это занимало меня, так как я не носила ни одного бриллианта в Берлине, где отец воспитал нас с редкой простотой…» Да не в воспитании было дело, а в том, что прусский король был нищ, как церковная мышь!

Уже в августе Александра Федоровна забеременела. Однако перед тем как продолжить, позволим себе небольшое отступление. До конца XVIII века любовь, как правило, была личным делом семейной пары, и во многом это было дело случая. В XIX веке в Европе женились исходя из политических мотивов или по расчету. Особенно это было распространено среди буржуазии и дворянства. Как известно, на Руси царь – первый дворянин, и поэтому это правило распространялось и на него. Если хотите, то мода была такая. Вступающие в брак мужчины и женщины открыто объявляли, что они друг друга не любят, но намерены со временем достичь полного согласия, гармонии и душевной близости. Любовь между супругами теперь становилась лотерейным билетом, по которому можно было выиграть, а можно… Нет, вы не угадали – не проиграть, а потрудиться для достижения хорошего результата. Для этого нужно было искать пути духовного взаимопонимания и самовоспитания. Чтобы добиться этого, супруги читали друг другу «умные» книги, совместно изучали историю, совершали познавательные поездки за границу, занимались живописью, создавали литературные и художественные салоны. В письмах той поры муж к жене обычно обращался «Друг мой!» В общем, русская поговорка «Стерпится – слюбится» здесь не подходила. Теперь не терпеть надо было, а работать над собой и своими отношениями. Брак как работа – это было ново, и многие вельможи этому принципу следовали, не исключая и царей. Вот только не у всех это получалось… А Николай Павлович с Александрой Федоровной вытянули счастливый билет – они искренне любили друг друга, правда, первый делал это весьма своеобразно. Он обожал свою жену и одновременно наслаждался любовью других женщин. К чести Александры Федоровны, следует сказать: она ему не изменила ни разу. Даже намека не было.

Но об этом потом, а пока молодожены наслаждались семейной жизнью. В 1818 году у них родился сын, названный Александром – будущий император Александр I. Потом пошли еще детки – Мария, Ольга, Александра, Константин, Николай и Михаил. Из десяти беременностей у Александры Федоровны семь закончились благополучно. Она была так же плодовита, как ее свекровь: у той было девять детей. Примечательно, что Николай Павлович назвал своих сыновей в том же порядке, что и отец.

С рождения Александра прошло 17 лет. В 1825 году внезапно умер император Александр I – старший брат Николая. Правителем России должен был стать Константин, но еще в 1823 году он отказался от трона. Николаю Павловичу ничего не оставалось делать, как принять власть. И тут декабристы вывели свои войска на Сенатскую площадь. Это была серьезная угроза – в планах заговорщиков было уничтожение царской династии. Николай Павлович сказал Александре Федоровне: «Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придется умереть – умереть с честью». Та обещала. После подавления бунта Николай жестоко расправился с декабристами, и в России за тридцать лет его правления не было ни одного антиправительственного выступления.

Все современники свидетельствовали, что Николай обожал свою жену. Он любил праздновать дни ее рождения, устраивать для нее приятные сюрпризы. Однажды при выходе из церкви в Петергофе он стал во главе Кавалергардского полка, шефом которого была Александра Федоровна, и командовал им как простой генерал, отдавая почести императрице. Ее дочь Ольга вспоминала: «Мама впервые, как шеф этого полка, принимала парад. Она была польщена и сконфужена, когда папа скомандовал „на караул!“ и полк продефилировал перед ней. Это было неожиданно и ново. Папа умел придать нужное обрамление вниманию общественности по отношению к своей супруге, которую он обожал».

Как мы уже писали, Александра Федоровна не была исторической фигурой. Ее призванием было быть любящей женой, уступчивой и довольной своей второстепенной ролью. Главную скрипку в их брачном союзе играл, конечно, Николай. В декабре 1825 года, когда решался вопрос о власти, она заявила: «Я буду и на троне только его подругой». И она старалась по мере возможностей быть помощницей мужу-императору. Николай Павлович любил делать подарки своей жене. Он построил ей дворец Ореанда в Крыму, Коттедж в Петергофе, подарил местность Озерки и Царицын остров в Петербурге. Он окружал жену неимоверной роскошью: императрица блистала на балах и маскарадах великолепием своих украшений и самых модных нарядов. Фрейлина двора Тютчева так описала взаимоотношения Николая и Александры: «Николай Павлович питал к своей жене, этому хрупкому, безответному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому… Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке». А та и не возражала: «Мне не много требовалось, чтобы быть довольной: раз я могла быть с моим мужем, мне не нужно было ни празднеств, ни развлечения; я любила жизнь тихую и однообразную, даже уединенную; по моим вкусам я любила простоту и была домоседкою». Александра Федоровна была тихой серой мышкой. В общем, в отличие от своих братьев, Николай Павлович был счастлив в семейной жизни. Несомненно, он любил свою жену и был внимателен к ней. Их отношения прошли разные стадии, но несомненно и то, что он всегда оставался нежным и заботливым мужем. Она же, в свою очередь, просто боготворила его.

