ЛЮДОВИК XVI
ЛЮДОВИК XVI
В 1774 году, по смерти французского короля Людовика XV, престол перешёл к его внуку Людовику XVI — последнему неограниченному монарху из рода Бурбонов. Современники очень строго судили этого государя, тем более что он не имел черт характера необходимых для короля. Главными недостатками его были слабая воля, робость, нерешительность, вечные колебания и отсутствие энергии. Между тем эпоха требовала правителя совсем с другими качествами. Людовик принял власть в тяжёлое время: казна была пуста, королевство отягчено долгом в 4 миллиарда ливров, народ придавлен повинностями и жил в ужасной нищете. Людовик очень хорошо сознавал, что бедность народа была главнейшим несчастьем его времени. У него было доброе сердце и искреннее желание прекратить бедственное положение подданных, но он не имел ни умения, ни дарований для того, чтобы избрать к этому верные пути.
Главная беда Франции, с которой безуспешно боролись всё царствование Людовика, было сильное расстройство финансов. Хотя король имел в своём распоряжении хороших финансистов (быть может лучших из тех, какие были во Франции на протяжении всего XVIII века), это несчастье так и не удалось поправить. Генеральный контролёр финансов Тюрго в самом начале царствования попробовал установить режим жёсткой экономии и значительно урезал расходы двора. Однако своей суровостью он вскоре нажил себе могучих врагов, и прежде других королеву Марию-Антуанетту, любившую роскошную жизнь и бесконечные праздники. В конце концов против него поднялась парижская беднота, недовольная резким повышением цен на хлеб. Тогда в 1776 году король уволил Тюрго в отставку и в том же году поставил на его место женевского банкира Неккера. Новый контролёр финансов старался покрывать потребности государства благодаря займам. При нём долг государства достиг колоссальной суммы, так что почти все налоговые поступления расходовались на выплату процентов. Тем не менее благодаря восстановлению кредита монархии положение в стране улучшилось, и Неккер был очень популярен во всех слоях общества. Но и он стал добиваться сокращения расходов двора, поэтому вскоре сделался ненавистен королеве и её окружению. Под их нажимом Людовик в 1781 году отправил Неккера в отставку. Преемники женевского банкира с большим трудом добывали деньги и делали новые займы. Наконец эта возможность иссякла. В 1788 году, когда безденежье дошло до крайности и государственное банкротство казалось неминуемым, министерство финансов вновь поручили Неккеру. Однако он был уже бессилен что-либо сделать. Финансовый кризис разросся до катастрофических размеров. Правительство не имело возможности ни ввести новые налоги, ни выбить новые займы, ни провести реформу налоговой системы. В этих обстоятельствах король под нажимом Неккера должен был уступить общественному мнению и согласиться на созыв Генеральных штатов, не собиравшихся с 1614 года. Соответствующий указ был подписан в сентябре 1788 года. И король, и Неккер не думали о глубоких реформах и прежде всего хотели добиться от Штатов новых ассигнований. Но их надежды на то, что депутаты будут послушно исполнять волю короля, оказались несбыточными.
По старинным законам выборы депутатов и их заседания должны были происходить по сословиям, причём при голосовании каждое сословие имело один голос. Депутаты третьего сословия с самого начала показали намерение сломать этот феодальный порядок и утвердить за собой решающее слово. Открытие Штатов происходило 4 мая 1789 года в обширном здании, называемом Меню. Когда при начале заседания король покрыл свою голову, дворянство и духовенство воспользовались своим правом, сделав то же самое. Депутаты третьего сословия, хотя и не имели таких прав, демонстративно надели шляпы. При виде этого король снял свою шляпу, и тогда все поневоле должны были последовать его примеру. С этой мелочной борьбы началась Французская революция. 6 мая все три сословия водворились в соответствующих им помещениях. Но первый же протокольный вопрос — о проверке законности избрания каждого депутата — дал повод к препирательствам. Депутаты третьего сословия объявили, что проверка полномочий должна быть всеобщей и что они не приступят к ней иначе, как совместно с дворянством и духовенством. Депутатам двух первых сословий было предложено присоединиться к третьему. Целый месяц ушёл на споры и препирательства. Наконец, так и не дождавшись дворян и священников, депутаты третьего сословия 17 июня провозгласили себя полномочным Национальным собранием и приступили к законотворчеству. Первым же своим постановлением они объявили незаконными множество податей и обязательств, взимаемых во Франции без утверждения народа. Решение это повсюду было принято с восторгом. 20 июня герцог Ларошфуко и архиепископ Парижский предложили Людовику немедленно распустить Собрание. Но король решился только на полумеру — велел запереть зал заседания третьего сословия. Однако депутаты собрались в зале для игры в мяч и поклялись, что не разойдутся до тех пор, пока не установят конституции. Вскоре было объявлено, что король не может отменить законов, принятых Собранием. Тогда же был принят закон о личной неприкосновенности депутатов.
