Византийский стиль

Византийский стиль

Изучение греческих строений начинают, как правило, с Микен.

«Хотя массивность кладки и свойственное им преимущественно подземное, пещероподобное расположение сходны со всеми первобытными постройками, развалины Микен (напоминающая ассирийские образцы резьба на Львиных воротах и в особенности украшения и устройство казнохранилища, его металлическая обшивка и т. п.) указывают на присутствие в них восточного элемента», – пишет Герман Вейс в своей «Истории цивилизации».

Потом откуда-то с севера якобы пришли какие-то дорийцы и изобрели особый способ строительства – дорический, исходной точкой которого была простая деревянная хижина.

«О том, как строились древнедорийские и вообще древнегреческие дома, никаких достоверных данных нет… – указывает Вейс. – Можно только предположить, что древнегреческое жилище в первоначальном виде представляло собой окруженный столбами и защищенный плоской двускатной крышей очаг».

Тем не менее, по мнению Вейса, у дорийцев была странная блажь: при строительстве храмов древние зодчие использовали рычаг, «известный уже древним ассирийцам и, конечно, финикийцам и другим народам сложный блок», пилу для распилки камней и, «вероятно, даже машины для обтачивания колонн». А вот для других целей рычаг не применялся. И еще одно его сообщение:

«Как ни велики были успехи строительной техники греков, прошло еще много времени, пока они решились воспользоваться ими для светских построек».

То есть, по мнению историков, замечательные древнегреческие храмы были окружены исключительно одними хижинами из дерева, глины и тростника. Зачем понадобились им столь абсурдные представления? Для подтверждения скалигеровской хронологии. Иначе пришлось бы объяснять, каким образом одновременно с «дорийскими» зданиями возводились постройки в романском стиле. Ведь археологам приходилось разбирать романские башни в афинском Акрополе, хотя они были построены из того же камня и тогда же, когда и фундаменты «дорийских» храмов.

Византийский храм Св. Виталия в Равенне (Италия). 547 год.

По традиционной хронологии построен раньше церкви Сан-Хуан, показанной на предыдущей иллюстрации. По нашей хронологии построен позже, чем эта церковь в Испании.

Мы решили назвать эту главу «Византийский стиль», а не «Романика», поскольку в искусствоведении сильно утвердилась тенденция придавать огромное значение тем, в общем-то, небольшим различиям, какие есть в изобразительном искусстве Западной и Восточной Европы XI–XII веков. Насколько незначительны эти особенности, видно из фразы Вермана о Дмитриевском соборе во Владимире (1194–1195). Подчеркивая, что этот собор имеет уже несколько другой характер, нежели Софийские соборы в Киеве (1037) и Новгороде (1052), и объясняя это возможным участием в строительстве ломбардских зодчих, он пишет, что детали этого собора родственны скорее западно-романскому, чем византийскому стилю.

Просто византийский стиль имел свои особенности в западноевропейских провинциях Великой Ромеи XI–XII столетий, – их и называют романским стилем, привязывая это название к не существовавшему до XIV века итальянскому Риму. Свои «восточные» особенности имелись в искусстве Персии, Средней Азии и т. д. Особенно эти различия проявились в архитектуре.

Вообще история византийской архитектуры довольно запутана, и разобраться с ней поможет выстроенная на основе изучения литературы синусоида. Читаем «Историю Искусства всех времен и народов» Карла Вермана:

«Иконоборство привело все изобразительные искусства в одинаково плачевное состояние. Даже архитектура в течение двух столетий (659–850) оставалась скованной. Разбила эти цепи только могущественная, покровительствовавшая искусству македонская династия (867-1056). При ней все художества воспрянули к новой жизни. Средневековое византийское искусство первой цветущей поры пониманием форм, богатством красок и техническими познаниями превосходило искусства всех других европейских стран».

Так и есть: по «византийской» синусоиде с VII по IX века виден спад, а с IX по XI – подъем. И VII и XI века находятся на линии № 7.

«К началу XI столетия относится великолепнейшая из всех византийских церквей Греции – главная церковь знаменитого монастыря Св. Луки в Стириде… Полустолетием позже построена церковь монастыря в Дафни близ Афин. Обе эти церкви увенчаны огромными, в ширину трех абсид, куполами, покоящимися на восьми столбах, связанных системой контрфорсов в одно массивное прочное целое».