Но Николай был в расцвете лет и полон сил. К услугам властителя страны были все красавицы России. И он отдавал им должное. Вот об этом должном мы и поговорим, так как это является темой нашей книги. Опережая события, отметим, что несмотря на многочисленные увлечения императора актрисами, светскими дамами и обычными женщинами, ни одна из них не затронула его сердце. Это были знаменитые похождения Николая Павловича, которые он называл «дурачествами». О любовных интрижках Николая было известно многим, в том числе и Александре Федоровне. Она относилась к этому как к данности. По свидетельству современников, она даже пристраивала замуж тех фрейлин, которые удостаивались монаршего «внимания».

Первые годы совместной жизни Николая и Александры прошли под знаком семейной идиллии. А потом непрерывной чередой пошли дети. В течение последующих четырнадцати лет Александра Федоровна или была беременна, или восстанавливалась после очередных родов. Французский путешественник маркиз де Кюстрин, посетивший Россию в 1839 году, писал: «Императрица преждевременно одряхлела… Супружеский долг поглотил остаток ее жизни: она дала… слишком много детей императору». Шарлотта сильно сдала физически и стала просто неспособной к выполнению супружеского долга.

А тридцати-сорокалетний Николай Павлович переживал счастливую пору мужской зрелости, поэтому ничего нет удивительного в том, что он стал «бегать налево». Увядшая супруга перестала отвечать его мужским запросам. Конечно, Александра Федоровна понимала, что ее супруг станет искать новых женщин. И она, умная женщина, стала чуть ли не поверенной мужа в его амурных увлечениях и даже сама им способствовала! Она понимала, что супругу это НАДО! Современникам было отлично известно, что Николай Павлович сообщал жене о своих сексуальных похождениях (слово любовных здесь не подходит – именно сексуальных). В отличие от большинства жен, Александра Федоровна не устраивала мужу сцен и не обзаводилась любовниками, чтобы насолить ему. О том, что Николай Павлович был неравнодушен к женской красоте, говорит и то обстоятельство, что значительные суммы им тратились на приобретение рисунков эротического содержания.

Известно, что Николай I был увлечен не одним десятком женщин из разных слоев общества. Его недоброжелатели рисовали образ прямо-таки настоящего донжуана, не пропускавшего ни одной юбки. Дело доходило якобы до того, что Николай, повстречав на прогулке или в театре понравившуюся ему особу, тут же приказывал адъютанту взять ее на заметку. За ней устраивали слежку и затем предупреждали родителей, какое ей выпало «счастье». Отказа Николай Павлович не получал никогда! Родня девушки или ее супруг, если таковой имелся, извлекали немало выгод от подобной связи. К этому добавим, что существовало немало женщин, которые не из-за выгоды, а говоря современным языком, «чисто из спортивного интереса» были готовы переспать с государем. Конечно, людская молва в таких случаях склонна к преувеличению, но очевидно, что такие примеры имели место. Николай Павлович действовал по ситуации. Манера ухаживания Николая за очередной прелестницей была незатейливой. Он являлся сторонником «армейского флирта», этаким «поручиком Ржевским»: иначе говоря, меньше слов – больше дела. Царь, со свойственной ему прямотой и неумением тратить время попусту, старался покорить или взять приступом очередную приглянувшуюся ему женщину. С прямотой и натиском он говорил своей избраннице, чего от нее хочет. Если это ему не удавалась, то он разыгрывал перед предметом своей страсти роль усталого воина (примерно так, как говорил один из персонажей телефильма «Здравствуйте, я ваша тетя!»: «Я старый солдат и не знаю слов любви») – и не знал отказа!

