МУЛЬТИКУЛЬТУРНАЯ ХИМЕРА

МУЛЬТИКУЛЬТУРНАЯ ХИМЕРА

Кто же виноват в этом кровавом кошмаре, продолжавшемся дольше двух веков? «…ответственность за разорение Северного Китая и гибель южных хуннов стоит возложить на Лю Юаня, который, увлекшись гуманистическими иллюзиями, не ведал, что творил», — пишет Гумилев. Лю Юань был уверен, что китайцы и хун ны могут жить в мире, стоит только установить разумный и справедливый порядок. Точно так же считал тангутский правитель Фу Цзянь II: «Фу Цзянь II сказал своим приближенным в духе либерального гуманизма: "Китайцы и варвары – все мои дети. Будем обращаться с ними хорошо, и не возникнет никакого зла"».

Иноплеменников Фу Цзянь II пытался задобрить, «привязать к себе милостью и материальной заинтересованностью». И все было хорошо до первого серьезного испытания. В 383 году Фу Цзянь II начал войну с южнокитайской империей Цзинь, слабой и нежизнеспособной. Казалось, исход войны предопределен. Но огромная армия Фу Цзяня состояла в основном из мобилизованных китайцев, которые после первой же неудачи просто дезертировали – разбежались (битва на реке Фэй). Боеспособность сохраняли немногочисленные тангуты и сяньбийцы, но когда сяньбийцы восстали, Фу Цзянь II отправил подавлять восстание сяньбийского же офицера, который тут же перешел на сторону повстанцев. Лоскутная империя распалась, а Фу Цзянь II, древнекитайский или, точнее, древнетангутский сторонник интернационализма и мультикультурализма, погиб в 385 году.

Но в чем же ошибки этих умных, талантливых, справедливых правителей? Почему древнекитайский мультикультурализм окончился катастрофой? «…Идея торжествует лишь в том случае, если она верна, — замечает Гумилев. — Осуществление неверной идеи влечет за собой тяжелые последствия, особенно когда оно проводится последовательно. Фу Цзянь II был человеком по тому времени образованным, но не профессиональным ученым. Это значит, что он был дилетантом. Ему были близки логические построения, а не иррациональная действительность, и он уверовал в то, что этническая принадлежность – рудимент, неактуальный в его просвещенном государстве».

Но этнос не рудимент первобытности, не миф, не выдумка и даже не социальное положение (наподобие сословия), которое можно сменить. Не только этногенез, но и межэтнические контакты определяются объективными законами, а не доброй или злой волей политиков, дипломатов, военных: «Когда астрономы наблюдают близкое прохождение большой планеты и малого метеора, то их не удивляет, что последний, подчиняясь силе тяжести, либо падает на планету, либо становится ее спутником. И ни планета, ни метеор, ни законы тяготения не виноваты, потому что в природе нет места понятию вины. Но когда соприкасаются разные по быту и культуре этнические и суперэтнические целостности, разве может быть иначе? Воля и настроенность отдельных людей растворяются в статистических закономерностях этногенеза, отличающихся от законов природы только меньшей изученностью».

Хунны, муюны, кулы и даже табгачи были несовместимы с китайцами. Разница стереотипов поведения вызывала в лучшем случае непонимание, а в худшем – отвращение. Например, у хуннов и вообще у всех степняков Центральной Азии того времени был обычай: после смерти старшего брата его жены переходили к младшему брату, а жены и наложницы отца после его смерти переходили к сыну (кроме, разумеется, матери). Китайцев такой обычай шокировал, они считали это легализованным инцестом. Когда молодой хуннский шанъюй и по совместитель ству китайский император начал посещать гарем своего отца, первый министр империи китаец Цзинь Чжун объявил, что император живет с «собственными матерями», и поднял китайских патриотов на борьбу с потерявшим стыд варваром. Императора убили, его семью – истребили.

Степняки и китайцы жили как нервные, раздражительные и абсолютно чуждые друг другу соседи по коммуналке, только контакт на уровне этническом намного масштабнее и страшнее персонального уровня коммунальных споров.

Жизнь двух и более враждебных друг другу этносов на одной и той же территории превращает государство и общество в химеру – образование нестойкое и опасное для людей, в него входящих.

Сам термин «химера», «химерная целостность», «химерная конструкция» Гумилев заимствовал из… паразитологии. В этой науке «химерной конструкцией» называется сосуществование паразита и хозяина. Вероятно, сравнение все-таки не вполне удачное. Не обязательно один этнос эксплуатирует другой. Народы могут быть равноправны, как нации и национальности в бывшей Югославии, но положение этнической химеры от этого не станет прочным. Точнее будет античное значение слова «химера»: сочетание несочетаемого. Огнедышащее чудовище с головой льва, телом козы и хвостом дракона. Создание мрачное, злобное и нежизнеспособное.

Химеры обычно появляются на границах суперэтносов, когда не только в одной стране, в одном государстве (это еще куда ни шло), но в одном регионе и даже, бывает, в одном селении живут представители народов, друг с другом несовместимых. Жизнь в химерном государстве не обязательно тяжела. Например, в Югославии при Тито жили богаче, чем в соседней Болгарии, но страну раздирали межнациональные противоречия, которые и привели к развалу государства и кровавым столкновениям в Хорватии, Боснии, Косове.