Глава пятьдесят третья Падение правителя

Глава пятьдесят третья

Падение правителя

В Китае с 771 по 628 год до н. э. гегемон получает царскую власть, изгнав варваров

Пин, выживший наследник рода Чжоу, сбежал на восток и поселился в Лояне. Этот город был своего рода двойником столицы. Князь Чжоу, который создал город триста лет тому назад, строил дворцы Лояна и его храмы на западной стороне; ссыльные из Шан, которых отправляли сюда, чтобы убрать их из центра царства Чжоу, селились в основном в восточных пригородах.^‹611›

В царском комплексе на западной стороне Пин думал о вставших перед ним проблемах. Его западная граница трещала под натиском постоянных вторжений варваров. Внутри знатные люди с амбициями были не прочь отхватить себе кусочек страны — или даже ее всю.

Пин нейтрализовал угрозу с запада, уступив старую территорию царства государству Цинь. Этот шаг может показаться поражением — но на самом деле Пин ловко взвалил ответственность за взаимоотношения с варварами на князя Цинь и его армию. Скинув с плеч внешние проблемы, он смог заняться внутренними.

Материалы, относящиеся к первому веку после возникновения Восточного Чжоу, крайне скудны,[171] но сохранившиеся записи дают нам возможность увидеть, как аристократы кружат друг вокруг друга, обманывая один другого и не спуская настороженных глаз с царя. Тем не менее за пятьдесят лет своего правления Пин практически не вмешивался в ссоры знати. Это стремление избежать внутреннего конфликта дало ему прозвище «Пин Мирный».

Почти немедленно могущественные владыки начали осторожно забрасывать сети на близлежащие, более мелкие царства. «Во время правления царя Пина, — пишет Сыма Цянь, — среди феодалов сильный присоединял слабого. Ци, Чу, Цинь и Инь разрослись как основная сила, и национальная политика осуществлялась местными владетелями».^‹612›

На полтысячи лет ранее Китай состоял из 1763 отдельных территорий. Теперь государства сливались вместе, как капли воды на гладкой поверхности, образовав в конце концов двенадцать основных центров власти: Ци, Чу, Цинь и Инь, которые упоминает Сыма Цянь, а также семь других государств — Янь, Лу, Вэй, У, Юэ, Сун и Чжэн, а также земля Чжоу вокруг Лояна. Предположительно их окружали 160 более мелких владений, каждое из которых гордилось собственным городом[172] со стеной и военачальником.^‹613›

^{Государства Восточного Чжоу}

От Пина царский венец перешел к его внуку — своего сына он пережил за долгое и мирное правление. За пятьдесят с лишним лет пребывания Пина на троне никто не бросил вызов его правлению, но теперь становилось ясно, что знать окружающих Чжоу земель не намерена долго терпеть церемониальное царствование.

Первое проявление недовольства пришло со стороны лидера мелкого государства Чжэн на восточном конце Чжоу. «Князь Чжуан из Чжэн пришел ко двору, — пишет Сыма Цянь, — и царь Хуань обошелся с ним не по этикету».

Чжуану следовало быть лояльным по отношению к Чжоу; как он, так и правитель государства Цинь, чьи земли теперь окружали земли Чжоу с трех сторон, происходили из того же клана, что и правители Чжоу.^‹614› Но правитель государства Чжэн оказался очень обидчивым. Требования «этикета», по-видимому, включали признание силы князя и его права — а Хуань не стал оказывать своему дальнему родичу должного уважения.

Князь Чжуан ответил на обдиду, захватив для собственного пользования одну из царских резиденций; она располагалась на территории Су, маленького и неопасного государства южнее и Чжэна, и столицы Чжоу. Но то был дворец, где царь поклонялся богам — это означало, что захват Чжуана являлся заявкой на власть и над Су, и над отправлением религиозных обрядов царя. А ведь религиозно-церемониальная роль была одним из немногих проявлений власти, оставленных царю!