А иногда он сам отказывался от дам, уже приступив к делу. Насчет Натальи Николаевны. Это не тот случай. Как только Пушкин заметил, что царь стал уделять ей повышенное внимание, он сказал жене, чтобы та с ним не кокетничала. Она и не стала. Николай, почувствовав это, не стал продолжать флирт. Так что, если женщина не хотела, то император и не настаивал. Один из таких случаев из похождений императора нам известен по мемуарам фрейлины Тютчевой. Николай I любил прогуливаться по Дворцовой набережной. Заметим, что он это делал без всякой охраны! Времена были, не в пример нынешним, спокойные – никто не посмел бы поднять руку на государя! И вот однажды на мостике через Зимнюю канавку ему повстречалась молодая девушка. Она была скромно одета и несла в руках большую нотную папку. Император проводил ее внимательным взглядом, отметил прекрасную фигуру незнакомки и забыл бы об этой встрече, если бы на следующий день встреча не повторилась. Николая это заинтересовало, тем более что девушка была миловидной и вела себя скромно. При следующей встрече он улыбнулся ей и в ответ увидел приветливую улыбку. Во время последующих встреч они уже стали раскланиваться друг с другом; за поклонами последовало общение. Николая забавляло, что девушка, очевидно, не догадывалась, кто он такой. Он думал, что девушка его принимает за обыкновенного гвардейского офицера (Николай I всегда ходил в форме). Из разговоров Николай узнал, что она является дочерью бывшего учителя немецкого языка, что дает уроки музыки, а мать занимается хозяйством, поскольку денег хватает только на одну кухарку. Узнал он и о том, что семейство девушки живет на Гороховой улице, и они занимают небольшую трехкомнатную квартиру. Постепенно их разговоры стали приобретать более доверительный характер, и Николай дал понять девушке, что хотел бы поближе познакомиться с ней. Та согласилась. Они договорились, что «простой офицер» посетит ее дома и познакомится с родителями, которые «будут польщены таким визитом».

В назначенный вечер Николай вышел из дворца, подняв воротник шинели, чтобы его не узнали, и направился на Гороховую улицу. Там он нашел указанный дом, и у дворника спросил, туда ли он попал. Оказалось, туда. Император прошел через двор на плохо освещенную лестницу и стал подниматься по деревянным ступеням. Послышались звуки музыки. Поднявшись на нужный этаж, он увидел табличку с именем отца его новой знакомой. Опустив воротник шинели, император дернул ручку звонка. Дверь ему открыла кухарка в засаленном фартуке и спросила, к кому он пожаловал. Николай Павлович назвал фамилию старого учителя. «Его нет дома. Приходите в другой раз!» – ответила прислуга. Разговор с ней все больше удивлял государя. «Я не к нему пришел!» – возмутился он. «А к кому? К барыне? Так и ее нет дома!» – «А барышня дома?» – «Сказано, никого нет!» – получил он нелюбезный ответ. «Но как же, ведь меня ждут…» – «Ждут, да не вас. Сегодня нам не до простых гостей! Потому что к нам сегодня вечером сам император в гости придет!» – «Кто же вам сказал, что император сюда придет?» – «Барышня сказала. У нас все уже приготовлено! Так что уходите-ка вы подобру-поздорову!» – «Ну так скажи своей барышне, что она дура!» – взорвался рассерженный Николай и, снова подняв воротник, стал спускаться по скрипучей лестнице. Вернувшись в Зимний дворец, Николай I с юмором рассказал о своем «дурачестве» приближенным, и в том числе Александре Федоровне.

Женщин у Николая I было действительно много. Некоторые их имена остались в истории, поэтому есть возможность «разбить» их «на разряды». Начнем с актрис. Николай любил театр, и у него, конечно, была возможность в антрактах и после спектакля заходить к актрисам и любезничать с ними. Среди них он выделял Варвару Асенкову, которой как-то подарил дорогое ожерелье. (Подарки он дарил в ответ на интимную близость.) Ценных подарков также удостоились от Николая актрисы-сестры Вера и Надежда Самойловы, танцовщица Аполлонская. Однажды его внимание привлекла актриса Новицкая. Он стал часто в антрактах выходить на сцену и беседовать с ней. Когда он был на сцене, за кулисами царила полнейшая тишина, по сцене никто не ходил. Наконец, ему надоела эта гробовая тишина, и он сказал, чтобы артисты не смущались его присутствием и делали бы свое дело. Тогда другие артистки стали, надо и не надо, расхаживать по сцене – в надежде, что обратят на себя внимание государя!

