Поход аргонавтов, Троянская история и Тмутаракань — страницы русской истории

Поход аргонавтов, Троянская история и Тмутаракань — страницы русской истории

Большой интерес вызывает сообщение Г. Ф. Турчанинова о памятнике колхидского (древнеабхазского) письма из района города Майкопа.

Относя этот памятник к XIII–XII векам до н. э. и считая его древнеабхазским, Г. Ф. Турчанинов переводит текст так: «Этот город, кому принадлежит, — царь великий, наш царь Амиран есть. Город Аа его собственность есть. Правитель ХЗ его соорудил в месяце Сева в 21 году на самой окраине Страны Гор».[152]

Город Эа — это то городище, на котором стоит современный Майкоп, а имя Амиран (весьма распространенное имя, которое переводится как «Дитя Солнца») носил отец Медеи. Именно сюда, на Северный Кавказ, в район Майкопа, и приплыли за золотым руном аргонавты.

Весьма интересны кавказские мифы об Амиране. В них говорится, что Амиран однажды решил побороть самого Бога и чуть было не победил в честном бою. Тогда Бог воткнул в землю посох и предложил Амирану выдернуть его из земли. Но как только Амиран взялся за него, на его руках оказались цепи, приковавшие его к посоху. Это было в одном из кавказских ущелий. Амиран целый год бил по цепям молотом, почти совсем разбивает их, но в определенный день года все кузнецы трижды стучат своими молотками по наковальням, и цепи вновь становятся целыми и невредимыми. Почему они так делают, к нашему рассказу отношения не имеет, но Амиран очень сердит на кузнецов, и если освободится, то непременно перебьет их всех. Пришлось Амирану пойти на хитрость: он то колотит по цепям молотом, то раскачивает посох в надежде вытащить его из камня, в котором тот прочно засел. Амиран почти добивается удачи. Но каждый год, весной, прилетает птичка трясогузка строить себе гнездо. И когда Амиран садится отдохнуть перед последним рывком, трясогузка присаживается на посох и начинает вертеть хвостом. Амиран в запальчивости, считая, что птичка над ним издевается, хватает молот и со всей силы бьет по птичке. Но та успевает упорхнуть, а вот посох вновь прочно вбивается в скалу. Вспыльчивость — не лучшее качество мужчины.

Рис. 110. Памятник колхидского (древнеабхазского) письма из района города Майкопа. Рисунок из книги Г. Ф. Турчанинова «Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы» (Л., 1971)

То ли Амиран был прототипом сказания о прикованном Прометее, то ли наоборот, сказать не берусь, но кавказские мифы, вероятно, были известны древним грекам, как и греческие — кавказцам.[153]

Аргонавтов, совершивших поход на корабле «Арго», возглавлял Диомед, сын царя Фессалийского, чей брат Пелий (дядя Диомеда) захватил власть. В молодости Диомед обучался у мудрого кентавра Хирона искусству врачевания, за что впоследствии его прозвали Ясоном, то есть «Целителем». Когда Диомед вырос, Пелий, желая избавиться от него, послал его на Кавказ за золотым руном.

Золотое руно — это шкура барана, на котором Фрикс, сын Афамаза, орхоменского царя, спасся от преследований мачехи своей Ино. Фрикс, прибыв в Колхиду, принес это животное в жертву Марсу, а руно повесил в поле, посвященном этому богу (Марсово Поле), и приказал стеречь его Дракону, пожиравшему всех приблизившихся. Марс, довольный жертвой, даровал тому, у кого будет это руно, столько лет жизни сверх положенного срока, сколько при нем будет само руно. И никому не запрещал домогаться оного.

С Ясоном (именно так мы будем далее называть Диомеда, ибо под этим прозвищем он известен гораздо более) были Геркулес, Тезей, Кастор, Поллукс и другие, всего пятьдесят героев.

Имя строителя этого корабля, легендарного Аргоса, переводится с греческого как «сверкающий», «блестящий», «яркий». Некоторые же утверждают, что название кораблю дано не по имени строителя, а по месту постройки.

Как бы там ни было, Ясон и его спутники прибыли в город Эа к царю Аэту-Амирану[154] и потребовали возвратить им золотое руно.

Царь дал им задание: вспахать Марсово Поле, засеять зубами дракона и собрать урожай, а за труды обещал отдать им заветную шкуру. Ясон, когда еще только прибыл в Колхиду, постарался добиться любви волшебницы Медеи, дочери Аэта. И Медея сказала ему: «Когда взойдут всходы, брось в середину поля камень!» И вот наступил день пахоты. Выпустили быков Марса, огромных и страшных, из ноздрей которых вырывалось при дыхании пламя. Ноги и рога у них были медными. Ясон впряг их в ярмо и вспахал поле алмазным плугом. Вспахав 4 десятины земли (0,4 гектара), он засеял поле зубами дракона. И через некоторое время из земли стали вырастать грозные воины, одетые в латы и при оружии. Яростью пылали их лица. Не победить их всех Ясону. Вспомнил он про совет Медеи и поднял камень. Как только бросил он камень в самую гущу воинов, все они повернулись в сторону упавшего камня и в ярости стали истреблять друг друга. Урожай войны был собран.

— Отдавай руно! — сказал Аэту Ясон.

— Пойди и возьми его. Оно твое! — был ответ царя.

Увы! Как только Ясон приблизился к дереву, на котором висела шкура, Дракон проглотил героя. Однако Ясон нравился Медее, и та дала Дракону рвотное зелье. Дракон отрыгнул Ясона, которого Медея оживила своими волшебными снадобьями.

После этого Медея дала Дракону снотворное, и тот уснул. Взяла Медея руно и передала Ясону с условием, что Ясон возьмет ее с собою на свою родину. Ясон убивает Дракона, забирает руно и вместе с Медеей отправляется на корабль.