Царю Хуаню потребовалось целых восемь лет, чтобы подготовить себя к возмездию — или привести в нужную форму солдат. «Через тринадцать лет, — повествует Сыма Цянь, — царь атаковал Чжэн».^‹615›

Нападение оказалось неудачным. Сам царь Хуань был ранен стрелой во время битвы и вынужден был отступить, оставив княжество Чжэн ненаказанным, а Су в руках своего врага. Но хотя Чжэн игнорировало царский авторитет, его князь не стал продвигаться дальше. Слабая, но все же осязаемая идентичность, которая связывала государства Китая в один народ, зависела в большой степени от их желания принимать номинальное господство Сына Неба. Без его объединяющего правления, наброшенного, как сеть, на все владения страны, они бы рассыпались — и тогда северные и западные варвары двинулись бы на них и порознь разбили отдельные государства одно за другим.

В правление внука царя Хуаня, царя Си, вернулась угроза нападения варваров.

Враждебные племена в Китае называли И и Ди. Большей частью эти кочевники жили на высокогорьях и никогда не признавала власти других господ или царей. Армия Чжоу была не в той форме, чтобы противостоять их нападению: «[Положение] Сына Неба стало смиренным и слабым, — говорит „Гуань-цзы“, книга исторических эссе, написанная минимум на двести лет позже и собранная еще через триста лет после того). — Феодалы тратили силы, нападая [друг на друга/. Южные И и северные Ди вовлекали Срединные Земли в борьбу, и дальнейшее существование Срединных Земель у казалось, [висело] на тонком волоске».^‹616›

«Срединными Землями» были Чжэн, Вэй, Цинь, а также земли самого Чжоу — исторический центр Китая. Видя угрозу поглощения своих земель на западе, новый князь Ци приступил к действиям. «Он хотел оставить жить то, что умирало, — рассказывает Гуань-цзы, — и сохранить то, что прекращало свое существование».^‹617›

Князь земли Ци, молодой человек, который только что унаследовал власть, вполне мог хотеть сохранить существование Срединных Земель во имя общности их культуры — но его, вероятно, мотивировали более практичные заботы. Ци занимало северо-восточный край равнины, включая устье реки Хуанхэ, и тянулось до полуострова Шаньдун. Беспорядки вдоль длинной западной границы Ци были бы несчастьем для князя.

Но, похоже, молодому князю ясно представлялось, что царь Си не был способен сохранить безопасность Срединных Земель. Через три года после возведения на трон Си князь объявил себя новым единым военачальником Китая: «На третий год правления царя Си, — без прикрас рассказывает нам Сыма Цянь, — князь Хуань из Ци[173] был признан первым гегемоном».^‹618› Шел 679 год до н. э.

Притязание на титул гегемона или «высшего правителя» было заявкой на власть над окружающими государствами. Но князь Ци намеревался использовать эту власть для объединения враждующих земель с целью обороны от вторжений племен И и Ди, не говоря уже о других кочевых народах, которые странствовали по высокогорьям и с завистью смотрели вниз, на плодородные земли Восточного Чжоу. Ведомая князем и его министром Гуань Чжуном, армия Ци заставила другие государства подчиниться ради общего дела. Враждующие владетели, столкнувшись с военной мощью Ци, согласились на некоторое время перестать драться друг с другом, чтобы отправить своих солдат в армию коалиции, которая отправится к границам и отобьет вторжение варваров.

Князь Ци никогда не пытался претендовать на титул царя; он был склонен оставить его представителю Чжоу. Но «царь» больше не означало «правитель», как это было на западе; князь Ци мог править всем Китаем, не нося самого этого титула. С другой стороны, царь Китая все еще имел некую духовную власть, которую даже гегемоны не могли просто так игнорировать. Когда царь Си безвременно умер после коротких пяти лет правления, трон Восточного Чжоу перенял его сын, официально утвердивший ту власть, которую князь взял себе сам: «он присвоил князю Хуаню из Ци статус гегемона».^‹619›

Снова князь Хуань — который, по-видимому, успешно руководил силами коалиции и отбил вторгшихся варваров — был признан верховным военачальником китайских государств. Он действовал в этом качестве уже многие годы. Но теперь положение гегемона было формализовано и признано самим царем: Китай смог превратиться в «двухголовую» страну, имея и военного, и религиозного лидера.