У всех на слуху были имена его любовниц из высшего света. Особенно из выпускниц Смольного института. Они чуть ли не все поголовно были увлечены красавцем-императором. Впрочем, смолянками Николай начал увлекаться еще до своей женитьбы. У него был друг детства Владимир Адлерберг, мать которого была как раз настоятельницей Смольного института. Она-то и облегчала своему сыну и великому князю Николаю доступ к телам своих воспитанниц. Хотя чаще всего ничего серьезного между ними не было – просто экзальтированные смолянки делились с подругами своими мечтами, выдавая их за правду. Им страсть как хотелось переспать с великим князем, поэтому они и выдавали желаемое за действительное. Амурные приключения двух закадычных друзей продолжались до их вступления в брак, причем Адлерберг и Николай Павлович женились практически одновременно. Первое время они несколько умерили свою любовную прыть, а потом опять принялись за свое.

Немало любовниц у Николая I было среди фрейлин двора. Незамужние фрейлины после интимной близости с Николаем выгодно выходили замуж, их судьбу устраивала сама Александра Федоровна. Им выдавались деньги на приличное приданое. Подобную ситуацию нарисовал Лев Толстой в своей повести «Отец Сергий». Там главный герой, гвардейский офицер Степан Касатский, обладая огромным честолюбием, посредством женитьбы на аристократке захотел стать «своим» в высшем обществе. Нашлась и невеста, фрейлина Короткова, в которую Касатский влюбился. Однако молодая красавица была холодна к нему. Неожиданно все изменилось: она стала ласкова с ним, ее мать стала усиленно приглашать офицера к себе. Касатский удивился такой перемене, но объяснил это внезапно вспыхнувшей любовью с ее стороны. Все оказалось проще – она была кратковременной любовницей императора. После «отставки» ее следовало немедленно выдать замуж. Кандидатуру Касатского одобрил сам Николай I. Узнав об этом за две недели до свадьбы, Касатский разорвал с ней все отношения и ушел в монахи.

Описанный Львом Толстым случай можно отнести к довольно редким видам протеста. Отцов и мужей, которые отказались бы выполнить прихоть императора, было мало. Чаще всего практиковались пассивные формы сопротивления. Известно, например, что Александр Пушкин постоянно напоминал своей Наталье Николаевне, чтобы она не смела кокетничать с Николаем I. Поэт бы не смирился с ролью мужа-рогоносца и мог бы вызвать на дуэль самого императора!

Среди современников сложилось мнение, что Николай I был грозой всего женского мира Петербурга. Добролюбов, современник Николая I, писал: «Всякому известно, что Николай пользовался репутацией неистового рушителя девических невинностей. Можно сказать положительно, что нет и не было при дворе ни одной фрейлины, которая была бы взята ко двору без покушения на ее любовь самого государя… Едва ли осталась хоть одна из них, которая бы сохранила свою чистоту до замужества. Обыкновенно порядок был такой: брали девушку знатной фамилии во фрейлины, употребляли ее для услуг благочестивейшего, самодержавного государя нашего, и затем императрица Александра (жена Николая) начинала сватать обесчещенную девушку за кого-нибудь из придворных женихов». Так была выдана замуж, например, фрейлина баронесса Фредерике. Ее мужем стал полковник Никитин. В интимной близости с Николаем I была замечена фрейлина Рамзай, дочь финляндского генерал-губернатора, а также фрейлина Амалия Крюденер. Называли еще имена фрейлин Пашковой, Баратынской, Александры Россет, принцессы Або-Мелик.

Предметами многочисленных мимолетных увлечений Николая I были и дамы из аристократической среды. Это, в частности, княгиня Зинаида Юсупова, княгиня Урусова, княжны Хилкова, Долгорукова и другие. Обычно представительницы аристократических и богатых семейств шли навстречу «пожеланиям» Николая I. Незаурядную карьеру, например, сделал сенатор Михаил Бутурлин, сыгравший роль сутенера для императора и жены своего родного брата – известной красавицы Елизаветы Бутурлиной, урожденной Комбурлей. В общем, женщин, которых любил Николай, было не счесть. В. Кукольник, в молодые годы преподававший Николаю основы права, в своих записках приводит более сотни имен, частью зашифрованных.

