Глава 12. Тайна «кровавого воскресенья»

Глава 12. Тайна «кровавого воскресенья»

Вот Петербург забастовался,

По всем заводам тишина,

Не слышно шума, стоп машина,

И нет рабочих у станка.

Поэт, воспой, где твоя лира,

Воспой сей грозный океан!

Бушует Северна Пальмира,

Как огнедышащий вулкан.

Какие страсти возбудили

Великих нарвскиих сынов?

Куда они толпой спешили

Из мрачных каменных домов?

Шли к государю с челобитной,

Вперед же всех

Гапон их шел,

Его оружье — крест с молитвой,

Как пастырь, стадо свое вел.

«Эй, стоп, народ, куда вы претесь?

— Им грубо крикнул офицер.

— Не то под плеть вы попадетесь,

Расправлюсь с вами я теперь».

«Зачем назад?

К царю нам нужно,

Идем вот просьбу подавать», —

Толпа в ответ, сомкнувшись дружно.

«Так вы, мерзавцы, бунтовать? —

Им офицер кричит, от гнева

Сжимая грозно кулаки.

— Стой!

Смирно!

Поворот налево!

Батальон, вперед!

В штыки!»

Творец небесный, что тут стало!

Какая бойня началась!

Штыков щетина засверкала,

Толпа со страхом поднялась.

Казалось, звери, а не люди

Так беззащитных бить могли,

Штыки ломали спины, груди,

Немалы жертвы полегли.

Священник — «первый друг народа»

Он, удирая, прокричал:

«Вперед, друзья, вас ждет свобода!»

Сказал: «Прощайте…» и удрал.

Столицу обнял ужас горя,

Весь Нарвский трупами покрыт,

Невинной крови льется море,

Позор тиранам, вечный стыд.

Манеж телами завалили,

— Хватило дела палачам,

Они на кладбище возили

Вагоны мертвых по ночам.

Народная песня[53]

История этого трагического события известна очень плохо. В советское время бытовало простое, как репа, объяснение: агент охранки Георгий Гапон вывел людей под выстрелы. Всерьез воспринимать эту версию невозможно. Царские министры были, возможно, не гениями — но ведь не клиническими идиотами! Расстреливать демонстрантов, которые идут с портретами царя и иконами.

В последнее время появилась и обратная версия — что это провокация революционеров. Правда, никто не удосужился объяснить, каким образом им удалось ее устроить. Все доказательства сводятся к тому, что вокруг Гапона в последние три дня перед событиями бегал эсер П. М. Рутенберг, который впоследствии стал одним из лидеров сионистского движения. Оно конечно — сионисты всё могут.

В случае с «кровавым воскресеньем» мы имеем пример того, как начало грандиозным историческим событиям может быть положено тщеславием, самонадеянностью и безответственностью одного — единственного человека.