Рис. 111. Аэт собирает останки сына. Рисунок из книги аббата Лионнэ

Медея берет с собою своего младшего брата Абзирва. Придя на берег, Медея убивает брата, разрубает его на куски и разбрасывает по берегу и в прибрежные волны, дабы отец их, Аэт, подбирая части тела сына для захоронения, дал им время скрыться. (О времена, о нравы!)

Но Медея быстро надоела Ясону, и он женился на Глосее, дочери Креона, царя Коринфа.

Рис. 112. Медея убивает своих сыновей. Рисунок из книги аббата Лионнэ

Медея послала Глосее коробочку с заклятыми драгоценными камнями, в которых заключен был огонь, сжегший несчастную. Видя, что Ясон хочет ее наказать, Медея убивает двух своих сыновей, рожденных от него. Сама же спасается на колеснице, запряженной двумя драконами, которые доставили ее в Афины, где она вышла замуж за Эгея, от которого родила сына Меда.

Но, пожелав отравить Тезея, своего пасынка и наследника трона, вынуждена была бежать в Азию, когда покушение не удалось.

Ясон после жестокой мести Медеи пришел к своему кораблю «Арго», стоявшему тогда в Коринфе, и повесился на нем.[155]

Руно, посвященное богу войны, хоть и золотое, не принесло счастья ни герою, ни предавшей родину Медее. Ибо ни он, ни она не ценили главного — любви к своей семье. Им нужны были подвиги и слава. Славу они заслужили, а счастье — нет.

Прообразом золотого руна послужило, как предполагают, растение омела.

Омела — паразитическое растение, живущее на деревьях. Оно, по представлению наших предков, имеет огромную силу. Омела препятствует действию любого яда, помогает при эпилепсии, заживляет раны, способствует плодовитости, а также защищает от пожаров и от всякого колдовства — уникальное средство от всех бед. Однако если сорвать Омелу рукой, она потеряет свою волшебную силу. Ее надо срезать специальным золотым ножом, притом нельзя допустить падения растения на землю.

Обычно жрец в белом одеянии брал золотой нож, влезал на дерево и, не прикасаясь к омеле, срезал ее. Когда растение падало вниз, то его налету принимал другой жрец в полу своего белоснежного одеяния. После этого можно было пользоваться растением для приготовления настоек или порошка.

Рис. 113. Добывание золотого руна. Рисунок из книги аббата Лионнэ. Видно, что художник был явно не знаком ни с омелой, ни со снятой с барана шкурой, ибо то, что он здесь изобразил, больше всего похоже на дохлую собаку

Но омела могла и погубить, ибо срезать ее мог только жрец. За омелой снаряжались целые экспедиции из тех мест, где она почти не росла.

Описанием такой экспедиции у Гомера и является поход «за золотым руном». Омела стоила дороже золота. Пришли в Колхиду Ясон с командой, доказали, что они достойны сего дара, а дальше? «Пойди и возьми его! Оно твое!»

Так со смехом сказал царь Аэт. Но взять-то его может только жрец, а среди воинов жрецов нет. Вот почему понадобилась Медея. Только она могла снять с дерева «золотое руно» — священную омелу. Медея уходит с Ясоном. Омела выросла бы снова, а вот потеря профессиональной жрицы — утрата весьма значительная, и царь посылает погоню…

Вот какие трагедии разыгрывались всего лишь из-за растительных побегов.

Но вернемся в земли, называемые ныне Краснодарским краем. После отплытия Медеи с Ясоном часть команды (греки-ахейцы, которым весьма понравилась местная природа) обосновалась жить неподалеку от земель Аэта — в Адыгее, о чем сообщает Страбон (XI, 2,12). Бывшие с ними лаконцы заселили Гениохию.

У Стефана Византийского имеется сообщение, что место для основания Пантикапея[156] было предоставлено царем Агаэтом, сыном царя Аэта.

Впоследствии ахейцы смешались с зихами (адыгами) и стали именоваться адыхейцы. Так что адыгейцы и кабардинцы — потомки ахейцев Ясона (правда, нечистокровные).

Посмотрим, как отразились «ахейские места» на современной карте:

Сочи — город, названный по убыхскому племени шаше (реку Сочи древние авторы называли «Ахеус»);

Поселок Пшад южнее Геленджика — античная Ахайя.

Кубань — греческое «Антикитес», осетинское «Варудан» — «Варудон» — «широкая река»; осетины произносят «Уарах» — широкий (овраг?).

Тан — по-адыгски (и по-гречески) так называют Дон.

Спустя некоторое время часть северокавказских эллинов выселилась в междуречье Дона и Днепра, на реку, которую они прозвали Псел (название адыгское, так как к этому времени язык эллинов сильно перемешался с осетинским и адыгским). На новом месте они прозвались гелонами, или данайцами, то есть «эллинами» и «жителями Дона».

Из племени данайцев происходил знаменитый Ахиллей, более известный нам как Ахилл. С именем Ахилла связана история войны донских казаков-телонов против знаменитого города Трои.

Но о Трое надо рассказать подробнее.

Английский археолог-востоковед Е. Тиль, говоря о значении хронологии для исторической науки, высказал следующее мнение: «Хронология есть спинной хребет истории. Абсолютная хронология есть зафиксированный центральный стержень, вокруг которого должны быть правильно сгруппированы события, прежде чем они могут занять определенное место в истории и прежде чем их отношения могут быть правильно поняты». С этим можно полностью согласиться.

«Первый вопрос, который возникает в связи с сообщением о каком-нибудь событии, должен быть сформулирован так: когда это было? Или, по меньше мере, когда это могло быть? Только после удовлетворительного ответа на этот вопрос можно говорить о правдоподобности данного сообщения, тогда только можно включить событие, о котором идет речь, в «историческую сетку», в систему других исторических событий, с ним связанных. Ибо история есть процесс, а не сумма беспорядочных «происшествий» (Крывелев И. А. Раскопки в «библейских» странах. М., 1965).