Конец «второй эпохи расцвета» византийского искусства – 1204 год. XII–XIII столетия:

«Этот средний период византийского искусства, искусства времен Комнинов (и Ангелов. – Авт.), характеризуется наибольшей схематизацией форм… Искусство времен Комнинов – византийское искусство в том виде, в каком оно, со всеми своими слабыми сторонами, запечатлелось в памяти потомства».

Это и показывает синусоида: с XI по XIII век – новый спад вплоть до появления «палеологовского возрождения» XIV–XV веков. Парадоксально, но мы видим это на примере внутреннего убранства тех же церквей.

«В мозаиках Дафни (XII век) пропорции тела вообще правильны; черные контуры нередко как бы пропадают в тех местах, где встречаются резко контрастирующие между собой тона; колорит светлее, разнообразнее и жизненнее, чем в церкви Св. Луки. Однако при всей роскоши и эффектности мозаик Дафни, они уже очень далеки от свободы, которая была свойственна византийскому искусству в начале македонской династии».

Дело не в том, что мозаики монастыря в Дафни хуже произведений живописи конца IX века. Просто этот пример очень показателен на общем фоне упадка искусства к XII веку (линия № 5). Времена правления македонской династии известны в Западной Европе как каролингская и оттоновская эпохи.

Чем же они интересны?

«Каролингское, как и оттоновское, искусство было далеко от того, чтобы сознательно созидать на новом, германском основании (как готика. – Авт.); напротив того, искусство этих эпох, в сущности консервативное, стремилось продолжить традиции христианской (то есть, по Стшиговскому-Стриговскому, византийской. – Авт.) древности… В Галлии это искусство – вероятно, под непосредственным восточно-христианским влиянием, проникавшим частью через Равенну, частью, как полагал Стриговский, через Марсель, – уже в меровингское время сделалось искусством древнехристианским, но со своеобразным отпечатком», – пишет Верман.

Если мы продатируем западноевропейское искусство X–XI веков по «византийской» синусоиде, мы поймем, в чем тут дело.

«Хотя такой знаток средневековой архитектуры, как Дегио, на основании планов многих церквей каролингской эпохи называл каролингское искусство романским, мы считаем искусство, ввиду ясно выраженного в них тяготения к древности, как особый, дороманский отдел истории искусства».

Здесь Верман ошибается. Ведь «ясно выраженное тяготение к древности» – это явная черта построманского искусства французского Проторенессанса, развивавшегося, так же как и в Италии, параллельно с готикой.

«Главный памятник строительной деятельности Карла Великого – построенный Эйнгардом в 796–804 г. Ахенский собор, дворцовая капелла императора, предназначавшаяся быть его усыпальницей… Здесь были поставлены великолепные колонны, выписанные Карлом Великим из Рима и Равенны… Это величественное здание возбуждало общее удивление и послужило образцом для многих позднейших церквей».

Поражающая нас широтой художественного замысла Ахенская капелла построена не раньше XIV века. Это ясно уже по тому количеству перекличек между ее архитектурой и архитектурой храма Св. Софии и равеннских церквей, какое находит Верман. Конечно, попытка доказать позднее происхождение капеллы в Ахене поздним происхождением константинопольского храма, с учетом, что и церкви Равенны существуют ныне в перестроенном виде (после XIII веке), выглядит спорной, но дальнейший анализ западноевропейской архитектуры покажет нашу правоту.

Собор Сен-Фрон в Перигё (Франция), построенный в пятикупольной византийской системе. Датируется XII веком. По нашему мнению, это романская постройка XIV–XV века.

«… Русское искусство до самого татаро-монгольского завоевания в середине XIII столетия, собственно говоря, оставалось ветвью византийского, хотя и отличалось от него многими особенностями; однако в последнее время ученые склонны приписывать армянским образцам еще большую роль в деле возникновения русского зодчества, чем византийским». Из этих слов К. Вермана можно сделать вывод, что армянская и византийская архитектура также различались, хотя Армения была частью Византии даже по традиционной версии, и это важно подчеркнуть до поисков истоков готического искусства.

