М. С Горбачев укрепляет позиции

М. С Горбачев укрепляет позиции

Несмотря на то, что М. С. Горбачев возглавлял Секретариат, кабинет М. А. Суслова продолжал пустовать, и на заседаниях Политбюро по правую руку от генсека восседал Г. В. Романов, а слева H. A. Тихонов. Как явствует из воспоминаний В. А. Печенева, осенью 1984 г. в этой расстановке сил произошли изменения: «на одном из заседаний, когда Романов был в отпуске, Черненко, показав на место справа от себя, которое обычно занимал второй секретарь, сказал: «Михаил Сергеевич, ты садись сюда»«[2076].

С учетом тех традиций, которые существовали тогда в руководстве партии, деталь немаловажная. Однако вряд ли жест К. У. Черненко был связан только с тем, что Г. В. Романов находился в отпуске и его место в зале заседаний Политбюро пустовало.

Дело в том, что к этому времени произошло одно важное кадровое изменение, которое сразу же вызвало много вопросов и которое до сих пор во многом остается покрыто тайной. Неожиданно был отправлен в отставку начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков, которого многие считали союзником Г. В. Романова.

Бывший первый секретарь Ленинградского обкома партии, Г. В. Романов был выдвиженцем Ю. В. Андропова. «Когда Андропов пришел, – вспоминал Григорий Васильевич, – он мне прямо сказал: «Ты мне нужен в Москве. Устинов дрова ломает, много денег тратит на оборонку, нам уже не хватает». Я дал согласие, но только через пол года, весной восемьдесят третьего»[2077].

Как мы уже знаем, 15 июня 1983 г. пленум избрал Г. В. Романова секретарем ЦК КПСС[2078]. По имеющимся сведениям, ему было доверено курировать три отдела ЦК КПСС: Административный, Оборонный и Отдел машиностроения[2079]. В. И. Долгих, утверждает, что, кроме оборонного, на Г. В. Романова возложили также руководство Отделом строительства и Отделом промышленности, но он отказался от этого и они были переданы В. И. Долгих, а сам Григорий Васильевич сосредоточился на Оборонном отделе[2080].

Чтобы понять смысл этого назначения, необходимо учесть, что до 1976 г. этот отдел возглавлял Д. Ф. Устинов. После того, как он заменил A. A. Гречко на посту министра обороны, его преемником в аппарате ЦК КПСС стал Я. П. Рябов. Но они не сработались. В 1979 г. Я. П. Рябов был переведен в Госплан, в результате чего, по одним сведениям, вплоть до лета 1983 г. должность секретаря ЦК КПСС по оборонным вопросам оставалась вакантной, по другим, Оборонный отдел курировал Д. Ф. Устинов[2081].

Е. И. Чазов утверждает, что на должность секретаря ЦК КПСС Г. В. Романова рекомендовал М. С. Горбачев[2082]. Вероятнее всего, Михаил Сергеевич сделал это с подачи Юрия Владимировича, который именно ему доверил и организацию переезда Г. В. Романова в Москву. Однако, вернувшись из Ленинграда, Михаил Сергеевич счел необходимым напомнить в ЦК о тех слухах по поводу Г. В. Романова и Таврического дворца, которые появились еще в середине 70-х годов[2083].

Если Д. Ф. Устинов без энтузиазма встретил появление Г. В. Романова в Москве, то иначе сложились отношения нового секретаря ЦК КПСС с Н. В. Огарковым. Этому во многом способствовало то, что к тому времени взаимоотношения между министром обороны и начальником Генерального штаба можно было выразить словами ««нашла коса на камень»[2084].

Расхождения между ними обнаружились уже в 1979 г., когда решался вопрос об Афганистане: Д. Ф. Устинов был за введение туда советских войск, Н. В. Огарков – против[2085]. Подобным же образом разошлись их позиции в 1980–1981 гг. по поводу необходимости ввода войск в Польшу. А. Кокошин утверждает также, что Н. В. Огарков выступал против простого увеличения военных сил и предлагал использовать идущие на это средства для «наращивания усилий в области создания новейших средств связи и боевого управления, обычных средств вооруженной борьбы, особенно «умного оружия», появление которого в США назвали «революцией в военном деле»[2086].

Конфликт между начальником Генерального штаба и министром обороны был решен в конце лета, когда К. У. Черненко вернулся из отпуска. С одной стороны, Политбюро поддержало предложение Н. В. Огаркова о необходимости принятия превентивных мер и создании «главных командований войск на стратегических направлениях – Западном, Юго-Западном и Южном», с другой стороны, решило заменить его на посту начальника Генерального штаба С. Ф. Ахромеевым.

Прощание Н. В. Огаркова и вступление в должность нового начальника Генштаба произошло 5 сентября[2087].

Показательно, что именно в этот день Г. В. Романов во главе советской делегации отправился на учредительный съезд Эфиопской рабочей партии[2088]. И, по всей видимости, на следующий день, в четверг, на заседании Политбюро Константин Устинович пригласил Михаила Сергеевича занять свободное место рядом с ним.

По свидетельству В. А. Печенева, «Черненко сдавал на глазах. Он без конца глотал таблетки, выходил в комнату отдыха, где у него стоял дыхательный аппарат. Он сам говорил: «Это не для меня нагрузка. Я с трудом справляюсь». Но все равно его состояние не шло ни в какое сравнение с болезнью Брежнева. Голова у Черненко оставалась светлой»[2089].

«Теперь, – вспоминал В. И. Болдин, – на заседания Политбюро, как рассказывали, еще до того, как туда должны были войти его участники, Черненко часто практически вносили на руках, усаживали за стол председателя, пододвигали бумаги, затем приглашали занять места остальных. И он, задыхаясь и багровея, говорил несколько фраз, невнятно зачитывал то, что ему приготовили помощники. Время заседаний сократилось еще больше»[2090].

