Дорогой длинной да ночкой лунною…
Дорогой длинной да ночкой лунною…
И вот поздно вечером 16 мая 1898 года по всему поселку Таджик (часть Минг-тепе) раздались крики «К оружию! К оружию! Бей неверных!», и 200 всадников двумя отрядами под зелеными знаменами выступили на Андижан. Еще один маленький отряд поскакал отдельно, резать телеграфные провода, и справился на славу: власти о событиях узнали куда позже, чем следовало бы. Понемногу ядро обрастало мясом: из кишлаков, лежащих по пути, к ишану бежали добровольцы, кто с кинжалом, кто с саблей, а кто и просто с мотыгой или дубиной. Ружей было мало, револьверов вообще не более пяти-шести, – один, естественно, у ишана, – но народу было много: к предместьям подошла уже толпа тысячи в две, из них половина конных.
Тут разделились примерно поровну. Группа во главе со святым человеком двинулась в обход, чтобы атаковать русский квартал с запада, а лучшие силы, «ведомые флагоносцем на белом коне», пробравшись через сады сочувственно наблюдающих пригородных кишлаков, около 3 часов, в полной тьме и тишине, атаковали один из бараков летнего воинского лагеря. Не стреляли. Резали сонных, растерянных, сразу обнулив, как потом выяснилось, 22 души. Еще 19 были тяжело ранены, и еще 5 легко, но эти уже в свалке. Мятежники захватили десятка три винтовок, но незаряженных. Драка раскатилась по лагерю, солдаты, злые до предела, полуголые, бежали на шум, били шахидов всем, чем попало, убив многих, однако те, не оставаясь в долгу, давили числом.
Спас случай. Такого никто не мог предвидеть. Некий хозяйственный унтер, Назарий Хоменко, по случаю («ни о чем не ведал, прибрал с собою, не спросясь поручика, чтобы было, потому оно лучше, когда есть», – объяснял он дознавателям после того) имел под койкой ящик патронов, которые солдатики расхватали мгновенно, – и при первых же выстрелах толпа побежала. Тем паче что флагоносца свалили одним из первых. При этом, однако, пишет Юлия Головнина, почти очевидица, «были эпизоды, невольно заставляющие проникаться удивлением к силе фанатизма. Когда толпа набросилась на спящих, несколько в стороне встал старый мулла и громко читал коран; возле него два мюрида держали свечи. Старик читал и когда поднялась тревога, и когда раздались первые выстрелы. Наконец, все смешалось, нападавшие бросились бежать врассыпную, последние из них скрылись в темноте, а старик все читал свой коран и его мюриды около него держали свечи, пока не пали все под ударами разъяренных солдат». Впрочем, и это не помогло. Сбежали все, кто мог хоть как-то бежать. Бросая все, вплоть до коранов и амулетов, превращающих пули в капли воды. Рассеялась, услышав пальбу, планом никак не предусмотренную, и толпа, обходившая город с запада. Одним из первых дал ноги сам ишан, далеко, впрочем, не ушедший: в 60 верстах от Андижана святого человека, несмотря на револьвер, поймали и сдали сами местные.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.