Однако, несмотря на пристрастие государя к кратковременным «дурачествам», была у него одна постоянная привязанность. Ее звали Варвара Нелидова. Она была племянницей той самой фаворитки императора Павла I Екатерины Нелидовой. Николай любил участвовать в маскарадах. Как-то в 1838 году он танцевал на маскараде с Нелидовой. Во время танца у них завязался разговор, в котором Варвара сообщила о некоторых подробностях жизни государя в младенчестве, которые она узнала от своей тетки. В том же году Нелидова стала фрейлиной двора и фавориткой Николая. Ей было всего 23 года; она не была красавицей, как и ее тетушка, но обладала общительным и веселым нравом. По воспоминаниям дочери императора Ольги, Николай Павлович любил попить чаю в обществе Варвары, во время которого она «угощала» его анекдотами и рассказывала их так умело, что император хохотал до слез. Нелидова была слишком умна, чтобы афишировать свой фавор, и всегда держалась скромно, с достоинством. Все та же мемуаристка А. Ф. Тютчева отмечала, что «она была увлечена чувством искренним, хотя и греховным, и никто даже из тех, кто осуждал ее, не мог отказать ей в уважении». А она просто была обаятельной. Многие современники утверждали, что она любила Николая Павловича искренне и никаких выгод от их «дружбы» не искала.

В течение целых 17 лет она была «теневой» супругой Николая I и родила ему нескольких детей. С этими детьми связана интересная история. У Варвары Нелидовой был родственник – Петр Клейнмихель, генерал-адъютант в свите Николая I. Еще больше он возвысился (до министра путей сообщения), став воспитателем внебрачных детей императора. Вторым браком Петр был женат на молодой бездетной вдове Клеопатре Хорват. После того как на Нелидову обратил внимание Николай I, у Клейнмихеля один за другим появились пять сыновей и три дочери, хотя было известно, что с первой женой он развелся из-за своего бесплодия. Рассказывали, что когда очередная пассия Николая I оказывалась в «интересном положении», то жена Клейнмихеля имитировала беременность, увеличивая объем живота накладными подушечками и поясами. Она все больше наращивала свой объем, пока не происходили роды у любовницы императора. Тогда Клеопатра являла обществу очередного мальчика или девочку, которую записывала на фамилию мужа, хотя у нее самой детей никогда не было. Кто из этих детей был рожден Нелидовой – теперь не разберешь, но говорили о трех младенцах. Интересно, что князь Долгоруков, составитель Российской родословной книги, изданной в 1855 году, упомянул в ней только отца, мать и трех сестер Петра Клейнмихеля. Ни о его жене, ни о детях не было сказано ни слова. Видно, князь Долгоруков твердо знал, что потомки Клейнмихеля вовсе не его дети, хотя и носят его фамилию.

Попробуем разобраться. Достоверно известно, что от Варвары Нелидовой у Николая I был только один сын – Алексей, родившийся в 1831 году и умерший двух лет от роду. Но его фамилия была Пашкин. Фамилию Клейнмихель носил другой внебрачный сын императора – Константин. Ни даты его рождения, ни даты смерти, как и имени матери, мы не знаем. Была еще дочь Екатерина, 1849 года рождения, тоже неизвестно от кого. Еще одна дочь – Наталья, появившаяся на свет в 1819 году (ее матерью была какая-то фрейлина), носила фамилию Вадимова. Внебрачной дочерью Николая I была и Софья Трубецкая. Она родилась в 1838 году и, вероятно, происходила от дамы с этой фамилией. А вот фамилия матери Ольги Карловны Альбрехт, родившейся в 1828 году, известна – это фрейлина Варвара Яковлева. Очевидно, что не один Петр Клейнмихель занимался воспитанием бастардов Николая I, а несколько семейств. Среди любовниц императора была и одна иностранка – фрейлина шведского короля Густава IV Адольфа Мари Анна Шарлотта Рутеншельд. Она родила ему в 1825 году дочь Юзию (Жозефину) Кобервейн. Среди внебрачных детей Николая I называют также сына Марии Каратачаровой – Николая Исакова. Также есть сведения, что еще до своего брака великий князь Николай был влюблен в Елену Цвилиневу, побочную дочь графа Алексея Орлова-Чесменского. От этой связи родились несколько сыновей и дочерей; им всем была высочайше пожалована фамилия Николаевы и дано потомственное дворянство.

Итак, всех внебрачных отпрысков Николая I не сосчитать, поскольку это было тайной за семью печатями. Их скрывали и давали другие фамилии; даже сами дети порой не знали, кто их настоящий отец. Характерная деталь – после всех своих «дурачеств» Николай Павлович приходил в спальню и «опочивал с императрицей» в одной кровати.

