Устройство Комиссии

Устройство Комиссии

Прежние кодификационные комиссии из высших чинов не смешивались с сословными депутатами, которых призывали содействовать им в их работе: они, собственно, и составляли проекты нового уложения, пользуясь депутатами как вспомогательным средством. Теперь представители правительственных учреждений входили в состав Комиссии наравне с сословными депутатами и не были ее руководителями, даже равнодеятельными участниками: ввиду их должностных занятий им разрешено было сидеть в Комиссии только два дня в неделю вместо пяти. Манифест 14 декабря указывал Комиссии двоякую задачу: депутаты созывались не только для того, чтобы от них выслушать нужды и недостатки каждого места, но и допущены они быть имеют в Комиссию для заготовления проекта нового уложения. Согласно с такой задачей Комиссия получила очень сложное устройство. Из Большой комиссии, как называлось ее полное собрание, выделялись по ее выбору три малые, из пяти депутатов каждая. Дирекционная комиссия, распорядительная, предлагала полному собранию образовать по мере надобности частные кодификационные комиссии, не более как из 5 членов каждую, для выработки отдельных частей Уложения и потом наблюдала за их работами, сличала составленные ими проекты с «Большим Наказом», как назывался «Наказ» императрицы в отличие от депутатских, исправляла их и вносила в полное собрание, всегда объясняя свои поправки. Экспедиционная комиссия, редакционная, излагала или направляла проекты частных комиссий и постановления самой Большой комиссии «по правилам языка и слога», устраняя из них слова и речи двусмысленные, темные и невразумительные; без нее все прочие комиссии и сама Большая «вне действия» по господствовавшей даже в правящих кругах безграмотности и неумению выражать сколько-нибудь отвлеченные понятия. Третья комиссия, подготовительная, разбирала депутатские наказы, делала из них выписки «по материям» и вносила в полное собрание. Эти три малые комиссии составляли как бы бюро Большой. Председателя полного собрания, маршала или депутатского предводителя, как он назывался, назначала императрица из числа кандидатов, предложенных Комиссией и генерал-прокурором. Маршал действовал об руку с этим представителем верховной власти при Комиссии, по соглашению с ним устанавливал порядок занятий полного собрания и вместе с ним заседал во всех частных комиссиях. Главным делом генерал-прокурора было не допускать в постановлениях Комиссии ничего противного разуму «Наказа». Особенно важное значение придавала Екатерина журналу заседаний комиссии: его надобно вести так, чтобы будущие времена в производстве «великого дела» Комиссии могли найти указания, как устроиться прочнее; и наше нынешнее здание, читаем в Обряде управления Комиссии, «менее бы нас обременяло», если бы мы имели подобные записки от прошедших веков. Для дневных записок в полном собрании и во всех частных комиссиях предписано было определить способных людей из дворян и одному быть «директором дневной записки», который был подчинен самой императрице; вместе с маршалом и генерал-прокурором они втроем составляли как бы президиум Комиссии и сидели в зале полного собрания за особым столом, директор — посредине, маршал и генерал-прокурор — по концам стола. Сложному устройству Комиссии отвечало и ее делопроизводство. Законодательное дело, возбужденное в полном собрании, с его предварительными суждениями переходило в дирекционную комиссию, которая направляла его по принадлежности в ту или другую частную кодификационную. Последняя, составив проект, знакомила с ним ту центральную коллегию, или канцелярию, ведомства которой он касался, и с ее мнением и со своим заключением пересылала в дирекционную, а та, сличив проект с «Наказом», или возвращала его назад для исправления, или передавала в экспедиционную комиссию для грамматической и литературной выправки, и только тогда через ту же дирекционную комиссию проект поступал в полное собрание на окончательное обсуждение. Видим, что только разве общая идея Московского земского собора участвовала в построении Комиссии 1767 г., но в подробностях устройства, в порядке ведения дела следовали парламентским обычаям конституционных стран Западной Европы.