В год, когда на трон Восточного Чжоу взошел внук Си, царь Сян, гегемоном все еще был князь Хуань из Ци, который теперь провел уже несколько десятилетий в борьбе за Китай. Неожиданно он обнаружил, что теперь вынужден бороться совсем с другим типом вторжения.

Вторжение началось как спор между братьями. Шу Тай, сводный брат царя Сяна, хотел сесть на трон сам; чтобы получить солдат для своего переворота, он послал людей к племенам варваров Ди и Жун, пытаясь договориться о союзе. По его плану солдаты Ди должны были вторгнуться в Цинь, государство, которое лежало между варварами на севере и землями Чжоу. Тем временем второе племя, Жун, пройдет в столицу Чжоу через землю Цинь, пока тамошние войска будут заняты отражением вторжения Ди. Войска Жун захватят дворец, убьют Сяна и вместо него посадят на трон Шу Тая.

Когда царь Сян узнал об этих секретных переговорах, он приказал арестовать и убить брата. Шу Тай почуял угрозу ареста и сбежал к гегемону, прося убежища.

Для гегемона ситуация оказалась щекотливой. Если он откажет в защите Шу Таю, то признает этим, что боится власти царя. Если, с другой стороны, он предоставит ее, то заявит этим о враждебности царю и может навлечь неожиданные неприятности на собственную голову.

Он выбрал середину. Проигнорировав вероломство Шу Тая, гегемон послал двух своих министров заключить договоры между Чжоу и племенем Жун, а также между княжеством Цинь и вторгшимися Ди. Вероятно, переговоры оказались успешными. Атаки были отбиты; Шу Тай, по-видимому, сделал все от него зависящее, дабы показать, что он никогда не участвовал в этой интриге; таким образом, беду предотвратили.

То был вид борьбы за власть, весьма отличный от столкновений, идущих на дальнем западе. Цари древнего Ближнего Востока были пойманы в заколдованный круг; любой царь, который не отбывал немедленно с завоеванной территории, рисковал потерять часть своей собственной земли — лакомого куска для другого противника, который, вероятнее всего, и говорил на другом языке, и поклонялся другим богам. Конфликты же между китайскими государствами были больше похожи на стычки между двоюродными братьями, когда на летние месяцы все в конечном итоге собираются на одной и той же даче, вне зависимости от того, как сильно враждуют остальное время. Китайские правители проявляли много амбиций, пытаясь объединить другие земли под своей властью — но значительно более утонченных, а не звенящих мечами и оружием, как это происходило на западе. Строители империи добивались лучших результатов, когда могли выказать себя радетелями Китая на фоне остального мира, объединяя государства в борьбе против угрозы варваров извне.

Через шесть лет после переговоров о безопасности земель Чжоу и Цинь от варваров гегемон умер, не передав власть наследнику. В вакууме власти, оставленном после ухода гегемона, царь Сян совершил пробную попытку перехватить его военный авторитет и вернуть полноту власти назад, в царский дом.

Почти сейчас же он получил наглядную отповедь; маленькое государство Чжэн продемонстрировало свое недопонимание и бросило одного из царских послов в тюрьму. Царь Сян решил жестко наказать это оскорбление царской власти.

К несчастью, он выбрал совершенно неверную стратегию. Он предложил вождю племени Ди жениться на его дочери и сделать ее царицей, если варвары Ди помогут ему войти в Чжэн и наказать его.