9 июля Национальное собрание объявило себя Учредительным собранием — высшим представительным и законодательным органом французского народа, призванным выработать для него основные законы. Людовик больше не мог молча сносить эти неслыханные дерзости и приказал постепенно стягивать к Версалю войска. К началу июля здесь располагалось до 30 полков. Этого было достаточно для начала решительных действий, но король всё медлил и опять упустил инициативу из своих рук. События вдруг стали разворачиваться с неожиданной быстротой. 12 июля Париж узнал об отставке Неккера и его отъезде в Брюссель. Весть об этом взбудоражила столицу. Прозвучал призыв: «К оружию!» Войска были направлены разгонять толпу, но это только усилило мятеж. Многие солдаты покинули строй и слились с народом. Город оказался в руках восставших. 14 июля разнеслось известие, что гарнизон Бастилии готовится открыть стрельбу из пушек. Толпы народа пошли на приступ крепости и после кровопролитного боя овладели ею.
Знаменитая крепость-тюрьма, являвшая собой символ королевского деспотизма, пала. Людовику пришлось признать своё поражение. 15 июля он явился к депутатам без конвоя, в сопровождении одних братьев и произнёс речь, стоя с обнажённой головой и без всякого церемониала. Он сообщил, что уже отдал приказ войскам отступить от Версаля. 16-го он обещал вернуть Неккера, а 17-го — отправился в парижскую ратушу и принял там трёхцветную кокарду. В эти дни была создана национальная гвардия, начальником которой стал герой американской революции маркиз Лафайет. Воодушевлённые поддержкой народа, депутаты на ночном заседании 4 августа приняли целый ряд революционных декретов. Все феодальные права и привилегии отныне объявлялись уничтоженными, дворянство и духовенство облагалось налогами наравне с третьим сословием. Вместе с тем были уничтожены судебные подати и все привилегии и пошлины, выработанные феодальным правом. Военные и административные должности были объявлены доступными любому гражданину. 26 августа 1789 года была принята Декларация прав человека и гражданина, провозгласившая равенство всех людей независимо от рождения, а также свободу личности, свободу слова, свободу убеждений, право на сопротивление угнетению и право частной собственности. В следующие месяцы Собрание провозгласило отмену сословного деления и наследственных титулов, подчинение церкви государству, единообразное деление Франции на 83 департамента, уничтожение внутренних таможенных пошлин.
Между тем кризис всё усиливался. В столице появились признаки голода. 5–6 октября толпа женщин, к которым потом присоединились и вооружённые мужчины, двинулась из Парижа на Версаль. Часть недовольных прорвалась во дворец и попыталась захватить королеву. В свалке было убито несколько человек. Только появление гвардии несколько охладило пыл нападавших. Чтобы успокоить народ, король и королева должны были выйти на балкон. На другой день по требованию восставших король переехал в Париж и обосновался в Тюильри. 4 февраля 1790 года Людовик в Национальном собрании торжественно утвердил конституцию. На основании её король получил высшую исполнительную власть. Законодательная власть вручалась высшему Законодательному собранию.
В это время Людовиком уже всецело владела мысль о бегстве, но для него долго не представлялось удобного случая. В октябре Людовик и Мария-Антуанетта попытались тайно отправиться в Монмеди, однако были остановлены народом в Сен-Клу. В июне 1791 года королевское семейство во второй раз попыталось покинуть Париж. Брату короля графу Прованскому удалось тогда благополучно добраться до границы, но сам король был узнан в Варенне и под конвоем возвращён в столицу. Его престиж после этого пал очень низко. Собрание вернуло ему власть только 14 сентября, когда Людовик клятвенно подтвердил окончательно утверждённую конституцию. Вслед за тем Национальное собрание разошлось, а 1 октября, согласно конституции, открыло заседания Законодательное собрание.
Казалось, что после введения конституции компромисс в обществе найден. Но взаимное ожесточение вело Францию к внешней и внутренней войне. Множество роялистов эмигрировало за границу, где принц Конде сформировал из них армию. Австрия и Пруссия готовились поддержать её самым решительным образом. Вооружённое столкновение с ними сделалось неизбежным. Опережая события, Законодательное собрание взяло инициативу в свои руки. 20 апреля 1792 года Людовик по требованию депутатов и против воли объявил войну «королю Чехии и Богемии» (так именовался император Франц II по своим наследственным владениям). Боевые действия начались неудачно. Враги наступали. Кроме того, повсюду обнаруживалась измена. В мае-июне собрание приняло революционные декреты о ссылке не присягнувших священников и об образовании под Парижем военного лагеря из 20 тысяч национальных гвардейцев. В эти дни народ стал подозревать короля и в особенности королеву в пособничестве оккупантам. Негодование сделалось особенно сильным и всеобщим после того, как герцог Брауншвейгский, стоявший во главе немецкой армии, опубликовал декларацию, в которой говорилось, что национальные гвардейцы, взятые с оружием в руках, будут наказываться как бунтовщики против своего короля. Он также грозил парижанам, что разрушит их город, если Тюильри вновь подвергнется нападению. Эта декларация сослужила очень дурную службу Людовику, которого с этих пор считали главным союзником пруссаков.