Остается решить одно: наша история — это возможный вариант событий или легенда о каких-то якобы бывших князьях? И начнем мы свое исследование со знаменитого события — Троянской войны, воспетой Гомером.

Яков Рейтенфельс на основании сообщений русских летописей и других доступных ему материалов сообщает о времени Троянской войны следующее: «2747 год от сотворения мира. В это же время приблизительно, когда тщетные усилия Троянской войны и безрассудный поход аргонавтов неустанно волновали честолюбивой борьбой столь многие племена, говорят, готоскифские цари близ Понта — Сагилл или Аленой, Пенаксагор, Телеф и Евтифил — вместе с амазонками оказывали помощь Трое. В 2866 году от сотворения мира скифы снова вторглись в Азию, и их примеру последовали фракийцы, месы, геты и бобрики и заняли в 2978 году почти всю Вифинию, поселив в Азии военные поселения».

Стало быть, Троянская война приходится примерно на 2750–2740 годы до н. э.

Л. С. Клейн в своей книге «Бесплотные герои» (1999) заметил: «Более ста лет назад известный антиковед У. Виламовиц писал: «Гомер в наше время уже не является много читаемым поэтом… Даже филологи знают его большей частью столь же плохо, как святоши — Библию». Констатировав факт малой читаемости Гомера, Виламовиц добавил: «Но гомеровский вопрос — популярен».

Сто лет спустя Гомера не стали читать больше прежнего (хотя издают часто). Поэтому я считаю уместным напомнить содержание «Илиады».

На свадьбу северногреческого царя Пелея с морской богиней Фетидой собрались все боги, но забыли пригласить богиню раздора Эриду. Разозленная Эрида подкинула богиням яблоко с надписью: «Прекраснейшей», но без имени («яблоко раздора»). Заспорили три богини, которая же из них красивее. Спор поручили рассудить царевичу Александру (называемому также Парисом[157]), сыну троянского царя Приама. Чтобы склонить судью на свою сторону, каждая из богинь обещала вознаградить его: Гера — властью и богатством, Афина — мудростью и военными победами, а богиня любви Афродита — любовью самой прекрасной женщины мира. Парис объявил победительницей Афродиту, и она возбудила пламенную любовь между ним и прекрасной Еленой — женой спартанского царя Менелая, у которого Парис гостил.

Влюбленные бежали на корабле в Трою (называемую в поэме также Илионом), а царь Менелай воззвал к своим родственникам, соседям и друзьям — царям других греческих государств. Собралось большое войско, чтобы отомстить обидчику и его укрывателям — жителям Трои, подданным Приама. В свою очередь, Приам позвал на помощь своих союзников со всей Малой Азии и из Подунавья.

Коалицию ахейцев (как тогда называли греков) возглавил старший брат Менелая царь златообильных Микен Агамемнон. С ним выступали знаменитые герои: непобедимый Ахилл (сын Пелея и Фетиды, царь небольшого северного царства Фтии), не менее победоносный Диомед (царь южной Арголиды), хитроумный Одиссей (царь острова Итака), могучий Аякс (царствовавший на острове Саламин), одноименный с ним быстроногий Аякс из Локриды, старец Нестор (царь Пилоса) и другие. Среди героев выделяются не только цари, но и их сподвижники, например друг и наперсник Ахилла Патрокл и его же старый воспитатель Феникс. Войско троянцев и их союзников возглавил Гектор, брат Париса, а среди героев особо выделялись царь дарданов Эней и царь ликийцев Сарпедон. Ахейская коалиция приплыла на кораблях из Средиземного моря в Черное и осадила расположенную у берегов пролива Трою. Десять лет шла война…

Все это еще не содержание «Илиады». Эти события изложены в другой поэме — в «Киприйских песнях», или «Киприях», но знание этих событий необходимо для понимания того, что происходило в «Илиаде». Сюжет «Илиады» начинается не с началом войны, а охватывает только девять дней десятого года войны.

Так вот, по «Илиаде», на десятый год войны поссорились главные фигуры ахейской коалиции — самый сильный герой греков Ахилл и вождь всей коалиции Агамемнон. Ссора произошла из-за женщины. Агамемнон позарился на полонянку Брисеиду (то есть дочь Бриса, или Брисея), доставшуюся при дележе Ахиллу, и отнял ее. Обиженный Ахилл отказался участвовать в боях. Ахейцы стали терпеть поражения.

Однако когда троянцы оттеснили греков к самым кораблям, Ахилл не вытерпел: позволил своему другу Патроклу возглавить дружину и отразить натиск троянцев. В схватке Патрокл был убит Гектором, и это прервало бездействие Ахилла. Он воспылал желанием отомстить Гектору за милого друга. К тому же Агамемнон раскаялся и вернул Ахиллу полонянку. Ахилл возвратился в битву, нанес троянцам сильное поражение и убил Гектора.

Несчастный отец убитого Приам лично отправился в стан врага и умолил Ахилла выдать труп сына. Похоронами Патрокла и Гектора оканчивается поэма, а дальнейший ход Троянской войны и ее завершение (гибель Ахилла, падение Трои и возвращение греков) описываются в других поэмах Троянского цикла».

Итак, вывод, к которому приходишь, читая источники: Троя — город абхазов-колхов, племени, родственному адыгам. Вначале с ними имел дела Язон, которому позарез нужно было руно. Часть его людей-ахейцев поселилась в Ахейе северокавказской (адыхейцы — их потомки, сменившие язык на адыго-абхазский). Часть племени затем выселилась из-за тесноты к северу — в Гелонию (на Дон), где, смешавшись со скифами, стали говорить на смешанном греко-скифском наречии. Их второе прозвище — «Жители Дона», или данайцы. Ахиллей был ахейцем-данайцем, вся его жизнь и деятельность связана с Черным и Азовским морями. Так как прошло много времени до того, как эти события были закреплены письменно, стали сомневаться: Троя — это Тана или же — Тмутаракань. Притом у Гомера смешались воедино две войны — Троянская с Парисом и Илионская с Александром (об этом подробнее смотри у Клейна, чьи познания в гомеровском вопросе во много раз превосходят наши).[158]

В поэме описывается, что ахейцев хоронили, сжигая и помещая урну с прахом под курган. Известен курган Ахилла под Троей.

