Земский собор и земля

Земский собор и земля

В описанном сложном составе обоих соборов можно различить четыре группы членов: одна представляла собою высшее церковное управление, другая — высшее управление государства, третья состояла из военно-служилых людей, четвертая — из людей торгово-промышленных. Те же группы отчетливо различает в составе собора 1566 г. и современный летописец. Он пишет, что государь на соборе говорил со своими богомольцами, архиепископами и со всем Освященным собором, «и со всеми бояры и с приказными людьми, да и со князи и с детьми боярскими и с служилыми люди, да и с гостьми и с купцы и со всеми торговыми людьми». Первые две группы были правительственные учреждения; две последние состояли из лиц двух общественных классов. Только лицам этих последних групп и можно придавать представительное значение. Но эти лица не были представителями своих классов в нашем смысле слова, выборными депутатами, специально уполномоченными представлять их только на соборе. Это были все должностные или служилые люди, поставленные во главе местных обществ по назначению или выбору и исполнявшие военно-административные либо финансовые поручения правительства. Значит, основой соборного представительства был не общественный выбор по доверию, а правительственный призыв по должности или званию. Я уже оговорился, что исключение, замеченное на соборе 1598 г., не колебало этой основы. Если хотя бы приблизительно таков же был состав собора 1550 г., то выясняется общая физиономия земских соборов XVI в. На них правительство встречалось с обществом, призывало на совет людей двух его классов — столичного дворянства и столичного же купечества. Но люди этих классов являлись на собор не представителями общества или земли, а носителями службы, общественными орудиями центрального управления. Иначе говоря, оба этих класса имели тогда значение представителей земли только по своему правительственному положению, а не по земскому полномочию: это были верхушки местных обществ, снятые правительством, пересаженные в столицу, чтобы служить добавочными орудиями управления теми же обществами. Значит, земский собор XVI в. был в точном смысле совещанием правительства с собственными агентами. Таков первичный тип земского представительства на Руси. Тогда иначе и не понимали народного представительства, как в смысле собрания разностепенных носителей власти, органов управления, а не уполномоченных общества или народа. Но по понятиям того времени такое собрание было все-таки народное представительное собрание, имеющее власть решать судьбы народа. Такой взгляд на народное представительство сложился потому, что тогда и народ понимали далеко не по-нынешнему. Ныне понимают так, что народное представительство есть выражение воли народа через избираемых им представителей и что народ как политическое целое и есть государство, а правительство — это только организация, связующая народ в такое целое и создаваемая самим же народом. В Москве XVI в. думали, что не народу подобает назначать выразителей своей воли, что для того есть готовые, волею божией установленные извечные власти — правительство с его подчиненными слугами, которое и есть настоящее государство; говоря проще, народ не может иметь своей воли, а обязан хотеть волею власти, его представляющей. На соборе, избравшем Бориса Годунова на царство, из непривилегированных классов присутствовали только 13 сотских, и притом только от столичных черносотенных обществ; между тем акты об избрании говорят про участие в этом деле «всенародного множества», «всех православных христиан всех городов Российского государства» и даже «всего многобесчисленного народного христианства от конец до конец всех государств Российского царствия». Здесь говорит не одно приказно-книжное красноречие, болезнь высших московских канцелярий: предполагалось, что всенародное множество духовно присутствует на соборе и говорит устами своих невыборных, прирожденных столичных представителей. Юридические фикции занимали гораздо больше места в общественном сознании тогдашнего русского человека, чем теперь. Фикция представительства рядовой народной массы высшими столичными чинами складывалась не без участия русских церковных законоведов, как и самый земский собор строился отчасти по подобию Освященного собора, у которого заимствовал и свое название собора. В древнерусском церковном обществе преобладала мысль, что настоящая деятельная церковь — это иерархия. Потому церковный собор по своему составу был собранием только пастырей и учителей церкви. И земский собор XVI в. вышел собранием руководителей всех частей государственного управления, представителей всех ведомств, действовавших вне собора раздельно, в кругу своих особых задач. В земском соборе видели, как бы сказать, представительство государственной организации. То живое, конкретное содержание, которое жило и работало в рамках этой организации, управляемое общество, или народ, рассматривалось не как политическая сила, способная говорить на соборе устами своих уполномоченных, не как гражданство, а как паства, о благе которой могут думать сообща только ее настоятели. Земский собор был выразителем ее интересов, но не ее воли; члены собора представляли собою общество, насколько управляли им. Нужно было пережить страшное потрясение, испытанное государством в начале XVII в., чтобы переломить этот взгляд на народное представительство и сообщить дальнейшим земским соборам настоящий, не фиктивный представительный состав.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.