Сразу после её обнародования (28 июня) парижские революционеры стали готовить низложение короля. 3 августа мэр Парижа Петион явился в Законодательное собрание и от имени всех секций потребовал свержения Людовика. Депутаты не решились открыто пойти на такое нарушение конституции. Тогда революционеры стали действовать самостоятельно. Основной силой для свершения переворота стал Марсельский батальон национальной гвардии, прибывший в Париж 30 июля. В ночь на 10 августа мятежники ударили в набат. На рассвете королевская семья тайком бежала из Тюильри в залу Законодательного собрания. Около шести утра восставшие окружили дворец и попытались ворваться внутрь. Швейцарская гвардия открыла по ним жестокий огонь. Завязался кровопролитный бой. Наконец народ овладел дворцом и принялся ломать, разорять и жечь всё, что попадалось под руку. Видя, что победа осталась за народом, депутаты приняли чрезвычайное постановление о преобразовании высших органов власти и о временном отрешении короля. По их требованию королевскому семейству была отведена «квартира» в Тампле.
20 сентября Законодательное собрание самораспустилось, уступив место избранному на основании закона 10 августа Национальному Конвенту, имевшему неограниченные полномочия как законодательной, так и исполнительной власти. На втором заседании 21 сентября Конвент принял закон «об упразднении королевской власти во Франции». Особой комиссии было поручено рассмотреть бумаги короля, найденные в Тюильри, и его переписку с братом графом Прованским, находившимся в армии роялистов. 6 ноября комиссия доложила, что нашла достаточно улик для того, чтобы обвинить короля в измене и предать его суду (действительно, найдены были письма, из которых явствовало, что Людовик призывал чужеземные армии напасть на Францию). 7 ноября вопрос о суде был решён утвердительно. 3 декабря Конвент образовал специальную комиссию из 21 человека для подготовки обвинительного доклада. Он был представлен 10 декабря, обвинительный акт — 11-го. Людовик, приведённый в Конвент, должен был ответить на 33 вопроса, касавшихся его поведения во время главных событий революции. Он спокойно отрицал все возводимые на него обвинения, но его лаконичные ответы не могли удовлетворить даже тех, кто был к нему расположен. Было постановлено дать королю адвокатов, чтобы они построили более продуманную защиту. Людовик сам избрал троих, и в их числе ловкого де Сеза. 26 декабря тот в искусной речи опроверг многие из возводимых обвинений. После этого прения продолжались до 15 января 1793 года. В этот день перед депутатами были поставлены три вопроса. На первый из них: «Виновен ли Людовик Капет в заговоре против общественной свободы и в посягательстве на безопасность государства?» — Конвент почти единогласно ответил утвердительно. Затем был предложен второй вопрос: «Должен ли быть передан на утверждение народа приговор, произнесённый Конвентом над Людовиком Капетом?» Большинство депутатов ответило на него отрицательно. Вынесение приговора было отложено на два дня. 17 января в ответ на вопрос: «Какому наказанию должен быть подвергнут Людовик Капет» — 387 депутатов проголосовало за смертную казнь, а 334 — за тюремное заключение. Казнь была назначена на 21 января.
По свидетельству Мальзерба, Людовик, узнав о решении своей участи, остался спокоен и сказал: «Смерть меня не страшит, я уповаю на милосердие Божие». Он написал завещание, а также посмертные письма родным и близким. Затем он простился с женой и сыном, утешая которых сказал: «Успокойтесь, друзья. Будем лучше благодарить Провидение, приведшее меня к концу страданий». За день до смерти он отслушал литургию и приобщился святых тайн. Утром 21 января 1793 года Людовика доставили на место казни. Когда его возвели на эшафот, он повернулся к толпе и произнёс твёрдым голосом: «Я умираю невиновным во всех преступлениях, в которых меня обвиняют, и молю Бога простить врагам моим». Однако слова его не произвели на чернь никакого впечатления. Через минуту нож гильотины отсёк ему голову. Когда её показали толпе, площадь содрогнулась от неистовых криков: «Да здравствует нация! Да здравствует республика!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.