В. Я. Петрухин и Д. С. Раевский пишут: «Большой Майкопский Курган, давший название целой культуре, в котором чрезвычайно богатый инвентарь свидетельствует о высоком социальном статусе захороненного здесь человека…»[159] Вероятно, этот курган принадлежит либо царю Аэту, либо самому Ахиллу. Некоторые утверждали, что герои войны, павшие у Трои, были похоронены на родине — в Гелонии (в пещерах Киева). Это оспаривалось позже не без основания, так как на самом деле герои были сожжены и захоронены в курганах Северного Кавказа и Подонья.

Сами гелоны жили не на своей земле, а на земле принявших их будинов, из-за смешения с которыми и был так сильно испорчен язык. Но еще в XI веке часть местного населения помнила греческий язык и даже оставила надписи по-гречески на стенах Софии Киевской. Хотя нельзя исключать и того, что греки могли довселяться в эти места многократно.

Киев же в древности назывался Самбатион, то есть «город чтущих субботу», ибо основан он был еврейскими торговцами, о чем свидетельствует и название древнейшего квартала Киева — «У жидовских ворот».

Евреи поселились в городах Босфора (греко-адыго-скифских) — Пантикапее, Фанагории, Горгиппии — в начале новой эры. Об этом свидетельствуют памятники эпиграфики, в том числе надписи на стелах, повествующие об отпущении рабов, принявших иудаизм, на волю, «под опеку общины иудеев».

Древнейшая еврейская надпись датируется 51 годом новой эры. Славян еще нет и в помине, а евреи уже есть. Языком повседневным у них в то время был греческий, богослужебным — арамейский. Позднее евреи начнут употреблять тюркский в обиходе, в торговле — ханаанский (славянский), священный (арамейский) — в богослужении.

От них торговый (славянский) язык перейдет вначале к сарматам (как язык межнационального общения, затем к бантам и финноязычным племенам. Образуются соответственно украинский, белорусский и русский языки, а следовательно, и народы.

Так что мы смело можем обвинить евреев в том, что именно они навязали нашим предкам наш великий и могучий русский язык.

«С Северным Причерноморьем связаны мифы про супругу Ахилла Ифигенею на острове Левка (Змеиный, напротив устья Дуная) и про Ахиллов Бег (сегодня — Тендровская коса). Змеиный — остров Блаженных, где жили души героев» (Л. С. Клейн).

От себя добавлю, что место нахождения «того света» по нашим мифам — на дальнем Западе «за морем». Левка (Змеиный) — на западе Черноморья, правда, не «за морем».

«С этим островом связаны также мифы про Ахилла Понтарха — могучее божество, господина острова, покровителя Понта и его мореплавателей.

На Ахилловом Беге якобы было святилище Ахилла и священный лес, а название «Бег» (Дром) по одной из версий происходит от соревнований в беге, которые устраивал здесь Ахилл с друзьями в честь своих побед» (Л. С. Клейн).

Итак, есть весьма устойчивые мифологические образы и крылатые слова, которые сейчас знакомы практически всем, хотя они и возникли много-много лет назад. К примеру, «Бойтесь данайцев, дары приносящих!», легендарный «троянский конь». Кто о нем не знает? И кто не добавит при этом, что придумал его хитроумный Одиссей из гомеровской «Илиады»…

Так-то оно так, но есть и варианты, и не договоренные до конца интересные детали.

Погибших и раненых в Троянской войне было несметное число с обеих сторон. Война стала тягостным делом. Тогда совет старейшин обратился к Одиссею, царю Итаки, считавшемуся докой в хитроумных делах. Сперва герой двух поэм Гомера похитил из главного троянского храма священный палладиум — деревянную статую божества, защитника города. Считалось, что, пока чудодейственный палладиум находится в храме, стены Трои будут неприступными. Однако это дерзкое похищение желанной скорой победы не дало. Сражения греков с троянцами продолжались, как говорится, с переменным успехом.

Тогда Одиссей предложил взять Трою с помощью военной хитрости. Надо было построить огромного деревянного — коня, внутри которого спрячутся хорошо вооруженные воины. Одиссей на совете детально изложил свой план: лошадь смастерить быстро, а затем поставить у стен Трои. Через подкупленных пленных сообщить защитникам города, будто деревянная лошадь сооружена исключительно в ритуальных целях, дабы умилостивить богов Олимпа, которым на десятом году войны следовало решить — быть продолжению кровопролития или воюющие стороны мирно разойдутся…

Мудрый троянский жрец Лаокоон предостерегал защитников города, что греки хитры и коварны, что следует остерегаться их коня. Однако победило любопытство, на которое и рассчитывал Одиссей. Троянцы ночью перетащили деревянную лошадь в город, а утром из его чрева вышли ловкие «спецназовцы» и открыли крепостные ворота штурмовым отрядам греков. Троя была взята за один день, разрушена и разграблена…

Рис. 114. Лаокоон и сыновья. Скульптура была создана на Родосе Агесандром около 25 года фон. э.

Слова «бойтесь данайцев…» как раз и принадлежат Лаокоону.

Увы! Помогая врагам Трои, Нептун послал змей, которые удавили Лаокоона и его сыновей, когда те приносили жертвы богам.

Данайцы славились не только как воины, но и как умелые плотники. Их главный «прораб» Эней и руководил постройкой деревянного коня. Кстати, конь был сделан из липы… Так что подарочек-то был липовым.