Комментируя этот факт, В. И. Болдин отмечал: «Мне никогда не приходилось видеть среди членов Политбюро, секретарей ЦК столь панического настроения. Они предчувствовали исход болезни и понимали свою ответственность за рекомендацию пленуму ЦК этой кандидатуры. Разговоры в ту пору среди них были откровенными, и многие из них мрачно смотрели на перспективу»[2091].

1 декабря A. C. Черняев записал слова Б. Н. Пономарева о К. У. Черненко: «Три дня в неделю у него выходные, а остальное – по нескольку часов»[2092].

Имеются сведения, что Арманд Хаммер, который предлагал свои услуги для лечения Ю. В. Андропова, предлагал их и их для лечения К. У. Черненко[2093].

Чем слабее становилась власть К. У. Черненко, тем сильнее становилось влияние М. С. Горбачева как второго человека в партии. В октябре 1984 г. главный редактор газеты «Правда» В. Г. Афанасьев даже заявил в одном из своих интервью, что М. С. Горбачев – «второй генеральный секретарь»[2094].

23 октября М. С. Горбачев присутствовал и даже председательствовал на Пленуме ЦК КПСС[2095], а 31 октября A. C. Черняев записал: «Вчера был на Секретариате ЦК. Горбачев в отпуске, после целого лета и осени»[2096]. По всей видимости, Михаил Сергеевич ушел в отпуск с понедельника 29 октября. Из воспоминаний Л. Замятина явствует, что отдыхал он в Пицунде[2097].

15 ноября состоялось расширенное с приглашением первых секретарей ЦК компартий республик заседание Политбюро, на котором был утвержден план развития народного хозяйства на 1985 г. По сложившейся традиции, затем его должен был рассмотреть пленум ЦК КПСС, а потом утвердить сессия Верховного Совета. Во вторник 26 ноября сессия действительно открылась, но накануне никакого пленума не было[2098].

По сведениям зарубежной печати, М. С. Горбачев на расширенном заседании Политбюро не присутствовал[2099]. Но 1 декабря он уже был в Москве и встречался с К. У. Черненко[2100]. Это дает основание предполагать, что Михаил Сергеевич приступил к работе в понедельник 18 или 25 ноября.

Вернувшись из отпуска, М. С. Горбачев сразу же погрузился в подготовку конференции по идеологии, которая была намечена на декабрь.

«В декабре 1984 г., – вспоминал А. Н. Яковлев, – Горбачев поручил Отделу пропаганды подготовить проект доклада…

В этом докладе содержались попытки реанимировать некоторые путанные положения нэповских рассуждений Ленина… Мы старались как бы осовременить ленинские высказывания в целях назревшей модернизации страны». Но из этого «ничего не получилось»[2101].

Всесоюзная научно-практическая конференция «Совершенствование развитого социализма и идеологическая работа партии в свете решений Июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС» открылась 10 декабря 1984 г. М. С. Горбачев выступил на ней с докладом «Живое творчество народа»[2102]. Доклад не блистал новизной мысли и единственно, что бросалось в глаза, это утверждение о том, что партии «предстоит осуществить глубокие преобразования в экономике и всей системе общественных отношений»[2103].

Если у одних его выступление вызвало разочарование, то К. У Черненко оно вполне удовлетворило.

Михаил Сергеевич демонстрировал единодушие с генсеком и в других вопросах. Именно в это время шла подготовка нового варианта Программы КПСС, куратором которой был М. С. Горбачев.

«Обществоведам Советского Союза известно, – писал В. Печенев, – что в статьях К. У. Черненко в «Коммунисте» в 1981–1983 гг., которые в это время, как правило, готовились уже при моем участии, стала исподволь, но настойчиво проводится мысль о необходимости разграничения функций партийных и государственно-хозяйственных органов, о недопустимости подмены, дублирования первыми вторых и т. д. и т. п… Естественно, что она прозвучала и в программной, так сказать, речи К. У. Черненко в феврале 1984 г. при вступлении в должность Генсека. И это давало нам полное право вставить данное положение и в текст новой редакции Программы КПСС»[2104].

«И вдруг оно встретило некоторое сопротивление «куратора» нашей группы. Я, сказал он, отношусь к этой идее с известным резервом. И неожиданно добавил, что в свое время Ю. В. Андропов предлагал поставить этот вопрос в практическую плоскость и пришлось ему возражать, спорить с ним. Ведь у нас, товарищи, сказал он, обращаясь к нам, нет механизма, обеспечивающего саморазвитие экономики… В этих условиях, если первые секретари партийных комитетов отдадут экономику на откуп хозяйственникам – у нас все развалится»[2105].

Неужели же Михаил Сергеевич пошел против мнения самого генсека? Ничего подобного. Вот статья К. У. Черненко «На уровень требований развитого социализма. Некоторые аспекты теории, стратегии и тактики КПСС», опубликованная в последнем номере журнала «Коммунист» за 1984 г. «В стане «обновителей»… социализма…усердно муссируется тезис о «необходимости» сузить сферу партийного руководства. То предлагается исключить из этой сферы экономику, то проблемы социального и политического развития»[2106]. Неудивительно поэтому, что после декабрьской конференции К. У. Черненко «предложил Михаилу Сергеевичу пост секретаря по идеологии»[2107] и «дал наконец добро на переезд Горбачева в кабинет бывшего главного идеолога партии»[2108].

Так М. С. Горбачев оказался в бывшем кабинете М. А. Суслова № 2 на пятом этаже первого подъезда[2109].