Однако вернемся к Нелидовой. Александра Федоровна, законная жена императора, была полностью в курсе взаимоотношений Николая с фрейлиной и даже, говорят, их одобряла. Весьма характерно поведение Нелидовой в последние часы жизни императора. Как известно, он умер в феврале 1855 года. Фрейлина Тютчева, присутствовавшая при кончине государя, писала: «Я вдруг увидела, что в вестибюле появилась несчастная Нелидова. Трудно передать выражение ужаса и глубокого отчаяния, отразившихся на ее растерянных глазах и в красивых чертах, застывших и белых, как мрамор». Александра Федоровна спросила умиравшего, с кем бы он хотел проститься, назвала она и Варвару Нелидову. Как писала Тютчева, император ответил: «Нет, дорогая, я не должен ее больше видеть, ты ей скажешь, что я прошу меня простить». Николай I оставил ей по завещанию 200 тысяч рублей, которые она немедленно пожертвовала на благотворительность – передала их в Инвалидный капитал. О том, что между Александрой Федоровной и Нелидовой установились хорошие отношения, свидетельствует и тот факт, что императрица распорядилась выделить ей один час в течение дня для прощания с телом Николая, пока оно находилось в Зимнем дворце. После похорон Варвара Нелидова больше во дворце не появлялась, хотя Александр II и просил ее остаться. Замуж она так и не вышла, пережила Николая более чем на 40 лет и умерла в 1897 году в возрасте 82 лет.

Несмотря на увлечения на стороне, Николай Павлович был примерным семьянином, любящим, но строгим отцом. Своих сыновей он воспитывал по-спартански, а дочерям прививал чувство простоты в общении – чтобы не зазнавались. Ни о каких амурах и речи не могло быть, хотя он сам этим грешил.

В своем завещании Николай I написал: «Благодарю всех меня любивших… Я был человек со всеми слабостями, коим люди подвержены… Я умираю с благородным сердцем… с пламенной любовью к нашей славной России, которой служил… верой и правдой…» Точнее не скажешь.

Есть две версии смерти Николая I – одна правдивая, а вторая… ну, скажем так – романтическая. Шла Крымская война 1853—1856 годов. Дела в Севастополе шли не очень успешно. С фронта поступали безрадостные сообщения. Николай Павлович поехал на смотр Измайловского и Егерского полков, отправляющихся на театр военных действий. Стоял двадцатиградусный мороз, а император был в легком плаще. Он простудился и ночь провел без сна. На следующий день, несмотря на настояния медиков, он снова поехал на смотр войск, чем усугубил свое состояние. Его бил сильный озноб, он не мог стоять на ногах и согласился прилечь, укрывшись ветхой шинелью. В последующие дни ему становилось все хуже и хуже – началась пневмония (воспаление легких). Если бы в ту пору были антибиотики, лечение Николая Павловича не составило бы труда, но увы, их еще не изобрели. Император скончался.

А теперь романтическая версия. Якобы Николай I не в силах был пережить позор поражения в Крымской войне и сам попросил лейб-медика Мантда дать ему яду. Мертвые сраму не имут… Во время болезни императора медик сам приносил лично приготовленные порошки и не допускал к императору других врачей. Это посчитали подозрительным; неприязнь, враждебность к Мандту была так велика, что он вынужден был уехать за границу. Все это романтично, конечно, и вполне соответствует духу Николая I, стойкого оловянного солдата, но это неправда.

Николай I воевал всю жизнь: Отечественная война 1812—1815 годов, русско-персидская война 1826—1828 годов, русско-турецкая война 1828—1829 годов, подавление Польского восстания 1830—1831 годов, подавление Венгерского восстания 1849 года, взятие крепости Коканд в 1853 году, бесконечная Кавказская война и, наконец, несчастливая Крымская война. В то же время николаевские времена стали золотым веком для русской культуры. Пушкин, Лермонтов, Жуковский, Гоголь, Тютчев, Кольцов, Хомяков, Грановский, Востоков, Брюллов, Кипренский, Тропинин, Венецианов, Иванов, Бове, Монферран, Тон, Росси, Глинка, Даргомыжский, Якоби, Струве, Шиллинг, Бэр, Аносов, Щепкин, Мочалов, Истомина – все их таланты расцвели при Николае I.

А что же Александра Федоровна? Как она пережила кончину обожаемого ею супруга? Нервное потрясение, пережитое ею, было страшным. Она резко изменилась внешне, чаще стала болеть, начала слепнуть. Вдовствующая императрица часто выезжала для лечения за границу, но неизменно возвращалась в Россию. Скончалась Александра Федоровна в I860 году в возрасте 62 лет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.