Данайский дар погубил Трою. Так повествовал Гомер.

Древнегреческий рапсод, как уже говорилось, в основу «Илиады» положил циклы народных сказаний. По одной из старых легенд, дела с конем обстояли несколько иначе. Греки построили свою деревянную лошадь как дар богам, как просьбу о победе. Лазутчики доложили о загадочном сооружении царскому совету и военным властям. Правители по этому поводу ничего не решили, лишь задумались, а вот простые троянские солдаты сговорились между собой и ночью греческую диковинку втащили в осажденный город. Скорее всего, конь понадобился им на дрова, дефицит которых в условиях осады был катастрофическим. Лошадь была огромная, и пришлось разобрать часть крепостной стены. Утром греки заметили пропажу, разгорячились и через удобный проем проникли в город. Троя пала!

Кстати, и в этом варианте было серьезное предупреждение: деревянную лошадь ни в коем случае не трогать. Говорили не только жрецы и мудрецы, но и Кассандра, дочь троянского царя Приама. Дар пророчества подарил ей, между прочим, сам Аполлон. Но ей никто не поверил — и война была проиграна.

Добавим здесь, что среди греков сотни лет были популярны как поэмы Гомера, так и народные былины о войне за Трою. Их охотно и много комментировали философы, поэты, драматурги. Мудрец Дион Златоуст примерно две тысячи лет назад высказал мысль, что троянцы в случае с конем поплатились не только за свое легкомыслие и нежелание следовать пророчествам, но и за неправедное дело — кражу чужого имущества. Легкий трофей обернулся бедой. И римский поэт Вергилий в «Энеиде» тоже говорит о неосмотрительной краже троянцами ритуального коня, об опасности которого предупреждали ясновидцы.

Классен заметил, что «Эней троянский был не только славянин, но именно Русс». Классен не сомневался, что Троя находилась на русской земле.

Попробуем в этом разобраться.

Георгий Арнаудов писал: «Пожалуй, ни один человек в мировой археологии не наделал столько шума, как Генрих Шлиман — малоизвестный до того бизнесмен, не имевший археологического образования и вдруг осмелившийся утверждать, что бессмертная «Илиада» Гомера указала ему путь к развалинам древнейшего города Трои, которые он нашел. Это утверждение было принято с большим шумом, но и с сомнением.

Отец Генриха — деревенский священник, лишенный сана за неуемный интерес к женщинам — не мог дать сыну систематического образования, но вызвал у него своими рассказами интерес к Древней Греции.

Подросший Генрих работал в лавке бакалейщиком, затем бухгалтером. Позже решил плыть кораблем в Венесуэлу. Попал в кораблекрушение. Чудом спасся и осел в Голландии. Здесь, работая бухгалтером, он изучил несколько иностранных языков, в том числе и русский. Ему повезло…

В 25 лет — представитель торговой фирмы в Санкт-Петербурге. Из России он уехал в Америку, в Лос-Анджелес, за наследством умершего брата. Наследства не получил. Обогатился на золотоискательстве. Чуть не погиб, перебираясь через Панамский перешеек на пути в Европу. Вернулся в Санкт-Петербург коммерсантом, женился. Брак был неудачен, несмотря на то что чета имела троих детей. Только через 17 лет Шлиман решил развестись с русской женой и вынужден был сделать это в Америке, где условия развода были проще.

Будучи достаточно богатым коммерсантом, он решил осуществить свою юношескую мечту — стать археологом.

Он начал с того, что организовал экспедицию в Грецию, где откопал несколько ценных руин. В то же время он по письму старого друга познакомился со своей будущей второй женой — семнадцатилетней Софией. Она достойно оценила идеи своего уже немолодого супруга, одержимого поисками легендарной Трои.

Первые раскопки не увенчались успехом. Только через несколько лет рабочие, проводившие раскопки, натолкнулись на какой-то крупный металлический предмет.

— В связи с днем рождения объявляем праздник, — заявил Генрих — работа возобновится через несколько дней.

Вместе с Софией Генрих тайно откопал клад — в нем оказались сокровища легендарного царя Трои: там было свыше 10 000 предметов из золота: диадемы, браслеты, серьги, кольца, кубки, статуэтки…

Было ли это на самом деле? Многие ученые оспаривают сей факт, высказывая ряд аргументов. Клад откопан в слоях земли, на несколько сот лет отступающих от слоев, которые соответствуют событиям, описываемым в гомеровской «Илиаде». Кроме самого Шлимана и его молодой жены, не было свидетелей находки, клад мог быть заполнен предметами, за многие годы закупленными у антикваров. У Шлимана было достаточно денег на подобную фальсификацию, а авантюрный характер его мог смутить любого.

Находка троянского клада произвела эффект взорвавшейся бомбы и принесла Шлиману баснословную славу.

В один прекрасный день он стал всемирно знаменит. Его славу не смогли затмить ни споры ученых, ни судебные процессы с турецким правительством, подавшим на Шлимана в суд за незаконный вывоз сокровищ Трои в Грецию. Как говорится, победителя не судят. Генрих Шлиман доказал главное — исторические легенды, мифы, фольклор опираются порой на подлинную историю человечества. Они могут стать основой для исторических исследований, археологических поясков, могут содействовать устранению белых страниц в книге истории.

Рис. 115. Схема Конрада Мюллера: Восточная Европа но данным Идриси. Троя находится на северо-восток от Киева! Краткие сообщения Института археологии, вып. XLIII)

Сокровища Трои пережили еще одно, второе рождение. В свое время они были экспонированы в Берлине, в Пергамон-музее. После падения Берлина и бомбежки города во время Второй мировой войны сокровища Шлимана исчезли.