Не останавливаясь на известном факте, что «древнерусская живопись – совершенно византийская, и ее памятники – произведения греческих мастеров», обратим внимание и на то, что, по мнению историка, «в отношении Италии византийский вопрос уже a priori решается проще, чем для Севера».

Верман пишет: «Исследователи во главе со Стриговским поставили вопрос: не следует ли признать, что архитектурный стиль, который несколько поколений именовало романским и который раньше назывался просто византийским, действительно возник на Востоке?» Можно поставить вопрос. В этом случае мы сможем просто говорить о романском периоде в искусстве Руси.

Грандиозный собор Св. Марка в Венеции Теофиль Готье называл миниатюрной копией константинопольского собора Св. Софии. А Верман считает прототипами этого пятикупольного храма византийскую церковь Св. Апостолов, а также церковь Св. Ирины.

«Живописный, плоскостной характер убранства византийских церквей выступает перед нами из таинственного полумрака собора (Св. Марка. – Авт.) во всей своей бедности архитектурными элементами, но и во всем своем декоративном великолепии, гармоничности и торжественности».

И на юге Италии мы видим ту же византийскую архитектуру, только здесь легко запутаться в хронологии. Романика, готика, Возрождение – все перемешалось:

«Знаменитая Дворцовая капелла… в Палермо, сооружавшаяся в 1129 по 1140 г. (XII век по «арабской» волне совпадает с XV европейским веком), только в своей восточной части, к которой принадлежит крытый стрельчатым коробовым сводом трансепт и высокий купол над средокрестием, имеет типичные черты византийской архитектуры. В трехнефном продольном корпусе капеллы коринфские колонны с едва заметными импостами поддерживают высокие арабские стрельчатые арки; сталактитовые своды над ними служат переходом к плоскому, украшенному куфическими надписями деревянному потолку. Общий живописный эффект, усиливаемый мозаичными украшениями, заставляет не замечать недостатка связи архитектурных элементов между собой».

Самый великолепный памятник романской архитектуры Средней Италии находится в Пизе. Собор, возведением которого управляли мастера Бускет и Райнальд, заложен в 1063 году и окончен в 1118 году. «Но по своему общему виду Пизанский собор сооружение отнюдь не византийское, а так как и материал для его драгоценной облицовки доставили богатые мраморные местные залежи, то можно считать его образцом тосканской архитектуры, возникшим на античной основе».

Сооружение «на античной основе», возведенное до Возрождения этих самых основ? Неудивительно, что и сам Верман запутался в хронологии:

«Роскошные колонны, соединенные между собой арками, стоят на античных базах и увенчаны по большей части римско-коринфскими и композитными капителями; но в боковых нефах и верхних галереях встречаются уже новокоринфские капители, украшенные фигурами животных».

Коринфские капители считаются античными, а настоящая античность – это и есть романский (византийский) стиль. Но не исключено, что Пизанский собор построен позже XII столетия, и появление коринфской капители следует отнести к Ренессансу (то есть ко второй половине XIV века).

Зарождение готического стиля, считает Верман, нельзя рассматривать отдельно от романского. «Это развитие раньше всего завершается на берегах Сены, в сердце по большей части германо-франкской Северной Франции…» На юге Франции в то же время по-прежнему царила романика.

При переходе к готическому стилю главной задачей стало уменьшение огромных каменных масс, из которых сооружались романские церкви, давая солидную толщину только действительным опорам и делая легкими, даже сквозными сплошные стены.

С середины XIX века все исследователи признавали, что популяризатором нового стиля был не один Париж, а и Южная Пикардия и в особенности Бове с окрестностями.[68] Но в почти готовом виде ранняя готика является перед нами в церкви аббатства Сен-Дени близ Парижа, западная и восточная части которой были перестроены между 1144 и 1173 годами аббатом Сугерием. Об этом подробно мы расскажем в следующей главе.

А пока обратим внимание еще на один вопрос. В XIII веке интерес русских зодчих привлекли широкие килевидные арки и соответственно изогнутые, луковичной или грушевидной формы, купола. Именно эти формы пришли на Русь из Персии. К памятникам этого периода следует отнести Георгиевскую церковь в Юрьеве-Польском (1234) и Успенский собор в Звенигороде, где килевидные арки увенчивали собой фасад вместо старых полукруглых арок:

«Из Византии была заимствована пятикупольная система; вызывает удивление, что она появилась на Руси только в эту эпоху».