Хроника «Вёсны и Осени», составленные не менее чем через триста лет после события, вкладывает в уста одного из советников Сяна ужасное предсказание. С Ди нельзя заключать союз, предупреждает советник, они не такие, как Чжоу, они другие как минимум по четырем аспектам. «Те, чьи уши не могут слышать гармонию пяти звуков, глухи, — объясняет он, — те, чьи глаза не различают пяти цветов, слепы; те, чьи умы не подкреплены стандартами добродетели и праведности, капризны; те, чьи рты не выговаривают слов преданности и доверия, просто глупые болтуны. Ди подтвердили все эти четыре греха».^‹620›

Сян не обратил на предупреждение никакого внимания. По словам Сыма Цяня, «через пятнадцать лет царь послал силы Ди атаковать Чжэн и стал готовиться сделать принцессу варваров Ди своей царицей».^‹621›

Что случилось потом, Сыма Цянь подробно не описал — но, очевидно, вторжение провалилось. Государство Чжэн осталось, а через год после вторжения Сян решил выставить новую жену прочь.

Тогда Ди развернулись и вторглись в столицу самого Чжоу. Сян сбежал. Шу Тай, его сводный брат, ставший старше, но не умнее, снова появился на сцене и предложил короновать себя. Ди, которые первоначально были призваны в это дело именно Шу Таем, с энтузиазмом согласились; Шу Тай женился на отвергнутой сводным братом принцессе варваров и провозгласил себя царем. Он также построил новый царский дворец в Вэне, в тридцати милях от старой царской резиденции брата на реке Хуанхэ.

Однако стратегия Шу Тая по созданию империи оказалась не более удачной, чем у брата. Царь Сян инкогнито прибыл в Цинь, появился при дворе правителя Цинь, князя Вэня, и попросил помощи для борьбы с варварами. Теперь у правителя Циня появилась возможность повторить ловкий ход князя Ци; он собрал своих солдат, послал их выдворить Ди из дворца Чжоу и убил Шу Тая собственными руками. Что произошло с принцессой Ди, осталось неизвестным.

Затем он использовал своих солдат, чтобы восстановить на троне царя Сяна. Не удивительно, что Сян согласился потом признать циньского князя Вэня гегемоном, наследником власти Верховного владыки. Вдобавок Сян передал Циню большой кусок плодородной земли.

Новый гегемон применял свою власть так активно, что, в отличие от своего предшественника, почти почти добился императорской власти. Через три года после того, как его объявили гегемоном, он посылал царские приказы Сяну: «В двадцатом году, — пишет Сыма Цянь, — князь Вэнь из Цинь вызвал царя Сяна. И царь Сян поехал увидеться с ним». В анналах Сянь это записано обтекаемо: «Небесный Царь провел инспекционную поездку».^‹622› Он действительно проверил власть гегемона — и обнаружил, что власть царя — фикция.

А на юге огромное княжество Чу строило свои планы по устранению варваров, которые носились туда и сюда по землям Цинь и Чжэн, а также в столицу и из столицы Чжоу. Князь Чу[174] приказал воздвигнуть вдоль своей северной границы огромную, так называемую «Квадратную Стену». Это была стена, которая защищала его не только от варваров, но также от амбиций нового гегемона. Квадратная Стена блокировала возможный путь армии Циня, если бы направилась прямиком на восток из земли Чжоу на территорию Чу.

Теперь Чу и Цинь смотрели друг на друга с севера и с юга от робкого царя Чжоу, через его голову. С востока и с запада княжества Цинь и Ци также смотрели друг на друга; Ци ослабело по сравнению со своим прежним выдающимся положением земли гегемона, но ни в коем случае не лишилось внутреннего порядка, а Цинь владело старыми землями Западного Чжоу. Баланс власти в Восточном Чжоу изменился: теперь она сосредоточилась в этом треугольнике мощных государств — с номинальным царем Чжоу, съежившимся в его центре.

Сравнительная хронология к главе 53

Данный текст является ознакомительным фрагментом.