Прошло полвека, и вдруг выяснилось, что сокровища были вывезены советскими войсками в Россию. Долгое время они были недоступны для всеобщего обозрения. И лишь недавно впервые за последние полвека была организована выставка предметов из коллекции Шлимана».

Так родилось и возродилось «золото Трои», возможно состряпанное авантюристом, после которого ничего интересного в «Трое» найдено не было. Город был, но все, что можно было сохранить, сохранялось в одном-единственном кладе! Вы этому верите?

А теперь возвращаемся к «русской Трое».

Придя к власти, Ярослав, принявший титул «Владимир», принес в Киев главу Папы Римского Климента, построил Золотые ворота, сделал главным храмом Софию и распространил слух, что Киев — это бывшая Троя, предшествовавшая Константинополю.

«Как Господь, всесильный и щедрый, не поставил прекрасное Солнце на одном месте, чтобы оно оттуда с высоты освещало вселенную, но дал проходить ему и восток, и юг, и запад, славно установив порядок в похвалу Своему великому имени, так и это церковное солнце, Твой угодник, а наш заступник, священномученик Климент, которого прославляю, сделал так, что пришел Христос Бог наш (по преизобильной милости Своей) от Рима в Херсон, от Херсона — в нашу Русскую страну для спасения верных».

Рим — Херсон — Русская страна. В этом сложном сравнении, с которого и начинается русская часть «Слова на обновление», Климент уподобляется солнцу. Путь солнца очерчен: с востока — через юг — на запад; путь Климента (умышленно или нет, подчеркнуто противоположное направление движения, в то же время это соответствует реальному направлению) — с запада (Рим) — через юг (Корсунь-Херсонес) — на восток («Русская страна»), если брать заточку отсчета Киев. Все в этом мире движется, и движение совершается по воле Бога. В «Слове на обновление» перемещается и сам Христос — в своих учениках: Рим (но Рим христианский — Римская церковь) — Херсонес — Киев (а в Киеве опять Рим: Климент Римский). «Слово на обновление», таким образом, включает Русь в христианский мир. Христианство перемещается из города в город, распространяется от Рима через Херсонес, до Киева (не менее значимого в определенном смысле, чем Рим).

Согласно «Слову на обновление Десятинной церкви», христианство утверждалось на Руси учеником апостола Петра Климентом и стараниями князя Владимира.

Но создать Третий, «украинский», Рим не успели. Усобицы и затем нашествие татар окончательно подорвали значение Киева. И Третьим Римом сделали Москву.

А как же с Троей, предшествовавшей «Риму»?

На Киевских горах имеются многочисленные пещеры, о которых сложено немало легенд.

Александр Гваньини (1581), итальянец по происхождению, позднее — начальник пехоты Войска Польского, а в годы войны Польши с Россией — комендант Витебска, сообщает, что в Киеве, «кроме остатков прошлого величия, есть обширные подземные пещеры, прокопанные под землей на большие расстояния, по утверждению некоторых, на 80 миль. В этих пещерах видны древние гробницы и тела давно похороненных знаменитых русских мужей, которые кажутся целыми, недавно положенными. Монахи русского обряда показывают их чужестранцам и пришельцам».

Описанные Гваньини «нетленные» тела позднее стали не менее загадочным явлением, нежели сами пещеры. Легенды о связи мощей со «святостью» людей и «святостью» места, в котором они похоронены, распространяли монахи Печерского монастыря, а многочисленные богомольцы разносили их по всей Европе.

Станислав Сарниций в конце XVI века писал: «И как некогда римляне баснословили о северных и индийских уродах и диковинах, так русские теперь стараются уверить других в своих чудесах и героях, которых зовут богатырями, то есть полубогами. Они погребены, по русскому обычаю, в горных пещерах, которые будто бы как подземные коридоры тянутся на огромное пространство даже до Новгорода Великого. Только то несомненно и считается за чудо богомольцами, стекающимися в Киев, что монахи показывают там нетленные тела князей, которые, благодаря какому-то там особому свойству местности, остаются без всякого повреждения много лет. Киевляне относят это к религии и приписывают святости места».

Особенно поэтические легенды о киевских пещерах мы находим в дневнике Эриха Лясоты, славянина по происхождению, который по поручению немецкого императора Рудольфа ездил в 1594 году к запорожским казакам. На пути в Сечь Лясота остановился в Киеве.

Рис. 116. Преподобный Илья Муромец. Иконописное изображение

«От этого монастыря (Печерского), — писал Лясота, — под гору, близ воды, находится сад, в котором есть большое подземелье или ямы, называемые у них печурками; они выделаны в горе, в слое чистой глины, направляясь во все стороны, со многими ходами, которые бывают в рост человеческий и выше, иногда же так низки, что надо нагибаться, широки, однако ж, настолько, что двое могут разойтись: в древности в них хоронили покойников, тела, лежащие там, большей частью еще нетленны».

Далее Лясота рассказывает о захоронении какого-то богатыря Чобитько. По преданию, на него напало множество врагов в то время, когда он надевал сапоги, и так как в спешке богатырь не мог отыскать оружие, то защищался сапогом, который еще не успел обуть. Так и победил всех врагов. С тех пор его и прозвали Чобитько (сапог по-украински — чобiт). Говорят, народ в XVI–XVII веках называл Чобитьком древнерусского богатыря Илью Муромца, который якобы был погребен в пещерах. Илья Муромец был огромного роста — 177 сантиметров, умер в возрасте 45 лет. Останки его и до сего дня можно увидеть в пещерах.[160]

А вот еще одна легенда, записанная Лясотой в Киеве, о двух друзьях, похороненных в каменной гробнице в пещерах. Еще при жизни они поклялись после смерти лежать в одной гробнице: один — слева, другой — справа. Случилось так, что один из друзей отправился в путешествие на длительное время, а когда возвратился в Киев, то узнал, что его друг умер три года назад. Живой пошел к гробнице и увидел, что покойник лежит не на своем месте, и попросил его передвинуться. Покойник выполнил просьбу друга. Тот лег рядом и тотчас умер.