Нет, удивление вызывает, что историки не додумались до вывода, что и пятикупольную систему принесли на Русь монголы. Они пришли сюда в 1237 году, возможно, из Персии, но в Византии-то их не было. Не проще ли предположить, что эти новшества принесли просто персы, турки, греки, без всякого посредничества монголов или татар? Опять возникает вопрос, с кем же воевала Русь в XIII веке. Оказывается, с коалицией европейских и азиатских государств. Уже и архитектура показывает нам в эту сторону. Чтобы, наконец, ответить на множество возникающих вопросов, необходимо отказаться от ложной скалигеровской хронологии.

Но К. Верман изъянов в хронологии не видит:

«Если в XV в. византийское искусство, оставляя в стороне единичные проявления, утратило всякое влияние на западное искусство, то теперь, наоборот, искусство запада решительно проникало в древние области священного востока. Данный процесс интересен тем, что из смешения западных и восточных художественных направлений возникали новые особенности в национальном искусстве. Это и произошло на Руси, которая поразительно рано воспользовалась ранним итальянским Ренессансом для образования собственного стиля».

В главе «Русское искусство Возрождения» К. Верман называет панораму Москвы с колокольни Ивана Великого самым фантастическим, что произвела христианская архитектура. Непонятно только, относится ли это заключение к XVI веку. После 1480 года, когда Московский князь Иван III избавился от «татаро-монгольского ига», русская культура оказалась в тяжелом положении. Поэтому П. Савицкий пишет в книге «Континент Евразия»:

«Если Св. София Киевская первой половины XI в. по размеру и отделке достойно противостоит современным ей романским храмам Запада, [то] что значат перед Парижской Notr Dame, законченной в 1215 г., ее русские современники, вроде церкви Св. Георгия в Юрьеве-Польском или Новгородского Спаса Нередицы?… Мы не будем касаться эстетических достоинств одних и других храмов; в отношении к размерам материальным Русь начала XIII в. являет картину ничтожества: в сравнении с Западом – различие масштабов десятикратное, стократное; подлинная «отсталость», возникающая не вследствие, но до татарского ига!..

В дотатарской Руси – отдельные черты, намеки; в Руси «татарской» – полнота мистического углубления и постижения и ее лучшее создание – русская религиозная живопись: весь расцвет последней целиком умещается в рамки «татарского ига!..»

Лучшие живописцы XVI века – малоизвестные ныне Феодосий и Владимир, XVII века – Симон Ушаков. Разве могут они сравниться с работавшими при «татарах» Рублеве и Дионисии? В XVI веке, правда, построены два шедевра древнерусского зодчества: церковь Вознесения в Коломенском и церковь Покрова Пресвятой Богородицы (храм Василия Блаженного). Кремлевские соборы были построены итальянцами. Можно ли эти произведения, в том числе и пятикупольные соборы, отнести к византийскому стилю?

В России на смену византийскому (романскому) пришел русский стиль. К сожалению, он не получил должного развития, а с тех пор как Петр I прорубил «окно в Европу», и совсем заглох до второй половины XIX века. В итоге по недоразумению официальным родоначальником русского стиля признан К. А. Тон. В 1848 году писали по поводу его храма Христа Спасителя в Москве:

«Конечно, эта архитектура здесь более на месте, чем древнеклассическая, но ей недостает ни изящества, ни чистоты. Если бы г. Тон изучал долго и терпеливо византийские церкви в Греции, Турции, Константинополе, на Афоне и в самой России, он, конечно, наделил бы свое отечество памятником искусства совсем другого характера, чем этот храм».

О родстве византийского (романского) и русского стилей писал и знаменитый В. Стасов:

«Замечу здесь… что при созданиях новой русской каменной архитектуры самою лучшею помощницею там, где не хватало на уцелевших наших памятниках необходимых архитектурных членов и материалов, должна быть старая романская архитектура Европы, по происхождению и времени имеющая столько общего с самым старым и коренным нашим искусством».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.