В 40-х годах XVII века в Киеве неоднократно бывал инженер Войска Польского (француз по происхождению) Гильом Боплан. Он в деталях познакомился с городом и оставил потомкам ценные свидетельства о нем. Упоминает Боплан и о пещерах: «На полмилю ниже Киева лежит селение Печеры с большим монастырем. Близ монастыря, под горою, находятся пещеры, род подкопов, в которых (около 1500 лет) сохраняются тела, подобные египетским мумиям». Из разговоров с киевлянами Боплан узнал, что в этих пещерах еще в то время, когда на Руси официальной религией было язычество, первые христиане выкопали подземные церкви и совершали там богослужения.

В пещерах Боплану показывали знаменитого святого Иоанна, который по пояс находился в земле. Монахи рассказывали ему, что Иоанн, предчувствуя свой конец, выкопал для себя глубокую могилу; попрощавшись с братией, он опустился в нее, но по милосердию Всевышнего лишь по пояс, хотя она была значительно глубже.

Боплан сообщает также, что в пещерах сохраняют и показывают мироточивые головы в чашах: миро, исходящее из них, вылечивает многие болезни.

О «нетленных» телах Боплан пишет так: «Я со своей стороны не нахожу большого различия между этими телами и египетскими мумиями, кроме того, что они менее черны и менее тяжелы. Я думаю, что они сохранились неповрежденными в течение такого долгого времени благодаря природе тех гротов или мин, где находились. Пещеры эти песчаны и каменисты, сухи и теплы зимою, прохладны и совершенно сухи летом».

Через 13 лет после Боплана в Киеве побывал архидиакон Павел Алеппский. В одном из разделов своей книги о странствиях Макария Павел Алеппский рассказывает о Киеве. Это описание несколько тенденциозно, что объясняется солидарностью автора с духовенством Киева. Вот как он описывает посещение пещер: «Мы шли со множеством восковых свечей и видели мощи, все еще облаченные в свои отшельнические одежды, с узкими железными поясами; все они остались до сих пор в том виде, в каком постигла их блаженная смерть. Мы удостоверились нашими собственными глазами и были очевидцами и свидетелями поразительных чудес; ибо как же иначе объяснить, если не чудом, что тела их сохранились, как живые, в их естественном состоянии без всяких искусственных средств».

Знал ли Павел Алеппский, что тела сохранились вовсе не от «чуда»? Наверно, знал. Но, будучи служителем церкви, он пытался поддержать версию киевских монахов о «святости» пещер.

«Вдоль всего подземелья, — пишет далее Павел Алеппский, — идут маленькие кельи, годные быть жилищем разве для малых детей; в таких комнатках, где трудно было поворотиться, святые жили тем не менее целые года без хлеба, питаясь одними травами. Некоторые запирались навсегда в своих кельях и довольствовались пищей и питьем, которое им подавали через отверстия. Один зарыл себя в землю по пояс, в таком положении проводил жизнь и умер; он еще и теперь стоит там как живой».

Продолжая описание пещер, Павел Алеппский сообщает, что под землей, недалеко от келий монахов, находится красивая церковь с иконостасом, где монастырские священники и до сего времени проводят богослужения. В этом подземелье есть еще три церкви, и в каждой — иконостас. Он отмечает, что вблизи келий «святых» находятся деревянные столбы, к которым привязывают юродивых, и они быстро поправляются. Сам по себе факт, отмеченный Павлом Алеппским, имел место в пещерах (упоминание о нем можно встретить и позже), а вот с тем, что юродивые излечивались таким образом, конечно, согласиться невозможно.

В трудах некоторых иностранных писателей и ученых конца первой половины XVII века, в частности польского писателя Флора, сообщалось, что киевские пещеры были основаны итальянскими купцами и проходили под Днепром вплоть до Чернигова, Смоленска и Москвы.

Подобные безосновательные фантастические утверждения встречаются в книге Андрея Целлария «Описание Польши» (1659). Со слов Пацева, одного из киевских пасторов августинского вероисповедания, Целларий рассказывает, что от Киева до Смоленска существуют подземные ходы, и та их часть, которая идет под течением Днепра, имеет литые своды, из чего можно сделать вывод, сколько труда и расходов нужно для подобного сооружения и каким великим было прошлое Киева.

Целларию, одному из образованнейших людей своего времени, и в голову не пришло критически отнестись к подобным сведениям.

Первые попытки научного подхода к изучению киевских пещер относятся к третьей четверти XVII века и связываются с деятельностью пастора города Вильно Иоанна Гербиния. Гербиний установил отношения с православными духовными учеными, в частности с архимандритом Киево-Печерского монастыря Иннокентием Гизелом. Последний, по просьбе Гербиния, пересылает ему материалы, которые легли в основу книги о подземном Киеве.

Опираясь на убедительные факты, Гербиний опровергает легенды о многокилометровой протяженности киевских пещер, доказывает их искусственное происхождение, рассматривает вопрос о времени сооружения и характере использования этих подземелий.

«Несправедливо мнение польского писателя Флора, — пишет Гербиний, — утверждающего, будто пещеры тянутся под руслом Днепра и простираются до Чернигова, Смоленска, Москвы и Печоры.

Рис. 117. Знаки эти были начертаны каким-то острый орудием и прекрасно сохранились в твердом лессе. К сожалению, это было все, что удаюсь сохранить для науки, ибо самая пещера в настоящее время совершенно разрушена

Пещеры киевские не так глубоки, чтобы проходить под руслом Днепра; а наименованные города отстоят на таком пространстве от Киева, что поверить самой возможности существования подземного хода на таком протяжении — нелепо. Также невероятны и противны свидетельствам очевидцев уверения Флора и Фрелихия, что пещеры русские выложены медью. Ибо где же взять столько меди, чтобы выложить ею пещеры, простирающиеся на 100 немецких миль. Удивляюсь ученым мужам!»

По Гербинию, киевские пещеры выкопаны русскими монахами. Они имели разное назначение: были убежищем от язычников и татар; здесь проводили богослужения; хоронили умерших (катакомбные кладбища); служили они и жильем. В отдельных случаях подземные ходы выкапывали военные и использовали их как подкопы или потайные выходы — потерны — из крепостей и замков. При раскопках г. Хвойка в усадьбе Зайцева на высоте 23 саженей от уровня земли была открыта в слое лёсса небольшая (75 сантиметров в высоту) пещера, гладкие стены которой были покрыты какими-то надписями, продолжение которых было до прибытия исследователей уже уничтожено лопатами рабочих. Спустившиеся в пещеру господа Хвойка и Б. И. Ханенко успели скопировать оставшиеся знаки в последовательном порядке, получив ряд сочетаний.

Но на территории Киева есть и более древние пещеры — каменного века. Это пещеры Кирилловских высот. Им около 4000 лет. Поздненеолитическая эпоха. Существовало предание, что в одной из пещер лежат трупы героев Троянской войны. Но захоронений Гектора, Ахилла и остальных их сподвижников по Троянской войне ныне уже нет. Да, вероятно, никогда и не было, так как Киев — это все же не Троя.

Виленский пастор Иоанн Гербиний в 1675 году опубликовал исследование под названием «Religiosae Kyovenses cryptaesive Kyovia subterranean», где опровергает устоявшееся мнение, что Киев является легендарной Троей, и заявляет, что несправедливо утверждение, будто в пещерах лежат неповрежденные тела Гектора, Приама, Ахилла и других троянских героев.

Да и как можно было поверить русским, если Восточную Европу называли Великой и Холодной Швецией и писали о ней следующее:

«На севере живут великаны и карлики. От холода земля не обработана. В южной части текла река Танаксвиль (рукав Тана) — Танаис. На запад от Танаиса — Европа, на восток Аспя. Столицей Асии был Асгард, где правил Один. В центре земли находился город Троя. Жители Трои придерживались обычаев тюрков. Асгард (Тюркланд) подчинялся Трое.

Рис. 118. Пещеры Киева-Печерской лавры. Рисунок из книги А. Нечволодова

Выходит, Троя находится к востоку от Танаиса. На этом основании и оспаривалось мнение о том, что Троя — это Киев. На карте Идриси «Тройя» тоже указана, естественно, на восток от реки Тан-Альви.

Рис. 119. Изображение хеттского воина на стене гробницы фараона Хоремхеба (около 3400 лет тому назад), В отличие от Святослава хетт изображен безусым

О том, что Ахилл чуть ли не соплеменник Святослава Игоревича, писал еще Лев Диакон в своей «Истории»: «Говорят, что скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анахарсиса и Замолксиса, то ли у соратников Ахилла. Ведь Арриан пишет в своем «Описании морского берега», что сын Пелея Ахилл был скифом и происходил из городка под названием Мирмикион, лежащего у Меотидского озера. Изгнанный скифами за свой дикий, жестокий и наглый нрав, он впоследствии поселился в Фессалии. Явными доказательствами скифского происхождения Ахилла служат покрой его накидки, скрепленной застежкой, привычка сражаться пешим, белокурые волосы, светло-синие глаза, сумасбродная раздражительность и жестокость, над которыми издевался Агамемнон, порицая его следующими словами: «Распря единая, брань и убийство тебе лишь приятны». Тавроскифы и теперь еще имеют обыкновение разрешать споры убийством и кровопролитием. О том, что этот народ безрассуден, храбр, воинствен и могуч, [что] он совершает нападения на все соседние племена, утверждают многие; говорит об этом и божественный Иезекииль такими словами: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос».

Рис. 120. Печать Святослава. Рисунок из книги В. Л. Янина «Актовые печати Древней Руси» (М., 1970)

«…A с катархонтом войска росов, Сфендославом, он решил вести переговоры. И вот (Иоанн) отрядил к нему послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору, покинув Мисию, которая принадлежит ромеям и издавна считается частью Македонии.

…Ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды? Не упоминаю я уж о его [дальнейшей] жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое».

Итак, Лев Диакон был убежден, что Ингорь и Святослав — боспорские князья, наследники троянцев. Сохранилось описание Святослава, сделанное самим Львом Диаконом. Святослав был небольшого роста, коренастый, бороды не было, но усы были весьма длинные, на бритой голове «оселедец». Портрет Святослава можно увидеть в изображении любого запорожского казака. Однако оселедец носили еще древние хетты.

Рис. 121. Хеттская печать

Интересно сравнить изображение хеттского князя с описанием внешности Святослава.

Если уж мы сравнили описание Святослава с изображением хеттского князя, сравним заодно и их письменность.

Похоже, что какие-то «хеттские» знаки Святослав употреблял вперемешку с греческими буквами. Хотя вероятнее всего, здесь случайное совпадение прорисовок «святославицы» и хеттских знаков.

Но вернемся на тропу Троянову. Как явствует из текста «Истории», Лев Диакон считал, что Игорь и Святослав — князья из племени рос, тавроскифы, и после своих набегов они должны возвращаться к себе, на свой Боспор. В свой родной город Трою. Именно этот город завещает Владимир Мечиславу Удалому, зарезавшему Редедю-Идара. Именно этот город отдал Святослав, предок Игоря из «Слова о полку Игореве», византийцам лет за 30 до похода Игоря в степи. Именно этим городом будет владеть Олег Черниговский, основатель династии Алуабас, и его супруга Феофания Музалон.

Это знаменитый город Тмутаракань.

Рис. 122. Печать Мстислава. Из книги В. Л. Янина «Актовые печати Древней Руси» (М., 1970)